Custodarium

В отличие от предыдущего дня, Том проснулся в понедельник отдохнувшим и готовым к… он теперь даже не знал к чему, с тех самых пор, как Гарри пришел и перевернул всю его жизнь с ног на голову. Однако утро началось довольно нормально. Он, Даламар и Кларенс Пебблстоун начали собираться сразу после будильника, в то время как Гарри и Фулкран провалялись до восьми; очевидно, не быть жаворонком — обычная черта игроков в квиддич. Они все вместе пошли в Большой Зал (кроме Пебблстоуна, он привык держать дистанцию), жалуясь на понедельники и просто болтая. Гарри сел за завтраком напротив Тома, ничего необычного. Он обсуждал с Эйвери заклинание, которое они должны были применить на сегодняшнем уроке трансфигурации. Том молча жевал тост, как вдруг почувствовал, как что-то теплое коснулось его голени. Сначала он подумал, что это просто кто-то вытянул ноги, и он инстинктивно попытался отодвинуть ее в сторону, но она оказалась зажата и с другой стороны. Он взглянул на Гарри, который все еще непринужденно болтал с Даламаром, хотя, когда он встретился взглядом с Томом, уголки его рта дернулись. Этот придурок… Он прижался сильнее, теперь касаясь ноги Тома с обеих сторон, и начал медленно двигать левой ступней вверх. Салазар помоги ему — Гарри заигрывал с ним посреди Большого зала. Том не мог понять в ужасе он или в полном восторге. Как он начинал понимать, Гарри никогда ничего не делал наполовину — он был человеком дела, и уж если что-то задумывал, то доводил до конца. И теперь он явно решил довести Тома до безумия. В течение следующих нескольких дней он ни разу не упустил возможности соприкоснуться пальцами, протягивая ему ингредиенты для зелий, упереться коленкой в колено Тома под столом или бросить ему одну из тех маленьких теплых улыбок. Том был на грани, и он задумался, не будет ли это слишком рискованным, но он не был тем, кто откажется от вызова… Итак, он выложился настолько хорошо, насколько смог. Когда во время ужина в среду Гарри снова дразнил его под столом, Том фактически выскользнул из своей обуви, чтобы провести ногой по внутренней стороне бедра Гарри и, в конце концов, прижать ее к паху, при этом невинно поедая пудинг, удовлетворенно вслушиваясь как сбилось дыхание Гарри. Он не убрал ногу, а продолжил нежно поглаживать, и когда он наконец поднял глаза, лицо Гарри было залито восхитительным румянцем и он выглядел слишком заинтересованным в яблочном пироге на его тарелке. По пути в библиотеку Тома затащили в чулан для метел (честно говоря, он вроде как ожидал этого). — Ты полный мудак! Это было самое настоящее зло! — упрекнул Гарри, но уже через несколько секунд, задыхаясь, целовал Тома. В качестве извинения Том так же яростно поцеловал его в ответ, расстегивая их ремни и сжимая оба их члена в своей правой руке. Гарри застонал в рот, и Том не хотел ничего, кроме как смотреть, как он снова и снова кончает от его рук. …Том всегда получал то, что хотел.

***

Была пятница, Том сегодня патрулировал, и после ужина Гарри никак не мог успокоиться. Он провел неделю, исследуя свое влечение к Тому, и, откровенно говоря, он был увлечен. Было странно оказаться в его ситуации, но опять же, вся его ситуация была странной. Может, Том снова нанесет ему визит? Воспоминания из пыльного чулана все еще горели в глубине его сознания, и, несмотря на все опасения, теперь, когда он распробовал вкус, он хотел еще. Он уже не мог ждать, а было только без четверти одиннадцать. В пекло. Он действительно не мог ждать. Накинув Мантию, он выскользнул из комнаты. Том, будучи старостой Слизерина, обычно патрулировал нижние уровни. Первый этаж был слишком рискованным для посещения после отбоя — там располагались как учительская, так и кабинет смотрителя; подземелья же были популярным местом для студентов, куда они могли улизнуть. Но второй этаж обычно ночью был абсолютно безмятежным — коридор около кабинета Истории Магии явно был таким скучным, что даже портреты не хотели там висеть. В нем не было укрытий, но Гарри действительно не нужно было беспокоиться о том, что его поймает староста, так? На самом деле, ему только что пришла в голову гениальная идея — на этот раз охотник станет жертвой.

***

Том шел по тихому коридору, пытаясь составить новые, более надежные чары для заклинания левитации. Можно ли применить их на себя, чтобы летать без метлы? Внезапно сильный толчок сбоку заставил его потерять равновесие и прижаться к стене… Стене, покрытой мощным липучим заклинанием, что он обнаружил, когда попытался двинуться с места. Прилипло почти все — его спина, его руки, его волосы, часть его правой ноги, где мантия распахнулась… как у гигантской мухи в паутине. Адреналин струился по его венам, сердце учащенно билось, а магия и инстинкт самосохранения били тревогу. — Расслабься, это я, — прошептал ему на ухо знакомый голос. Погодите. — …Гарри? Какого черта ты здесь делаешь? Невидимые руки скользнули по его торсу и схватились за талию. Они остановились на мгновение, затем двинулись ниже, к его ремню и принялись его расстегивать. Глаза Тома расширились. — Ты, конечно, не планируешь здесь… С ума сошел? — Ага, — без заминки ответил Гарри. Появилась оторванная от тела рука, стягивающая брюки и белье Тома настолько низко, насколько позволяло заклинание, и теплые пальцы нежно поглаживали обнажающуюся кожу. Том ненавидел свое тело за реакцию, потому что он был проклятым старостой с выставленным членом посреди очень общественного коридора… а также потому, что он был Томом Риддлом, прикованным к стене, полностью во власти Гарри. Он услышал тихий звук, словно что-то тяжелое упало на пол, и у него было около двух секунд, чтобы задуматься о том, что это было, прежде чем он точно узнал, что это было, и, следовательно, стал неспособен думать вообще ни о чем.

***

Чувствуя в равной степени нетерпение и нервозность, Гарри свободной рукой приподнял Мантию, но не открывая лицо взгляду Тома. Член в его другой руке полностью встал и был даже красивым с близкого расстояния: розовая симметричная головка, толстый ствол и тонкие темные волосы у основания. Он собрал всю свою храбрость и для начала, неуверенно лизнул. На вкус… это была кожа с оттенком соленого пота, хотя в нем был мускусный привкус, который делал странные вещи с его мозгом. Ободренный, он взял всю головку в рот; он был действительно рад, что Мантия закрывает его от взгляда, он был достаточно застенчивым и уж точно не хотел беспокоиться о том, как он сейчас выглядел. Том все равно наблюдал, насколько позволяли его прилипшие волосы. Для него это должно было выглядеть так, словно его член растворялся в воздухе. Гарри медленно заскользил к основанию, уставившись вверх, ожидая реакции. Это было великолепно — глаза Тома закрылись, и он рвано выдохнул. Как могло его лицо все еще выглядеть таким совершенным? Мягкий свет свеч плясал на его коже, пара темных локонов упала ему на лоб. Гарри попытался максимально расслабить горло и наклонился вперед — он хотел полностью вобрать его, позволить растянуть его горло и наполнить его, но, что наиболее важно, он хотел увидеть, как будет реагировать Том. Ему все еще оставалось около двух дюймов, когда сработал рвотный рефлекс, и на глазах навернулись слезы. Он отстранился и вместо этого обхватил рукой у основания, поглаживая его и сосредоточив язык на кончике. — Ммм, Гарри, это… ох, блядь… Это был первый раз, когда Гарри услышал, как Том ругается, и это был такой контраст с его обычным спокойствием, что он, словно электрический импульс, прошиб его насквозь и дошел прямо до ноющего твердого члена Гарри. Не в силах больше сдерживаться, он потянулся, чтобы коснуться себя, скользя губами по всей длине Тома, найдя ритм и сжимая головку, и каждый раз изо рта Тома вырывались восхитительно грязные звуки — низкие хрипы, сбившееся дыхание, невнятное бормотание. В какой-то момент заклинание прилипания должно быть закончило действовать — оно не было особо продолжительным — и он почувствовал прикосновения к своей голове.

***

Том наконец-то освободился, и Мерлин спасибо, потому что он просто умирал от желания увидеть Гарри, зарыться руками в его волосы и глубоко погрузиться в этот горячий, мягкий рот. Он нащупал Мантию и скинул ее, открыв самое прекрасное зрелище: залитое лунным светом лицо Гарри, криво сидящие очки, покрасневшие и мокрые от слез щеки, с энтузиазмом всасывающие член Тома. Черт, потребовалось все его самообладание, чтобы не кончить только от этого вида. Он запустил обе руки в волосы Гарри и встретил его движение толчком навстречу. Гарри застонал вокруг его члена, поднял остекленевшие глаза и встретился взглядом с Томом. И этого было достаточно. — Я… бля, я близко, — выдохнул он, пытаясь оттащить Гарри, но другой волшебник напрягся, застонал, еще раз втянул член Тома в этот божественный жар… и все тело Тома затряслось в оргазме, одна рука взлетела, чтобы заглушить стон, который вырвался из него, пока он кончал прямо в горло Гарри. Он прислонился к стене, приходя в себя, и рассеянно пробежал пальцами по диким черным прядям, на этот раз более нежно, словно пытаясь успокоить вызванный им кашель. Идиот, почему ты не отстранил его? А затем он заметил бусинки белой жидкости, блестящие на полу в том месте, где Гарри распахнул Мантию-невидимку. Гарри так понравилось сосать мой член, что он кончил. Разве эта мысль не была прекрасна? Он вздохнул: — Мерлин, Гарри… Однажды ты убьешь меня. Честно говоря, он не думал, что это было так смешно, но Гарри задохнулся еще больше и кашель смешался со смехом. Он с трудом поднялся на ноги, все еще смеясь. — И не говори, — выдохнул он хриплым голосом. Игриво сверкая глазами на парящем в воздухе лице, он спросил: — А теперь, мистер Староста, разве вам не следует проводить заблудших студентов в их общежития? — затем он драматично ахнул и скривил лицо в притворном ужасе. — Снимите ли вы баллы? Том сердито вздохнул и накинул Мантию Гарри на голову, сделав его снова полностью невидимым. — Пойдем, — сказал он и направился к подземельям. — Как она вообще у тебя оказалась? Я думал, что они достаточно редкие и дорогие. — Это был… э… подарок, — ответил голос Гарри, лишенный видимого источника. — От моего отца. — Понятно… извини за вопрос. — Все в порядке. Подарить своему сыну-подростку Мантию-невидимку… Это заставило Тома задуматься, каким человеком должен был быть отец Гарри. Гарри не совсем вписывался в стереотип избалованного чистокровного — в нем было столько странностей… В его голове возникла мысль. — Гарри, ты сказал, что ты знаешь меня из моих прошлых и будущих воспоминаний, верно? — Да. — Как ты узнал, что я полукровка? Узнал бы я об этом позже? — Он не был уверен, что Гарри знал это и был готов, что он не ответит, но… Наступила пауза. — Да. — Ты знаешь, жив ли еще мой отец? Наступила еще одна долгая пауза. — Это имеет значение? Имеет ли? — Едва ли. Может быть. — Правильно. — Он почувствовал, как покрытая тканью рука сомкнулась вокруг его запястья и нежно сжала. — Я… думаю, если бы он стоил встречи, ты бы не проводил лето так, как проводишь. Том, конечно, много раз думал об этих словах, но они несли странное ощущение завершенности из уст Гарри — это заставляло его чувствовать, что ему действительно лучше без своей биологической семьи. Они почти были в пределах слышимости портретов в Коридоре Гобеленов, поэтому разговор оборвался, но Гарри не отпускал руку до самого подземелья. Это было глупо, но… приятно.