***
И вот в очередную ночь, которая снова забрала сон, заменив его чем-то более мрачным, я стою и вздрагиваю от касаний воздушных змей, что преисполнены холодными нотками. — Может, им тоже не по себе без тебя, Седрик? Может, не только я опустел с твоей утратой? — будто бы разделяя моё негодование, потоки воздуха разбушевались чуть сильнее, так и норовя сообщить, что именно я виноват в их печали, — Я виновен в твоей смерти. — взгляд зацепился на ночном небе, если быть точнее, на звездах, которые россыпью украшали одинокие ночи, как эта, — Ты ведь любил приводить меня именно в это место, именно в такие одинокие ночи — буйство прохладных ноток утихло, — Помню, многие вечера мы провели именно здесь.***
— Как думаешь, какое из этих созвездий моё любимое? — произнесено хитровато, но без злобы, — Даю тебе одну попытку — наклонившись чуть ближе, прошептал мне на ухо, обдав небольшим жаром, от чего по спине пробежал робкий табун. — Это не честно — состроив деланную обиду, — ты ведь знаешь, что мои познания в этой области настолько малы, насколько это вообще возможно — прямым взглядом в вылитые чистым серебром омуты глаз, самых прекрасных глаз, которые я только видел. — Хорошо, я скажу тебе, что это за созвездие — с хитрой ухмылкой произнесено. Он всегда сдаётся в такие моменты и каждый раз просит поцелуй в качестве ответа или символической платы, я почти уверен, что сейчас будет так же, — Если поцелуешь меня, Гар~ри — каждый раз ноги подкашиваются, когда он так тянет моё имя. У меня не получилось сдержать улыбку, ведь с ним я чувствую себя по-настоящему счастливым. — Иди сюда, С~седрик — никогда не устану его передразнивать, — Ты ведь знаешь, что я буду целовать тебя вечно? Тебе не спастись от меня — в игривой манере, угрожающе сощурив глазки, прошептал, зная, что он точно услышит. Он всегда слышит, что я шепчу. Неудивительно, ведь он всегда рядом.***
Тем созвездием, как я узнал немногим позже, был северный олень. Это созвездие было его любимым из-за того, что напоминает ему обо мне. Из-за формы моего патронуса, из-за благородства, которое он видел в моих глазах и поступках, по его словам. Из-за его любви ко мне. Из-за неё же он и умер в ту ночь. Он спас меня, пожертвовав своей жизнью. — Ты думал, что спасаешь меня, но жизнь без тебя не может быть счастливой, Седрик. Седрик. Мой любимый Седрик, лучше бы ты дал мне умереть в ту ночь, лучше бы ты просто бросился к кубку и вернулся к толпе без меня. Лучше бы ты был жив, Седрик Диггори. Чёртов Седрик, чёртов Диггори! — слова разнеслись по округе с такой силой, с какой я не кричал даже той самой ночью. Ночью, что забрала его. Ночью, что лишила меня счастья, — Чёртов Диггори, ты слышишь? Слышишь меня? Ты должен быть жив. Должен! Чёртов Диггори, ты обязан быть жив! — скатившись к земле, на которой было влажно, будто бы только от моих слёз, крики были съедены глухим отзвуком, — Должен.***
— После последнего испытания обязательно поедем ко мне домой, хочу познакомить тебя с отцом и матерью — уверенно произнес Седрик, будто бы совсем не переживал за реакцию родителей, — Ты им обязательно понравишься, не переживай — моё тело было сдавлено ещё больше, всё же сил ему хватает, при всей своей стройности. — Я люблю тебя, Седрик — спрятавшись в его шее, смущенно произнес слова, которые давались мне без труда, пусть и со смущением. — И я тебя, Гарри — уткнувшись в мои волосы, — И буду любить вечно.***
Звёздное небо не переменилось для других людей, но для меня оно стало напоминанием о собственной слабости. О моём одиночестве. — Я люблю тебя, Седрик — признание в пустоту, без слёз и надрывов в голосе — Люблю…