Восстань и сияй

      Этим вечером в доме было подозрительно тихо… Было слышно лишь тихий стук древних, как сам мир, часов, что находились в комнате, где спала Алекс. Эта атмосфера нагоняла панику. После того, как Алекс с отцом сбежали из-под носа Пожирателей Смерти, такая тишина пугала — казалось, что это очередное затишье перед бурей, и чем тише, тем хуже… Именно поэтому мистер Уайт всегда по вечерам играл какую-то мелодию на старом фортепиано, тем самым вселяя в Александру какое-то спокойствие и надежду на то, что в скором времени этот кошмар закончится. За то короткое время, что они прятались в каком-то старом особняке на окраине Англии, это стало некой традицией, и часто сама Алекс садилась рядом с отцом, чтобы вместе с ним наполнить этот холодный и жуткий дворец звуками, от которых бросало то в жар, то в холод. Но почему-то этим вечером Александра не услышала звуков хоть какой-то мелодии. Она сделала небольшой шаг к столу, на котором лежала её палочка, и глубоко вздохнула. После сна сложно сложить мысли в одну кучу, но когда внутри всё просто вопит об опасности, нужно сориентироваться за считанные секунды. Дрожащими руками Алекс сжала палочку так сильно, что побелели костяшки. Хотелось верить, что мысль о том, что что-то случилось, была лишь последствием паранойи, которая активно развивалась у волшебницы в свете последних событий. И тут даже ни с чем не поспоришь, потому что это было не удивительно: когда за тобой гонятся последователи Темного Лорда, не только параноиком станешь. Тот, кто не с нами, тот против нас! Эта фраза, преследующая Алекс в мыслях ежедневно, была сказана её родной матерью прямо в лицо. Мать, которая выносила Александру, родила её, читала сказки на ночь, сейчас делала все возможное, чтобы убить своего мужа и дочь, которые не захотели стать Пожирателями. Не захотели стать убийцами. И где-то в глубине души Александра все ещё любила её, хотела, чтобы все это было сном, чтобы она обняла ее и поцеловала в щеку, пожелав спокойной ночи, как и любая любящая мать. Но когда Алекс вспоминала то, кем стала она, то, что она делала, волна жгучей ненависти затмевала разум и заставляла желать смерти той женщине, которая причинила столько боли своей семье. Алекс ненавидела, презирала, чувствовала дикое отвращение к тем людям, которые когда-то были её семьей. Но… были ли они ними и тогда? Разве были? Александра прекрасно знала, что те люди, которых она называла когда-то бабушкой и дедушкой, никогда не любили её и её отца, любили их только за то, что они имели чистую кровь, имели власть и большие счета в банке. Они выдали собственную дочь за молодого и перспективного волшебника только потому, что сами теряли влияние. И Александра чувствовала злое удовольствие, когда представляла, как их всех отправят в Азкабан веселится с дементорами. Это потихоньку становилось ее мечтой… Но как только Алекс начинала понимать, что становится похожей на них, то тут же тормозила, нервно смеялась, но старалась остановить этот поток мыслей. Она не повторит судьбу своей матери. Никогда и ни за что. И пусть даже ей придется умереть, чтобы хоть на миг сохранить свою человечность. Это будет того стоить. Затаив дыхание, Алекс на цыпочках спустилась вниз, мысленно молясь, чтобы это было очередным приступом паранойи. Она прислонилась к стене, держа полочку наготове. Жизнь в бегах научила Алекс многому, и одним из преимуществ была практика использования заклинаний. Запрет на использование магией несовершеннолетними нисколько не пугал ни её, ни отца Александры, поскольку Томас не просто так выбрал этот старый особняк — здесь каждый предмет был настолько пропитан магией, что было бы сложно понять, что пятнадцатилетняя волшебница здесь до безупречного автоматизма оттачивала мастерство владения магией. Как бы хотелось вернуться в Хогвартс и показать то, чему она научилась…  — Ты всерьёз считал, что сможешь так долго прятаться от нас, от меня? Мой милый, добрый Томас, ты такой наивный. Впрочем, каким был, таким и остался… — послышался мелодичный голос, и Алекс, узнав его, в ужасе захотела отшатнуться назад. Этот сумасшедший смех Александра слышала в своих кошмарах, и столкнутся с его обладательницей именно сейчас она никак не хотела. Её застряло от того страха, что подобно яду отравлял организм; звук собственного сердцебиения оглушал, и на какой-то миг Алекс показалось, что ещё немного и она просто свалится в объятия тьмы, но картина, показавшееся перед ней, немного отрезвила девушку: женщина, которая когда-то называлась её мамой, стояла напротив отца, который заменил ей всех, кого Александра любила, и, безумно оскалившись, направляла свою палочку на Тома. А он, опустив руки вдоль тела, просто наблюдал. Наблюдал и совершенно не подавал виду, что может напасть первым. Смотреть на это было невыносимо… невыносимо больно. Александра хотела расправы. Не такой жестокой, которую могли бы организовать Пожиратели над ними, но в этой войне либо Алекс с отцом, либо мать, а Александра хотела жить, она цеплялась за эту возможность как за спасательный круг, потому что умирать в таком возрасте не хотелось. Нужно было действовать, но высовываться в этот момент слишком глупо и рискованно. Томас сильный волшебник, очень сильный, но бездействие убивало волшебницу, у которой палочка уже автоматически собиралась оглушить мать заклинанием. А вдруг она здесь не одна? Алекс никогда не поверила бы, что Диана пришла в одиночку сюда лишь для того, чтобы быстро прикончить мужа и дочь. И оставалось ждать пока Пожирательница вдоволь наговориться. Плана как такового составить не получалось, Алекс слишком сильно нервничала. Этого момента она так боялась и жаждала одновременно, но именно сейчас все действия, которые Уайт тщательно продумывала, вылетели из головы, и оставалось только ждать подходящего момента. Главное — не упустить его! Александра не готова потерять отца, не готова… К горлу подкатил ком, Алекс продолжала дрожать, как осенний лист на ветру, а того самого момента не наблюдалось.  — Даже не спросишь, как наша дочь? — хрипло рассмеялся напряжённый Томас, который был готов напасть на свою все ещё жену в любой момент. Смотреть на Диану и понимать, что ты все ещё ее любишь, было очень больно, но ситуация требовала иметь ясный ум. Сохранять его было очень сложно, особенно, смотря в эти глаза, до сих пор сводящие его с ума… — Знаешь, она делает очень большие успехи в области анимагии, как и во всех остальных науках. Истинная дочь своих родителей.  — Заткнись! — заверещала Диана, не желая слушать рассказы о своей дочери. Где-то глубоко-глубоко, очень глубоко внутри что-то екнуло, но Диана сумела придушить этот непонятный, пусть и еле заметный порыв. Она подошла ближе к мужу и расхохоталась ему прямо в лицо, и в этот момент Александра была готова напасть на мать, лишь бы она не успела навредить отцу, который направил палочку на Диану. Последняя хотела изобразить искреннее удивление, но от нее исходила лишь лютая ярость, которая была вызвана упоминанием об Алекс. — Заткнись! Не смей говорить ничего об этом отпрыске… Как только я разберусь здесь с тобой, я тут же пойду развлекаться с твоей обожаемой дочуркой. И не думай, что она отделается лишь одним Круциатосом… — И снова этот смех. Но самым важным было то, что Александра услышала эти слова. Испуганный до этого взгляд стал стеклянным, на дне карих глаз можно было увидеть ненависть и только её. Надежды на то, что Диана вновь станет такой, как прежде, у Алекс не было, но это стало последней каплей… и когда у неё спросят, в какой момент Александра поняла, что сломалась, она вспомнит сегодняшнюю ночь; ту ночь, где была одна основная цель — остаться в живых, и не столько физически, столько морально. Александра даже не заметила, как по щеке покатились слёзы. «Не плачь, ты же знала, что так и будет», — шептал внутренний голос, но хотелось просто рыдать, кричать, рушить всё, что попадётся под руку. Нужно взять себя в руки…  — Ты так в этом уверена? — Томми задал, вроде бы, обычный вопрос, но в голосе столько было насмешки, перемешанной с грустью, что это окончательно разозлило Диану. Алекс даже моргнуть не успела, как Пожирательница Смерти взмахнула палочкой:  — Авада… — Экспелиармус! Алекс оказалась быстрее. Палочка Дианы отлетела на пару метров от неё и это было самым главным. Александра смогла, она смогла спасти отца от смерти, но…  — Беги! — закричал он, атакуя заклятиями Диану, которая только хохотала, медленно подбираясь к палочке. Но её не было видно и тогда миссис Уайт начала понимать, что этот бой ей не выиграть, поэтому нужно было быстро уходить… Но неожиданно на её лице расцвела широчайшая ухмылка, что означало одно — Алекс была права, Диана здесь не одна, она пришла с другими Пожирателями, и одним неудачным заклинанием Авады им с Томом не отделаться.  — Нет, пап! Она здесь не одна! Нам нужно скорее уходить! — Но больше волшебница ничего сказать не успела — Диана отыскала палочку, и Алекс полетела в стену, но в самую последнюю смогла… смогла вспомнить, что она — анимаг. И на месте взбудораженной и нервной Александры теперь стояла молодая лиса и она не собиралась стоять просто так на месте, поэтому быстро побежала на помощь к отцу.  — Я так и думала, что ты не смог бы меня сегодня убить, — мерзко выплюнула Диана, широко раскрыв глаза. — Да ты вообще бы не смог меня убить! Трус! Алекс старалась не слушать, что говорила мать, и пыталась заставить Томаса бежать, пока есть возможность, но он, как человек благородный, не мог убежать с поля боя. Нужно биться до конца… Нужно… Он бы так и сделал, если бы не вспомнил в последний момент, что у него есть дочь и что ради неё он сделает всё, что угодно. И когда Алекс в обличии лисы в полном отчаянии уткнулась ему носом в ногу, Томас незаметно ей кивнул. «Еще секунда, Алекс, и мы убежим отсюда», — вот, что значил этот кивок, и Александра побежала, начала запутывать Диану, которая невольно повелась на эту уловку — её дочь была умнее, чем казалась, поэтому она и бегала рядом с матерью, у которой была только одна лишь задача — убить свою семью, которая не пошла за Волан-де-мортом. Не важно в каком порядке, но убить. И Томас воспользовался этим, оглушив Диану заклинанием. Счёт шел буквально на миллисекунды и расслабляться не было когда, потому что другие Пожиратели могли быть рядом. Отыскав дочь взглядом, Томас Уайт подбежал к ней, на ходу превратившись в лиса. И они побежали. Через леса, через реки — бежали туда, куда глаза глядят. Бежали, пока на небе змея выползала из черепа. Бежали, пока кто-то выпускал метку.