Совместные работы

Вытащить Занзаса из кресла дело достаточно сложное, но при первой возможности Скуало тут же босса вытягивает на каток. Искать логику данного действия не имеет смысла, учитывая, что покалеченные во льдах нулевого прорыва и Джагером ноги Занзас размять может и сам, как и выполнить комплекс упражнений, поддерживающий в боевой форме. Супербиа почти не думает о том, что это интересно, да и сухие зимы никогда не нравились, как и сам холод, и, тем не менее, спокойно отдаёт в чужие руки пару коньков. — Должны быть впору, — сообщает, прежде чем сесть и стянуть свои собственные сапоги. Скуало катался на коньках в последний раз только в детстве, но прекрасно помнит всю теорию, которую ему так любезно преподнесли тренера, поэтому чувствует себя достаточно комфортно. Мечник собирает волосы в хвост. Занзас отвечает недовольным взглядом, но коньки берёт, поджимая губы. Ему категорически не нравится эта затея, но Скуало слишком упорно тащил его в это место, не слушая возражений. Занзас мог бы, как обычно, приказать оставить в покое, мог бы кинуть стакан в патлатую голову или, раздраженный, прострелить ногу или плечо. Но этого почему-то не хотелось делать; он поддался, а теперь вынужден снимать тяжелые берцы, заменяя их на неудобные коньки. Лёд жалобно хрустит под ногами, когда Занзас поднимается, стараясь удержать равновесие. Он похож на дрессированного медведя на льду — грузный, неповоротливый и хмурый. Люди вокруг — смотрящие с любопытством, с насмешкой и будто бы излишним вниманием — раздражают. Хочется достать пистолеты и методично расстрелять каждого на катке. — Ну и что дальше, мусор? — усмехается Занзас. Скуало усмехается, смотря в ответ. У самого же получается встать на коньки достаточно легко, как и удержать равновесие. Делает упор в одну ногу и отталкивается, проезжая немного к бортику. Лишь там останавливается, чтобы упираться руками. — Держи равновесие и одной ногой несильно отталкивайся. Это сродни ходьбы, — объясняет Супербиа, мягко приближаясь к Занзасу. Протягивает руки, чтобы дать тому опору. Действия, звучащие достаточно просто, на деле оказываются практически невыполнимыми. Ноги норовят разъехаться в разные стороны, стопы заваливаются набок, не удерживаясь на лезвии, а звук разрезаемого коньками льда бьет по нервам. Босс Варии уже жалеет, что вообще согласился на эту затею. Раздражается, но отталкивается ногой, тут же чуть не заваливаясь на лёд. Пламя медленно окружает, окутывает опасной аурой. Занзас смотрит на протягивающего руки Скуало тяжело, но всё же принимает помощь. Наваливается, пытаясь найти опору и равновесие, но ноги соскальзывают. Скуало замечает чужую злость, видит раздражение на лице босса. Супербиа даже немного жмётся, замечая, как тёмные шрамы на лице Занзаса набухают — недовольство мужчины не заметить вообще было сложно. Мечник хмурится и немного ёжится, но не отстраняется, когда на него наваливается Занзас всем своим весом. Хватило всего мгновения, чтобы ноги Скуало тоже подкосились, и оба мужчины оказались лежащими на льду. — Врой! Ты тяжёлый! — мгновенно возмущается придавленный ко льду Супербиа. Руками обхватывает чужие плечи. Занзас зло чертыхается сквозь зубы и опирается ладонями о лёд. Руки у него значительно сильнее ног — мышцы за время Колыбели претерпели меньшие повреждения. Подняться, когда ноги разъезжаются, тяжело, но Занзас всё же встаёт, опираясь рукой на плечо Скуало. Отталкивается с силой, чтобы проскользить несколько метров, стараясь не потерять равновесие. И все равно падает, когда скорость практически сходит на нет. От удара кулака по льду ползут тонкие трещины. Занзас упрямо поднимается, проклиная тот момент, когда вместо того, чтобы врезать патлатому придурку, согласился на каток. Пытается делать так, как говорил Скуало — несильно отталкивается одной ногой, хмурится, удерживая равновесие, скользит мимо Скуало. — Какого чёрта ты вообще потащил меня сюда? — раздраженно спрашивает, когда начинает получаться, и ноги не норовят подвернуться. — Расслабиться, — мгновенно огрызаются в ответ, легко подводясь с места. Только в этот момент в уши бьёт музыка и эхо полуопустевшего помещения. Лезвие конька проезжается по льду, оставляя за собой длинную борозду. Скуало на некоторое время останавливается, наблюдая за тем, как Занзас тяжело качается из стороны в сторону и лениво переминает ноги. Мечник чуть мотает головой и резко вырывается вперёд, догоняя босса. — Ты никогда не катался на коньках — что-то новое должно было дать новые впечатления, — Скуало поясняет уже более спокойно, пряча за спину руки. Изначальный холод начинает пропадать, и движения наконец-то принимаются согревать тело. Из рта мгновенно облачком растекается пар. Скуало довольно краем глаза смотрит на Занзаса. Тот ворчит в ответ нечто неразборчивое, неуклюже и грузно двигается. Впечатления действительно новые и, наверное, будь это лет двадцать назад, то понравилось бы до одури. Но он давно не ребёнок, и происходящее пока что больше напрягает. Занзас видит, как катается Скуало — легко, ловко переставляя ноги и удерживая равновесие. Быстрый, красивый даже в такой детской ситуации. Занзас усмехается, старается догнать и, на удивление, ему удаётся. Он всегда быстро учился новым вещам, да и тренировки давали свои плоды. Пристроится рядом с мечником не сложно, но слишком скучно теперь для Занзаса. Спокойствие и степенность не для него. Он разгоняется сильнее, бросая вслед нечто вроде: «Догоняй, мусор». Усмехается, плавно заворачивая в сторону, вдоль бортика катка. И Скуало в ответ широко улыбается, увеличивая скорость, чтобы нагнать Занзаса, но не сразу вписывается в поворот и натыкается на тот самый злосчастный бортик. Супербиа тут же огрызается, покрывая матом неодушевлённый предмет, но не прекращает улыбаться. Он отталкивается и мчится дальше, догоняя Занзаса и от него же заражаясь неким весельем. А ведь и не скажешь сейчас, что эти двое высококлассные убийцы. — Врой! Не медли! — выкрикивает мечник, на пару секунд повернувшись спиной вперёд. Он по пути поправляет выпавшую прядь за ухо и вернул нормальное положение. Необученный разным финтам Скуало и не пытается делать сальто или разные па, которым спортсмены учатся годами. Да и задача сейчас была другой, и, кажется, с ней всё же удалось справиться. На хмуром лице босса возникло редкое, мимолётное веселье — большего сейчас для Скуало и не надо. Занзас вновь нагоняет, едва не путаясь в ногах. Лёгкая неприятная боль на границе ощущений заставляет поморщиться, но от неё не избавиться, да и босс Варии уже привык к этому. Протягивает руки, хватая Скуало за плечо, тянет на себя и, столкнувшись, опрокидывается на лед, в последний момент развернувшись так, чтобы мечник упал сверху. Прижимает того к себе за талию, самодовольно усмехаясь, с насмешкой глядя в серые глаза. — Предположим, я тебя поймал, ангельская акула, — говорит Занзас. Лежать на льду прохладно и слишком твёрдо, но вставать ему не особо хочется. Настроение все же ползёт вверх, а раздражение отступает, оставляя вместо себя какое-то тепло. Словно в детство вернулся. На миг зажмурившись, Скуало мгновенно прижимается к горячему даже через толстые слои одежд телу и крепко обнимает за плечи. Взгляд мгновенно тонет в красных глазах, и бледные тонкие губы смыкаются на чужих. Всё ещё жарко после небольшой пробежки по всему катку, так что холод не должен так скоро попасть под собственную одежду. — Выпьем горячий шоколад? — предлагает мечник после недолгого молчания. Наверное, собственная дурость в голове позволяет сейчас вернуть их обоих хоть на пять минут в детство. Занзас кивает, хотя не особо любит сладкое — дон-сладкоежка даже звучит смешно. Но сегодня они оба не мафиози, а люди, вернувшиеся назад, восполнить время, которое было у них отнято. Сегодня можно позволить себе ребячество, неосторожность и горячий шоколад. Занзас поднимается на ноги, помогает Скуало встать и, взяв капитана за руку, едет к выходу.