* * *
Потребовалось около недели непрерывных жалоб, два сложных, но сорванных плана побега и, по некоторым слухам, ряд намёков медсестрам о том, что они наверняка уже устали, прежде чем Какаши удалось покинуть больницу. Саске удивляло, что он так долго выдержал. По словам Цунаде и Сакуры, повреждения лёгких были обширными, но в конечном счёте безвредными, если в будущем избегать определённых штаммов тропических вирусов. Узнав об этом, Какаши закатил глаза и пробубнил что-то вроде: «Я учту это в следующий раз, когда возьму отпуск». Когда весть о выздоровлении Какаши дошла до жителей деревни, у входа в больницу собралась целая толпа, чтобы его поприветствовать, однако Хокаге так и не вышел. Наруто, естественно, поднял панику и, словно курица-несушка, битый час бегал по округе в поисках Какаши, по-видимому, забыв о своих навыках сенсора. Глядя на всё это, Саске вздохнул и улизнул в хаосе, чтобы найти минутку покоя у мемориального камня. На месте Какаши туда бы он и пошёл. Естественно, он оказался прав. Какаши уже стоял там, засунув руки в карманы. Однако его плечи были не такими понуренными, как обычно, и он держал голову немного выше. Он не удивился, когда к нему присоединился Саске. — Привет, — сказал Какаши. Саске молча кивнул в ответ. — Ты тоже сбежал? — догадался Какаши. Саске снова кивнул и посмотрел на камень. Его взгляд остановился на одном конкретном имени. Он почувствовал знакомую вспышку боли прямо под грудиной; боли с привкусом дома и тоски. Она не прошла, даже когда он отвернулся от камня. — Спасибо, что добавил его имя, — наконец нехотя произнёс он. Какаши бросил на него удивлённый взгляд. — Не за что, — он переминался с ноги на ногу, как будто нервничал. — Саске, я… Хм… — что бы Какаши ни собирался сказать, ему нужно было набраться смелости, чтобы перейти к делу. Саске его понимал. Наконец его бывший наставник сказал: — Деревня хочет знать, что случилось с твоим кланом. Что случилось на самом деле. Они знают только отрывки, и я не хочу, чтобы ложная информация продолжала распространяться. Большинство из них не имели никакого отношения к резне. Более того, все ответственные за неё уже мертвы. Саске не хотел говорить об этом. По правде говоря, он был бы рад никогда больше не поднимать эту тему. — А как насчёт всех тех других вещей, которые раскрыл Лис? Или твоей истории? Заслуживает ли деревня знать и её? — парировал он. Он попал в точку. Какаши отвёл глаза. — Мы расскажем им только то, что им нужно знать. Зная ошибки прошлого, можно предотвратить их повторение в будущем, — сказал он, избегая вопроса. — Как? — пробормотал Саске. Какаши почесал затылок. — О, есть много способов изменить ситуацию, если так подумать. Однако большинство из них связано с революцией. После всего, через что мы прошли, думаю, лучше устроить тихую революцию. Без кровопролития. Мне повезло быть в таком положении, когда я действительно могу что-то сделать. Саске подавил раздражение усилием воли. — Ближе к делу. Какаши что-то промурлыкал себе под нос. Он прикрыл рукой глаза и посмотрел на солнце. — Хм, уже почти время ужина, да? Его будут транслировать в шесть вечера… — Транслировать? Что… — М-м, скажем так, если бы ты не пришёл за мной, я бы пошёл искать тебя сам, — несколько загадочно изрёк Какаши. — Зачем? — Ты доверяешь мне, Саске? — внезапно спросил Какаши и посмотрел Саске в глаза. Его лицо оставалось непроницаемым даже теперь, когда оба его глаза были на виду. Саске колебался. Когда он был ещё ребёнком, Какаши много раз спасал ему жизнь. Какаши понимал его боль лучше, чем понимали большинство других людей. Он был частью их команды. Но он также был Хокаге; лицом деревни, которая стоила Саске семьи. Когда-то он даже был в Корне. Сражался с братом Саске… Но деревня держала в неведении не только Саске, но и Какаши, да? Он тоже пострадал из-за деревни: его отец не умер бы, если бы деревня не желала ему смерти, а друзья Какаши всё ещё были бы живы, если бы их не отправили на войну в столь юном возрасте. Судя по выражению, которое иногда появлялось на непроницаемом лице Какаши, было ещё больше потерь и ужасов, которыми он ни с кем не делился. — Доверяю, — наконец сказал Саске. На лице Какаши расцвело облегчение. — Тогда пойдём со мной. Всё ещё сбитый с толку, Саске последовал за Какаши через всю деревню, проносясь по узким переулкам и крышам, пока они не добрались до квартиры Наруто. Это так, видимо, Какаши не перенапрягался. По сути, он отнёсся к советам врачей так же, как относился и к любым другим советам: с доброй долей скептицизма. — Пока что я ночую у Наруто, — объяснил Какаши. — Или, как он бы выразился, у нас вечная пижамная вечеринка. — Не называй это так, — сухо сказал Саске. Какаши замер на мгновение, уставившись перед собой, потом быстро кивнул. — Наверно, ты прав. Так, куда он задевал пульт от телевизора? — Зачем тебе пульт? — Саске всё ещё не мог понять, чего Какаши от него хотел. Он заметил тёмный треугольник, торчащий из-под оранжевых диванных подушек, и выудил пыльный на вид пульт. Он бросил его Какаши, который поймал его с лёгким отвращением во взгляде. Какаши включил телевизор и переключил на незнакомый для Саске канал. — Это новый канал, «Коноха ТВ», — объяснил Какаши. — Название не очень запоминающееся, и большая часть того, что они показывают, довольно скучная, но иногда они передают светские хроники… — Ближе к сути. — Да, извини, передача должна начаться с минуты на минуту. Самое главное, что этот канал популярен, — сказал Какаши, указывая на телевизор. Раздалась незнакомая мелодия, и на экране высветился логотип чего-то, похожего на новостную передачу. В кресле посреди студии сидела одетая с иголочки молодая женщина, которую Саске никогда раньше не видел. Рядом с ней была ещё одна женщина, на этот раз в униформе шиноби, столь же привлекательная, но выглядящая чуть более простовато. Ведущая представилась и представила свою соведущую. Саске быстро потерял интерес, но только он хотел спросить Какаши, в чём вообще смысл всего этого, камера повернулась и показала гостя шоу, сидящего на красном диване. Это был Какаши, разодетый как на парад (что для него означало новую чёрную униформу). Шляпа Хокаге небрежно лежала на стуле рядом с ним, а его волосы были искусно взъерошены. Какаши в телевизоре поприветствовал двух ведущих, но Саске этого не слышал; он вытаращился на настоящего Какаши, который одарил его своим лучшим (надо сказать, неубедительным) невинным взглядом. — Когда ты вообще нашёл на это время? — спросил Саске, искренне сбитый с толку. Какаши пожал плечами. — Возможно, я отправил к ним клона, пока лежал в больнице… Невероятно. Просто невероятно… Нет, если так подумать, это именно то, что сделал бы Какаши. Что-то, что превзошло бы ожидания, сбило бы народ с толку и, самое главное, заставило бы его друзей понервничать. Саске опустился на диван, почти утонув в подушках. ТВ-Какаши ответил на ряд вопросов о своём здоровье, каким-то образом умудряясь избегать конкретики, и зачем-то упомянул, что сделал себе новую стильную татуировку. Когда настоящий Какаши сел рядом с Саске, ведущие перешли к более серьёзным вопросам. — Прошла неделя с тех пор, как был убит человек, известный нам только как Лис. С тех пор мы похоронили его жертв, но по-прежнему не выяснили, кем он был на самом деле и почему он всё это сделал. Не могли бы вы наконец разоблачить человека, скрывавшегося под маской Лиса? При всём уважении, в свете всех недавно раскрытых секретов, не кажется ли вам, что мы заслуживаем знать правду? Какаши серьёзно кивнул. — То, что случилось с Лисом, было результатом прошлого нашей деревни. Хотя человек, известный как Лис, безусловно виновен в недавних событиях, причины его действий нельзя назвать необоснованными. Телевизионный Какаши сменил позу и сложил руки вместе. — Лис был одним из граждан Конохи. Возможно, вы видели его в толпе, может быть, даже разговаривали с ним. Те, кто его знал, сказали бы вам, что когда-то он был добрым человеком, но поглощённым горем. Лис хотел изменить наше общество, чтобы никому больше не пришлось терять жену или ребёнка так, как довелось ему. Он сделал короткую паузу, но недостаточно долгую, чтобы ведущие неизбежно поинтересовались настоящим именем Лиса. — Однако его методы были предосудительны. Он убил членов Совета, нескольких из наших лучших и храбрейших агентов АНБУ, молодого охранника и других ни в чём не повинных жителей деревни. Лицо телевизионного Какаши стало более искренним, и настоящий Какаши неловко заёрзал на месте. — Порой на войне мы совершаем поступки, о которых в противном случае не подумали бы. У Конохи долгая история войн. В результате пострадали люди. Детей отправляли на войну слишком юными. Многие потеряли на войне семью и друзей. И не все реагируют на боль одинаково. Какаши выпрямился. — Со временем мы расскажем больше о том, кем был Лис и почему он сделал то, что сделал. Те, кто непосредственно пострадал от его действий, получат всю необходимую поддержку. Однако сейчас нам нужно смотреть в будущее. Давайте не будем зацикливаться на том, как мы страдали, и сосредоточимся на том, как можно гарантировать то, что будущие поколения не будут страдать, как мы. Это была, вполне возможно, самая длинная речь, которую Саске когда-либо слышал от Какаши. Перед ним был Какаши-политик, Хокаге, а не ленивый эксцентричный джонин, которого Саске знал с детства. Пока Какаши из передачи продолжал говорить, Саске взглянул на Какаши, сидевшего рядом с ним. То, что он говорил, имело смысл, но он по опыту знал, насколько трудно на самом деле отпустить прошлое и жить дальше. Сможет ли Коноха так легко оправиться? Саске сглотнул и повернулся обратно к телевизору. — Хотите сказать, что Лис был прав? Что Совет был коррумпирован? — спросила ведущая-шиноби. Какаши покачал головой. — Скажем так, они закостенели в старых обычаях. Советники Хокаге были ценными членами нашего общества и сделали большой вклад в нынешнее благосостояние Конохи, но нельзя отрицать, что в своё время они совершили серьёзные ошибки, стоившие многих жизней. Поэтому мы не можем рассматривать их действия ни как полностью злые, ни как полностью добрые. Всё, что мы можем сделать, — это извлечь урок из сложившейся ситуации. Это я и планирую сделать, обновив и преобразовав Совет. Ведущие обменялись удивлёнными взглядами. — Как будет выглядеть этот новый Совет? — Во-первых, он будет больше. Совет из пяти человек, каждый из которых избирается гражданами Конохи и пребывает в Совете определённое количество лет. В него будут входить как гражданские, так и шиноби. Долой старые устои. Нам нужно оставаться гибкими и стремиться к новаторству, — заявил Какаши. — Со временем Совет можно расширить, если в этом будет необходимость. ТВ-Какаши продолжал говорить, но Саске больше не слушал. Он смотрел на человека, сидящего рядом. — Совет пяти? Избранный народом? Какаши кивнул. — Наша деревня — это больше не просто армия. Это общество, в котором каждый заслуживает право голоса, а не только те, кто обладает властью и влиянием. Если хочешь, ты тоже можешь выставить свою кандидатуру. — Кто бы стал за меня голосовать? — удивился Саске. — Ну, может быть, не сразу, — признал Какаши. — Сначала подожди, пока все забудут ту историю с покушением. Но суть в том, что попробовать может каждый. Ну, почти каждый. Нужно обладать недюжинными знаниями, чтобы быть допущенным, но это можно проверить. Я… пока не довел систему до совершенства, но я полагаю, что это лучше, чем иметь у власти одних и тех же старикашек до конца их дней. С остальным разберемся на ходу. — Значит, ты просто… как бы невзначай изменил систему советников, которая существовала почти сто лет, — тихо заключил Саске. Какаши пожал плечами. — Разве это не то, что ты хотел сделать? Я просто пошёл по пути без насилия. Уверен, люди будут жаловаться, но это нормально. Я бы предпочёл войти в историю как противоречивый человек, чем как тот, кто поддерживал прогнившую систему, — он кивнул в сторону телевизора. — Я высказал несколько замечаний по поводу идеи того, чтобы «бросать детей-сирот на произвол судьбы», так любимой предыдущими правителями Конохи, — добавил он не без гордости. Этот вид был ему к лицу. — Ну и что, сиротские приюты? — спросил Саске, пытаясь скрыть эмоции в голосе. Те годы, которые он прожил сам по себе после резни, были одними из самых тяжёлых в его жизни. Но Какаши, наверное, хорошо его понимал. Его отец тоже умер, когда ему было семь лет. А до этого — его мать. Его детство было весьма похожим. Легендарная политика Конохи «пускай травмированный сирота сам о себе позаботится»; то, что Саске втайне называл планом «Давайте создадим нестабильных психопатов». Не каждый сирота подвергался такому обращению, но таких было более чем достаточно. — Я тут думал о приёмных семьях, — сказал Какаши, прервав ход мыслей Саске. Саске проглотил комок в горле. — Ты много думал, когда должен был отдыхать, — пробормотал он. — Что скажешь? Саске пожал плечами. — Это не вернёт мёртвых, — буркнул он немного раздражённо, — но… это хорошее начало, — он не доверял своему голосу, чтобы добавить больше. Какаши неожиданно улыбнулся и кивнул. — Хорошее начало — это всё, что у нас пока есть. Я не могу изменить всё одним махом, но я могу начать и посмотреть, как далеко я смогу продвинуться. Людям нужно время, чтобы приспособиться и изменить свой образ мышления. Саске медленно кивнул и наклонился вперёд. Телевизор всё ещё был включен, и люди по-прежнему что-то говорили, но он ничего этого не слышал. Он был слишком занят своими мыслями. — А что насчёт секретов, которые раскрыл Лис? Люди хотят ответов. Какаши пожал плечами. — И пока эти секреты не будут угрожать безопасности деревни, они эти ответы получат. Лис раскрыл многое, но не всё. Мы решим, чем можно поделиться в зависимости от возраста и характера дела. Думаю, мы сможем очистить репутацию некоторых личностей. Саске опустил глаза. Это было… хоть что-то. Возможно, больше людей узнают правду о своих умерших близких, и медленно, но верно в Конохе станет приятнее жить. Это, конечно, лучше, чем оставлять всё так, как сейчас. У него были ещё вопросы к Какаши, но прежде чем он успел их задать, в комнату ворвались Наруто и Сакура. Какаши косо на них посмотрел. — Вы, дети, когда-нибудь стучите? — Это моя квартира, забыли? А вы только что отчебучили очередную безумную выходку! Так что имею право и покричать, — заявил Наруто, обвиняюще тыча пальцем ему в лицо. Плечи Какаши поникли. — Ма-а-а… — И когда вы только успели записать интервью? — Сакура скрестила руки на груди, притопывая ногой. Эта демонстрация напугала бы кого угодно, если бы она при этом не улыбалась. Какаши почувствовал надвигающуюся опасность и откинулся на подушки. — Ну, не злитесь… — Знаешь, я думаю, это заслуживает небольшой мести, — лукаво усмехнулась Сакура. Выражение её лица сменилось с нежного и гордого на коварное. — Точно, — рот Наруто расплылся в злорадной улыбке. — Нам нужно отпраздновать ваше возвращение из больницы, — улыбка стала ещё шире, когда Какаши возмущённо крякнул в ответ. Саске вздохнул. Неминуемое избиение? Почему бы и нет. Но вечеринка в честь выздоровления? Немыслимо (в этом он был солидарен с Какаши). Что бы ни случилось, отчего-то он был уверен, что Команда 7 всегда будет прежней. В этом было что-то утешительное.* * *
К большому огорчению Какаши, Наруто сдержал свое слово и на следующий день закатил вечеринку. К этому времени жизнь в Конохе вернулась в мирное русло, хотя волнения по поводу вопросов, оставшихся без ответов, по-прежнему оставались. Два человека уже выставили свою кандидатуру на выборы в Совет, что, по мнению Какаши, было рекордом. Конечно, нетрудно было побить рекорд, когда в Конохе никогда раньше не было выборов. И всё же это был хороший знак. Сама вечеринка была настолько бурной и шумной, насколько можно было ожидать от её организатора. Наруто смеялся на протяжении всего вечера, развлекая гостей чистой энергией и харизмой. Он пригласил друзей Какаши, а также некоторых своих, от чего его небольшая квартира оказалась забита битком. Пригласили и Генму, которого наконец выписали из больницы, и Сая, который потерянно оглядывался по сторонам, не совсем понимая, как себя вести в такой толпе людей. К счастью, Ино заметила его смятение, обняла Сая за плечи и повела знакомить с остальными. Генма не нуждался в подобной помощи; он был куда общительнее. Конечно, здесь был и Гай, который никогда не избегал вечеринок (хотя вечеринки часто старались избегать его). Он присоединился к Какаши на балконе, куда Хокаге сбежал, потому что там было легче дышать. Цунаде объяснила ему, что печать отфильтрует яд, но на это понадобится время. Его выздоровление было далеко не полным. Какаши был доволен хоть тем, что он мог и дальше сражаться. Цунаде убедила его, что с этим не должно возникнуть проблем — до тех пор, пока он будет избегать больших высот и океанского дна. Но этому совету он вполне мог следовать. Гай ещё ничего этого не знал, но воспользовался возможностью расспросить Какаши. Какаши вздохнул и облокотился на балюстраду. Наконец он сдался под натиском любопытства Гая и рассказал всю историю. Закончив, он старательно избегал его взгляда. — Ты не говорил, насколько всё было плохо, — хрипло пробормотал Гай. — Почему? Я мог бы помочь. Какаши ответил не сразу. Честно говоря, он до сих пор не был до конца уверен, почему не попросил о помощи. Может, потому, что он никогда о ней не просил. Ни раньше, ни теперь. Что ж, возможно, этот урок он наконец усвоил. — Я не хотел быть обузой, — признался он. — Но, думаю, я был неправ. Прости. — Ты никогда не был обузой. Друзья существуют для того, чтобы помогать друг другу. Разве ты не помог мне с ногами? — тихо сказал Гай. Редко можно было застать его в мрачном настроении, но как только оно появлялось, было трудно забыть об этой более серьёзной стороне Гая, неважно, сколько нелепых вызовов и зелёных комбинезонов он бросал тебе в лицо. За его жизнерадостной натурой скрывалось гораздо больше, чем могло показаться. Какаши отвёл взгляд. Квартира Наруто находилась высоко, и из неё открывался прекрасный вид. Солнце уже садилось, окрашивая облака в приятный розовый цвет и заливая деревню тёплым светом. — Да, — вздохнул Какаши. — Я начинаю понимать, что это работает в обе стороны. Улыбка Гая была настолько широкой, что Какаши испугался, что его лицо треснет по швам. — Давно пора, соперник. Давно пора. Остаток ночи прошёл как в тумане. Другие тоже приходили к нему поговорить. Генма вернул его книгу, Чоджи несколько раз угощал его вкусными роллами, а Югао, как ни странно, пыталась извиниться за то, что получила травму в финальном бою с Лисом. Какаши сумел её успокоить и каким-то образом получил приглашение на бесплатный ужин. Никогда не повредит завести нового друга. …Если бы он поймал себя на этой мысли десять лет назад, то подумал бы, что наконец раскололся. Постепенно его друзья начали расходиться, пока не осталась только Команда 7. Наруто, Сакура, Сай, даже Саске и Тензо. Когда он вернулся в комнату, все они сидели на диване и стульях и выжидающе на него смотрели. — Что ж, — сказал Какаши, потирая затылок, — спасибо вам. Это было… мило. На лицах Сакуры и Наруто одновременно появились довольные улыбки. Зная их, именно Сакура помогла Наруто всё организовать. Саске тоже изобразил что-то похожее на улыбку. То, что он вообще остался, было, пожалуй, самым большим чудом из всех. Даже после того, как очистили его репутацию, он был не особо популярен в деревне, а его навыки общения… оставляли желать лучшего. То, что он был здесь, означало куда больше. Какаши заметил, как его друзья неуверенно переглянулись. Интуиция подсказывала, что они что-то замышляли. Но что? Это был подходящий момент, чтобы уйти… Сакура, которая, вероятно, была зачинщицей этого конкретного замысла, подала голос: — Какаши-сенсей… Прежде чем мы уйдём, мы хотели с вами поговорить, — осторожно сказала она. Какаши остановился на середине движения. У него было предчувствие, о чём пойдет речь, но это не значит, что ему это должно нравиться. Он прокашлялся и спросил: — В чём дело? — Присядете? — попросила Сакура. Он сделал глубокий вдох. После всего, что произошло, всего, что они для него сделали, или того факта, что они вообще о нём беспокоились… Он был им обязан. Какаши сел на единственное незанятое место в комнате (то есть, на единственную поверхность, не покрытую попкорном, пивом или газировкой), сложил руки на груди и натянуто улыбнулся. — Конечно. Наруто обменялся встревоженным взглядом с Сакурой. Саске откинулся на спинку стула и положил руку на стол. Удивительно, но он заговорил первым: — Мы хотели знать, всё ли с тобой в порядке. Какаши поморгал. Так. Может, это и не совсем то, чего он ожидал. — А-а… Наруто быстро перехватил инициативу и продолжил: — Понимаете, мы… ну, мы видели кусочки вашего прошлого. Даже если они были отредактированы и не совсем реальны, они всё равно были основаны на реальных событиях. Так ведь? — …Да. В какой-то мере, да. — Мы видели, что с вашим отцом что-то случилось. Что деревня что-то с ним сделала, — добавила Сакура с опечаленным видом. — И с вашей командой. Про Обито я знал, потому что видел его половину истории, но я не видел вашу и не знал всего. То, что произошло с Рин, было ужасно, за гранью ужаса. И мой папа тоже… Вы любили его, а потом он погиб, как Рин, Обито и ваши родители, — глаза Наруто наполнились болью. — И это так… Сенсей, вы знаете всё про нас, но про вас мы знаем только обрывки. В глубине души Какаши хотелось уйти и никогда больше об этом не говорить. Они знали слишком много. Это были его слабости, потрескавшиеся грани его души, которые он так долго пытался ото всех скрыть. И теперь они знали всё — или почти всё — и могли использовать это против него, если бы захотели. Какаши наклонился вперёд и посмотрел на свои колени, не зная, что и сказать. — Ма-а… Теперь-то вы меня хорошо знаете, да? — В том-то и дело, что нет, — возразил Наруто. — Мы знаем только о том, что пошло не так, и только то, что нам рассказывали другие люди. Мы совсем не знаем, что помогло вам пережить те моменты. — Или что вы делали между ними, — тихо добавила Сакура. — Или что-нибудь из хорошего, кроме, ну знаете, того, что нам троим довелось увидеть. Мы теперь часть вашей жизни, нравится вам это или нет. И, э-э, ну и это, мы хотим увидеть всё, — щёки Наруто покраснели. Какаши вытаращился на него. — Идиот, ты говоришь так, будто к нему подкатываешь, — прошипел Саске, едва не закатывая глаза. — Я просто пытаюсь выразить свои чувства! Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать, ты, кусок… — Мальчики хотят сказать, — Сакура пихнула Наруто, чуть не столкнув его на пол, — мы действительно рады, что вы стали нашим сенсеем, даже если не всё получилось так, как мы хотели. Здесь Саске на мгновение отвёл взгляд, но Сакура продолжила: — Но мы больше не дети. Вы наш учитель, но и наш друг тоже. И мы бы… мы бы хотели узнать вашу историю. Настоящую, а не какую-то отредактированную версию, которую подал нам Лис. Чтобы мы смогли… не знаю, лучше вас понять. Конечно, вы можете рассказать нам только то, чем хотите поделиться. Наруто кивнул. — Мы вшестером вроде как семья. Это удивило Какаши. Эмоции забурлили у него в груди, оставив комок в горле. Семья. Они думали о нём, как о члене семьи. Он несколько сомневался, что Саске будет достаточно великодушен, чтобы включить Сая или Тензо в эту семью, но сейчас это не имело значения. — Типа, может, у вас есть детские фотографии. Или фотки с вашими родителями, — Наруто нетерпеливо подскочил на диване. — Вы, наверное, были таким умилительным в детс… Ай, Сакура-тян! Бровь Сакуры опасно дёрнулась. Она недвусмысленно потёрла Кулак праведной ярости. Наруто отстранился от неё так далеко, как только мог. — Наруто может быть нашим надоедливым младшим братом, — спокойно добавил Сай, вызвав ещё больше сердитых возгласов у Наруто. Какаши был потрясён. Они так много видели из его жизни: судьбу Сакумо, Обито, Рин, Минато-сенсея… Они знали о его неудачах, и им было всё равно. Всё, что они хотели знать, — это как он прошёл через это. Подумать только… Как будто существовал какой-то великий секрет, позволяющий пережить разбитое сердце. Как будто они ещё не знали, что единственное, что нужно делать, — это продолжать дышать. — Я не могу сказать, как… — Какаши осёкся. Ведь дело совсем не в этом. Они просили у него советов в духе «Как исцелить разбитое сердце для чайников». Они не нуждались в его советах. Они сами пережили много горя и сидели здесь, прямо перед ним, живые и более-менее целые. Они ничего не хотели от него, кроме как знать, что с ним всё в порядке. Эти удивительные, храбрые люди, которые сами так много преодолели, просто хотели знать, как он. Никто никогда его об этом не спрашивал. У него перехватило дыхание. Он наклонился немного вперёд и облокотился на колени. Мир казался немного светлее, немного проще, просто потому, что они были здесь, с ним. Он больше не был по-настоящему одинок, уже долгое время. У него снова была семья, и он не мог представить себе ничего лучше этого. Он улыбнулся. — Ладно. Что вы хотите знать?