Neighbors

В жизни у каждого наступает момент, когда надо взрослеть. У меня это всегда происходит скачками. Смерть отца – Бам! Смерть старшего брата – Бам! Мне пришлось совмещать учёбу в университете, стажировку и работу, чтобы не грузить маму своими потребностями. На сбережения отца я не претендовал, из них и так был оплачен мой университет, а оставшиеся деньги – образование Райли. Единственное, когда я прикоснулся к этим деньгам – стажировка в издательстве, где я сейчас работаю. Но сюда так просто было не попасть. Слишком крупный холдинг, занимающийся рекламой, массовыми мероприятиями, выпускающий семь изданий федерального масштаба – мечта. И она сбылась. Я чуть не сдох, но у меня получилось. Уже четыре года счастливчик Джейсон Броди работает в компании мечты, на должности… ну, если не мечты, то близко к тому. Кто-то назвал бы меня карьеристом, но меня правда пёрло. Я брался за любые проекты, не спал ночами, учился всему, что могло помочь. И вот теперь ни один продакшн не обходится без моей персоны (в рамках отдела, конечно, но уже неплохо). Я умею фотографировать, умею верстать, умею обрабатывать фото, знаю сроки актуальности большинства материалов, могу брать почти любые интервью. Собственно, не могу работать только с восходящими «звёздами hip-hop», ибо они такие непроходимые уроды и тупицы, что мне страшно за подрастающее поколение. Зато всякие домохозяйки, главы благотворительных фондов, модные модельеры, да и вообще деятели искусства – тут у меня проблем нет. Главный редактор не нарадуется. Весь этот контингент буквально ест с моих рук. Но я не притворяюсь, мне правда интересно с ними общаться. Многие из них – незаурядные личности с интересными взглядами. Главред даже намекнула, что через пару лет надо будет дать мне вести собственную колонку. Что ж, было бы круто, наверное. Но пока что я её «любимый мальчик-гей, умница и душка». Фу, конечно, но, похоже, что так и есть. Сюзен – умная женщина, её не проведёшь. Я действительно везунчик, действительно хорошо отношусь к людям и, да, я – гей. Так получилось. ---Джейсон! А, это Лиза. Она очень приятная девушка. У неё много крутых идей, феноменальная работоспособность, врождённая грамотность и чувство языка. Я всегда бегу за советом к ней. Да, мы с Лизой команда, и это очень круто. Многие считают нас парой, поскольку я не афиширую свою ориентацию, не пользуюсь косметикой, как этот парень из Кореи, косящий под поп-айдолов, не крашу волосы, тем более ногти, терпеть не могу слишком облегающую и кричащую одежду и совершенно не умею выбирать аксессуары. Мне даже галстуки мама завязывает. Завязывала. Да, я переезжаю. Наконец съезжаю из дома – к вопросу о взрослении. Мой младший брат уже совсем большой. Он выбрал себе университет, и ему пора приступать к учёбе. Райли, на мой взгляд, слишком халатно относится к этому вопросу, но это уже его дело. Я же съезжаю, чтобы не тяготить маму. Если она решит продать дом, то я не стану мешать. Пусть не смотрит на меня. Я знаю, что с этим домом у неё связано много воспоминаний, и не все они хорошие. В комнату брата, который погиб в Ираке, она не может зайти до сих пор… ---Ты едешь смотреть дом сегодня? ---Да. Он всего в получасе езды отсюда, представляешь? ---Это если дорога пустая. ---Всё равно – быстро. Это круто. Хозяйка только какая-то странная. У меня такое чувство, что ей вообще всё равно кому сдавать дом, лишь бы деньги платили. ---Везёт, я вот, например, не могу позволить себе дом в этом районе. ---Я тоже не мог, но он удивительно дешёвый. Хочу понять, что с ним не так. Но если крыша на месте, а кровать не выносят на улицу каждую ночь крысы – надо срочно брать. Да, я не могу позволить себе слишком дорогое жильё, несмотря на хорошую зарплату. Учёба Райли стоит дороже, чем мы рассчитывали, а я не могу допустить, чтобы брат получил плохое образование, поэтому оплачиваю разницу в стоимости, чтобы он не влезал в кредиты. В конце концов, это честно. Я же не брал кредит на своё обучение, оно было оплачено моим отцом. А теперь я за старшего в семье. Так вот, моё жильё. Причина, по которой оно стоило в два с половиной раза дешевле, чем самое дешёвое предложение в этом городе, заключалась в том, что дом сдавался на двух жильцов. Хозяйка открещивалась от термина дуплекс, но смысл был схожим. Вторая причина – он находился в самом конце квартала, как бы отделённый от основной застройки куском неосвоенной сельскохозяйственной земли. Оказалось, что тут планировался целый посёлок похожих домов, но земле не был присвоен новый статус, и стройку отменили, а этот единственный дом стоял на небольшом клочке, разрешённом на застройку. Семейные пары, жившие в основной зоне коттеджного спального района, не хотели рассматривать такой вариант, ибо он был слишком далеко от школы и супермаркета. Мне же наоборот показалось, что это уединение большой плюс для моего жилища. Аккуратная подъездная дорожка, хороший гараж, относительно свежий ремонт фасада, выкрашенного в приятный тёмно-синий цвет. Пока мне всё нравилось. Моя радушная хозяйка – женщина лет шестидесяти, рассказала, что они покупали этот участок для сына, но их оболтус «влюбился в ветреную девицу и укатил». ---А у нас тут сплошь молодые семьи – им такой дом не подходит. И она позвала меня внутрь, чтобы объяснить, что же не так с домом. Планировка. Дом двухэтажный, что, в принципе, классика. Но. На первом этаже просторная светлая гостиная, с отличным ремонтом, ровными деревянными полами, без убогого ковролина. В ней хороший диван, неплохой телевизор, две двери: одна на кухню, вторая в гараж. И из неё же две симметричные лестницы наверх в спальни. Совершенно одинаковые спальни, каждая с ванной и гардеробной. Да, семье такая планировка точно не подойдёт. Это, скорее, дом для подросших близнецов. Ни прачечной, ни кладовой, ни террасы, ни полноценного заднего двора. Только спальные места с неплохой гостиной и удобной, но маленькой кухней. ---Я уже полгода пытаюсь сдать этот дом семейным парам, но слышу только отговорки, вот и решила попробовать другую стратегию – терять мне нечего. – Сетует хозяйка. Ну, я бы так не сказал. Мебель – почти новая, ремонт – хороший. ---А сосед? ---Да, парень твоего возраста, может, чуть постарше. Я, знаешь ли, не сводница, чтобы селить сюда парня с девушкой. Либо две девчонки, либо двое парней – это принципиально. Но раз вы, ребята, оказались быстрее девушек – вам тут и жить. Тот парень, кстати, уже внёс залог, так что спальню он себе уже выбрал – она справа. Там меньше солнца, она более прохладная. ---Это непринципиально. Я осмотрел свою спальню: удобная широкая кровать, встроенный шкаф, тумбочки, стул и небольшой комод. Всё аккуратное, подобрано по цвету, я бы сам так не смог. Есть пространство для рабочего места, если не захочу стеснять своего соседа сидя с ноутбуком в гостиной. Ванная – простая, выложенная белой плиткой. Сантехника новая. Видно, что готовили дом для своего ребёнка. Я вышел из комнаты, встав на некоем подобии балкона, в который сходились две лестницы. За стеной у меня будет жить сосед. Что ж, надеюсь, что звукоизоляция тут хорошая. Впрочем, комнаты довольно просторные, не думаю, что мы будем друг другу мешать. А примыкающее стены – это шкафы. Я ещё раз огляделся. Такой ремонт, такой дом… я в жизни не найду ничего похожего. Снимать какой-нибудь клоповник вдвое дороже только потому, что я побоялся ужиться с каким-то парнем – бред! ---Что ж, я думаю, мне подходит. Где расписаться кровью? ---Шутники. – Заворчала хозяйка, и я подумал, что мой новый сосед тоже сказал ей нечто подобное. Так вот, мой сосед… Мой сосед вызывает оторопь и желание поставить дополнительный замок на дверь в комнате. Наверное… даже не знаю, с чего начать… Мы с ним, очень, ОЧЕНЬ разные. Да, он носит ирокез. И это выглядело бы странно и ужасно, если бы, как ни удивительно, ему не шла такая причёска. Ещё у него на голове огромный, уродливый шрам. Он тянется от середины левой брови до затылка(?). Да, как-то так. Он одевается, как гарлемский бомж… ну, чуть лучше. Хотя, мне – калифорнийцу – этого не понять. У нас в штате принято следить за собой, за своей внешностью, впрочем, на фоне большинства американцев, мой сосед выглядит довольно неплохо. Но, стоит ему начать говорить... Боже праведный. Моя мама мыла бы ему рот с мылом каждые пару часов. Он разговаривает исключительно матом. Такого количества бранных слов в одном предложении я не слышал, наверное, никогда. Хотя, когда я начал прислушиваться, выяснилось, что его речь, несмотря на ужасный акцент, довольно сложная. Он использует необычные речевые обороты, а недавно совершенно свободно разговаривал с кем-то на испанском. Впрочем, у него такая внешность… Яркая. Несмотря на странную причёску, он, безусловно, привлекательный мужчина, хотя, мне никогда такие не нравились. Я бы подумал, что он сын мигрантов из Мексики, но в документах, которые я видел мельком у хозяйки, значится Канада. Монреаль. На второй неделе, когда я убедился, что в мою комнату ночами никто не ломится с ножом или битой, я стал замечать мелкие детали: чёрные «гайки» в ушах, шнуры на шее, на одном из которых висит какой-то ярко-зелёный камень, похожий на кусок бутылочного стекла. Сбитые костяшки… Да, кстати, он водит мотоцикл, и его зовут Ваас. И он, похоже, правда из Канады, из Монреаля. Я понял это, когда услышал, как он общается с кем-то на французском. Наверное, именно тогда я первый раз подумал, что дал бы ему. Без обязательств, без всяких там отношений, знакомства друзей и родственников, просто… если бы, не знаю, мы встретились с ним в клубе, и я бы всё это увидел за один вечер, и был бы уверен, что мы больше никогда не пересечёмся… я бы хотел его. Но мы жили с ним в одном доме, и я, честно говоря, опасался за своё здоровье. Я даже не здороваюсь с ним, просто киваю, заметив на себе его взгляд, когда пересекаемся в общем пространстве на кухне или гостиной. В его части холодильника, предсказуемо, лежит всякий «пищевой мусор»: сосиски в упаковке, пиво, колбаса, солёные огурцы. В морозилке готовые стейки и полуфабрикаты, и я даже не уверен, что он утруждается разогревать их перед употреблением. Иногда появляется сыр и молоко. Я тоже не образец правильного питания. Моя привычка есть на завтрак хлопья и пить вёдрами кофе до добра не доведёт. Однако в моём рационе много овощей и фруктов. Я редко готовлю, зато могу заказать навынос еду из неплохой забегаловки. Ваас может сожрать картошку фри двухдневной давности, утопив её в кетчупе. Когда я это увидел, у меня началась изжога, а ему – ничего. Он может макать острые крылья от «дяди чу» в соус шрирача и выжить после этого. Но при всём при этом мой сосед не пьёт кофе, предпочитая воду. Даже не газировку, а обычную воду. И, на удивление, не ест сладкого, кроме фруктов. Я был крайне удивлён, найдя в его секции для овощей связку мелких бананов, несколько киви, ветку с личи и пару манго. Я даже позавидовал, и на следующее утро на работе вместо третьей чашки кофе заказал себе смузи из манго с кокосовым молоком. А тем же вечером меня ждал удар ниже пояса: Ваас где-то разжился мелкой ароматной клубникой и крупной сочной голубикой. Он трескал эти ягоды так же, как мои друзья едят чипсы или попкорн. И, конечно, ничего удивительного, что при такой диете я не видел на его теле ни грамма лишнего веса. Полагаю, что он где-то тренировался, чтобы держать себя в форме… да, это стало вторым аргументом, заставившим мою выдержку дрогнуть, а здравый смысл встрепенуться. Судя даже по тому, что я видел сквозь неброскую одежду, Ваас обладал превосходной фигурой. На третью неделю, когда я в свой законный выходной спускаясь из комнаты застал его в гостиной… Он ничего не делал. Даже не посмотрел на меня. Он просто стоял, что-то ища в телефоне, не дойдя до кухни или дивана. Была середина дня, а у нас на первом этаже довольно светло из-за больших боковых окон. И вот в этом освещении он стоял как… кинозвезда. Расслабленный, уверенный в себе, сильный. На нём были какие-то штаны, похожие на армейские. Дома он носил их без ремня, отчего они сползали, чуть ниже, чем планировали дизайнеры и из-под их пояса выглядывала широкая полоса резинки боксеров, плотно обнимавшая загорелую кожу, видневшуюся из-за чуть задранной майки. Блядской заношенной майки с длинным рукавом из тонкого хлопка. Такой потасканной, что ткань на швах уже кое-где немного расходилась. Такой потасканной, что от стирок и носки совершенно не держала форму и буквально облизывала мышечный рельеф на плечах и груди, даже кое-где просвечивая. Небрежно поддернутые рукава открывали сильные предплечья, со змеящимися венами и тонкими белеющими шрамами, похожими на ножевые рассечения. Я застыл как идиот, не в состоянии двинуться, только вот слюни не пускал. Сосед заметил меня, и мне пришлось, сделав вид, что я что-то забыл в комнате, быстро вернуться наверх и перевести дыхание. Как я уже говорил, мы почти не разговаривали, только какие-то ничего не значащие фразы, типа извинений или пустых вопросов. И то, большую часть времени говорю я, а у Вааса просто такая живая мимика, что отвечать не обязательно, и так становится всё понятно. О, у него есть взгляд «сам подумай», есть «ну, попробуй» и мой любимый взгляд: «сука, не беси меня!». И к концу третьей недели, как я уже сказал, я думаю, что это даже хорошо, что он со мной не разговаривает, поскольку большая часть его общений по телефону происходит на крайне повышенных тонах. Ещё он часто уезжает по ночам и возвращается только утром. Я понятия не имею чем он занимается, но телефон он из рук не выпускает никогда и много сидит за ноутбуком у себя в спальне. Первое время я беспокоился за сохранность своих вещей, но потом понял, что такой мотоцикл, такую экипировку для езды на нём, тем более такую технику просто так не купишь. Я даже не уверен, что для Вааса какую-то роль играла цена дома. Он скорее искал жильё в этом районе, но подальше от всех соседей. Не думаю, что ему было бы комфортно под пристальным присмотром всех этих тётушек-мамочек и прочих. Да и вывешивать американский флаг перед входом, как это делали большинство семей в нашем районе, он точно не собирался, за что я был ему отдельно благодарен. Но я ждал подвоха. Когда начнёт пропадать моя еда из холодильника, когда в гостиной появятся следы от его грязных берцев. Когда он поцарапает мою машину. Ничего! Он не делал ничего. Вся его звериная сущность никак не касалась меня. И я довольно быстро начал ценить это, соблюдая хрупкий установившийся сам собой мир. При этом я знал наверняка, «что» с лёгкостью нарушит его – известие о моей ориентации. Поэтому я старался держать любые проявления личной жизни в тайне. И это было просто. Нет проблемы скрывать то, чего у тебя нет. Друзья, которые так или иначе могли раскрыть детали, остались в Калифорнии, а на работе у меня ни с кем не было романов. Почти… Да, у меня всё всегда не вовремя! Стоило порадоваться тому, что я никому не нужен, а потому мне не грозит быть избитым… зарезанным… что там ещё могут сделать бравые парни на крутых мотоциклах… протащить меня по асфальту за своим байком… выбросить голого в лесу… да мало ли… Как мною на работе активно заинтересовался коллега. Главное два года в упор меня не видел, а тут вдруг – на тебе. От Дина следовало ожидать чего-то подобного. Он всегда больше интересовался обхватом своего бицепса и позой, в которой лучше всего видны кубики его пресса, чем окружающими его людьми. Именно поэтому я совершенно не собирался с ним сходиться. Но я сам допустил ошибку. Дин такой человек, что по нему не всегда понятно, чего он на самом деле хочет. Не то чтобы он глупый, но немного странный. Так вот, когда он пригласил меня после работы немного посидеть, я согласился, полагая, что нам предстоит деловой разговор. Что ж, я ошибся. Мне предстояло выслушать много нового о методах бодибилдинга, специализированных препаратах для наращивания мышечной массы и придания ей рельефа. Мне показали инстаграм трёх самых успешных мужчин-моделей. Мне пришлось высказать мысль, что инстаграм Дина ничем не хуже, просто надо найти хорошего фотографа. И вот, когда между рассказами о способах приготовления куриной грудки и основами становой тяги я с ужасом осознал, что я, оказывается, в данный конкретный момент нахожусь на свидании, я страшно заскучал по своему уютному и приятному дому. Да даже Ваас показался мне чертовски привлекательной компанией на вечер со всеми его мрачными взглядами и неодобрительными гримасами в мой адрес. Я слегка намекнул об этом Дину, и он вызвался меня проводить. И, поскольку я выпил пива, а Дин, как настоящий приверженец здорового образа жизни, не допускал алкоголь в своём рационе, я согласился. По дороге домой я старался сводить беседу на нейтральные темы, но Дин чирикал без умолку, так что у меня не было шансов. А доехав, он сделал то, чего я больше всего боялся: пошёл провожать меня до двери с вполне прозрачным намёком напроситься в гости. Меня прошиб холодный пот, при мысли что будет, если Ваас нас сейчас застанет. Я только молился, чтобы он вернулся как можно позже, или вообще не приезжал сегодня ночью. Я с ужасом вспомнил, что он встал сегодня раньше меня, а значит шансы мои были не лучше, чем у утопленника. Услышав ещё издалека рёв его мотоцикла, я зажмурился. ---Дин, пожалуйста, мой сосед вернулся, я бы не хотел… Но мой коллега стоял в такой позе, фривольно облокотившись о наличник входной двери, словно я выпускница, которую он сводил на бал, и теперь все в курсе, что мы с ним пара. Ваас не повернув головы подъехал к гаражу, загнал в него свой серебристо-белый мотоцикл и закрыл за собой створку двери. Дин что-то говорил мне, но я слышал только стук собственного сердца и шорохи внутри дома. Когда в гостиной хлопнула дверь из гаража, я вздрогнул и стал ждать знакомых тяжёлых шагов по лестнице, но их не последовало. Вместо этого, судя по звукам, Ваас прошел на кухню, открыл холодильник, чем-то погремел. Включил и выключил воду. И ровно в тот момент, когда Дин решился прижать меня для поцелуя, дверь за моей спиной распахнулась и я чуть не влетел внутрь. ---Белоснежка, блядь! – Это, видимо, было обращено ко мне. – Какого хуя лужа у холодильника?! Ты уезжал последним, при мне этого пиздеца не было! ---Я не… ---Да мне похуй, звони давай хозяйке, пусть решает этот вопрос! С этими словами он развернулся и ушел в кухню. ---Дин, прости, мне правда неловко, но нам лучше разобраться с холодильником прямо сейчас. Хозяйка – женщина нервная, может выселить. Прости, давай до завтра. С холодильником, как ни странно, всё оказалось в полном порядке. Откуда под ним на полу взялась вода – непонятно. Мастер, которого я вызвал, сказал, что техника новая и работает как часы. Я извинился, оплатил десять баксов за диагностику, и только после его ухода подумал, мог ли мой сосед сделать это специально? Просто налить воды на пол, чтобы отвлечь меня от Дина и заставить прекратить это дурацкое общение. Если это так, то я готов был даже поблагодарить его, но решил не выводить лишний раз из себя. Не думаю, что ему будет приятно со мной разговаривать после того, что он видел. Хотя, на мой взгляд, в его поведении ничего не поменялось. В том плане, что молчание не стало гнетущим или неловким, взгляды не стали злыми или пренебрежительными. Он не начал хлопать дверьми, показывая своё недовольство моим существованием в мире. Как я говорил, обычно в доме орёт Ваас. Это было принято у нас как-то само собой. Я вообще редко общался по телефону. Если и беседовал, то по скайпу с кем-то из ребят, и только вечером у себя в комнате. Но у всего есть исключения. Меня, как я говорил, довольно сложно вывести из себя. Я не люблю настаивать. Мне легче найти компромисс, чем провоцировать конфликт. Но есть ряд вопросов и персонажей, с которыми это не так. И один из таких людей – мой брат со своими выходками. Ректорат университета знает кто оплачивает его обучение, и знает с кем надо связываться, когда у Райли проблемы с дисциплиной. Короче… я не помню, что я ему там наговорил, но спускался я с лестницы и выходил на улицу тогда, когда понял, что буду орать. Орать так, как Ваасу и не снилось. И дома этого лучше не делать. ---А я сказал – ты поднимешь свою ленивою жопу и пойдёшь в деканат, возьмёшь весь, Райли, ВЕСЬ комплект заданий и выполнишь их до конца недели… Не чешет! Расскажи мне, чего я не знаю об обучении! У меня было две, ты слышишь меня?! ДВЕ стажировки, и ничего, не умер! Иди в жопу и не неси хуйню! Это твоё образование! Ты слышишь меня?! Твоё, блядь, образование! И я его оплачиваю!!! И ты будешь делать то, что я тебе говорю! И не смей говорить матери, иначе я приеду и переломаю тебе пальцы, говнюк малолетний! Я сейчас позвоню Оливеру, и попрошу возить тебя на учёбу каждый день, засранец! Не смей валить обучение! Ты блядь, попробуй устроиться на стажировку, придурок, попробуй работу найти, прежде чем так с братом разговаривать! Ты думаешь я шучу что ли?! Ты думаешь твой ноутбук у мамы на подоконнике вырос?! Или бензин для твоей колымаги из дождевой воды появляется?! А если и со мной что-то случится?! Да ты жопу себе должен рвать, а не забивать на учёбу!!! Ты меня понял?! Если ещё раз мне позвонят из деканата, я тебе нос сломаю, идиота кусок! Поедешь волонтёром в госпиталь в Хьюстоне, за четыре тысячи баксов в месяц по трое суток не спать! Вот тогда будешь рассказывать, где тебе трудно!!! Поработаешь полгода по шестьдесят часов в неделю – поговорим! Я бросил трубку. Малолетний идиот начал пропускать занятия. Да, не в первый раз, и не первый раз деканат меня предупреждает, но в этот раз я сорвался. Райли меня выбесил. Наверное, дело в общей тревожности, но когда я думаю, что со мной может что-то случиться, как с отцом, который умер внезапно от сердечного приступа. Или маме может понадобиться дорогостоящее лечение… я просто не могу понять, как брат может так безответственно относиться к своей жизни. Я отдышался. Мне захотелось пробежаться по округе, чтобы скинуть адреналиновый выброс. Похоже, придётся переодеться и всё-таки это сделать, иначе пульс не уймётся. Вернувшись в дом, я увидел Вааса, вышедшего из кухни, смотрящего на меня очень странно. Он качнул головой и ушёл к себе. Мне стало стыдно. Серьёзно, и чего я сорвался на брата? Как будто не знаю, что Райли раздолбай. Устал просто. И не то чтобы мне чего-то не хватало в этой жизни, наверное, я просто вымотался, мне хотелось поддержки и любви, хотелось хоть как-то избавиться от гнетущего чувства одиночества. Что ж, вселенная ответила на мой призыв. С Эриком мы пересеклись случайно. Он был на пять лет старше меня, возглавлял один из отделов продаж и, в отличие от Дина, был весьма интересным мужчиной. Он довольно красиво ухаживал за мной. Был настойчив и галантен, хотя слишком сильно делал акцент на своей «успешности» и бравировал тем, что дольше меня «в этом бизнесе». Я не стал развеивать этот миф, поскольку во всём остальном с Эриком было интересно. Он много читал, слушал неплохую музыку. Мы ходили в театр, на хорошие современные постановки, как приличные люди пару раз сходили в ресторан, прежде чем оказаться в одной постели. Мне было с ним интересно. Я искренне считал, что могу влюбиться в него. Он недвусмысленно намекал, чтобы я всерьёз рассматривал вопрос переезда к нему, каждый раз сопровождая это присказкой «я не давлю, но…». И мне бы ещё тогда понять, что что-то не так, но я как последний болван выдумал себе какую-то сказку с прекрасным принцем. Не зря Ваас обозвал меня Белоснежкой. У меня действительно часто всё не к месту и всё невовремя. Стоило найти хорошее жильё недалеко от работы, как появился постоянный любовник, который зовёт жить к себе. Но я не торопился, будто предчувствуя что-то. На самом деле меня вёл здравый смысл. Я привык управлять своей жизнью сам, поэтому вот так, очертя голову, взять и переехать к Эрику было бы странно для меня. Мы были слишком мало знакомы. Да и по прошествии первой эйфории у меня появились сомнения. В частности, в постели Эрик вёл себя немного странно. Он был эгоистичен, старался доминировать и всячески показывать это. Я принимал это за порывы страсти, когда человек не контролирует себя, но он довольно грубо трепал мои волосы, или называл меня сучкой. Я дал ему прямо понять, что меня это не устраивает, но не добился ничего, кроме снисходительной улыбки. А когда однажды я заикнулся о том, что нижняя позиция в сексе – не предел моих мечтаний, он буквально взорвался. Он орал на меня, наговорил мне каких-то невероятных гадостей, и не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы я натурально не сбежал от него в тот вечер. Остаток ночи он слал мне какие-то странные сообщения, из серии: «и что, принцесса, запрёшься теперь в своей башне?!»; «как там зовут твоего дракона?!»; «посмотрим, что он скажет, узнав, с какой охотой ты подставляешь всем свою задницу». Я даже пожалел, что рассказал ему о Ваасе. На работе он сам подошёл ко мне, даже попытался извиниться, но вся его речь сводилась к тому, что я сам виноват, спровоцировав его. Я вежливо сказал, что не готов пока продолжать наши отношения, он бросил что-то из серии «смотри сам». После этой беседы я избегал его. Старался максимально нейтрально отвечать на сообщения, и сворачивать любое общение. Ссылался на занятость, чем, видимо, только злил его самолюбие. Закончилось это вполне предсказуемо. Эрик написал, что нам «надо» поговорить нормально, обозвал меня трусом и в ультимативной форме поставил перед фактом, что вечером заедет к моему дому. Я не собирался его впускать, да и выходить к нему не слишком-то хотел, но с этой историей пора было заканчивать. И вот опять те же декорации. Признаться, я тогда был уже так вымотан, что мне было плевать. Я больше боялся возвращения Вааса. Он ведь не дурак и понимал, где я пропадаю. Но, на удивление, мой сосед вёл себя так же, как и прежде, никаким своим поведением не показывая, что делить кров с педиком ему неприятно. Разговор с Эриком не задался. Я порадовался тому, что наш дом на отшибе, иначе соседи получили бы массу причин для сплетен и пересудов. Эрик устроил мне скандал. Он что-то говорил, в чём-то обвинял меня, задавал вопросы, на которые сам себе отвечал. Да, с Дином в этом плане было попроще. Я в, конце концов, просто стал настаивать на том, чтобы он оставил меня в покое. Эта беседа «ни о чём» затягивалась, и чем дольше я слушал его речи, тем сильнее немели мои руки в предвкушении беды. Естественно, случилось то, чего я больше всего боялся – вернулся Ваас. И, судя по тому, как он парковался, настроение у него в тот вечер было «не очень». Что ж мне так везёт на психов-то?! В этот раз гараж был занят моей машиной, и его мотоциклу пришлось остаться снаружи. Я хотел пойти переставить свою колымагу, чтобы не бесить соседа, но Эрик поймал мой взгляд, грубо повернув голову за подбородок, чтобы я смотрел на него. Он больно сжал мне челюсть, так что пришлось оттолкнуть его руки, чем я только сильнее взбесил своего бывшего любовника. Чёрт, да похуй уже, пусть ударит. Но Эрик не успевает. Ваас быстрее. И сильнее. Он оттаскивает Эрика за плечо, сбрасывая с крыльца, открывает дверь своим ключом, заталкивает меня внутрь и с грохотом закрывает дверь прямо перед носом взбешённого коллеги. Я пялюсь на ленивые, раздражённые движения своего соседа по жилищу, и не знаю, что сказать. Из оцепенения меня выводит громкий стук в дверь и крики с требованиями открыть, обращённые ко мне. Эрик не в себе – я его таким уже видел, и во многом из-за такого поведения больше не намерен иметь с ним дел. Я поджимаю губы, стоя в коридоре, и от взбешённого Эрика меня отделяет дверь и Ваас. Ваас, которого начинает раздражать поведение моего любовника, и я думаю, что он сейчас потребует, чтобы я выметался вместе с ним нахуй, и не показывался больше. Мой сосед может быть крайне убедительным и настойчивым. Эрик лупит в дверь ногами, зовёт меня и требует открыть. Мне конец. Но, вопреки моим ожиданиям, Ваас поднимает на меня глаза, и в его взгляде я вижу вопрос. Он словно интересуется, не пустить ли дебошира внутрь, не хочу ли я поговорить с ним в более спокойной обстановке? И я еле заметно веду подбородком из стороны в сторону, умоляюще глядя на него. Пожалуйста, боже, пожалуйста, только не открывай эту чёртову дверь. Но Ваас хищно улыбается мне, поворачивается и кладёт руку на замок, открыв щеколду. Мне точно конец. ---Hermano, блядь! Какого хуя ты тут устроил?! М?! – Я слышу его голос, и вижу, что мой сосед уже вышел на крыльцо, оттолкнув Эрика с такой силой, что тот валяется на подъездной дорожке. – Вы заебали сюда таскаться, пидоры, блядь! Соскребай свою напомаженную жопу и вали нахуй! Ещё хоть раз увижу твою намазанную кремом рожу – отрежу уши и прибью на дверь, чтобы вы все, блядь, у меня знали, что нехуй орать в моём доме! Здесь, сука, не гейклуб и не гостиница для мальчиков, которые не знают для чего мужику жопа нужна! Пиздуй к этому перекаченному младенцу, который устраивал тут концерты месяц назад, и ебитесь там пока кровь из задницы не пойдёт! Эрик, видимо, хотел что-то ответить, но… ---Заткнись, блядь! Заткнись, нахуй, пока я тебе твои виниры не выбил! Ваас стоял на крыльце, сжимая кулаки, до тех пор, пока не убедился, что Эрик уехал, а меня не держали ноги. Меня трясло после всего произошедшего, а особенно после слов Вааса. Собственно, чего я ещё ожидал от него?! Он не похож на адепта толерантных ценностей. Поэтому, когда мой сосед вернулся в дом, спокойно закрыв дверь, я постарался унять тремор и как можно спокойнее сказал: ---Извини, я… понимаю, что это «всё» тебе неприятно… я постараюсь найти жильё, как можно скорее… мне просто некуда больше… Ваас с каким-то странным прищуром посмотрел на меня так, что мне расхотелось говорить, зато заговорил он: ---Расслабься, принцесса. Дело, конечно, твоё, но меня пока всё устраивает… ну… кроме вот этих уёбков, которых я не намерен терпеть в доме. – Ваас указал на закрытую дверь. – Я думал, что это очевидно, но раз нет – давай поясню. – Он подходит ближе, облизывая губы. – Раз уж мы живём в одном доме, то мне кажется логичным соблюдать определённые правила. Например: ты не водишь сюда своих друзей и любовников, а я не вожу своих. И поверь мне, принцесса, если я нарушу это правило, весело не будет ни мне, ни тебе, ни паре близлежащих кварталов. А уж местное отделение полиции «порадуется» на месяцы вперёд! Ты даже не представляешь, что могут тут устроить мои ребята. – Ваас обводит гостиную взглядом. – Но то, что эти пидоры скандалят на крыльце – их личные проблемы. Меня не парит рассказать куда они могут пойти. Я даже проводить готов. – Он многозначительно играет бровями. ---Но я тоже… ---М? – Ваас с интересом смотрит на меня. ---Тоже предпочитаю мужчин. – Боже, мне потребовалась, наверное, вся моя смелость, чтобы произнести это нормальным голосом. ---Ещё раз, принцесса: до тех пор, пока ты не трахаешься со своими любовниками в этом доме, до тех пор, пока они не ходят полуголыми по нашей кухне, не сидят со своими розовыми смузи в гостиной и, не дай бог, не интересуются моей персоной – всё в порядке. В противном случае, мне придётся познакомить вас всех со своими друзьями, и поверьте, если им приглянется чья-то пухлая задница, мало не покажется, и тот факт, что твои мальчики-одуванчики не рассматривают в качестве сексуальных партнёров здоровых бородатых мужиков, от которых пахнет потом, пивом и бензином, никого не остановит. Я попытался что-то сказать, но Ваас прервал меня: ---Ещё раз, Джесси: я, заметь, своих шлюх сюда не таскаю, и твоих терпеть не намерен! Но, если кто-то из невменяемых баб, которых я периодически трахаю, заявится сюда – разрешаю тебе сделать с ней то же самое. – Он намекает на вышвырнутого Эрика. Я не знаю, наверное, это последствия стресса, но я с чего-то ляпнул следующее: ---То есть, тебя совсем не парит, что я – гей и могу, например, не знаю… приставать к тебе? Ваас заходится таким громким хохотом, что стены чуть не трясутся. У него открытый и искренний смех, яркие лучики морщинок в углу глаз, ровные белые зубы и губы, которые скоро сведут меня с ума. ---Ну попробуй, Белоснежка. – Отвечает он на мою последнюю реплику, подмигивает и уходит к себе. С этого дня моя жизнь меняется. Я начинаю улыбаться. И… меня отпускает. Отпускает напряжение. Не то чтобы мы с Ваасом вдруг стали друзьями, но я перестал его бояться. У него своя жизнь и свои дела, от которых, слава богу, он держит меня подальше. Я, в благодарность, не лезу и не надоедаю ему. Более того, мы настраиваем вполне добрососедское взаимодействие. Он делится со мной пивом, которое не иссякает в его части холодильника, и алкоголем крепче, который у него водится. Ещё он рассказывает откуда ему привозят шикарную, просто космическую клубнику. ---Квебек, hermano. Если я по чему и скучаю, так это по ягодам. В Канаде с этим делом всё просто отлично! Я, в свою очередь, забираю у него стирку всякий раз, когда еду в прачечную в городе. Своей стиральной машины у нас нет, а автоматы, которые стоят в прачечной, рассчитаны килограмм на восемь-девять. У меня одного столько вещей не бывает, так что закинуть туда шмотки Вааса меня не напрягает нисколько. Учитывая, что в прихожей стоит банка с четвертаками, которую в основном пополняет Ваас, которого бесят железяки в кармане, я могу спокойно брать оттуда мелочь, если она нужна мне в прачечной или для автоматов на работе, которые не умеют читать банковские карты. Обычно это выглядит примерно так: ---Я забрал мелочь! ---Заткнись и пиздуй на работу, заебал! И это нормально. Я не напрягаюсь. Ещё, учитывая, что у меня машина, я могу спокойно съездить в супермаркет и купить нормальной еды. Ваас иногда даже снисходит, чтобы съесть то, что я готовил. В основном это паста из довольно простых продуктов, но получается неплохо. Мы по-прежнему мало разговариваем, зато много валяем дурака. Он часто подкалывает меня, мы можем даже в шутку подраться. С Ваасом я снова начал чувствовать себя живым. Привык к его странной работе, которая меня не напрягает. Днём, когда он сидит на телефоне дома – нет меня. А вечером, когда я возвращаюсь, он обычно уезжает или уходит к себе, чтобы не мешать мне смотреть фильм в гостиной. Я узнаю, что Ваас, оказывается, много курит. Но никогда не делает этого в доме. ---Нахуй засирать пространство, в котором живёшь?! – Возмущается он. – Амиго, я из такого дерьма выбрался, что превращать в отстой нормальное место точно не стану. Я начинаю понимать, что жить одному для него тяжко. Какое-никакое общество ему нужно, а значит, в отличие от меня, он искал жильё с соседом целенаправленно. Это немного странно, но уверен, что у него на то есть причины. Он никогда не рассказывает о своём прошлом, и я почти смирился с этим. Вот так мы с ним живём месяца три. Постепенно притираясь. Я почти успокоился по его поводу. Не боюсь и почти не хочу. Ну… мне так казалось. Хотя, конечно, теперь, когда он так спокойно со мной общается… Я исподволь приглядываюсь к нему. Дразню себя, хотя знаю, что мне ничего не светит. Но у моих приглядок есть и другая, более приличная сторона. Зная распорядок Вааса, я начинаю лучше понимать, когда он уставший и его лучше не трогать. Обычно его рабочие «марафоны» не длятся больше двух дней. Если он работает дольше, то уезжает, предупреждая меня. Но бывают и исключения. Один такой раз я «отловил» только на середине вторых суток. Я помнил, что Ваас уехал из дома, когда я ещё не встал, то есть, где-то в середине ночи, а вернулся позже меня. И всю ночь я слышал, как он выходил на улицу, топая по лестнице, с кем-то ругался вне дома, чтобы я не стал свидетелем его «переговоров». А утром, собираясь на работу, я застал его в кухне, глушащим мой кофе, хотя обычно этот напиток игнорировался им. Я не стал ничего говорить, только проверил есть ли у нас еда, и уехал в офис, а вернувшись застал Вааса мечущимся по гостиной, матерящем кого-то на двух языках одновременно и орущим так, что захотелось вернуться обратно в офис. ---Если я тебе мешаю – я могу погулять. – Предложил я. Он жестом показал, чтобы я остался, продолжая что-то проверять в своём телефоне. ---Я выпил весь твой кофе. Ого. Нет, не проблема, но там было кружек на шесть или семь точно. Как бы скорую не пришлось вызывать. ---Я в любом случае собирался в супермаркет. – Мне лучше не бесить Вааса. – Тебе что-нибудь захватить там? ---Бензопилу и пластиковые пакеты. Интересно, кто его так допёк? Я специально прошлялся в магазине подольше, чтобы дать время Ваасу остыть, и к моему возвращению он покинул гостиную и даже ужинать не стал, ответив на мой призыв коротким и ёмким: ---Нахуй! То ли посылая меня, то ли отказываясь от еды. А ночью я проснулся от звука воды. На часах два ноль четыре, и довольно тихо, но как-то тревожно. Почему я решил проведать соседа - не знаю. Дверь в его комнату не была заперта, Ваас никогда не закрывался, в отличие от меня, и я решился заглянуть. На кровати его, естественно, не было. Из ванной пробивался свет, который странно колыхался внизу у двери, и только пару секунд спустя я понял, что это блики от воды. Воды, которая текла по полу в комнату. ---Чёрт! Я старался не поскользнуться. В комнату попало немного, но покрытый лаком паркет становился похожим на каток, плитка, впрочем, не лучше. Слава богу, Ваас не закрывал и эту дверь. Я нашёл его, вырубившимся в ванной. Тонкая струйка холодной воды, которую он пустил, чтобы не заснуть, со своей задачей не справилась, зато умудрилась устроить тут наводнение. Я дотянулся до крана, стараясь не смотреть на Вааса. Голого Вааса. Господи, дай мне терпения. Быстро дёрнул пробку, чтобы спустить набранную ванную. Чёрт, как он умудрился уснуть в ледяной воде?! ---Ваас, Ваас, просыпайся. – Потормошил его за плечо, заглядывая в лицо. Губы посинели… проклятье, опять я смотрю на его губы. Да к чёрту, только бы очнулся. Надеюсь, сердце выдержало. ---М-м-м-м. – Застонал Монтенегро. Ох, не издавал бы ты при мне такие звуки. ---Сука. – Шипит он, не разжимая челюсти. Я даже не уверен, что он пришёл в сознание, но помогаю ему подняться. Святые угодники, наощупь это тело просто божественно. Меня даже не смущает температура, поскольку меня самого бросает в жар. Интересно, если я предложу ему помочь согреться, он мне тоже уши отрежет? ---Я что, заснул? ---Ага. ---Ах ты сука. ---Я знаю, что ты не в восторге от меня, но надо добраться до кровати. Он ржёт, а я накидываю ему на плечи полотенце. То ли от холода, то ли он правда в такой хорошей форме, но все мышцы, которые я вижу и ощущаю, обладают просто феноменальным рельефом и упругостью. Они ощущаются как камень под загорелой кожей, и моя выдержка трещит по швам. Кое-как мне удаётся довести соседа до его кровати, к тому времени его начинает трясти. ---Быстро под одеяло. Я сделаю тебе чай. ---Нахуй, блядь! Вискаря мне дай, там в шкафу бутылка. Неплохая идея, но надолго виски не хватит. Я протягиваю ему бутылку, сам иду к себе за полотенцами, чтобы убрать последствия «купания». Мама надавала мне столько этого добра, что хватит на небольшую гостиницу, а у Вааса, наверняка, только одно, то которым он вытирался. В комнату попало немного воды – будем надеяться, что паркет не вздуется. А в ванной гидроизоляция – не страшно. Пока я убирал лишнюю жидкость, успел рассмотреть помещение. Оно такое же как моё, но, вопреки моим ожиданиям, у Вааса тут идеальный порядок. Вещей немного, и все на своих местах. Никакого бардака, да и комната весьма убранная. Я всё-таки сделал ему чай и принёс плед из гостиной. Ваас такой смешной. Из-за дрожи не может нормально пить, сам ржёт над собой, сидя укрытым с головой в коконе из одеяла и пледа. ---Давай я отдам тебе своё одеяло? – Не знаю почему, но мне хочется о нём позаботиться. Он мотает головой, снова передёргивает плечами, и я вижу на высунутой из-под одеяла руке с чашкой крупные мурашки. Мне хочется стереть их. ---Пиздец. – Удивляется он, глядя на них. – Не думал, что кожа может превратиться в такое. Я смеюсь. ---Ты никак не согреешься. Он зевает и кивает мне. ---И меня сейчас опять вырубит. Я качаю головой. Не знаю, зачем я это делаю – приступ мазохизма, не иначе, но я предлагаю сам. ---Давай согрею тебя, поспишь нормально. ---Hermano. – Хмурится он. ---Расслабься. Мы с отцом и братом часто ходили в походы – это не то, о чём ты подумал. Во-первых, греются спиной к спине, а не в обнимку. Во-вторых, лучше, если между телами будет небольшая прослойка хлопковой ткани, в данном случае мои штаны и футболка. Он хмыкает, убирает чашку, стараясь вытянуться под одеялом, но, видимо, тепло уходит и Вааса снова встряхивает. ---Похуй, иди сюда. Я смеюсь, ныряя к нему. Он ледяной. Такой холодный, что невольно ёжусь сам, чем веселю своего соседа. Но он не шутил про то, что его снова вырубит. Стоило немного пригреться, как его дыхание очень быстро становится ровным, и я понимаю, что Ваас заснул. Всего минут через пятнадцать мне самому становится жарко. Но я не рискую покидать созданный кокон. Пусть отогреется. Что же за работа такая, чтобы трое суток не спать и вырубиться в ледяной ванной? Конечно, мной овладело желание повернуться и обнять Вааса и, скорее всего, мне бы сошло это с рук, ведь он был совершенно оглушён долгожданным сном, что и не заметил бы. Но это было бы нечестно с моей стороны. Я и так фактически украл эту ночь рядом с ним. И мне хорошо бы проснуться утром пораньше, чтобы уйти и не смущать его. ---Бе-ло-снеж-ка. – Зовёт по слогам меня насмешливый голос. – Проснись и пой, принцесса. Меня тыкают в бок пальцами, стимулируя разлепить глаза. Я ворчу, но сознание включается довольно быстро, и я переворачиваюсь на спину с отлёжанного бока, хватаясь за голову. Ваас сидит надо мной и смеётся. Его кривая ухмылка, полные губы, сияющие глаза… боже, какой адский диссонанс между тем, как сильно мне хочется, чтобы он поцеловал меня, и тем как невероятно и невозможно это в данной версии вселенной. ---Пойдём завтракать, принцесса. Он встаёт и тянется, продолжая испытывать на прочность мою выдержку. Я так крепко спал, что Ваас успел одеться, по крайней мере ниже пояса. Я пялюсь на его спину и забываю, что мне вообще-то неплохо бы освободить его кровать, пойти умыться, и приготовить что-нибудь поесть из того, что я вчера привёз из супермаркета. ---Одевайся и поехали поедим. – Приводит меня в чувства голос моего соседа. ---Поедем? ---Ну да. Я готовить не умею, прости, зато знаю, где это очень неплохо делают. Давай, соскребай свою жопу и погнали. Что ж, это предложение бодрит. Ваас выдаёт мне свой старый шлем, который валялся у него в шкафу, сам надевает привычную экипировку и ждёт меня у крыльца на своём мотоцикле. Боже праведный, отец наш небесный, мне бы только это выдержать. Я имею представление о езде на мотоциклах, а особенно о том сколько места там сзади. Так вот, пассажир, обычно, сидит очень плотно прижавшись к водителю, и сама мысль о том, что я сейчас буквально зажму Вааса между бёдер, заставляет меня остро ощутить, что джинсы, в своё время, можно было бы купить и посвободнее. ---Не бойся, принцесса. – Он ещё и прикалывается надо мной. С мыслями о том, что вчера я с ним не обнимался, зато отыграюсь сегодня, а также возблагодарив небо за то, что под тонированным стеклом шлема не видно моих пунцовых щёк, я разместился сзади своего безумного соседа, а по совместительству главной сексуальной фантазии последних месяцев. И кому я врал, думая, что не так уж сильно хочу его. Так, Джейсон… и ещё вот так, а потом ещё ого-го как! ---Держись, Джесси! Ну точно прикалывается! Я был так ошарашен всем происходящим, что даже не обратил внимания куда мы едем, пока обстановка не сменилась кардинальным образом, и я не понял, что мы в центре города, в нескольких кварталах от моей работы около более чем приличных заведений. Ваас почему-то проигнорировал бар, и не стал заезжать в классическую забегаловку, а выбрал уединённую итальянскую кофейню. Мы остались на улице, чтобы мой сосед имел возможность курить в своё удовольствие, развалившись на стуле. Меня ещё потряхивало после поездки. Нет, водит Ваас круто и аккуратно. Быть может, дело в том, что с ним был я, а он и правда считает меня принцессой и бережёт как хрустального… ---Здесь хороший кофе. – Предупреждает он, сладко затягиваясь сигаретой, не глядя в меню. Чёрт бы побрал эти губы. Знал бы ты, что со мной делаешь, никуда бы мы не поехали… ну, может, до ближайшего оврага если только. Сам Ваас заказывает себе большой стакан лимонада. Что ж, логично, ему на кофе после такого марафона и смотреть-то не захочется. Но я беру всё-таки чашку латте. Мне хочется сэндвич с тунцом, и когда официантка приносит мой заказ, я понимаю, что не ошибся. А Ваас выбирает себе омлет с овощами, и я думаю, что не таким уж мусором он питается. ---В Америке – беда с едой. – Сетует Ваас. – Порции огромные, а качество отвратное. Что ж, я согласен. Чтобы это понять достаточно выехать в Европу или, если не покидать континент, в ту же Канаду. ---Ты часто бываешь здесь? ---Нет. Просто знаю, что хорошо готовят. Утром, если возвращаюсь, когда они открыты – заезжаю. ---Неплохо. Буду сюда заглядывать. Я тут недалеко работаю. – Я указываю на высотное здание, которое хорошо видно отовсюду. ---А, этот бетонный хер, который уродует весь город. Теперь понятно. А я всё думал откуда эти уёбки, которые тебя домой возят. А ты прямо из питомника их таскаешь. От заводчиков, так сказать. Я подавился и засмеялся, а мой сосед самодовольно прихлебнул свой лимонад, доставая ещё сигарету. ---Прости, это, конечно, смешно, но я, вообще-то, тоже работаю в этом «бетонном хере», как ты выразился, и принадлежу тем же «заводчикам». ---Нихуя, Джесси, не пизди. У тебя есть потенциал, в отличие от всех этих придурков. ---Я просто не понимаю, по каким параметрам ты меня среди них выделяешь. ---Ну… это вопрос моего философского субъективного восприятия, hermano. Но ты, как ни странно, не боишься меня… даже заботишься, что уж совсем странно. Поэтому я не вижу причин обижать тебя, принцесса. И не очень понимаю почему ты ждёшь от меня подвоха. ---Наверное потому, что парни вроде тебя не очень терпеливы к парням вроде меня. ---К педикам? ---Да. К педикам. Ваас снова затягивается сигаретой. ---Да, у нас в тусовке не принято поощрять подобные пристрастия, но вот что я тебе скажу: в мои обязанности, помимо прочего, входит отслеживание и купирование различного рода пиздеца, который может внезапно случиться. Так вот, не далее, как неделю назад, я снял практически с члена одного из своих парней пятнадцатилетнюю девку. Пятнадцати! Эта пизда пришла со своей восемнадцатилетней сестрой, размалёванная и расфуфыренная. Я узнал её случайно. Просто повезло. Проезжал за день до этого мимо школы, остановился ответить на звонок, а эти зассыхи подошли ко мне знакомиться, и я её запомнил! Если б я не видел её с подружками на школьной площадке, я бы тоже решил, что ей минимум семнадцать. Но это нихуя не так! Мои парни – не святые. Некоторые из них наверняка сядут, но, блядь, не за педофилию! И знаешь, Белоснежка, в такие моменты я думаю, что лучше б они в жопу друг друга долбили, чем вот такие подставы! ---Да уж. ---Пойми меня правильно, амиго, в моей жизни было дохуя всякого говна, но секс с детьми точно не про меня. И не про моих ребят. ---Ты поэтому искал жильё с соседом? Он щурится. Я пока не знаю, что означает этот взгляд. ---Соображаешь, принцесса. Я не занимаюсь ничем противозаконным напрямую, но меня могут попытаться притянуть к событиям, в которых я не участвовал. Чтобы отмазаться, мне нужны свидетели. Свидетели, которым поверят. Ты – мальчик из приличной семьи с хорошей работой, который никак со мной не пересекается. Это могут подтвердить твои коллеги и наша хозяйка. И если ты скажешь, что я был дома в момент определённых событий, от меня отъебутся сразу. При этом, толпа соседей, как в многоквартирном доме, мне нахуй не сдалась тоже. Так что я повторяю: меня всё устраивает. Вариант нынешнего проживания – близок к идеальному. И твоя ориентация – точно не причина отказываться от всех преимуществ, которые я получил. Тем более, мне кажется, что мы неплохо живём. В ту субботу многое случилось впервые. Я впервые проснулся с Ваасом в одной постели, впервые ездил на его мотоцикле, и мы впервые так обстоятельно поговорили. Я начал понимать кто он такой и чем занимается. Он действительно видел в жизни много всякого говна, и мне с моими никудышными любовниками нечем было его удивить. Хотя, иногда получалось. Не нарочно. Ваас немного не адаптирован в цивилизованном мире. Он легко осваивает различные технологии в силу возраста, упрямства и живого ума, но какие-то социальные тренды может упускать. Так вот, в этом месяце из-за переработок по проекту у меня образовалось чуть больше свободных денег, чем я привык. У меня жёсткий учёт. Оплата моих счетов. Оплата обучения брата и помощь маме – это мои обязательные платежи. Небольшой фонд на машину, но там не много. И ещё небольшая часть на отпуск и прочую ерунду. Остальное я мог тратить как пожелаю: еда, одежда, гаджеты. Благодаря премии, у меня оказалось около полутора тысяч долларов сверх того, что бывало обычно. Мне захотелось себя чем-нибудь порадовать. Всякие рестораны и примочки для машины я отбросил. ---Ваас, как ты думаешь: нам нужен робот-пылесос? ---Смотри сам, hermano, но, если эта хуйня напугает меня ночью – я её пристрелю. ---Дикарь! Он не обижается на меня. Теперь я это точно знаю. Никогда. Мне кажется, что Ваас воспринимает меня как домашнее животное. Я для него «вот такой» и ничего со мной не сделаешь. Не будешь же ты ругаться на кошку за то, что она на тебя мяукает?! Редко, но у Вааса бывали периоды безделья, вот тогда он становился по-настоящему, невыносим. Он метался как зверь в клетке и его всё раздражало. ---Чё там в кино? Это он совсем от бессилия, видимо, спросил. ---У Диснея новый мультфильм, кстати. ---Ооооо! Hermano, нам надо сходить. Нам?! Ну что ж, нам так нам. Я достал телефон и забронировал билеты. ---Ближайший сеанс через два часа. ---Ахуенно! ---Ваас… ---М? ---Оденься нормально. ---В смысле «нормально»?! – Он выпрямляется и разводит руки. Ох. Майка на нём всё та же. Мне иногда кажется, что пока она физически на нём не истлеет, он её не снимет. И, если б он знал, как мне хочется ущипнуть его за просвечивающий сквозь истончившуюся ткань сосок, то вообще не надевал бы её. Проследив мой взгляд, он неуютно ежится и складывает руки на груди. ---Так, ну-ка прекратил свои гомосяцкие подъёбки, прямо, блядь, сейчас! ---Я даже ничего не сказал. – Смеюсь я. ---Ещё бы ты мне блядь что-то сказал! Вот только этого мне не хватало, нахуй! Я пожимаю плечами и иду к себе наверх. ---Принцесса. – Раздаётся снизу. – Ты что, обиделся?! Надо бы поторопиться, пока он чего-нибудь не напридумывал. У меня много одежды. На самом деле «слишком» много. Естественно, что часть этой одежды мне не совсем подходит. У меня есть пара рубашек-поло, которые я заказывал через интернет. Они от известного бренда, но их лекала не для меня (к сожалению, я узнал это, когда мерил заказ). Не для худых длинных парней, зато Ваасу подойдут. В цветах я не уверен: одна бирюзовая, а вторая – белая. Ладно, пусть будет белая. Ещё есть джинсы, тоже брендовые, тоже дорогие, но с их размером я промахнулся сам. Обхват талии великоват, а вот длина подкачала, не следовало думать, что тридцать второй размер подойдёт к моим ходулям. Надо было брать тридцать четыре, а не валять дурака. ---Вот. Попробуй. Если подойдёт – пойдёшь так. Ваас с прищуром смотрит на выбранные шмотки, но, похоже, правда не хочет меня обидеть, поэтому, скорчив недовольную рожу, забирает одежду и… Боже праведный, он начинает переодеваться прямо в гостиной… при мне. Я так смущён, что у меня вырывается нервный смех и я отворачиваюсь, закрывая руками пылающие щёки. Господи, дай мне сил и терпения. Исподволь бросаю взгляд на него. Что же ты делаешь, засранец?! Он раздевается до белья, и я просто не могу не смотреть на него. Плечи, грудь, кубики пресса, бёдра, икроножные мышцы. Отдельное безумие – кисти рук и стопы, чётко очерченные, обтянутые смуглой кожей. Я готов облизывать их. Ваас – испытание для моей психики. И это странно. Обычно даже очень привлекательные парни не вызывают у меня такую бурю восторгов. Я скорее поведусь на интеллект, обходительность, а тут… как подросток. От того, что он начинает одеваться лучше не становится. Я вижу, как пояс джинсов облизывает его задницу, когда он натягивает их. Как он застёгивает пуговицы ширинки, подав бёдра вперёд и поджимая живот, от чего рельеф становится ещё более ярким и привлекательным. Всего. Облизать Вааса хочется всего. Белая поло, которую он так небрежно натягивает на свой торс… уфффф. У дизайнеров есть такой термин – скульптурный. Так вот торс у Вааса именно скульптурный. А под натянутой белой тканью – просто произведение искусства. Монтенегро неодобрительно смотрит на логотип у себя на груди, брезгливо скребёт вышитого игрока в поло пальцами, словно желая стереть, но потом плюёт на это дело и поднимает глаза на меня. А я… я стараюсь дышать. ---Неплохо. Боже, Джейсон, тебе незачем врать ему. Это ГОРАЗДО лучше, чем просто «неплохо». Я даже боюсь появляться с ним в таком виде на людях. ---И мы поедем на моей машине. На эту фразу Ваас закатывает глаза, корча из себя вселенского страдальца, но тут же придумывает, как улучшить себе настроение. ---Я поведу! ---Только когда я буду истекать кровью и меня нужно будет срочно доставить в отделение неотложной помощи. Он так скалится, как будто готов сию минуту выполнить поставленные мной условия. В торговом центре, где находится аймакс, в который мы идём смотреть очередное творение студии Дисней, народу немного. Середина дня, и вполне терпимо. Мы шагаем по широкому коридору на верхнем этаже и о чём-то треплемся, и я вдруг осознаю, что Ваасу тут комфортно только потому, что рядом я. Обычно он в таких местах не бывает и не очень знает, как себя тут вести, куда идти. Я замечаю это по его быстрым взглядам по сторонам, словно он продумывает пути к отступлению. ---Всё в порядке? ---М? – Он складывает бровки домиком, словно не понимает о чём я. – Порядок, hermano. Я понимаю, что ему не очень комфортно, да ещё и все пялятся. На нас. На него, конечно… больше… И я мечтаю добраться до зала как можно скорее. Зал огромный и заполнен где-то наполовину. Когда приглушают свет и начинаются рекламные ролики, я выдыхаю. Но, как показывает практика – рано. Естественно, в зале подростки. Зачем они пришли на Дисней, где в основном те самые семейные пары с детьми – не понятно. Но ведут они себя хуже некуда. А моего соседа и так довольно просто вывести из себя, а тут такой подарок! Эти идиоты сидят на четыре ряда выше нас, тупо хихикают, периодически орут и кидаются попкорном. ---Ваас, не надо. – Я уже вижу, как он звереет, но даже представить не могу, что в такой ситуации делать. ---Всё в порядке, амиго, просто если хоть маленький кусочек этого говна попадёт в меня… И, разумеется, именно это и происходит. Ваас тут же забывает про мультфильм, он поворачивает ко мне голову, довольно скалясь в предвкушении. Он был таким счастливым в последний раз, когда спустил Эрика с крыльца. Наверное, он видит ужас на моём лице, потому что ему становится ещё веселее, а затем он просто вскакивает, ставит ногу на подлокотник, затем на спинку, благо прямо за нами никто не сидит, и в два прыжка, с грацией пантеры оказывается около этих малолетних идиотов. Он сгребает их за шиворот и тащит на выход обоих. Они начинают визжать и протестовать, но куда им справиться с Ваасом?! Какой-то мужик перетаскивает к себе на ступень выше пару девчонок, сидевших с краю в том же ряду, чтобы не мешать воспитательному процессу, а остальной зал готов разразиться аплодисментами. Моё сердце отмирает, когда я понимаю, что Ваас дотащил двух тупиц до женщины-охранника и о чём-то попросил её. Щуплая тётенька, стоявшая при входе, вызывает кого-то по рации. Скоро появляется крупный усатый мужик в тёмно-синей форме, с такой прямой спиной, что становится понятно – вояка. Мой старший брат служил, поэтому офицерский состав, даже отставной, я теперь вижу издалека. Ваас в своей неповторимой манере ему что-то втолковывает, удерживая вырывающихся малолеток. Тот с непроницаемым лицом следит за ним, с таким же лицом кивает, перехватывает парней за шкирку уже своими ручищами и тащит вон из зала. А мой «спутник» возвращается обратно, практически тем же маршрутом, что выходил. Плюхается на своё кресло, согласно билету, и довольный упирается взглядом в экран. ---Что ты ему сказал? – Это единственное, что мне интересно знать. Как человек возраста и внешности Вааса смог найти общий язык с бывшим военным и исполнителем закона?! ---Попросил ознакомить парней с правилами поведения в кинотеатре. – Ваас не отвлекается от просмотра и не поворачивается ко мне, только слегка наклоняется, чтобы не шуметь и не орать. – У них есть такой здоровенный щит, там крупными буквами написано, что можно, а что нельзя делать. Ребятишки хотели, чтобы им деньги вернули, я попросил ознакомить молодых людей с условиями, при которых это возможно, а также с поведением и санкциями к нему, при которых это недопустимо. Я в шоке. ---Расслабься, принцесса. Я часто нарушаю закон, это правда, но, во-первых, их поведение – это мелкое засранство, которое надо пресекать, ибо его не любят нигде. А, во-вторых, уж если ты что-то нарушаешь, будь добр - знай, что конкретно, и чем тебе это грозит. Что ж, логично. Я почти готов успокоиться, если бы не ощущение, что теперь весь зал смотрит на нас с Ваасом. Ну вот, как-то так мы с ним и живём. Наверное, наша хозяйка на нас не нарадуется. Робот-пылесос, кстати, мы выбрали. Когда его привезли, Ваас пришёл в дикий восторг, обозвал его Гаучо и стал его «воспитывать». Теперь, когда он возвращается в неплохом настроении, он сильно топает ногой при выходе из гаража, сбивая с протектора немного песка или грязи, командует «Гаучо, ко мне!» и смотрит, как эта хренотень ползёт убирать за ним грязь. Блеск! Я хочу втихаря заснять их общение на телефон и выложить. Мне кажется, это станет мемом. И всё было бы просто отлично, если бы меня не начало снова крыть. Так сказывается смена погоды, отсутствие постоянного партнёра и моё увлечение моим соседом. Я просто больше никого не хочу. Сейчас, в моём восприятии, Ваас – идеальный. Я уже не стесняюсь дрочить на него, благо ванные разнесены далеко друг от друга, и меня никто не услышит. Но это держит в постоянном напряжении, изматывая меня, да ещё и на работе начинается напряг. Сюзан уходит на повышение, нам ставят исполнительного директора вместо главного редактора, который не смыслит в наших процессах. Вроде как за продакшн отвечает он, но по факту, мы все разбираемся в вопросе лучше него. Сюзан уже не может нам помочь – у неё своих дел теперь выше крыши, а мы вынуждены ждать решений от нового начальника – Тревора, который просто не может пока принимать нужные решения с нужной скоростью. Мне проще, я довольно давно работаю самостоятельно, а вот ребятам из дизайна и вёрстки несладко. Они не могут работать без утверждённой концепции, но по факту сейчас так и происходит. Мы с Лизой перехватываем всё, что можем, от этого часто задерживаемся допоздна. Что ж, зато дороги свободные. Возвращаясь пару раз за пятнадцать минут до полуночи, я застаю Вааса в гостиной, с ноутбуком и телефоном, он вроде бы работает, но вскоре я понимаю, что он пытается понять откуда я опять стал так поздно таскаться. В один из дней я такой уставший, что просто прямо сообщаю ему: ---Нет, чувак, у меня не появился любовник, меня имеет моя работа и затрахала так, что мне никто больше не нужен. Он смеётся и мне кажется, что расслабляется. А я осознаю, что уже третью неделю работаю на износ, чтобы выпустить новый номер, а впереди ещё два: периодика и спецвыпуск, и у нас просто не хватит сил, если ничего не поменять. И тут мой сосед выдаёт очень странную фразу: ---Надумаешь что-нибудь поменять – заходи. И идёт к себе. Мой усталый мозг очень хочет выдать желаемое за действительное, но я делаю усилие и просто спрашиваю: ---А выпить есть? Ваас замирает на лестнице, оборачивается, ухмыляясь, и кивает, чтобы я следовал за ним. Он выдаёт мне початую бутылку неплохого бурбона, сам забирается на кровать, и когда я уже готов уйти из его комнаты, хлопает по матрасу рядом с собой, не отрываясь от своего телефона, продолжая переписку. Я сажусь рядом, делая несколько глотков прямо из горла, а Ваас отставляет руку в сторону, приглашая меня прилечь рядом на его плечо. Я так выдохся, что не спорю, а сделав это, ощущаю тепло и спокойствие. Я адски измотан, и даже не могу думать о том, как сильно хотел этой самой близости. Ваас обнимает меня рукой за плечо, морщась, читает переписку, которую я не вижу, ибо глаза просто закрываются сами собой, и я засыпаю. Засыпаю у него на плече. Господи, спасибо тебе за эту малость, которая есть счастье для меня! Утром я встаю, дав Ваасу поспать подольше. Мне хочется поцеловать его, погладить или просто сказать спасибо, но я не делаю ничего из этого. Просто иду в душ и еду на работу. А там всё ещё хуже, чем день назад. Один из дизайнеров уходит на больничный. У девочки аппендицит с осложнениями и её госпитализировали, то есть она просто физически не может работать даже удалённо. Я ругаюсь с нашим Тревором, чтобы он выбил для нас ресурсы, иначе работа встанет, он несёт какую-то чушь про введение в команду новых участников на поздних сроках, и мне приходится в обход этого твердолобого болвана обратиться к Сюзан, чтобы нам дали хотя бы стажёров. Мы с Лизой выдаём им операционные задания, сидим с ними по очереди. Я даю им свой телефон, чтобы они советовались по поводу каждой новой точки в макете, и ещё два дня проходят вот так. К концу второго я узнаю, что Тревор «наябедничал» на меня вышестоящему руководству за то, что я мешаю ему реализовывать его решения, и Сюзан пришлось вступиться за меня. За нас с Лизой, на самом деле, но ситуация отвратительная. Я вваливаюсь домой ровно в полночь. Меня выгнали из здания охранники и пришлось ехать домой. Вааса нет в гостиной, но я почему-то знаю, что он меня ждал. И тут в моём усталом мозгу что-то щёлкает. Он тоже приглядывает за мной. Я зачем-то нужен ему. Возможно, просто привык как к домашнему животному. Может быть, что-то ещё, типа озвученного алиби, которое я могу ему обеспечить. Он поэтому злился, думая, что я опять завёл себе любовника, полагая, что снова придётся «спасать» меня от очередного невменяемого пидараса, которого я подцепил в «бетонном хере». Я останавливаюсь в дверях своей спальни, привалившись плечом к косяку. Меня буквально окатывает какой-то нежностью и… не знаю, как назвать… Я тихо зову его по имени. ---Ваас. ---Заходи. – Слышу из его комнаты. И эту ночь я тоже краду. Я сплю рядом с ним, чувствуя, что его рука, свободная от телефона, бездумно гладит мою спину. Мне необходима эта передышка перед кошмарными выходными и ещё более кошмарной неделей. Да, мне предстоит работать субботу и воскресенье, если мы хотим успеть хоть что-то. Проблема в том, что в офис меня никто не пустит, и всё придётся делать из дома. Я теперь понимаю Вааса, которому приходится делать нечто подобное постоянно. Ноутбук, телефон, кофе и куча мата вне эфира и переписок. Вечером я перехожу с кофе на кое-что покрепче, и в воскресенье утро начинается с похмелья. Похер! Я снова сажусь за ноутбук, проклиная всех и вся. Поднимаю переписки, просматриваю макеты, собираю крупные куски, которые пойдут на утверждение. У меня есть часть обязательств перед партнёрами, с которым нужно согласовывать содержание статей и визуальный материал. Благо, многие из них – фрилансеры, и я могу звонить им лично и в любое время, они готовы дать свою визу на публикации. Да, это должен делать специальный отдел, но, если я буду ждать официальных писем от них – мы не успеем ничего. Они даже запросы ещё не отправляли, поскольку команды от Тревора не было. Да он просто не знает, что это нужно делать и сколько времени занимают эти процессы. А журнал надо на следующей неделе сдать в типографию. У нас дедлайн. Безусловно, в работе дома есть свои плюсы. Я снова начал пить когда даже восьми ещё не было. На работе так не получится. И если бы не вернулся Ваас, я бы, наверное, напился так же безобразно, как вчера. Большая часть дел закончилась. Я просто ждал подтверждений по партнёрской программе, но это можно было бы сделать и в понедельник, вместе с верстальщиками, которым я написал за эти выходные семь писем, с набросками макетов того, что им предстоит сделать. От Тревора они должны были получить это на прошлой неделе. Не получили. Так вот, вернулся Ваас. По одному моему виду ему стало понятно, что тут происходит. ---Белоснежка, какого хуя? М? ---Без комментариев. ---Не-не-не, принцесса, в этом доме Я бухаю, матерюсь и ору в монитор на ёбаные цифры! ---Тебя не было – я заменял. – Я прикладываюсь к горлышку – на стакан я забил ещё вчера. Ваас отнимает у меня бутылку своего виски, который я ополовинил, и отвешивает мне несильный подзатыльник. ---Хорош пить, Джесси. Это упадничество! Бухло не помогает в работе. Наоборот, выводит из строя. ---Поделись со мной, великий гуру работы, что же надо делать?! ---Кокаин. – Спокойно пожимает плечами Ваас, открывая себе пива. – Добавляет работоспособность, расширяет сознание, из-за этого активируются внутренние ресурсы, тебе хочется реализовать идеи. Он работает как вдохновение по заказу. Есть ещё медикаменты, вполне разрешённые, кстати. Меня один хирург научил. Они хреначат сменами, по ночам, ненормировано, и многие от усталости слетают с катушек. Вот тот парень и чередовал то, что привозил ему я, с тем, что мог достать сам. Хороший врач, между прочим. В центральном госпитале в Пенсильвании работает. ---О боже. ---Я позвоню – привезут через полчаса, хотя, на твоём месте, я бы просто поспал. Часов шесть сна делают этот мир лучше. А они у тебя точно есть. ---Я не могу. Заснуть не могу. Только ложусь, начинаю крутить в башке что нужно сделать по продакшену. Последний раз нормально спал с тобой. ---Всему учить надо. Пойди подрочи: тебя переключит и вырубит. ---Не помогает. – Я покраснел, но уже после, того, как ляпнул это. Ваас вздыхает и закатывает глаза. ---Тебя трахнуть, принцесса? Я вздрагиваю от его слов. ---Джесси, я два раза предлагать не буду. Либо пошли в койку, либо пошёл нахуй! ---В койку. – Быстро говорю я, а кровь отливает от головы и сердце проваливается в пятки. Ваас пожимает плечами, мол «так бы сразу», и спокойно идёт в мою комнату, по дороге стягивая с себя майку. Что ж, логично, в его комнате вряд ли найдётся то, что нам понадобится. Он толкает меня на кровать, и я думаю, что ещё не поздно передумать. Я мгновенно трезвею и начинаю понимать, что это будет, пожалуй, самый неловкий секс в моей жизни. Но Вааса, похоже, ничего не смущает вообще. Он внимательно разглядывает меня, будто выискивая за что зацепиться. А я – не девчонка. У меня ни налитой груди, ни пухлых губ, ни покатых бёдер. Но Ваас начинает расстёгивать ремень на штанах, и я прекращаю думать обо всяких глупостях. Он ухмыляется, видя, как мой взгляд облизывает рельеф его живота. ---Давай, Джесси, не стесняйся. Да пошёл ты! Сам напросился, потом не жалуйся. Я валю его на спину, стаскиваю эти чёртовы пыльные штаны, вместе с бельём, начиная прихватывать губами кожу на его бёдрах. Ваас даже приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на мои действия. Его одежда комом летит к двери, он остаётся полностью голым, не считая его браслеты и «бусы», а я, наверное, выгляжу как сумасшедший, не понимая, за что хвататься. Я так долго хотел облизать его всего, что теперь готов слюной захлебнуться. Поднимаясь вверх по бёдрам, огибаю шрам на правом. Он такой широкий и светлый, что невольно думается, как давно он был получен. На второй ноге – застарелый ожог. От икроножной мышцы, там, где он змеится келоидными рубцами до середины бедра, где видны симметричные ромбовидные следы прижарившейся раскалённой сетки, типа ограждения или чего-то ещё. ---Пожар в доме. – Поясняет Ваас, видя мой интерес. – Не отвлекайся. Я стараюсь. Думать о том, сколько в его жизни было боли, я буду потом… или не буду. Сейчас меня интересует его член. Он, вообще-то, и до этого меня интересовал, но сейчас я наконец-то до него добрался, и не могу отказать себе в удовольствии облизать его. Я думал у Вааса на меня не встанет, но он, похоже, ещё не вышел из того возраста, когда сама мысль о сексе вызывает эрекцию. И я наслаждаюсь этим. Член Вааса такой же, как и его тело – рельефный, упругий, словно каменный и невероятно привлекательный. Стоит мне протолкнуть его себе в горло, Ваас откидывает голову на подушки и прикусывает предплечье. Я понимаю, что у него, видимо, тоже никого давно не было, поэтому не увлекаюсь, хотя оторваться довольно сложно. Но я всё же выпускаю его ствол изо рта, вызывая у него разочарованный стон, облизываю пах, живот, поднимаюсь выше, притираясь своим членом к его. Я целую его шею, глажу его бока. Он подставляется, не мешая мне, но видимо сам уже не может терпеть. Он зажимает оба наших члена рукой, делает несколько движений, заставляя меня скулить от этих жёстких и невероятно ярких ощущений, и я чувствую, что он сам кончает, а я следую за ним, успевая подумать, что мне мало. Я хочу нормального секса… ну, для меня нормального, с проникновением. Ваас даже толком додумать мне об этом не даёт, оказавшись сверху, будто и не кончил только что. ---Где эта блядская смазка, принцесса? Я еле-еле выворачиваюсь под ним, переваливаясь на живот, тянусь к тумбочке. Он тащит меня за ногу, спуская ниже, достаёт всё, что считает нужным сам. Мальчика, скорее всего, у него ни разу не было, но думать, что Монтенегро не имеет опыта анального секса – глупо. Я сам подставляю ему задницу, сам подсовываю себе под бёдра подушку, чтобы было удобнее. ---Джесси, какого хуя ты такой тугой?! Сейчас я тебе отвечу, погоди, только дышать снова начну, после того как твои пальцы оказались там, где надо. ---Ты сам запретил мне таскать сюда любовников. ---Но трахаться-то я тебе не запрещал… сука, не зажимайся, пальцы мне вывихнешь. Расслабься. Давай, принцесса. О да! Он начинает гладить мою спину свободной рукой, разминая сведённые плечи. Склоняется, прикусывая меня за загривок. Боже, да! Кажется, я скулил как сучка. Но с ним иначе не получается. Эрик, который пытался вести себя как альфа-самец, не имел достаточно статуса и силы для этого. Его хотелось сбросить с себя. Я каждый раз будто одолжение делал, а с Ваасом всё иначе. Как Ваас умудрился надеть презерватив и смазать себя, не вынимая из меня пальцы – я не знаю. Как у него встало через десять минут после того, как он первый раз кончил – вообще не моё дело. Но стоило его пальцам на мгновенье покинуть мою задницу, как там же оказалась головка его члена. Он упёрся обеими руками мне в ягодицы, раздвигая их, делая проникновение совершенно безболезненным. ---Джесси, какого хуя!? Ты мне член раздавишь! Сука! Он рычит и замирает, переводя дыхание. ---Привык к своим шлюхам, у которых пизда как ведро. – Мне дышать-то тяжело, а говорить и того сложнее, но я смог. Ваас ржёт, падая сверху, аккуратно шевелясь во мне, и я готов заорать. Я сам подаюсь ему навстречу. Давай, боже, вот так, да. ---Тише, принцесса, сейчас всё будет. Он находит удобную для себя позу, аккуратно подбирая угол, слушая меня и оценивая реакции моего тела, и наконец видя, что в определённой точке мой позвоночник идёт волной, словно в нём нет костей, начинает целенаправленно двигаться, наращивая темп. Я всегда думал, что кончить без стимуляции члена – миф, но сейчас я резко поменял своё мнение. Небольшого трения о подушку под бёдрами оказывается достаточным, чтобы снова прийти к финишу. ---Ваас, погоди, я сейчас… я… ---Похуй, давай, я тоже кончу. – Обещает он, не сбавляя темпа. Я расслабляюсь, давая себе право прийти к пику, и меня словно в колодец макает с головой в оргазм, утягивает на дно, откуда приходится всплывать, чтобы снова вдохнуть и увидеть свет. Ваас снимает меня со своего члена, стаскивает презерватив, о чём я сужу только по звукам, падает рядом со мной, внимательно разглядывая. ---Ещё? – Интересуется он совершенно светским тоном, каким спрашивают не освежить ли напиток? ---Да. – Зачем-то киваю я. Желание пережить с ним ещё один сумасшедший оргазм сильнее здравого смысла, который говорит, что в третий раз будет сложнее нормально возбудиться и, скорее всего, наутро я проснусь с последствиями. Третий раз однозначно дольше, жёстче и более осознанный, чем первые два. В какой-то момент ощущения становятся такими яркими, что я начинаю кричать, в очередной раз радуясь верно выбранной локации жилья, ибо соседям не слышно, что происходит у нас в доме, иначе полиция прервала бы нас в самый неподходящий момент. Впрочем, и так есть кому вмешаться. Телефон Вааса начинает звонить весьма настойчиво. Он отвлекается на звук, шипит: ---С-с-с-сука. И я больше всего боюсь, что он, не прерываясь, сейчас снимет трубку. Молчать я не смогу точно и остановиться тоже не смогу. ---Давай, принцесса. Мне надо поработать. Это просьба кончить и отпустить его. Что ж, я не собираюсь ему отказывать, несмотря на то, что я готов кричать под ним хоть всю ночь, а он, похоже, не против. ---Да. – Слышу я его грубый голос и осознаю, что Ваас сидит на краю кровати, прижав телефон к уху. Когда он успел сам кончить, поменять положение и ответить на звонок – я упустил, увлечённый своим оргазмом. ---Суки, как же вы меня заебали! Его шея идёт жилами, он проводит рукой по лицу, а я хочу его погладить. Прикоснуться к его сияющей загорелой ровной коже, блестящей от пота в отсветах уличных фонарей. ---То, что вы твари думаете, что мне нихуя не надо есть и спать я уже понял! Теперь вы мне ещё потрахаться не даёте?! Н-Да?! Ну тогда я приеду сейчас и хер тебе отрежу, раз ты считаешь, что ничего страшного! Он вскакивает на ноги так, словно действительно пойдёт выполнять свою угрозу. Нож, кстати, у него есть, и он почти всегда носит его с собой. Это я заметил давно и случайно. Меня начинает страшно клонить в сон. Я не понимаю сколько сейчас времени, но мы возились недолго. Одним глазом я ещё вижу, что Ваас забирает свою одежду, натягивает штаны без белья, находит в кармане пачку сигарет. Я понимаю, что он сейчас пойдёт на улицу, курить, но меня вырубает. Я даже стука двери не слышу. А утром я открываю глаза, ощущая что-то похожее на эйфорию. Даже тот факт, что мне пора возвращаться в рабочий ад, который грозит свалиться мне на голову, меня ничуть не смущает. Меня немного беспокоит как Ваас будет вести себя со мной, но не настолько, чтобы пойти искать его до того, как приму душ и нормально оденусь. На моём телефоне четыре пропущенных от стажёров и один звонок от Лизы. Я пишу подруге, что скоро буду в офисе и всё разрулю, тороплюсь одеться и спускаюсь. Ваас сидит мрачный на кухне. Он одними глазами наблюдает за моей вознёй в прихожей. Я улыбаюсь ему, но обсуждать что-то не тороплюсь. Я безумно благодарен ему за то, что он вчера сделал, и я счастлив в данный конкретный момент, так удивительно и полноценно, что лезть за порцией тумаков к соседу, который в данный момент не в духе, не стану. Он выходит из кухни сам. Кажется, не спал всю ночь и не переодевался. Только майку натянул. Он смотрит на меня долго и испытующе, так что просто уйти, ничего не сказав и не сделав, я не смогу. Но я только улыбаюсь. Как последний идиот. И облизываю губы, разглядывая его. Он закатывает глаза, делает шаг ко мне, прижимая к двери. Он босиком, а я в обуви, а из-за этого наша разница в росте особенно заметна. Мне приходится слегка нагнуться, чтобы поцеловать его. Я готов застонать, готов бросить на пол пиджак, порвать рубашку и продолжить то, что мы начали этой ночью. Его язык и губы вытворяют что-то невероятное. Мне кажется, что я испытываю от этого процесса гораздо больше удовольствия, чем он. Поэтому я быстро меняю нас местами, дёргаю пуговицу и молнию на его штанах, спускаю их ниже, одновременно опускаясь на колено перед ним. Да, трусы он так и не надел. Отлично. Я беру его член в рот до конца и слышу отчётливый стук – это Ваас треснулся затылком о дверь. Он шипит и закрывает лицо руками, выгибаясь мне навстречу. Времени у нас немного, поэтому приходится усилить давление и нарастить темп. ---Джесси! – Стонет он. Я поднимаю на него глаза, не прерываясь, и ощущаю, как его член вздрагивает у меня во рту. Выпускаю его и снова беру весь. ---Джесси, блядь! Ладно, давай кончи, и я поехал. Снова подхватываю темп, намекая, чтобы он не растягивал удовольствие. И он кончает, а я буквально пью его семя, и оно сладкое. Вот они, последствия бананово-манговой диеты с элементами канадских лесных ягод. Я слышал, что такое возможно, но мне всегда казалось, что для этого нужно завести роман с каким-нибудь мальчиком-веганом, повёрнутым на орешках, мёде и органической растительности. А оказалось вот он – мужлан, грубиян-сквернослов, байкер, девиантный элемент общества и мой персональный фетиш. Стоило мне встать на ноги, Ваас схватил меня одной рукой за шею, вторую положил мне на пах. О, только не начинай. Эти его выразительные взгляды… ---Я решу эту проблему в туалете на работе, сейчас не хочу портить вкус. Мне правда пора бежать. Уединиться в туалете приходится пару раз. Воспоминания о прошедшей ночи заставляют щёки пылать, а член твердеть. Стоит вспомнить о том, как Ваас занимается сексом – ни о какой работе мыслей не остаётся. Но мои рабочие выходные не прошли бесследно. Они, кроме всего прочего, дали мне и Лизе возможность сходить на обед. ---Ты какой-то странный. ---А? ---Ты влюбился? ---Да. Давно и с потрохами. ---Кто он? ---Тебе лучше не знать. Он не похож на моих обычных любовников. ---Он из интернета? Тиндер? Гей.ком? ---У меня нет там аккаунтов. И он реальный. Я пока сам не знаю, как у нас всё сложится, но… ---Ладно, потом сам расскажешь. – Лиза вздыхает. – Везёт. Мне хочется её обнять. Я знаю, что её отношения складываются не лучше моих. Менее драматично, но без восторгов. Очень жаль – она чудесная девушка. Я еду домой, думая о том, что готовить на ужин и как пройдёт вечер. Задница болит прилично, но желание заняться сексом с Ваасом всё ещё сильнее здравого смысла. Но удача, как известно, та ещё шлюха. Придя домой, я застаю сборы и злого как разъярённый тигр соседа. ---Мне надо уехать. – Коротко сообщает он. ---Хорошо. Ам… в смысле, надолго? ---Не знаю. ---Что-то случилось? ---Пока нет, и очень надеюсь, сука, очень блядь надеюсь, что не случится. Он останавливается посреди гостиной, оглядывается. ---Так, принцесса, домой позже двенадцати не приходить, Гаучо не обижать, любовников не водить, друзей только женского пола. Узнаю, что кто-то трахался на моей кровати – сожгу вместе с домом. Он первый раз берёт с собой сумку, и судя по её весу, я даже боюсь предположить, что там может быть внутри. Звук мотора его мотоцикла стихает, а я стою на крыльце и жалею, что не курю. Вот и поужинали. Я возвращаюсь в дом, в котором внезапно становится очень пусто. Он слишком большой для меня одного. Оказывается, Ваас занимал очень много места. Мне столько никогда не занять. Я не ужинаю, не считая съеденного йогурта. Не иду спать, сажусь в гостиной перед телеком, и не могу пойти наверх. Понимаю, что надо, но не могу. Уговариваю себя подождать. Придумываю, что он вернётся через пару дней, но это не слишком помогает. Короткий сон приходит уже ближе к рассвету и, конечно, я не выспался. На работе всё ещё завал, который меня, впрочем, больше не тревожит. Мы умудряемся собрать номер, и даже отправить на проверку в ОТК перед типографией. В четверг во второй половине дня он должен оказаться у печатников, и они запустят его в ночь и на все выходные в производство. Тираж большой, журнал объёмный, тянуть со сроками мы не можем. Вааса нет. Нет ни в четверг, ни в пятницу. Я слоняюсь по дому в выходные, от нечего делать, проверяя почту. В субботу в середине дня происходит катастрофа локального масштаба. Я, ещё во времена стажировки в этой компании, знакомился со смежными подразделениями. Как я уже говорил, парень я коммуникабельный, общий язык нахожу со всеми. Люблю и умею слушать, особенно если человек попадается увлечённый и интересно рассказывает. Так вот, в типографии, куда мы отправляем на печать наши издания, рекламу и прочую продукцию, работает забавный мужичок – Алек. Он с шестнадцати лет с этими станками возится, а сейчас ему сорок. Он пережил модернизации, многому обучился, искренне считая работу своей жизнью. Люблю таких. С ними интересно. Он исполнитель. Его дело маленькое: оцифрованный макет запустить в печать. Машина всё сделает сама. Сама отпечатает, сама нарежет, сама разберёт по листам, сама соберёт в экземпляры, сама прошьёт и склеит. Сама раскроет на страницах с вкладками, сама упакует, если надо. Но он мужик дотошный, постоянно нос свой суёт, проверяет. Вот и с нашим журналом сунул. Пролистать решил, проверить, как краска ложится. Вроде как у другой фирмы закупили, мог потечь краситель, чёткость ухудшить. Так Алек и обнаружил ошибку. Почта у него моя была ещё по давним временам, общались по поводу макетов, и он присылал старые образцы, которые у них в архивах лежали. Тоже мне помогли, в своё время. А тут я обнаруживаю от него письмо, в котором приложены фотографии с разворотом нашего журнала, на которых видно, что в печать пошли черновики макетов, без текста и с заглушками вместо фото. А в двух местах нет заголовков. Он, естественно, тормознул процесс, и бросился в производственный отдел проверять макет, с которого печатали – там всё так и есть. Файл, который ушёл в типографию, перепутали. У них другого нет. Им отпечатать нам нормальный журнал не с чего. И больше половины тиража уже произведено. Я позвонил Сюзан и Тревору, и дальше скучать по Ваасу мне стало некогда. Сюзан выловила ещё несколько ошибок, просматривая уже правильный макет. Для одного из партнёров пошла в печать не та реклама, которую они оплатили, ну и там ещё по мелочи. Мой и Лизин куски, слава богу, оказались правильными. Моя бывшая главред наорала прямо в видеоконференции на Тревора, объяснила, что, если собственники узнают о его «промахах», про карьеру можно будет забыть. Что команду надо было укомплектовать после её ухода, и ещё много всего. А я подумал, что раз Тревору не очень интересно заниматься выпуском журнала, то быть может, пора мне занять его место. Превратить в помойку продукт, в который было вложено столько сил?! Из-за одного самовлюблённого идиота?! Нет, пожалуй, не в мою смену! И, похоже, Сюзан была со мной солидарна. Я знал, что это приведёт к моему конфликту с Тревором, но не могу же я всю жизнь бегать от проблем. В понедельник все стояли на ушах. Отзыв журнала и перезапуск печати – отдельное развлечение, связанное с большими финансовыми тратами и огромным объёмом организационной работы. В частности, типография требовала забрать уже отпечатанные экземпляры журнала, им просто физически негде было это хранить. Нам, кстати, тоже, но типографию это не заботило. И, что самое прекрасное, теперь это моя головная боль. И таких мелочей – тьма. Так что наша с Тревором дуэль перенеслась на вторник. Я приехал выжатый досуха и поплёлся в спальню. У меня теперь там две подушки. На одной я сплю, а вторую обнимаю. По-другому засыпать не получалось. Да, та вторая, она пахнет Ваасом, я стащил её из его спальни. Я даже Гаучо к нему носил, чтобы он не скучал и прибрался, пока Вааса нет. Он приехал ночью. Я не посмотрел на часы, просто вздрогнул и вскочил, прислушиваясь к звукам в доме. Мне даже показалось, что у меня галлюцинации, но дверь в гараж стукнула и внизу послышались знакомые шаги. Я застыл у своей постели, не решаясь двинуться с места. Я ведь даже не знаю в каком настроении он вернулся. Мне захотелось, чтобы он заглянул в мою комнату, и одновременно я ужасно боялся этого. Но Ваас зашёл к себе. И только тут я вспомнил, что его подушка у меня. Я как вор посмотрел на неё, и в этот момент из соседней комнаты раздалось тихое: ---Джесси. Кажется, я телепортировался к его кровати. Он лежал, закрыв глаза сгибом локтя. Заросший, грязный. От него с порога воняло потом и бензином. Я бросил эту чёртову подушку и залез к нему. В сумраке я разглядел только бурые пятна на его штанах. Предполагая, что это может быть, я стал скорее раздевать его, молясь, чтобы кровь принадлежала не Ваасу. Левая рука сбита в хлам и перевязана какой-то грязной тряпкой. На правом бицепсе кусок марли или бинта. Ваас послушно дал себя раздеть. Я заметил несколько огромных синяков. Первая мысль – упал с мотоцикла. Вторая – всё гораздо хуже. Я почему-то легко мог подумать, что Ваас проявляет агрессию к окружающим. Это было очевидным, тем более что я несколько раз становился свидетелем. Но о том, что кто-то мог напасть и на него… Я ведь даже не подумал, что могу его больше не увидеть. ---Ваас, пойдём в ванную. ---Нахуй. Ладно, я намочил полотенце и протёр его там, где не побоялся трогать. ---Что тебе дать? ---Ляг. Отличная идея. Я даже не знаю, как устроить его или самому устроиться… На нём живого места нет. Но кое-как мы притираемся рядом, и он тут же засыпает. Я тоже дремлю, но примерно каждые минут сорок, может быть час он вздрагивает, и мне приходится гладить его и звать по имени, сообщая, что он дома. Он матерится, вздыхает, перекидывает голову на другой бок и снова пытается спать. Утром, при свете, картина ужасает меня ещё сильнее. У Вааса кровь под ногтями, действительно огромные синяки, а самое плохое, что я не могу остаться с ним. Мне нужно на мою чёртову работу. На штанах, как ни странно, крови не так много, скорее грязь, что хоть немного обнадёживает. Да и ноги Вааса почти не пострадали. Я накрываю его своим одеялом, чтобы он не замёрз. Спаиваю ему стакан воды и таблетку обезболивающего, собираю всю одежду, в которой он вернулся и уезжаю. Мне нужно в прачечную, на работу и в магазин. А перед уходом успеваю осмотреть мотоцикл Вааса – с ним всё в порядке. Боже праведный, только бы полиция не нагрянула. Как только Тревор видит меня в коридоре, он начинает отчитывать меня, словно это мои решения, а не его, привели к уходу в печать запоротого макета. Он, наверное, ждёт ответной реакции, но ситуация с Ваасом меня так сильно держит, что на всё остальное я просто не могу реагировать. Вместо привычного принятия и попыток успокоить собеседника, я прямо говорю Тревору, что у него не хватает знаний и квалификации, чтобы заниматься выпуском таких сложных изданий. Я так же говорю, что его навыки лежат в другой области, и что теперь для них, пожалуй, найдётся применение, ибо организационного геморроя у нас образовалось выше крыши. И напоминаю, что нам с ним предстоит выпустить ещё два номера, один из которых – спецвыпуск. Поэтому, если и он тоже хочет избежать повторения всех проделанных ошибок, то нам лучше работать как команда и лучше слушать друг друга. Тревор смотрит на меня, словно у меня рога выросли, затем подходит ближе и протягивает руку. ---Первый раз за последнюю неделю слышу от кого-то разумное предложение. Мы не стали с ним лучшими друзьями после этого, но весьма продуктивно поговорили и разделили обязанности. Ему действительно тяжело одному нести новую и непростую ответственность за столь сложный продукт. Спешу домой словно, у меня болеет ребёнок. Застаю своё несчастье за столом в кухне. На нём те джинсы, которые я ему отдал и какая-то старая футболка. На скуле следы проходящей гематомы, что-то типа сечки. На левой руке перетянутые пластырями пальцы, на которые я не обратил внимания из-за повязки. ---Ты поел? Он морщится. ---Обезболивающие выпил? Кивает. ---Расскажешь, что случилось? Опускает глаза, шарит взглядом по столу и отрицательно качает головой. Отлично. ---Когда ждать полицию? ---Не приедут. Пока не приедут, но надо подчистить хвосты. Дикари сами напали на нас и загнали туда, где трупы найдут нескоро. Они рассчитывали, что будет молодняк или просто наблюдатели, а появился – я. Пока я перевариваю информацию о «трупах», Ваас вздыхает и встаёт из-за стола. Я вижу, что он хромает. ---Тебе чем-то помочь? ---Нет, Джесси. Сейчас привезут новую трубку, и я опять буду материться на весь дом. Потерпи, принцесса. И что мне делать? ---Ужинать будешь? ---Да, пожалуй. Уже полночь. Я лежу ничком на своей кровати. У меня опять одна подушка, Ваас снова в доме, я слышу его переменчивую речь: спокойные объяснения, истошные крики и злобное шипение сквозь сжатые зубы. Но он довольно быстро сворачивает эти разговоры. Я опять прислушиваюсь к его шагам, только в этот раз лестница не его, а моя. Почему-то. Он останавливается у моей двери. ---Джесси. ---Заходи. Но он только открывает дверь и остаётся стоять на пороге. ---Почему ты меня не боишься, Белоснежка? ---Не знаю. Правда. Он лениво подходит к моей кровати. Достаточно медленно, чтобы не хромать. ---Тебе не надо в больницу? ---Нет, Джесс. ---Перевязать тебя на ночь? ---Утром. – Он склоняется ко мне. – Всё утром. – Шепчет он на ухо, притираясь близко-близко. За завтраком Ваас сам спрашивает у меня: ---Ты знаешь, кто такие «однопроцентники»?! Я киваю. В Калифорнии размещались базы, или, как их принято называть, чаптеры Ангелов Ада – самой известной и многочисленной банды байкеров на территории Соединённых Штатов. В своё время президент Американской мотоциклетной ассоциации заявил, что 99% мотоциклистов — законопослушные граждане. Байкерские банды приняли это заявление как вызов. Тут же на их куртках стали появляться ромбы с 1% — этим они ясно давали понять, что живут по своим законам, а закон общества им не писан. Получается, Ваас относился как раз к таким. Но на его байкерской форме я не видел специфичных обозначений. Его куртка была старой, поношенной, тёмно-красной и совсем не кожаной, скорее похожей на профессиональную экипировку для мотокросса. ---Мне не положено. – Пояснил он. – У меня и опознавательных знаков, типа шеврона банды и нижнего рокера с указанием моего чаптера, нету. Я больше не состою ни в одной группировке, и мой бизнес с ними не связан никак. У меня достаточно узнаваемый байк – «серебряный дракон», чтобы всякая шушера не приставала, но мой новый работодатель платит мне не за количество покрытых километров и доставленные посылки сомнительного содержания. Я, как бы тебе это лучше объяснить… Я занимаюсь управлением. И платят мне за принятые решения и взятую ответственность. Я координирую действия других, договариваюсь и улаживаю конфликты. И если я куда-то еду сам, лично, то это часто означает, что какие-то дураки наворотили такой лютый пиздец, что без моей персоны уже не разрулить никак. ---Но ты имеешь дело с… ---Оружием и наркотиками? Да, это исторически сложившийся бизнес байкеров у нас в стране, и всех это устраивает. Видишь ли, Джесси, старое оружие надо куда-то девать, и совсем неплохо, что удаётся продать его дважды, а то и трижды. И, да, я управляю этими потоками. Банда, которой я принадлежал – Рух, но они почти не имеют отношения к моей деятельности. Я бы не стал подставлять «громовых птиц» своими сделками, просто иногда беру оттуда толковых ребят, но чаще имею дело с ренегатами. ---То есть, ты – менеджер? Управленец? ---Да. Как ни странно, но я могу допиздеться почти со всеми. И даже вне байкерской тусовки. Я имел дела и с Ангелами, и с Язычниками, и с Монголами, которые состоят сплошь из мексиканцев. Моя специализация и есть «кросс-культурное» взаимодействие. Если ты в курсе, то Ангелы – расисты. Монголы потому и появились, что мексиканцев не брали в Ангелы Ада. Да мне, блядь, было проще работать даже с Объединённым кланом, чем с Ангелами. Хотя Рух изначально вышли именно из их тусовки. ---А кто хуже всех? ---Из байкеров или вообще? ---Вообще. ---Черномазые, сука, все эти West Coast Gangsters, блядь. Нихуя не умеют, тупые как пробки, но гонора столько, что пиздец. Каждый кому хоть раз заплатили за то, что кто-то трахал его сестру – сутенёр, не ебаться! Каждый, кто купил у эфиопа говёную наркоту и толкнул на два доллара дороже, чем покупал – барыга. У него ствол, блядь, игрушечный или заваренный, а он уже такие понты гнёт, как будто король Зимбабве и у него свои плантации кокаина! Я ржу, видя, как Ваас завёлся. ---Нихуя не смешно, Джесси! ---О, я не над тобой. Я просто тоже не могу работать со всеми этими hip-hop gangsters. ---Во-во, рэперы, сука. Доморощенные мамкины альфачи! Я не говорю, что среди чёрных не с кем работать – это нихуя не так. Но те, с кем можно иметь дело, не вставляют себе брильянты вместо зубов, не носят золотые цепи по полтонны и не прокачивают свои тачки так, что те прыгают, как баскетбольные мячи! Я смеюсь. Но я всё-таки хочу знать: ---Куда ты ездил… на вас там напали? ---Передел имущества, я поэтому и вмешался. Надо было пресечь. Банды много воюют друг с другом. Часто всякие потасовки развязывает молодняк, который не понимает, как работает система. Дикари вышли из Язычников. Язычники – интересная банда. Мне всегда нравился их подход не носить «погоны» и опознавательные знаки. Они знают друг друга только в лицо или по именам. Так вот, от язычников вышли Дикари. Они молодые и борзые. Считают, что можно взять без спросу чужой товар. Силой отнять. Иногда действительно можно, но только тогда, когда знаешь хозяина. Если бы они отжали ту поставку, которую я защищал, от Дикарей и от Язычников не осталось бы ничего. То оружие, на которое они нацелились, принадлежало совершенно стороннему человеку, с которым я иногда работаю. А господин Волкер не любит, когда трогают без спросу его вещи. Там началась бы бойня с участием профессиональных наёмников. Я вернулся с головой на плечах только потому, что сумел найти старших из Язычников и втолковать им расклад. Они уняли своих и остатки Дикарей, которые хотели мою голову за убийство членов банды. Я просто оказался им не по зубам. Молодняк. Неопытные. ---Тебе пришлось защищаться? ---И не только мне. Я потерял двоих парней, которые работали со мной постоянно. ---Боже мой. ---Так что про полицию можешь забыть – они не лезут в разборки банд уже давно. Всех всё устраивает. ---Какой ужас. ---М? Ты считаешь, Белоснежка?! Ты ведь из Калифорнии? Так вот, большая часть твоей чудесной родины не превратилась в мерзкое вонючее гетто именно благодаря Ангелам Ада, которые методично и планомерно выбивали оттуда нигеров, желавших превратить эту область в одну из самых больших площадок по торговле наркотиками. А тех нигеров, которые оставались, регулярно прессовали и воспитывали, прививая нормы, которые нельзя нарушать. И причина, по которой ты со своей беложопой семьёй спокойно жил в своей Калифорнии – это воины тех самых байкеров. Рейды, убийства, стрельба и поджоги. А иначе тебе и твоим милым братикам очень тяжело пришлось бы в школе, где девяносто процентов учащихся – чёрные. Лично я не думаю, что твоя попка осталась бы такой тугой после этого опыта. Поэтому полиция и не лезет. Зачастую у банд больше ресурсов для воздействия. Да и не жалко нас никому. Собакам собачья смерть. ---Вот это-то меня и беспокоит. ---Джесси, ты так мило привязался ко мне. Мне даже жаль тебя расстраивать. ---Вот и не расстраивай. ---Сейчас, разберусь ещё с парой вещей и перестану. Я слежу, как он ковыряет разбитую левую руку. ---С ней точно всё в порядке? ---Нормально всё. Перелома нет, значит, сама пройдёт – не маленькая. – Потом что-то придумывает и говорит. – Можно намазать и забинтовать. И смотрит так, типа: хотел возиться со мной – валяй. А я и не откажусь, засранец ты этакий. Руки у Вааса, наверное, верхняя строка в списке моих фетишей. Ноги, сразу за ними. Я с таким удовольствием наносил спортивную мазь на сбитые костяшки, аккуратно обходя ссадины, разминая тугие связки, что Ваас пропустил звонок. ---У тебя телефон. ---Нахуй. Я поднял на него глаза. Он смотрел так, словно сейчас сожрёт меня, а я поймал кураж и сделал-таки то, что давно хотел: поднёс его кисть к губам и поцеловал раскрытую ладонь, скользнув языком между пальцами, туда, где не было мази. Обработанную руку у меня тут же отняли, зато схватили за горло здоровой и потащили в гостиную, швырнув на диван. ---Сукин сын! ---Я опоздаю на работу! ---Ты сейчас туда вообще не поедешь! Конечно, я опоздал, но это не самое «страшное». Оказалось, у меня нет достаточно высокого ворота рубашки, чтобы закрывать засосы на шее, а водолазку в этом сезоне носить странно. Ещё я узнал, что Вааса, конечно же, нисколько не заводит моё тело – у него другие предпочтения. Он, как выяснилось, постоянно готов заниматься сексом. Это его нормальное состояние, и в необходимое возбуждение его может привести просто наличие достаточно привлекательного партнёра, который не против. Пол партнёра – не важен. Этим же утром я понял, что не зря переплатил за рубашку от какого-то крутого итальянского бренда, поскольку только у неё были достаточно длинные манжеты для моих рук, и они закрывали не только часы, но и следы от синяков на запястьях. Мысль о том, откуда появились эти самые синяки, заставила меня пойти немедленно умыться холодной водой. Уже переводя дыхание, стоя над раковиной, я в деталях вспоминал, как Ваас, сидя надо мной верхом и прижав мои руки над головой к дивану в гостиной, проталкивал мне в рот свой член, внимательно следя за темпом и глубиной, чтобы я мог дышать и успевал сглатывать. Боже всемилостивый, Джейсон, ты действительно принцесса: нашёл себе дракона и рад по уши! А что, всё сходится. Живёт в пещере на отшибе, рыцарей пинком под зад выкидывает, периодически совершает карательные налёты на близлежащие и отдалённые населённые пункты, остальное время спит, ест и рычит. Идеально! Насчёт сокровищ не понятно, но в деньгах точно не нуждается… Я ещё раз придирчиво осмотрел свои засосы и синяки. Давненько у меня не было такого любовника. Ну, честно, «такого» не было никогда, но среди любителей оставлять свои метки и следы несдержанности Вааса выгодно выделяла его… забота? У меня никогда не возникало ощущения насилия, несмотря на то, что Ваас ни разу не нежный любовник. Он так чутко следит за тем, чтобы я сам хотел того, что он со мной делает - это какой-то звериный инстинкт, не иначе. Дракон есть дракон. Мне надо собраться и вернуться к работе, которой меньше не стало. Я не могу подвести ребят. Сейчас ситуация лучше: Тревор начал врубаться в процессы и не пытается хвататься за всё. Стажёры натаскались и понимают, чего от них хотят. Мы с Лизой распределили обязанности. Ребята-смежники поняли, что у нас завал, и стараются помочь. Всё неплохо. Думаю, следующий номер не придётся отзывать. Из-за моих переработок и участия Сюзан, возможно, в этом квартале снова будет премия. Да и возвращаться я стал более или менее нормально. По крайней мере я Вааса не бешу. Его бесит его работа. В один из вечеров он чуть не расколотил трубку об стену. ---Что случилось? – Я спустился на неприятные звуки из своей комнаты. С одной стороны – ничего особенного, с другой - я тоже начал чувствовать Вааса и знаю когда всё плохо. ---Случилась кучка долбоёбов и крыса. ---Прямо рецензия на новый фильм про черепашек ниндзя. ---Нихуя не смешно! ---Объясни нормально. ---Проданную поставку не хочет забирать покупатель из-за того, что её кто-то сдал, и теперь за складом с товаром следят федералы, ожидая того, кто за ней придёт. ---Ты не можешь от неё избавиться? ---Это взрывчатка. Её так просто не выкинешь. Траву или порошок можно было бы сжечь прямо на складе, и там никто концов не найдёт, но это ёбаный пластид. И его там много. У меня есть человек на складе, но он заебётся её таскать, а решить вопрос надо срочно. ---Пиздец. ---Не особо, могло быть хуже, но да – пиздец. Хорошо, что покупатель проверенный. Он не настаивает, но и соваться туда не хочет. У федералов, похоже, информатор где-то в цепи, но какая-то мелкая сошка, иначе проблемы были бы уже. Основная сложность в том, что ФБР всё равно кого зацепить. Они на пробу готовы сунуться и к тому, кто купил это говно, и к тому, кто хотел продать. ---Почему просто не оставить всё как есть? И не вернуть заказчику деньги? ---Нет, Джесси, так дела не делаются. Ты не врубаешься. Это взрывчатка, её не покупают про запас. Она куплена под кого-то с вполне понятными целями. Её надо довезти до покупателя, и, поскольку «крыса» на моей стороне, я должен ему в этом помочь. Это теперь мои проблемы. ---То есть её надо как-то незаметно вынуть со склада?! ---Да, но за складом следят. Стоит мне или кому-то из ребят там появиться… Я ухмыльнулся. ---Ты держишь свой пластид в складском комплексе за железной дорогой?! ---М. – Кивнул Ваас, пристально глядя на меня. ---У меня есть идея, но ты должен будешь договориться с кем-то на складе. Мне плевать, как это будет сделано, но эти уроды послали меня, когда я обратился к ним за ячейками. Если твой человек организует мне четыре контейнера, включая твой – я помогу. И ещё мне нужны люди, ребята с документами. И пусть оденутся нормально. Чёрные брюки и классические рубашки. Никаких татуировок в видимой зоне, никаких хвостов, ирокезов и бритых голов. Никаких колец. ---Да понял-понял. Колись, что ты придумал! На второй день после нашей беседы, к крупному складскому комплексу, находящемуся за территорией железнодорожной станции нашего города, среди бела дня подъехали четыре новеньких, блестящих фургона с логотипами нашей компании. Из них вышли восемь человек, включая меня. Четверо одеты в рабочую форму. А остальные трое в офисную классику. Одному из парней я подобрал такие узкие брюки, что сомнений в его ориентации не возникло бы. Ещё один парень оказался-таки с довольно длинными волосами, но я сказал ему забрать их в пучок, а Ваас, под угрозой переломать ему пальцы, заставил выполнить мою просьбу и накрасить глаза чёрной подводкой с тушью. Эти стройные складные ребята – наполовину латиноамериканцы, и мне удалось добиться, чтобы они выглядели как звёзды итальянских подиумов. Короче, я и три этих «дивы» подхватили из фургона каждый по коробке и направились к помещению, в котором сдавали в аренду контейнеры. Три из них, естественно, были пустыми, а один – нет. Я и мои новые «коллеги» сперва заставили хранящиеся вещи своими коробками, затем пригнали туда же грузчиков, таскавших телегами содержимое машин, а я вышел руководить. ---Ребята, каждый контейнер должен быть заполнен не более чем наполовину! Иначе у нас будут проблемы с пожарной безопасностью. Это, кстати, было чистой правдой, именно поэтому мне отказали в первый раз в любезности снять складское помещение под хранение журнала, но человек Вааса решил эту проблему. Он, кстати, нас и сопровождал, и только он видел, что мои звёзды, вместо того чтобы потрошить коробки с запоротыми журналами, распихали по брендовым пакетам брикеты пластида, присыпали сверху рекламными листовками, вложенными в каждый номер журнала, и вынесли готовые пакеты с этим барахлом в машины. Этот мужик так посмотрел на меня… Его вселенная трещала по швам. Он понятия не имел как Монтенегро это всё провернул и откуда у него выходы на такие ресурсы, как крупный медиа-холдинг. ---Ребята, мы вскрываем все коробки, вынимаем оттуда листовки, складываем их в пакеты, увозим в офис, а журналы закрываем обратно в коробки. Парни и так знали, что от них требуется, просто я должен был отыграть свою роль до конца. ---Я сделаю пару звонков и присоединюсь к вам. Минут через двадцать к нам подошли какие-то мужчины в дешёвых костюмах и предъявили значки детективов. ---Какие-то проблемы, офицер? – Обратился я к старшему с таким пренебрежением, словно он мне аппетит испортил. ---Мы хотели бы осмотреть один из контейнеров. ---В каком смысле? – Не только байкеры не любят педиков, а я умею себя вести как яркий представитель своей социальной группы – насмотрелся в своё время. ---У нас есть информация, что в одной из ячеек хранились запрещённые вещества. Быстрее надо было соображать, офицер, сейчас там уже пусто, но я-то тут вообще не при делах. ---Дольче. – Обратился я к одному из своих «помощников». – Вы с Рико первыми вошли в контейнер, там что-то было? ---Шутишь?! Ах ты умничка. ---Тут господа офицеры наркотики типа ищут. ---Ну-ну. – И снова исчез внутри помещения. ---Прошу прощения, господа, но когда мне открыли эти контейнеры, они были пусты. ---Мы можем взглянуть? ---Проходите. ---Что в этих коробках? Я демонстративно достал один из журналов: ---Запоротый выпуск. – Пролистав, я показал на неправильно свёрстанные страницы, затем нашёл вкладыш с рекламной листовкой. – А нам теперь предстоит их все перебрать, вынуть эти флаеры и отправить на доукомплектовку переизданного номера. – Это враньё, так никогда не делают, но ребята из агентства об этом не знают. – Сказку про Золушку читали? Вот наша мачеха смешала горох и просо, и пока мы всё тут не переберём, на бал никто не поедет. Слышали, мальчики? Парень с накрашенными глазами смотрит на меня и корчит недовольную рожу. Красавчик, надо будет ему пива купить. ---Рико, у меня тоже маникюр, мне тоже нихера это не нравится, но ещё один такой взгляд, и я заставлю всех ещё и пересчитать это говно. ---Что?! – Недовольно и жеманно всплёскивает он руками. ---Ничего, работаем. – Как я не заржал, Боже, это просто чудо. – Простите, господа, но на остальные вопросы я готов отвечать только в участке. Поскольку арест или допрос – единственная причина, которую примет моё руководство в качестве извинения невыполнения работы. И мне очень вовремя звонит Лиза. ---Да. Нет, только начали. Без комментариев, Лиз. Мне кажется, в аппарате управления меня кто-то ненавидит. Да, я привезу всё в офис. Лиз, ты шутишь?! Мне согласуют утилизацию этого говна только через полгода. Полгода, милая, я буду выбивать деньги из маркетинга на оплату этих ячеек! И это если продакшн опять что-нибудь не запорет. Вот именно. Ладно. Да, крошка, держись там. Нет, малышка, я тут до упора. Детективы, даже такие борзые как ФБР, свою работу знают. Они знают, что без ордеров и разрешений обыскивать эту ячейку не могут. А проблемы с таким крупным холдингом, как наш – никому не нужны. И Ваас прав – у них очень слабый информатор. Они уже не уверены, что пластид вообще когда-то тут был. Досматривать нас они тоже права не имеют, так что – отдыхайте ребята, а я поработаю. На глазах у представителей закона я приклеил к своим четырём контейнерам перед входом на скотч обложки журнала, чтобы все знали, что внутри, и пошёл помогать «коллегам». Парни, которых нашёл Ваас, внимательны и аккуратны. Они выполнили всё чётко, и я не услышал от них ни единого звука, что им что-то не нравится. Может, Вааса к нам пригласить поруководить ненадолго? Так, чисто порядок навести. Мы честно проторчали на складе до вечера. Рассовали пакеты с пластидом пополам с листовками по оставшимся двум машинам, чётко соблюдая сортировку. И одна из машин, перед заездом в офис, ненадолго заглянула на заправку. Там из неё вынули «лишний груз», и она спокойно поехала в официальный гараж. Вот так я решил вопрос с временной утилизацией запоротого тиража нашего журнала, заодно немного помог своему соседу. Я думаю, Ваас нашёл бы способ вывернуться и без меня… наверняка нашёл бы, но… Я не люблю, когда он дёргается. Со спокойным и умиротворённым Ваасом мне лучше. И секс приятнее… ---Что ты хочешь за помощь? – Ваас задаёт этот вопрос с порога. Я даже теряюсь. Что я могу хотеть? ---Не знаю, а какие варианты? ---Джесси, ты меня поражаешь… Любые, если ты ещё не понял. ---Оу. – Я тру лоб. – А я могу подумать до завтра, просто сегодня был довольно нервный день. ---Окей, hermano, только не тяни. Мысль приходит поздно ночью, перед самым сном. Так ясно и отчётливо, что я даже смеюсь. ---Мне нихуя это не нравится. – Слышу я из соседней комнаты. ---Тогда иди сюда и заставь меня забыть обо всём на свете. И он приходит. Через час, когда мы угомонились, я, отдышавшись, всё же предупреждаю, зная, что он не отстанет: ---Мне нужна модель. ---Модель чего? ---Человека. Для рекламы часов. Мы обязаны разместить продакт-плейсмент в спец-выпуск, но агентство даже не начинало кастинги. ---Джесси, я тебя головой об изголовье приложил, пока трахал?! Ты серьёзно думаешь, что мой ебальник можно светить в рекламе?! М?! ---Только глаза и руки, ну и часы, конечно. Я думаю, что будет сверхкрупный план. И ещё один без лица, только торс и руки. Тебя даже близко никто не узнает. ---Окей, hermano, смотри сам, но если твою газетёнку придётся сдать в утиль из-за моей рожи – не обижайся. Фотографий три. Отобранных. На первой Ваас смотрит в кадр своими пронзительными, невозможными глазами. Всё-таки у него потрясающая мимика. Такая детализация. Сейчас, когда на пике мужская естественная красота – он подходит как нельзя лучше. На фото нет ничего, кроме части лба (шрам я заретушировал), глаз, и прислонённого к губам рельефного, сжатого кулака, и запястья с часами. Я уже говорил, что у Вааса такие руки, что можно дрочить только на них, так вот в маркетинге меня поддержали единогласно. Две другие фотографии – версии одной позы и ракурса с незначительной деталью, отличающей их. На обеих Ваас запечатлён в профиль. Там тоже нет ничего, кроме его графически идеальной скулы, сильной шеи, напряжённой из-за поворота головы, чётких ключиц (украшения с шеи пришлось снять, они отвлекали), и руки, прижатой к шее, словно он разминал уставшие мышцы. Отличие в фото в том, что на одной я добавил бликов, словно кожа влажная, а на второй на его восхитительной шее, около руки с часами, виден весьма характерный засос. Маркетологи вцепились в эту фотографию просто зубами. Заказчик, которому показали утверждённый нами макет, потребовал контакты Вааса и сказал, что готовы сделать его лицом бренда. Пришлось соврать, сказав, что он уже делает успешную модельную карьеру в Канаде и является лицом нескольких местных брендов. Сам Ваас, узнав об этом, только поржал, хотя я видел, что фото ему понравились. ---Интересно, сколько подростков теперь будут дрочить на это? ---Ты даже не представляешь, сколько НЕ подростков уже на это дрочат и требуют у меня всю съёмку. Может подумаешь на счёт контракта? ---Иди в жопу, принцесса. ---Ладно, предложу Рико, у него идеальные волосы и ему идёт чёрная подводка для глаз. Мне казалось, что этот инцидент исчерпан, но я оказался неправ. Ваас свои долги помнит хорошо и не списывает их так просто. ---У всего есть цена, Белоснежка. – Объяснял он мне, когда я, непонимающе хлопая глазами смотрел на него, сжимая пачки с деньгами. С деньгами, да… Всё произошло случайно. Мне позвонил Райли весь в соплях, я сперва подумал, что этот идиот решил так сообщить мне о том, что его выгнали из универа. Но брат довольно быстро скорректировал мою картину мира, сказав, что дело в маме. Что с ней не так, я понять не смог, да и брат, похоже, сам не очень понимал. Я позвонил маме лично. Она пыталась успокоить меня, что напрягало только сильнее. Через сорок минут разговора и практически угроз с моей стороны бросить всё и немедленно приехать, она сообщила, что у неё нашли опухоль. Сказать врачи ничего не могут, поскольку нужны специализированные анализы, а её страховая компания не хочет оплачивать никакие онкологические манипуляции. Мама пыталась связаться с менеджерами, поскольку исследования без подтверждённого диагноза не отменяют страховку, но эти уроды отказывались давать ей направление на нужное исследование. Я сам связался с её страховой. Мне объяснили всё то же самое. Я позвонил в госпиталь, в отделение, где она наблюдалась, лечащему врачу. Он пояснил мне, что для подтверждения диагноза требуется радиологическое исследование, которое стоит каких-то космических денег, зато без операций даст точный ответ - онкология у моей мамы или доброкачественное новообразование. В первом случае у мамы слетает страховка. Во втором, страховая обязана оплатить ей лечение, вплоть до операции по удалению новообразования. Но страховая отказывается принимать какие-либо решения и рекомендации врачей без этой дорогостоящей диагностики, которую мы должны сделать за наш счёт. ---Принцесса, что случилось? Ваас всё-таки очень чуткий. И чувствует меня так же сильно, как я его. ---У мамы опухоль, мне надо к ней. Страховая отказывается оплачивать диагностику и лечение. С работой я договорился. Они отпускают меня на неделю, а дальше по обстоятельствам. Ваас, только что стоявший рядом и дышавший мне в шею, пожимает плечами и идёт в гараж. Гремит там чем-то, а потом и вовсе выходит наружу. Я стою оглушённый, стараясь сообразить, что мне делать, заказываю билеты, пишу Лизе и Тревору, когда мой сосед возвращается. Он суёт мне в руки три пачки с сотенными купюрами, каждая по тысяче долларов. Я непонимающе пялюсь на него. ---Это без отчёта. Нужно будет больше – поговорим об условиях. ---Я… Ваас… ---У всего есть цена, Белоснежка. Я не прощаю своих должников и не храню свои долги. Твоя афера с пластидом спасла мне кучу бабок, репутацию, а, возможно и жизнь моим людям, так что считай это платой. И не надо мне про ту хуйню со съёмкой, окей?! Но в следующий раз, если ты попросишь такую же еботень за свои услуги, я настаивать не буду. Усёк?! ---Я… да… Боже, Ваас, спасибо! ---Пиздуй собираться. Раньше уедешь – раньше вернёшься. И я выхожу из оцепенения, словно точно знаю, что мне делать. Что он там мне сказал перед отъездом?! Теперь моя очередь: ---Так, чтобы ночевал дома, Гаучо не обижать, шлюх своих сюда не водить, друзей только мужского пола. Узнаю, что кто-то трахался на моей кровати – перестану кормить! ---Пиздуй давай. – Ржёт Ваас. – Маме привет. Деньги, которые дал Ваас, очень мне пригодились. Я оплатил нужное исследование и, слава богу, опухоль оказалась доброкачественной. Я сам связался со страховой, устроил им разнос, пригрозил сообщить в федеральные издания о том, как устроена у них система обеспечения здравоохранения граждан, спустил с них семь шкур и заставил выслать в клинику гарантийные письма на проведение операции и всех необходимых реабилитационных процедур. Я хотел остаться подольше, но мама сама попросила меня уехать. Операция ещё не назначена, так что моё присутствие сейчас не обязательно. Я был рад её повидать, а она сказала, что я повзрослел. Смешно. Но, наверное, так и есть. К себе я вернулся днём, после двенадцати. В гараже пусто, а дом встретил меня тишиной и стерильным порядком. По крайней мере на первом этаже. Ваасу было нечем заняться? Я заглянул в холодильник – пиво, манго и один банан. Я тебя понял. Надо в душ и в магазин. Так и быть, покормлю этого засранца как следует, после того, что он для меня сделал – мы уж точно не чужие люди. Ваас вернулся после пяти, когда я только начал готовить мясо с овощами. Он заглянул в кухню так, словно мы виделись только вчера, поднялся к себе, но вскоре спустился в гостиную и уселся на диване. Я закинул нашу еду в духовку, включил таймер на сорок пять минут и пошёл к нему. Не знаю как этот засранец, а я очень соскучился. ---Судя по твоей умиротворённой роже – всё неплохо. – Сообщил он мне свои наблюдения, не отрываясь от ноутбука, пристроенного на бёдрах. Он сидел, привалившись спиной к подлокотнику, вытянув обе ноги на диван. ---Всё просто отлично, и я очень благодарен тебе за помощь. ---Я тебе по этому поводу всё сказал. Я опустился на пол рядом с его ногами. ---Почему у нас так чисто? ---Я вызвал добрую женщину и попросил прибрать первый этаж. Денег это стоит немного, а эффект мне понравился, думаю, надо будет повторить. Ваас всё ещё ходит по дому босиком, и это всё ещё меня невероятно заводит. Его стопы. Не знаю почему, но чувствую себя скульптором, который любуется произведением искусства. Ваас словно идеальный натурщик, которого мне чудом удалось найти, и я глажу его стопы, словно мне предстоит невероятная задача воспроизвести это великолепие в холодном мраморе. К рукам, скользящим по его ровной коже, вскоре присоединяются губы. Я бы мог заниматься этим очень долго, но меня отвлекает подозрительная тишина. Я поворачиваю голову в сторону лица Вааса, и вижу, как он застыл, вцепившись пальцами в изголовье дивана. Поймав мой взгляд, он убирает ноутбук подальше и тянет меня к себе. ---Какого хуя, принцесса?! Его хриплый голос пускает волну колючих мурашек. ---Тебе неприятно? – Я правда допускаю такой вариант. ---Ты издеваешься?! Последний раз я старался не орать с таким трудом, когда мне шили бедро по живому. – Он снова прихватывает меня рукой за шею. – Белоснежка, ты понимаешь, что ты делаешь? М? Ты понимаешь, что Я с тобой сделаю?! ---Через полчаса будет готов ужин, а пока можешь делать всё, что захочешь. Или давай я продолжу… Наверное, я делаю с ним то, что он давно хотел попробовать, но было не с кем. Ну не будешь же ты заставлять кого-то целовать свои ноги. ---Не мог бы ты, пожалуйста, убрать руки от моих волос. Спасибо. ---Что за ебаный пиздец ты творишь?! ---Я тебя целую и глажу и… м-м-м-м, тебе, похоже нравится. ---Ты окончательно ёбнулся?! С-с-с-сука, Джесси, куда ты полез?! ---Расслабься, я не делаю ничего, чего мне бы самому не хотелось, и не сделаю ничего, что ты мне не позволишь. Ты хочешь кончить прямо сейчас? Помоги себе – я не против, или, если хочешь, я помогу. ---Принцесса, блядь! ---Не мешай, а то я тебя в следующий раз свяжу. ---Это я тебя свяжу, чтобы ты всякую гадость в рот не тащил. ---М? Ты про свои аккуратные пальцы на ногах, с нежными перемычками между, которые меня уже месяца три с ума сводят? Или про свод стопы, который у тебя невероятно чувствительный? Или про подколенные впадины… щекотно? Нет? Я так и думал. Расслабься, пожалуйста. Я облизывал его все отведённые на готовку полчаса. Ваас даже позволил закинуть его ноги мне на плечи, чтобы я мог добраться почти до самого его ануса и приласкать чувствительную кожу там. Он ругался, вздрагивал, кусал руки, орал в подушку и обещал, что я завтра ни сидеть, ни ходить не смогу. Напугал, тоже мне! Я, можно сказать, только этого и добивался. Честно признаться, мы Ваасом совсем распустились. Мы занимаемся с ним сексом по всему дому. Да, даже в гараже и даже на кухне. А уж о том, сколько раз гостиная становилась местом для наших безобразий, и говорить нечего. Да, мы по-прежнему спим каждый в своей спальне, но только потому, что это помогает сохранить некую видимость личного пространства. Я знаю, например, что Ваас, несмотря на всю его бесцеремонность, ничего не возьмёт из моего шкафа без спросу, и никогда не залезет в мой ноутбук. Я никогда не позволю себе открыть хоть какой-то закрытый ящик в его комнате. Для моих глаз – только то, что он сам оставил на виду. Во всём остальном… Ваас иногда спрашивает, куда же делся тот воспитанный и приличный мальчик, который вздрагивал при взгляде на него и постоянно запирал свою комнату. Да уж. Я теперь не то что не запираю её, я теперь даже дверь не вижу смысла закрывать. Наверное, было бы не круто, если бы наша хозяйка нас обнаружила, но она женщина воспитанная и всегда звонит заранее. А мы не идиоты, чтобы так сильно и некрасиво её расстраивать. Она же не сводница. Кто же виноват, что я оказался злостным соблазнителем, а Ваас настолько отмороженным, что на всё согласился. Я даже допускаю крамольную мысль, что когда-нибудь Ваас позволит мне быть сверху. Не знаю откуда у меня такие фантазии, но пока что все его запреты, которые он сам себе выдумал, я обходил довольно легко. Я могу делать с ним всё, что мне вздумается. И в данный момент я именно этим и занят. Я, оседлав его, гарцую верхом на его члене. Ваас сжимает моё бедро, словно хочет удержать меня, на самом деле, теперь я знаю точно, он удерживает себя, чтобы не сорваться. Мой медленный темп, в котором я чувствую каждый миллиметр его члена, скользящего внутри меня, сводит его с ума и проверяет на прочность терпение. На самом деле Ваас очень терпеливый, просто не всегда… и не во всём. А мне так кайфово, что я не собираюсь ничего менять. И непонятно сколько бы хватило выдержки Вааса, но нас отвлекают. Я слышу рёв мотоциклов. И их не два и не три, а гораздо больше. ---Суки, как вы заебали. Я вижу, что рука Вааса, отпустив моё бедро, наощупь тянется в сторону шкафа, где лежит сумка с оружием. Я, не прекращая двигаться, перехватываю её и целую, стараясь успокоить своего любовника. Он открывает глаза. Своим членом Ваас владеет превосходно. Он может кончить за несколько секунд, а может не кончать очень долго. Меня как-то хватило минут на сорок, дальше я сдался. А вот что касается рук и ног… Он с рыком опрокидывает меня навзничь. ---К тебе там кажется пришли. ---Подождут уёбки, я занят. Что особенно хорошо в Ваасе, по нему никогда не понятно, чем он только что занимался. Бухал, курил, спал, возился с мотоциклом, трахал соседа по дому. Кончив, он делает два глубоких вдоха, встаёт, выбрасывает резинку, застёгивает штаны, надевает майку и бегом спускается вниз. Мне надо куда больше времени. Но я тоже тянусь следом, хоть и остаюсь в дверях. Вся наша подъездная дорожка и часть улицы заставлена мотоциклами. Ваас выходит с крыльца и ждёт, пока мужик, приведший байкеров, снимет шлем и заглушит мотор. ---Ну-ка прекратили пердеть, уёбки, у нас тут приличный район. Нехуй ухудшать тут экологическую обстановку! – Орёт Монтенегро, и народ, хоть и переглядывается, но глушит двигатели. – Какого хуя, Донни?! – А вот это уже вопрос к здоровому бородатому детине с соломенными волосами до лопаток. – Если у тебя есть разговор – надо звонить, а не тащить сюда всё своё сраное стадо! Ваас смотрит на него так, словно тот привёл к нашему дому стаю бродячих собак, а не толпу байкеров группировки Рух. ---Ваас, я… надо, чтобы ты вмешался. Ты знаешь, я могу решить этот вопрос, но это будет война. Мы не хотим бойни. Слишком много ребят погибло четыре года назад – так неправильно. ---То есть, амиго, ты хочешь сказать, что своей башкой вы думать нихуя не хотите, и поэтому припёрлись всем табуном, чтобы я подумал вместо вас?! Донни, блядь, ты же знаешь, чем я занимаюсь – меня нихуя не колышут ваши проблемы! М?! Не-не-не, Донни, послушай меня, и вы, уёбки, тоже послушайте! Когда мне нужны люди, я не трогаю вас. Не путаю в свои дела, чтобы не подставлять банду. Когда мне нужны каналы переброски, я не обращаюсь к вам. Когда мне нужны склады – мне не приходит в голову воспользоваться вашими гаражами! Так какого хуя вы припёрлись ко мне?! ---Ваас, я бы не стал просить, но это китайцы. Они ахуели дальше некуда. Монтенегро опускает голову, и я вижу, как раздувается его грудная клетка. Он в бешенстве, что, впрочем, не мешает ему соображать. ---Окей, Донни. Окей. Я помогу. Но советом. Итак, первое. Записывай, если боишься забыть. Прекрати, блядь, считать своих клиентов – идиотами. Все знают, что такое китайские стволы и боеприпасы. Если ты хочешь, чтобы количество осечек патрона перевалило за «дохуя» - тебе к китайцам. Если ты хочешь, чтобы на противоходе при перезарядке оружие раздирало в кровь руки – тебе к китайцам. Если ты хочешь, чтобы ствол клинило, даже при использовании нормальных патронов – тебе куда? Верно! Вот, ты уже врубаешься. Если ты хочешь, чтобы в самый ответственный момент вдруг выяснилось, что к «стандартной» модели Беретты или Глока не подходят патроны – тебе туда же. К китайцам, и нахуй вместе с ними. И это я ещё не упомянул достопамятные партии АК из того же говна, из которого они лапшу делают, судя по хрупкости метала. А теперь подумай – кому нахуй нужно такое оружие?! Неужели ты не можешь объяснить того же покупателям?! Повисла пауза, а Ваас, убедившись, что послание получено, продолжил. ---А теперь вторая часть. – Он внимательно окинул взглядом тусовку. – Кто. Из вас. Спит. С китаянкой?! Господи, да он так это проорал, что его в самой поднебесной слышали. Крутые парни на мотоциклах притихли и переглянулись. ---Я ещё раз повторяю, мудачьё, кто из вас, тупых баранов, регулярно ебёт узкоглазую девку?! Ответа не последовало. Ваас развёл руками. ---Что ж, Донни, ты меня знаешь, я так не работаю. Приятно было повидаться, но, если ты со своим стадом не свалишь в ближайшие пять минут, я попрошу Белоснежку вызвать полицию. ---Крис! – Произносит лысый мужик, стоящий слева от того, кого Ваас называл Донни. – У Криса подружка – азиатка. Он указывает на парня ещё левее себя, и я вижу, как тот нервно сжимает ручку газа и опускает подбородок, глядя волком на Монтенегро. Ваас складывает руки на груди, переступая с ноги на ногу, склоняет голову на бок, сверля парня взглядом. ---Не подумай, hermano, я не собираюсь обвинять тебя или пиздеть просто так, но твоя подружка, девять из десяти, сливает информацию своим. Не-не-не, амиго, не ты первый, не ты последний. Они всегда так делают. Это семья, понимаешь? Ёбанный якорь, который их никогда не отпускает. Она делает это не потому, что не любит тебя, просто так у них принято. Ты – тупая белая обезьяна с большим хером. И это её устраивает, а всё остальное она сделает без тебя. Не веришь мне? Попроси Донни скинуть тебе на комп информацию о поставке в Висконсин, и своими глазами увидишь, как всё пойдёт по пизде. Главный переглянулся с этим Крисом, они кивнули друг другу, словно договорившись. ---Ещё что-то? – Издевательски кланяясь, вопрошает Ваас. ---Спасибо. – Негромко произносит старший. ---На здоровье, блядь. А теперь пиздуй отсюда со своей шоблой! Я не для того переезжал в приличный район, чтобы вы мне соседей пугали! Когда вся эта толпа разъехалась, и Ваас зашёл в дом, я подумал, что, наверное, теперь половина из этих ребят думает, что мы с ним любовники. Интересно, как это скажется на его репутации? В последнее время у меня всё чаще отказывает инстинкт самосохранения, поэтому я спросил об этом прямо. Ваас ухмыльнулся ---Те, кто постарше, помнят, как я на спор часа два трахал проститутку на бильярдном столе, на глазах у всех желающих, потому что она сказала, что ни один мужик не в состоянии довести её до оргазма, и большинство мужчин кончает в промежутке от трёх минут до пятнадцати. Я тоже ухмыльнулся и покраснел. ---Головной состав банды Рух в курсе, что несколько сутенёров держали девочек специально для меня. Во-первых, девки отказывались трахаться с кем-то ещё, а во-вторых, им требовался минимум двухдневный отдых после меня. Я не хвастаюсь, Белоснежка, но по молодости всякое бывало. Я никогда не испытывал иллюзий относительно своих возможностей. Были парни выше меня, сильнее, выносливее, привлекательнее, херова гора парней, у которых больше член – это я знаю наверняка. Но ни разу не было так, чтобы я оказался без женщины, когда они все при дамах. А вот наоборот – случаев полно. С Ваасом круто ездить на мотоцикле. Я не готов сам садиться за руль такой штуковины – мой транспорт машина. Наверное, поездка по хай-вею больше всего похожа на полёт, по крайней мере, мне так кажется каждый раз. Пока Ваас следит за дорогой и скоростью, я глазею по сторонам и чувствую себя как ребёнок в Диснейленде. И больше всего мне хочется, чтобы наша поездка никогда не кончалась, а новую я жду с нетерпением. Иногда мне даже удаётся подгадать время для того, чтобы напроситься с ним. Иногда результат немного не тот, которого я бы хотел. ---А можно с тобой? ---Можно. – Тянет Ваас и его лицо приобретает хищные черты. – Только оденься «нормально». Засранец! Решил отыграться за кинотеатр. ---Ты не просто кататься? ---Нет, я к ребятам. Есть там небольшое дело, а ты пока посидишь, пива попьёшь. А потом можем покататься. ---Оу, то есть надо совсем «нормально» одеться?! Ладно, есть у меня пара вариантов. ---Полегче, Белоснежка, если ты думаешь, что это повод обрядиться в БДСМ шмотки, то ты никуда не поедешь! БДСМ прикида у меня нет, зато есть хорошие плотные классические джинсы и короткая кожаная куртка, которую не продует на скорости. Добавить к этому неброскую обувь и чёрную футболку – то, что надо. Ваас осматривает меня, придирчиво кивает, типа «сойдёт», и мы выдвигаемся. Бар выгладит как правдоподобные декорации из плохих фильмов про банды байкеров девяностых годов. О том, что входная дверь – не портал во времени говорит только то, что у людей тут вполне современные мобильники, а у некоторых даже электронные сигареты. Остальное – полный сюр! Я думал такого уже никто не держит. Бильярдный стол, барная стойка, столы и мебель… да тут можно пару фильмов Тарантино и Родригеса снять. Ваас поздоровался с кем-то ещё у входа, так что в помещение мы вошли не вдвоём, что немного сбавило градус неловкости, но не слишком. Заметно упавший уровень шума при появлении Монтенегро, честно сказать, напрягал. А мне не по себе особенно, и постоянно кажется, что на меня все смотрят. Теперь понятно как Ваас ощущает себя в торговых центрах и кинотеатрах. Но это длится минут десять, пока меня не замечает высокий стройный черноволосый парень. ---Белоснежка! О, ничего себе, кто тут у нас?! ---Привет, Рико. – Смеюсь я, радуясь старому знакомому. Это один из тех ребят, с которыми мы забирали пластид. ---Помнится, кто-то обещал нам с Лукасом пиво. ---И не отказываюсь. А остальные где? ---Все тут. Парни! Белоснежка проставляется! ---Окей, я не против. – Я смеюсь, потому что вокруг меня собирается небольшая толпа в семь человек, которые желают получить обещанное пиво, а я и не против, но есть ещё и дело. – Рико, ты не хочешь поработать? ---Кого-то опять наебать?! Только давай без этой бабской хуйни. ---Не слушай его. – Лезет Лукас, которого я обрядил в ультра-узкие брюки, он, наверное, до сих пор меня ненавидит за это. – На него девки весь вечер вешались, пока он не умылся. Вся эта орда хохочет так, что потолок начинает осыпаться. ---Честно говоря, я как раз по этому поводу. Есть несколько заказчиков, которые ищут новые лица, а я обещал им помочь. Ваасу вон предложил, но он отказывается. – Снова взрыв гогота. – А у тебя, я думаю, получится. Ничего сложного, просто сьёмка. Заработаешь денег абсолютно легально. Обсуждение деталей с Рико вызывает бурные восторги у окружающих. Остальные завсегдатаи и бармен не понимают кто я такой. Какого хрена я езжу с Ваасом и веселю народ одним своим присутствием. Закончили мы на том, что я и Рико обменялись телефонами, и меня утащил с собой Ваас. ---Посидишь с Донни, принцесса, а то что-то ты разошёлся. Меня уже человек шесть спросили кто ты такой. ---Ты считаешь, что моё близкое знакомство с Донни улучшит ситуацию? ---По крайней мере никто не задаст этот вопрос лично тебе. Ваас доводит меня до бокового стола, находящегося вне главного зала и слегка на подиуме относительно остальных сидячих мест. Там я вижу уже знакомого здоровяка с соломенной гривой и окладистой бородой. Почему-то сейчас Донни напоминает мне Санта-Клауса, быть может, всё дело в искренней улыбке, с которой он встаёт, чтобы обнять Вааса. ---Да-да, hermano, я тоже рад тебя видеть. Я поговорил с Чёртом и Трусом, и нихуя не буду в это вписываться, ебитесь сами. – Он подтаскивает меня ближе за локоть. – Белоснежка посидит с тобой, а у меня тут ещё пара тем, раз уж я зашёл в ваш гадюшник. Я замечаю парня, к которому направляется Ваас, и почему-то он кажется мне знакомым. Да, я его видел, эти серые глубоко посаженные глаза, коротко остриженные чёрные волосы. Это тот самый Крис, чья девчонка сливала информацию китайцам. Ваас сам подходит к нему. ---Оставь. – Басит Донни, хлопая меня своей тяжеленой ручищей по плечу. – Ваас его успокоит. Этот сможет. Язык у него всегда был подвешен. Я не сомневаюсь. Я сомневаюсь, что наше соседство за столом с Донни будет комфортным нам обоим, но на пробу пытаюсь с ним поговорить: ---А почему Ваас не носит ваши нашивки? ---Потому же, почему при каждой встрече посылает любого из нас на хуй, вне зависимости от статуса и ранга. – Смеётся здоровяк. – Он больше не с нами. Он сам по себе. Я замечаю, что у Донни все руки в татуировках, и подозреваю, что это не просто картинки. ---А татуировки? Доннии чешет лоб, пожимая плечами: ---В смысле, почему у Вааса татух нету? Сперва не положено было, он же полукровка, даже для Канады. А для нас и подавно. Вот ему и не разрешали, да он и не стремился. А когда все вдруг поняли куда он прорвался и, что Ваас, по факту, один из старших, то тут уж ему и указывать нельзя было. Он сам что хотел, то и делал. Я думаю, он татуировки не любит. Ему иголок и боли хватало и так. Он вон весь покоцанный. То ожоги, то ножевые, то пулевые. А по молодости ещё и наркотики. Да, я хорошо помню тело Вааса, там и правда живого места нет, а вот про наркотики я слышу впервые. По моим удивлённым глазам Донни понимает, что теперь Монтенегро не употребляет, по крайней мере при мне. ---Ты его спроси, он тебе расскажет. – Ржёт здоровяк. – Он такое творил под кайфом, Язычники с Монголами до сих пор пот утирают. Я лично видел полицейскую сводку, когда троих старшаков из ЛосБандитос обнаружили закопанными в землю по шею в Неваде. Ваас тогда сам сдал координаты полиции, чтобы их живыми успели найти. Он дерзкий был и жестокий. Я, когда его первый раз увидел, подумал: «Да, этот ублюдок направит на меня пушку, спустит курок и не моргнет». И если я за что ему и благодарен, так это за то, что он не стал ни мою голову, ни голову Бутча рубить, хотя мог. Если бы Ваас захотел возглавить Рух или любую другую группировку… год, может быть больше, и они бы слушались его, как боженьку. А он, видишь, спокойной жизни захотел. Донни смотрит на меня, словно оценивает - подхожу я Ваасу или нет. ---Ты не удивляйся, у Вааса всегда голова необычно работала. Он поэтому «такой». Все ждали, что он главой станет, а он исчез. Все думали, что он Волкеру продастся с потрохами, а он его через раз нахуй посылает… ---Думали, он девчонку заведёт, а он со мной живёт. – Закончил я. ---Ты, парень, не обижайся… но у нас… ---Не надо, Донни, я знаю как «ваши» относятся к педикам. Ваас пару раз моих «ухажёров» с крыльца вышвыривал, спасибо, что без стрельбы и поножовщины. Я это хорошо уяснил. Этот «викинг» хохочет так, что все оборачиваются на нас. ---Ты не подумай, парень, чем вы там с ним занимаетесь – не наше дело. Если Ваас так решил, ему никто слова не скажет, ибо всем жить охота и пальцы с ушами дороги. Проверить на себе границы его фантазии никому не охота. Просто… он странный. Я – привык, а вот молодые пока вздрагивают. ---Почему Ваас ушёл? – Я не свожу глаз с их беседы с Крисом. Мой сосед держит парня за шею и что-то втолковывает, а тот кивает как-то через силу, словно ему неприятно соглашаться. Но Ваас отпускает его, заставляет встать и обнимает Криса. Крепко и горячо. Я знаю, как он умеет. И здоровяк-Крис стискивает его в объятьях, будто близкого друга. Ну вот, вроде договорились. Сейчас надо ещё утешить мальчишку немного… ---Не хотел подставлять своих. – Отвечает на мой вопрос Донни. – Ваас башковитый засранец. Он быстро смекнул, что федералы, когда им надо, наши сделки палят по его присутствию на них. Если Ваас вписался, значит что-то крупное. Проблем у всех до пизды, а его не трогают. Как специально. Он быстро это дело пресёк, залёг на дно и работал только через третьи руки. Потом, когда стало понятно, что и так можно, и его личное присутствие не всегда требуется, а контактов у него теперь миллион, к нему начали обращаться люди и не из тусовки. Ты ж с ним живёшь, должен был смекнуть что к чему. ---Мы очень мало общаемся. ---Так заняты?! – Поддевает меня Донни и сам ржёт. Я почти не краснею, ну, мне так кажется. ---А откуда Ваас вообще взялся? ---Да хрен его знает. Когда пришёл к нам – помню, но он уже тогда был легендой. А вообще… Ваас сбежал из Канады. Там случилась какая-то странная история. Говорят, у него была сестра, и там что-то произошло. То ли на них напали, то ли ещё что… короче она умерла, а он выжил, и некоторые говорили, что это он её убил. Но я не верю. Я видел, как он умеет любить. Он скорее себе сердце вырежет, чем тронет того, кого считает родным. Я улыбнулся и заметил, что Ваас косится в нашу сторону. Я опять что-то не то делаю? ---Что этот старый боров тебе такого рассказывал, что ты ржал на весь бар? М? Белоснежка. ---Мы говорили о тебе. Ваас закатывает глаза. ---Лучше б он к тебе свои яйца подкатывал. ---Не начинай. А то я тоже какую-нибудь херню скажу про тебя и Криса. ---Крис молодец. Член у него есть, и голова работает. Он на нас с Рочесом пообижался, а потом за ум взялся. Свою китайскую подружку сам подловил, и без объяснений вместе со всем шмотьём посреди трассы за сто миль отсюда высадил. Намёк, надеюсь, она поняла. ---Бедный парень. ---Азиатки прикольные бабы. Не напряжные. Жрать готовят, трахаются с тобой по первому зову. Следят за собой. Мозг не выносят. Если хотят подарков сами говорят какие и когда. Большую часть времени сидят в своих телефонах – красота. Но, в большинстве случаев, им на тебя насрать. Они себя так будут вести с любым мужиком вообще. А ещё у них есть обязательства перед семьёй. Что-то типа долга. Потому что мужик бросит, а семья – никогда. И что им старшие сказали, то они и делают. Вот Крис и влетел. Он думал, что она его любит, а оказалось, что нихуя! Я смотрю на Вааса в упор. Мне не даёт покоя этот приступ псевдо-ревности. ---Ты правда думал, что Донни мог подкатывать ко мне? ---Почему нет, амиго? ---Забавно. Педиков никто не любит, но парня трахнуть всем интересно. ---Вот именно, а потом эти же люди говорят, что у меня с головой что-то странное творится. Мне даже понравился наш визит в это странное место без опознавательных знаков. Ваас потом называл его «Сорок восьмым», видимо, по каким-то ориентирам и дорожным знакам, которые я упустил. Донни на прощание сказал, чтобы мы почаще заезжали, а Ваас его послал. ---Ну а чего как сыч сидишь дома? Приезжай и Белоснежку привози – он нам понравился. ---Иди-ка ты нахуй. – Незло отвечает Ваас. ---Да ладно тебе. Мы его на мотоцикле покатаем. ---Знаю я на чём вы его покатаете, амиго! Донни хохочет так, что слышно на всю округу. ---А может ему понравится?! Прежде, чем Ваас успевает что-то ответить, вмешиваюсь я. ---Спасибо, ребята, но единственный байкер, с которым я нормально взаимодействую – это господин Монтенегро. Вы очень клёвые, но я столько не пью. ---Ну, может у тебя подружки симпатичные есть. ---Донни, я – гей. КОНЕЧНО, у меня полно симпатичных подруг! Любая уважающая себя девушка обязана завести себе такого приятеля, но все они – сучки. Не знаю, откуда взялось название «Громовые птицы», но ржач, который вызвала моя последняя реплика, был подобен грому – это точно. За сим мы с Ваасом и отвалили. ---Неужели все подружки – сучки?! ---Да. Кроме Лизы, кстати, можно я её в гости приглашу? Договорённость распространяется, вроде бы, только на «любовников», а Лиза скорее уж сестра. Ваас, похоже, смекает нечто подобное, пожимает плечами, и снова этот его взгляд «ну попробуй». Что ж, вот и попробую. Ваас как-то странно смотрит на Лизу. Не то чтобы она ему не нравилась, но я начинаю напрягаться, будто он вот-вот спросит что-то неуместное из серии: ты, вообще нормальная?! Или: да что с тобой не так, баба?! Я знаю, что Лиза грустит. И я даже знаю из-за чего. Я, собственно, поэтому и позвал её, чтобы она немного развеялась, вышла из привычного колеса дом-работа-шопинг-дом. Так и до невроза недалеко. Несмотря на то, что Ваас к нам с ней не лезет, Лиза, кажется, начинает смущаться его присутствия, или что-то там себе выдумывает про наши с ним взаимоотношения, поэтому как-то неловко начинает «сливаться». Говорит, что устала, у неё болит голова и она, наверное, уже поедет домой. --- У вас такой уютный дом, но мне правда пора. Завтра утром куча дел. – Лиза неловко сутулится и достаёт мобильный. – Джесс, какое такси сюда приедет быстрее? Я не успеваю ответить, замечая, как щурится Ваас, слушая этот бред. Он, в отличие от меня, совершенно не умеет себя вести. Я уже жду, что он ляпнет какую-то грубость, за которую мне придётся извиняться перед подругой, но он только пожимает плечами и вдруг улыбается. Ох чёрт! Не нравится мне его улыбка. Это значит он что-то придумал. ---Остынь, hermosa, я найду тебе транспорт. ---Ох, ребята, не надо, вы оба выпили… ---Спокойно, сейчас всё организую. Есть тут одно «такси». И он достаёт свой мобильный, который, на удивление, молчал весь вечер. Ваас отходит в сторону, а я наливаю Лизе ещё выпить, успокаивая и говоря, что ей не о чем беспокоиться. Я-то знаю наверняка, я уже прошёл стадию дрожи в коленях перед Ваасом. ---Здорово, боров. – Начинает свою беседу с кем-то Монтенегро. – А скажи-ка мне, как там твой Ромео? Отошёл немного?! Ну вот и ладушки. Он там не бухой у тебя? Нет? Очень хорошо. Тогда пусть тащит свою задницу ко мне и резче! И шлем второй пусть прихватит. Нет. Не мне. Кого скажу, того и повезёт, заебали рассуждать, через пять минут чтобы здесь был! Я смотрю на побледневшую Лизу и намерен кое-то прояснить: ---Это Крис? ---Звонил я Донни, а приедет – Крис. Да. – Ухмыляется Ваас. Вот теперь можно и Лизу успокоить: ---Не волнуйся, Крис опытный и аккуратный водитель. – Я говорю это уверенно, потому что знаю сам. ---Тем более он повезёт тебя, красотка. – Ваас облокачивается на спинку дивана, глядя на Лизу с очень многозначительной улыбкой, заставляя её щёки заалеть. Чёртов сукин сын. Я чуть не засмеялся. А главное, Ваас выполнил свою угрозу: если в доме появятся мои друзья, то он познакомит их со своими. Не через пять, но через двенадцать минут у нашей подъездной дорожки слышен рёв мотоцикла. ---Оп, твоя карета подана, принцесса Эльза. Лиза смеётся. Ей немного неловко и даже, наверное, страшно, но она выходит вместе с нами. Ваас придерживает для неё дверь, давая пройти вперёд, и тут я наблюдаю то, что обычно называют «химией». Лиза видит Криса, а Крис видит Лизу. О боже. Я даже не стал смотреть на Вааса, зная, что это засранец сейчас ухмыляется, как дьявол. Вот как он это делает?! Чутьё, не иначе. Крис выбрасывает сигарету и встаёт с мотоцикла, разглядывая Лизу, словно глазам своим не верит, чем ещё сильнее смущает мою подругу. Похоже, он и представить себе не мог, что такие девушки водятся в природе и общаются с таким «сбродом», как мы с Ваасом. Да, особенно с Ваасом, который понимает, что от этих двоих сейчас ждать чего-то бесполезно, и вмешивается в процесс знакомства. ---Hermano, я думаю, объяснять не надо, что нашу прекрасную гостью надо доставить домой в целости и сохранности? К ней домой. – На всякий случай строго поясняет Ваас. ---Сочту за честь. – Крис наконец-то улыбается Лизе и протягивает подготовленный шлем. Пока она возится с застёжкой, а Ваас ей помогает, наш «Ромео» сам надевает защиту и разворачивает байк, ожидая свою прекрасную принцессу. Лиза садится, неловко озираясь, не понимая за что держаться, пытается ухватиться за выступающие части багажника. Крис, обернувшись через плечо, говорит, что держаться удобнее за него. Я не вижу сквозь шлем, но наверняка Лиза опять краснеет, несмело кладя руки на широкие плечи байкера, а он вновь что-то говорит, и она, точно смутившись, опускает руки ему на талию. ---Ах ты чёртов сукин сын. – Сообщаю я Монтенегро, когда наша сладкая парочка отчаливает. ---Что?! – Переспрашивает Ваас, делая вид, что не расслышал меня сквозь рёв харлея. Следующие две недели Лиза ходит «загадочная», я к ней не лезу, только отмечая, что она пьёт много кофе, меньше красится, позволяет себе более неформальные украшения, плохо высыпается и не стремится поработать подольше вечером. У неё пропал этот тоскливый взгляд, когда понятно, что рабочий день окончен, дела уже надоели, а дома заняться особенно нечем. Посиделки с подругами в кафе и поход по торговому центру уже приелись. Зато появилась мечтательная улыбка, когда на телефон падает сообщение от одного вполне конкретного адресата, который значится как «Ромео». К концу месяца в её гардеробе появляется стильная короткая куртка из плотной ткани со специальными вставками и пропитками. А ещё через неделю после этого, уже никого не стесняясь, на парковку офиса Лизу привозит чёрный как ночь и мощный как носорог харлей. Широкоплечий юноша усаживает её на сиденье боком и, пока она снимает шлем и поправляет причёску, стаскивает с неё кевларовые сапоги, защищающие ноги, надевает на неё молочно-розовые туфли, лежащие в левом подсумке, подаёт Лизе руку, помогая встать, отдаёт ей её сумочку, целует, загородив своей широченной спиной и отпускает на работу. Её «Ромео» сидит и курит ровно до тех пор, пока Лиза не дойдёт до здания. Многим не видно из окна, а я точно знаю, что у самой стеклянной вертушки она оборачивается, посылает своему ухажёру воздушный поцелуй и только после идёт на работу. Да, на этот ритуал пялится весь офис. В том числе и я. Но я, в отличие от половины женщин и небольшой части мужчин, не завидую. Я радуюсь, ибо точно знаю, что «там» всё хорошо. А ещё, дойдя до рабочего места, Лиза на глазах у всё тех же коллег крепко обнимает меня, прижавшись к моей груди и тихо говорит: «спасибо». Я смеюсь и обещаю передать её благодарности по адресу. Да, она всё ещё не доверяет Ваасу и побаивается его, тем более узнав от Криса, кто он на самом деле такой. Но она не может отрицать, что именно этот человек стал автором её внезапного счастья. ---Чувак! – С этими словами я вваливаюсь домой, заставая Вааса выходящим из кухни. Я расставляю руки в стороны, намекая на объятья. Ваас с недоверием смотрит на этот жест. ---Так надо, чувак, поверь. – Как ни странно, этот аргумент срабатывает. Монтенегро, пожав плечами, подходит ко мне и отдаётся в мои руки. Я с удовольствием льну к его горячему телу, вдыхаю его запах, чувствуя, что он буквально виснет в моих объятьях. Кто-то сегодня устал, кого-то надо погладить, но мои намеренья потом, сперва дело: ---Ты стал богом в её вселенной. ---М? Ты про свою замороженную подружку? Похоже, наш мальчик растопил её ледяное сердце. Да, моя Лиза оттаяла и стала «весенней девочкой». Я давно не видел её такой счастливой и лёгкой. А ещё я иногда вижу, как она стоит рядом с Крисом, такая стройная и нежная, прижавшись к нему, как к скале. Он ещё не знает, но она на самом деле кого хочешь размажет и сама, но с ним ей это не нужно. А у меня свое счастье. Мой домашний дракон. Которого надо покормить, погладить, иногда поиграть с ним. Отпустить «полетать» или сводить в кино на Диснея. И главное ни о чём не спрашивать. Надо будет – сам расскажет. ---Белоснежка, поехали кататься. ---Куда? ---Кружочек по хайвею и домой. Можем заехать пострелять. ---О, круто. Мне понравилась та винтовка. ---Ахуеть, принцесса, я, честно говоря, не ожидал, что ты умеешь этим пользоваться. ---Да перестань! Мой старший брат был военным. Отец с детства учил нас стрелять из длинноствольного оружия. ---Окей, я понял, hermano. ---И заедем в салон BMW, у них были очень классные шлемы. Я морально готов купить себе свой и не пользоваться твоим старым. ---Хуйли я забыл в этом BMW-шном гадюшнике?! ---У них очень крутая коллекция. ---Анальных пробок?! ---Не начинай. Давай и тебе тоже шлем посмотрим, у них высокий коэффициент защиты и лучше угол обзора. А ещё есть цвет чёрный-карбон. Это матовый такой – тебе пойдёт. И куртку новую. ---Ну пиздец. Только стилиста мне, блядь, не хватало! ---Кстати, фотосессия Рико порвала редакцию в клочья! Он теперь – звезда! ---Сука, ещё и парня мне испортил. ---Не ворчи. Я готов ехать. ---Погнали. Покажешь, что за шлем ты там присмотрел.