***
Из здания выпало с десяток совершенно не стоящих на ногах, оборванных и опалённых спиртом мужчин. Пьяный смех раздался на всю округу, и стеклянные бутылки громко застучали друг о друга, издавая гулкий звон. Кто-то даже упал в мокрую от водки траву. — Молодцы, ребята, отлично сработали, — воскликнул их лидер, поднося горлышко зелёной бутылки к губам, — всё как надо. Сегодня гуляем до утра. Один из его ближайших друзей подошёл к нему и по-дружески похлопал по груди. — Нет, босс, — протянул он, криво улыбаясь, — это всё ты. Надо же было сговориться с его батей. Мелкий сосунок… — Зато теперь женщины доступны в любое время! — радостно поддержал его второй с рисунком на лице, — чёрт возьми, что ещё нужно в жизни, а? Вокруг все заулюлюкали, пока вся группа двигалась в сторону паба. — Хорошая выпивка, красивая женщина… Я бы прямо сейчас женился на любой, честное слово. Главарь ухмыльнулся и отпил ещё немного пива. — Да ты романтик, Кемпо. Кто же будет ходить с нами на гулянки? Не отпустит же тебя с нами жёнушка. Кемпо, обняв другого головореза за бок, мечтательно вздохнул, затем икнул. — А ты подумай. Приходишь ты домой, а там тебя ждёт кто-то. Не крысы иль тараканы, а женщина. А если она ещё и красивая, то это уже даже лучше крыс с тараканами получается, — заговорил он, и его друг громко засмеялся, но Кемпо стукнул его по затылку, — да что ты знаешь, баран. На тебя никакая женщина без монет в кошеле не взглянет. Второй, потирая рукой затылок, яростно метнул в него взгляд и надулся. — Это кто баран, я? Да ты на себя посмотри… Между ними встал шеф и дёрнул обоих за истёртые капюшоны. — Да чтоб вас, упрямые кретины. Завтра цапайтесь сколько угодно, сегодня мы веселимся. Тату, скрипнув что-то себе под нос, отшатнулся от обоих. — Есть, Босс, — он потряс закрытую бутылку в руке, — в конце концов, нечасто такое случается. Кемпо потёр промёрзлую щёку, затем вдруг вновь улыбнулся. — Да, обычно мы грабим кого, или ещё что, а такого я не помню, чтобы срабатывало. Ты — кремень, Босс. Главарь едва заметно улыбнулся в ответ, но тут же спрятал улыбку за рукой. — Ладно, ладно, сегодня все поработали. — Не скромничай, Босс, — подхватил кто-то из толпы, — ты как главным здесь стал, так мы в гору и пошли. Мужчина уже не мог сдерживать улыбку. Всё-таки, как бы сурово он внешне ни выглядел, но похвала может растрогать и дикого медведя в лесу. — Согласен. Мы вот уже к таверне подошли, сейчас ещё выпить возьмём, и кутить до утра. И правда, разношёрстная банда успела дойти до дверей паба. За ней слышались развесёлые голоса. — Предлагаю пить за Босса, — воскликнул Тату, обняв того за шею, — за Спидвагона, мужики! Бутылки взлетели в воздух, по которому пронеслись крики. — За Спидвагона! — вопили люди со всех сторон, — за Спидвагона! Чтоб ты всегда был с нами! «Чтобы я куда-то ушёл отсюда? Да никогда», — думал тогда сам Спидвагон, стоя посреди разгорячённой толпы.***
Роберт зябко помотал головой. Пока он стоял перед дверью, на его плечах успели собраться небольшие горки снега — он не знал, сколько так простоял, минуту или пять. Он успел замёрзнуть, его руки в перчатках онемели. Воспоминание прошло ярким, цветастым наваждением. Он словно был способен чувствовать запах алкоголя, слышать крики своих людей, чувствовать их хлопки по своим плечам. На самом деле и запахи, и крики исходили из паба, а вот о прикосновениях он сейчас и не думал. Он пытался понять, зачем пришёл сюда, если знал, что за этим последует. «Ничего хорошего из этого не выйдет», — говорил он сам себе, заходя внутрь кареты, но всё равно перешагивал её порог, а затем всю дорогу от особняка до Огр-стрит думал о том, что не нужно ему туда идти. И всё же ноги его сами несли туда. Как минимум, он не хотел прослыть трусом, а что хуже — признаться в этом самому себе. Глубоко вдохнув морозный воздух, он дёрнул ручку. Скрипучая, облезлая дверь приоткрылась, и в ушах Спидвагона тут же зазвенело от шума. Повсюду раздавались звонкие возбуждённые и подгоняемые хмелем голоса, где-то в углу периодически шумел граммофон, неизвестно откуда здесь взявшийся. Кто-то стучал полными стаканами по столам и шелестел картами. Всё было на своих местах, даже люди были те же самые, словно и не уходили отсюда с прошлого визита Спидвагона. Таверна жила своей жизнью, всё в ней было размеренно и узнаваемо. Только самому Роберту здесь было не по себе. Впервые он почувствовал себя здесь лишним. Люди, окружавшие его, опоённые алкоголем, стали понемногу раздражать мужчину, запах спирта начал резать нос, а атмосфера из непринуждённой и спокойной превратилась в удушающую. Спидвагон не сомневался, что не в таверне проблема — изменился он сам. Столь недолгое путешествие и знакомство с совершенно новыми, иными от здешних, людьми исказило его, изменило сверху донизу. Он не хотел находиться здесь, не желал разговаривать ни с кем, и всё же что-то неотвратимо тянуло его сюда, некое чувство ностальгии. Это место было ему родным, он провёл здесь множество пьяных вечеров с друзьями и не сильно отличался от нынешних посетителей. Только вот сейчас вся его одежда была новой и качественной, а их была похожа на подранные тряпки, пусть сам он ходил точно так же несколько месяцев назад. Во рту стало горько, а голова загудела от звуков, но Роберт всё же зашёл внутрь, выпуская на улицу клубы пара. Он сразу кинул взгляд на огромный семейный герб владельца паба на стене. Стоящий на задних лапах кабан словно глядел на него в ответ, и мужчине стало жутко. Несколько людей обернулись на него и тут же зашептались, определённо узнав. На губах появились улыбки, и несколько человек даже помахали ему. Он не был тут около полугода, но по ощущениям прошло много больше. — Неужели?! Кого я вижу?! Господин Спидвагон в нашем драном кабаке! — из-за одного из столов послышался злой, но задорный смех. На Роберта смотрел мужчина лет пятидесяти, с поседевшими висками, но не так, как седеют знатные люди. В седине Джорджа Джостара было что-то благородное, приятное глазу. Ник же выглядел потрёпанным и измученным, и никакая седина не спасала его. Густые усы обрамляли тонкие губы, пока ещё тёмные брови нависали над глазами и создавали вид, будто мужчина смотрел исподлобья. Стоит заметить, что Спидвагон всё ещё помнил его имя. Роберт улыбнулся краем губ и сел за барную стойку. Его рука поднялась в приветственном жесте. — Рад видеть, Ник, — сухо бросил он. Роберт повернулся к бармену и по совместительству владельцу таверны и его давнему знакомому. Блондинистые волосы были зачёсаны назад, такие же светлые и почти бесцветные брови почти не выделялись на общем фоне, и лишь шрам, пролегающий вдоль челюсти, портил картину. И всё же Генри считался красавцем в местных краях. Подняв на друга глаза, Роберт встретился с настороженным взглядом и нахмуренными бровями. Что-то в нём смущало и заставляло поёжиться. — Привет, Генри. Нальёшь мне?.. — Ты что тут забыл, Спидвагон? — резко перебил его мужчина и сжал тряпку, которой он протирал стол, в кулак. Опешив от подобной резкости, Роберт несколько секунд смотрел в лицо бармену, прежде чем ответить. — Да вот, выпить зашёл. Не видно? — Спустя столько времени? — грозным тоном спросил Генри, не сводя глаз с Роберта. В груди Спидвагона на самом деле что-то сжалось, и он будто только сейчас понял, что улыбки на входе были такими же злобными и недружелюбными. Не найдя, что ответить, Роберт просто опустил голову, прикрыв лоб ладонью. Генри вдруг выдохнул, тяжело и долго, после чего его глаза смягчились. — Ладно, не злись, но ты бы свалил подобру-поздорову, пока никто не всполошился, — спокойно произнёс бармен, и Роберт вытянул шею, наклонившись чуть ближе к нему. — С чего это? Генри ещё раз выдохнул и вновь начал протирать поверхность стола от несуществующих пятен. — Ты в курсе, как я к тебе отношусь, Спидвагон, — начал он, не глядя на Роберта, но докончить не успел. — Графин эля моему старому другу за мой счёт! — перебил его Ник, стукнув кулаком по столу. Недовольное ворчание вокруг твердило о том, что гость успел утомить всех клиентов этого заведения. Бармен вопросительно поднял взгляд на Роберта, одновременно косясь на пьяного головореза. Спидвагон, в свою очередь, отрешённо махнул рукой, уговаривая друга не обращать внимания на чужие капризы. На столешнице появился редкий для этой таверны стеклянный графин, наполненный тёмным пивом с белёсой пенкой сверху. — Сам знаешь, — произнёс бармен, — если он откажется платить — с тебя два фунта. — Я заплачу, не волнуйся. Голоса вокруг стихли, и Роберт решил вернуться к прежней теме, налив себе напиток в высокий деревянный стакан. — Так почему ты меня гонишь, а? — немного резко спросил он, припав губами к краю фужера. Генри оглянулся вокруг, пытаясь рассмотреть, не нашлись ли особо любопытные гости, которые бы прислушались к их разговору, но таковых не оказалось. Лишь Ник изредка поглядывал на них, никак не решаясь променять свою выпивку на их диалог. — Тебе здесь не рады, Спидвагон, — ответил Генри, развернувшись к наполненной тёмными, тонированными бутылками, полке. — Всё ещё не понимаю. Мужчина резко обернулся обратно к нему и наклонился так низко, что они чуть не соприкоснулись носами. — Не строй из себя невинность, всё ты прекрасно понимаешь, чёртов плут, — вспыльчиво прошипел Генри, — ты пропал на несколько месяцев, оставив своих парней на попечительство судьбы, пока сам шлялся дьявол знает где! Роберт гордо держал подбородок поднятым, таким образом не отдаляясь от друга и не выказывая испуга. Стрельнув глазами в сторону, бармен продолжил: — Ребята без тебя будто с цепи сорвались, совсем свихнулись, все до одного, — мужчина аккуратно указал пальцем куда-то позади Спидвагона, — вон, видишь старину Криса? Не замечаешь ничего необычного? Подняв одну бровь, Роберт мельком оглянулся за спину, ловя взглядом знакомое лицо. Спустя несколько секунд он смог разглядеть Криса и заметить, что один из его глаз стал молочно-белым. Тёмный, явно заживший шрам пересекал всю щёку. Сердце Спидвагона пропустило удар. — Твои щенки постарались, — безучастным голосом отчеканил бармен, наконец отстранившись от лица приятеля, и взялся вытирать стакан салфеткой. Роберт сжал пальцы на своих штанах, наблюдая, как на тех появляются складки. — В нашем мире шрамы — не новость, — парировал он, каким-то чудом умудряясь держать самообладание. — Но не от своих же, чёрт тебя побери!.. — прорычал Генри сквозь зубы, тоже из последних сил сохраняя спокойствие. Спидвагон не нашёлся что ответить на этот раз. Он на самом деле был виноват, и эта вина уже долгое время лежала у него на сердце, но он решительно намеревался оставить такую жизнь позади. С чего-то нужно было начинать, всё здесь ему просто осточертело. Однажды ему удалось почувствовать, что он может выбраться отсюда, пробраться повыше, стать чем-то. Он понял, что ему выпал шанс, который достаётся далеко не каждому. Само ощущение этой возможности отвергало это место, не позволяло ему наслаждаться нахождением здесь. — Где они сейчас? — полушёпотом спросил Роберт, делая маленький глоток, — Тату, Кемпо. Все они. Эль казался ещё более горьким и не лез в горло. — Недавно были тут. Пьянствуют уже неделю. Уверен, скоро вернутся за добавкой. Как только Роберт опустил стакан на тщательно отполированный стол, Генри схватил его за запястье. — Уходи, прошу тебя, — тихо, но настойчиво потребовал он, — это не моё желание, но они меня не поймут. Уходи, пока беды не навлёк. Мужчина твёрдо и беспрекословно вцепился серыми глазами в глаза Спидвагона, не позволяя отвернуться. Роберт с трудом сглотнул. — Ужасный у тебя эль, Генри, — всё, что он смог ответить осевшим голосом, — просто отвратительный. За спиной Спидвагона раздались неаккуратные, заплетающиеся шаги, и на плечо Роберта легла рука, сплошь покрытая тёмными волосами. — Конечно, отвратительный, — Ник уселся рядом и без спроса налил себе из графина, — не то что на званых вечерах да балах, наверное. Ты ведь у нас теперь аристократ. Богач. Тебе виднее будет. Эль шипит и плескается, пенка покрывает густые, но безвкусные усы. Мужчина всё-таки нашёл в себе силы встать с места и подойти к ним. Тогда бармен встревоженно посмотрел на Ника. — Вон, на каретах теперь ездишь, — усмехнулся тот, обнимая Роберта за плечо, — ну, каково это, иметь толстый кошелёк в кармане, а? Раздражение поднималось всё выше по горлу Спидвагона. Он сжал кулаки, но неведомым образом сдержался. Его манеры, его характер изменились, он больше не мог позволить вести себя как раньше. Он холодно снял с себя руку и едва заметно отодвинулся подальше, стараясь выбить из носа запах алкоголя. В глазах собеседника мелькнул след разочарования. — Душно и трясёт в каретах, — равнодушно ответил Роберт, наливая себе пиво в стакан, после чего обратился к бармену, — как дела в таверне? Он не успел порадоваться возможности сменить тему разговора, будучи перебитым Ником. — Ох, какие мы стали нежные, — желчно произнёс он, делая большой глоток, — что же ты не заходил к нам, Спидвагон? Ребята ждали тебя, как отца святого. Или мы тебе больше не по вкусу? Как бы самодовольно и цинично это ни звучало, но это было правдой. Роберт жалел о том, что пришёл сюда как никогда раньше. Не нужно было трогать старую рану и вот так бередить её. — Ну конечно, ты теперь таскаешься со знатными дворянами, куда тебе до нас, грязных оборванцев, — продолжил Ник, — хотя помнится, ты и сам из того же племени. Где же твоя шляпа, Спидвагон? Роберт хмурит брови, а бармен молча, лишь глазами, умоляет его не поддаваться на провокацию головореза. Спидвагон невольно проводит рукой по непокрытым волосам. Шляпа мистера Цеппели дома, он не посмел притащить её в такое место. — В ней больше нет нужды, — со сталью в голосе ответил Роберт. Сражениям, борьбе за его жизнь пришёл конец, оружие ему больше не нужно. И пусть он не посмел прийти сюда без кинжала за пазухой, но всё же какой-то груз упал с его плеч. — Припоминаю, припоминаю, — мечтательно протянул Ник, — эту шляпу подарил тебе мой отец, когда ты стал главарём банды. Ох, как ты прыгал от счастья, парень. Я помню тот день.***
Констебль неистово стучал по двери, и никто не сомневался, что за ним уже стоят, или уже следует конвой из полицейских с огнестрелом в руках. В группе смешалась растерянность и паника — без командира никто не понимал, каким образом действовать и как быть, ведь прошлый главарь лежал забитый в углу, с налившейся синевой гематомой на глазу и рассечённой губой. На нём в целом здоровых мест было меньше, чем переломанных. — Крысий дьявол, сейчас ворвутся, точно вам говорю! — крикнул один из мужиков, держась за деревянную дверь в здание. — Сколько их там? — выкрикнул другой головорез, и первый припал ухом к дереву, прислушиваясь. — Пока один, — ответил он, и вновь послышался стук. — Значит, ещё успеем, — произнёс Спидвагон и направился в сторону бывшего главаря, который всё это время трясся, прижавшись спиной к холодной стене. Он прекрасно понимал, что никто в данной ситуации не решится взять на себя командование, а без него уйти удастся не всем. Роберт соврал бы, сказав, что никогда не хотел быть главой, но это звание нужно было заслужить. Он подошёл к боссу и, схватив за ворот куртки, протащил по полу ближе к середине комнаты. Тот, вскрикивая от боли в конечностях, не сопротивлялся. Их кругом обступила банда, смотря на мужчину потерянным, полным разочарования взглядом. Спидвагон отпустил его, после чего, нагнувшись, схватил за подбородок. — С кем ты в сговоре, отвечай, — он встряхнул мужчину за челюсть, и тот застонал. — Ни с кем… — сдавленно прошипел он, и Роберт сжал сильнее. Босс завопил, когда что-то внутри его лица щёлкнуло. — Врёшь, — выплюнул Спидвагон. На них началась облава, и этот человек в этом повинен. Однако такая жалкая крыса, как он, не стала бы заниматься этим в одиночку. Роберт нутром чуял, что у него были соучастники, и их точно нельзя было оставить в живых. Иначе ничего бы не имело смысла. Их новое место обитания нашли бы уже на следующий день. Спидвагон толкнул его, и мужчина, ударившись затылком, упал на спину. Подошва сапога легла на его грудь и начала давить так сильно, что он захрипел, после застонал и начал бормотать что-то неразборчивое. Брови его вскинулись кверху, глаза были зажмурены от боли. Спидвагон убрал ногу и наклонился ближе к задыхающемуся мужчине. — Ну, говори! — крикнул он, но Босс отвернул лицо. — Никого, я сам… Голос его звучал тихо, словно его душили. Спидвагон даже проникся к нему уважением за такую преданность сообщникам. — Раз так, — он повернулся к Кемпо и протянул раскрытую ладонь, — дай-ка мне нож, что побольше. С довольной улыбкой Кемпо достал из-за пояса длинное мачете, которое Спидвагон почему-то называл ножом. С такой же дерзкой улыбкой Роберт взял мачете и присел на одно колено перед лежащим полутрупом. За дверью было до странного тихо. — Не позволишь? Лезвие оружия начало стремительно приближаться к чужому локтю, и главарь вскрикнул. — Шон! И ещё Кривой Уилл… — он схватил Спидвагона за предплечье, — и Одноглазый Майкл… Прошу, не трогай, ради богов, не убивай! Толпа начала злобно коситься на упомянутых бандитов, и эти трое начали мгновенно мотать головами в унисон, словно заведённые. На них смотрели с яростью и обидой. — Да вы чего, парни! — закричал Кривой Уилл, отшатываясь от круга, — да мы же с вами… Я всегда за вас был! Мужчина, сделав несколько шагов, попытался отбежать к двери, но был остановлен за плечо. Спидвагон жёстко развернул его лицом к себе и быстро приблизился носом к чужому лицу. Запах, тяжёлый и гадкий, совершенно дрянной, напоминал гарь. Мужчина смердел как сожжённая резина. Подняв бровь, Роберт отошёл от него, и всё его лицо и тело выражали брезгливость. Он сплюнул на пол, рядом с чужой обувью. Далее начался ещё больший переполох, в котором все четверо оказались незамедлительно убиты, пускай этого и не планировали заранее. И лишь Спидвагон извлёк из этой ситуации выгоду.***
Вдруг отсутствие шляпы на голове стало ощущаться гораздо ярче, нежели ранее. — Это всё в прошлом, — безэмоционально произнёс он. В глазах пьяницы загорается огонь, и он с силой хлопает кулаком по столу. — И мы тоже в прошлом? И они все в прошлом? — он обводит ладонью зал, некоторые с интересом начинают оборачиваться на шум, — твоя команда, на кого ты их оставил, когда утащился за этим богатеньким мальчишкой? Бармен из-за стойки громко и настойчиво кашляет в кулак, привлекая к себе внимание. — Успокойся, или я вышвырну тебя отсюда, — ровным тоном произносит он, глядя Нику прямо в глаза. Тот смотрит в ответ некоторое время. Смотрит так, будто его только что предали, после чего громко вздыхает и садится на стул вновь. — Ладно, видимо, мы больше не достойны великого Назойливого Спидвагона, — мужчина интонацией выделяет слово «назойливый», и Роберт заметно напрягается, — куда уж нам тягаться с твоими новыми друзьями. Джостар, кажется? Так зовут мальчишку? Только этого сейчас не хватало. Спидвагон не может растерять свою преступную честь окончательно, начав яростно защищать Джонатана. Любой из этих ублюдков достиг своего пика благородства, оставив чаевые официанту или выкинув окурок в положенном месте. Никто из них даже близко не сравнится с мистером Джостаром, но он не может заявить это вслух. — Слухи разносятся быстро, — тянет Роберт вместо свой гневной внутренней тирады. — Это верно, — ухмыляется Ник, отпивая алкоголь, — у него вот только дом сгорел. Да, мы слышали. Правда, так и не поняли, что тебя в нём так привлекло. — Трудно объяснить, — на самом деле очень просто, но он не допустит опрометчивых слов. — Золотые горы, никак иначе, — ядовито дополнил Ник, усмехаясь, — никогда бы не подумал, что Спидвагон станет ручным питомцем какого-то лорда. Роберт не знал, пытался ли Ник задеть его, или всё это лишь последствия алкоголя, но он не смог остановить себя, крепко хватая ворот рубашки пьяницы. — Следи за словами, Ник, — гортанный рык Роберта явно напугал мужчину, и тот быстро сжался под таким напором. Головорез развёл руки в стороны в жесте «сдаюсь» и нервозно захихикал. — Эй, чего ты? Я ведь шучу. — Спидвагон, — строго позвал Генри, уже встав в позу, в которой будет удобно разнимать обоих. Наклонив голову в сторону бармена, Роберт какое-то время сомневался, но доставлять своему другу проблем он не хотел. Особенно учитывая его нынешнее положение. — Язык бы тебе оторвать за такие шутки. Он отпустил мужчину и машинально встряхнул пальцы. Ник это заметил, о чём говорила дёрнувшаяся бровь. — Что-то ты напряжённее, чем обычно. Я думал, когда человек как сыр в масле катается, он повеселее будет, но я посмотрю, ты всё такой же. Уважаю, — сменил тактику Ник, поправляя смятую одежду. Эль только-только начал действовать и расслаблять, а Спидвагон всегда становился мягче в подвыпившем состоянии, над чем всегда смеялись все его товарищи. Зачастую он разваливался на диване, наблюдая за собирающимися драками и потасовками, и, как ни странно, на утро он единственный помнил о произошедшем. Смешки сменялись уговорами помочь найти потерявшихся в гуще города друзей, раскиданных по разным канавам и лесным кюветам. Тогда наставала пора смеяться Спидвагону, когда он вытаскивал очередного спящего приятеля из борделя или чужой постели. В конце концов, Спидвагон очень ценился среди своего окружения, и как лидер, и как хороший друг. В этот момент по всей таверне раздались стуки каблуков, и не оставалось сомнений, кто именно имел честь посетить паб. В помещение зашло несколько девушек в простеньких платьях с натуго завязанными корсетами и в кожаных сапогах на заклёпках. Некоторые были в плащах и капюшонах, скрывающих их личность, но большинство из них всё равно были известны как народное достояние. Нужно было быть хотя бы умнее полёвки, чтобы не подхватить сифилис или что-то похуже. Чего уж греха таить, Спидвагон и сам, бывало, пользовался услугами дам лёгкого поведения, но обычно лишь за компанию и не по своей инициативе. Откровенно выражаясь, он глубоко сочувствовал этим женщинам, как не должен был сочувствовать, а потому иногда снимал одну из них, чтобы просто выпить и поговорить, полностью оплатив весь несостоявшийся процесс. В такие вечера, освещённые дешёвыми свечами и запахом сухого вина, он узнавал их историю, и сердце его начинало скрипеть. Девушки полностью доверяли ему, раскрывая свои душевные тайны. Взамен они, бывало, укладывали его голову к себе на колени и гладили шрам, распевая бредни о том, насколько он красивый и замечательный. Он понимал, что всё это ложь и жалкая попытка отплатить за его доброту, но спорить с ними ему так не хотелось, что он позволял девушкам и дальше вешать ему лапшу на уши. Это повторялось каждый раз, по одному и тому же сценарию, будто они все сговорились, однако Роберту было глубоко плевать. Некоторые из них были довольно интересными людьми, с которыми можно было завязать знакомство, но общаться с ними и дальше он не мог. Никто бы не пропустил мимо ушей новость о том, что Роберт И.О. Спидвагон общается на политические темы с ночными бабочками. Он очень редко по-настоящему прикасался к ним. — Поглядите, кто это у нас тут, — до мерзости сладко проговорил Ник, взяв одну из девушек за предплечье и притянув к себе, — да ты настоящая красавица. Женщина немного устало улыбнулась, отбросив свои чёрные, как уголь, волосы с плеч. Желтоватые зубы показались за потрескавшимися губами. — Сколько возьмёшь? — совершенно обыденным тоном спросил Ник, оглядывая девушку с ног до головы. Её сероватое платье было старым и протёртым в некоторых местах, стоптанные сапоги на ногах выдавали её сильную загруженность. На полуоткрытой груди и шее виднелись тёмные пятна, словно её пытались задушить. — Договоримся, — хрипло ответила она, и Роберту не нужно было других доказательств. Он увидел сквозь фальшивую, натянутую кошачью улыбку истинное горе и вымотанность, глаза женщины не блестели и казались потухшими, мутными; под ними залегли тёмные мешки. Её кожа была бледна, будто она месяцами не показывалась на солнце. Спидвагон тихо, почти незаметно втянул в себя воздух. Она пахла слабостью. — Гляди, Спидвагон, — начал Ник, проведя пальцем по руке женщины, — что думаешь? Можем разделить с тобой, такую не везде найдёшь. К глотке Роберта подступила тошнота. Остальные дамы уже поусаживались за столы, стараясь выбить больше дохода, ласково и завораживающе общаясь с гостями таверны. Зашуршали юбки, кто-то даже начал танцевать посередине зала, пьяно посмеиваясь, а другие незамедлительно захлопали. — Нет, спасибо, — низким голосом пробормотал Спидвагон, пытаясь запить тошноту пивом. Это не помогло, и ему оставалось лишь смотреть на начинающийся кутёж. Глаза Ника сузились, а губы вытянулись в издевательской ухмылке, когда он отпустил девушку, и та, с немного расстроенным видом, пошла вглубь столов, в поиске других клиентов. — Не могу поверить, что Спидвагон отказался от хорошей женщины, — начал он, в его тоне звучали хищнические нотки, а сам он выглядел так, будто готовится к драке, — кому скажи — засмеют. — Ник, чтоб тебя… — предупредил Генри, глядя на пушащегося, точно павлина, мужчину. Пульс Роберта на некоторое время заглушил остальные звуки, а голова закружилась. В глазах заискрились яркие пятна, будто его только что ударили по голове. — Кто бы мог подумать, — продолжил Ник уже громче, на потеху публике, чтобы все точно услышали, — что наш Спидвагон лёг под какого-то вшивого аристократишку. Все вокруг обернулись на голос, некоторые с удивлением, некоторые — с недоверием. Сквозь вакуум из собственного сердцебиения и дыхания, Роберт услышал задорные шепотки и приглушённые руками смешки. Его терпение закончилось ровно на этом моменте. По звериному зарычав, Спидвагон схватил Ника за куртку и опрокинул на барный стол, громко стукнув того спиной о деревянную поверхность. Сейчас он как никогда жалел, что не взял свою шляпу, потому что не мог услышать столь желаемый звук перерезания костей и сухожилий. Другие гости быстро повскакивали со своих мест, но только чтобы получить лучший обзор. Никто даже и не собирался их останавливать. Разве что Генри с ужасом схватился за голову, глядя на перепалку. — Грёбаные уроды! — закричал он, но ни Спидвагон, ни Ник его не слышали. Старший мужчина попытался отодвинуть Роберта от себя за руки, но тот ещё раз поднял и опустил его на стол, выбив из Ника весь воздух. — Как ты посмел?! — яростно прогремел Спидвагон, лишь твёрже сжимая пальцы на ткани. Ник начал задыхаться от такого резкого и сильного удара, хватая ртом кислород, но Роберт не собирался останавливаться. Неясно, из-за чего именно он разозлился больше, но этого в любом случае было достаточно, чтобы выбить из пьяницы всю дурь. — Я спрашиваю, как ты посмел?! — вновь спросил Спидвагон, глядя на мужчину. Отпустив его одной ладонью, он замахнулся ею, целясь прямиком в нос, но отведённая назад рука открыла его собственный торс для удара. С трудом собравшись с силами, Ник ударил Спидвагона в рёбра, не слишком сильно, но достаточно, чтобы не ожидавший реванша Роберт отстранился от него и шагнул назад, хватаясь пальцами за туловище. Ник осклабился, так широко для своего положения, что это было больше похоже на дьявольскую усмешку, после чего потёр рукой свой затылок. — Не зазнавайся, Спидвагон, — весело произнёс он, вставая на ноги, — не думай, что твои новые знакомства что-то меняют. Мы можем побить тебя так, что ты костей не соберёшь. Генри разочарованно прикрыл глаза ладонью. Пускай Роберт так и не овладел хамоном, но он многому научился в их смертоносном путешествии у покойного сеньора Цеппели. Главное его правило — сохранять спокойствие в любой ситуации, что бы ни случилось. Однако это было непреодолимо трудно, особенно когда Ник даже не скрывал своего мнимого превосходства. — Ублюдок… — зашипел Спидвагон, убирая прядь волос за ухо, после чего сжал кулаки. Ник улыбнулся краем губ и поманил его ладонью, точно ковбой быка на родео. Спидвагон видел такие в газетах и был уверен, что понял ощущения быков во время боёв. Выпрямившись во весь рост, Роберт двинулся вперёд, но был остановлен тяжёлой, огромной рукой на своём плече. Вздрогнув от смятения, Спидвагон быстро вдохнул воздух и был ошеломлён тем, насколько приятно знакомым был этот запах. Он выделялся на фоне других своей изысканностью и тонкостью, дорогой одеколон разносился по всей таверне, смешиваясь с гарью и запахом дерева. В глазах Ника и Генри загорелся страх, и Спидвагон развернулся назад, чтобы встретиться с грозным небесно-голубым взглядом. Джонатан сам по себе ошеломительно отличался от местных жителей. Он был выше любого из них, его одежда практически кричала о своей качественности, будучи выглаженной и чистой. Белая рубашка сияла на контрасте с одеждой других; длинное чёрное пальто аккуратно спускалось к полу мелкой драпировкой. Чёрт возьми, даже его лицо разительно отличалось от остальных. Сыпной тиф и холера успели изуродовать большинство местных, одарив рубцами и нарывами. У редкого человека нельзя было заметить хотя бы одного шрама. Лицо Джостара было чистым: ни единой раны, ни единого пятна.***
Тучный низенький мужичок с кривой улыбкой вытащил из рукава ножик и начал двигаться в сторону Джостара. — Отлично… — начал он, мерзко ухмыляясь, — сейчас мы повеселимся. Спидвагон резко повернулся к нему. — Мы его не тронем, — твёрдо приказал он, глядя на аристократа, и бандит удивлённо уставился на него, сжимая грязные пальцы на рукояти оружия. — Да? Почему?.. — Потому что я сказал, — огласил Спидвагон достаточно громко, чтобы все услышали его приказной тон, — мы его не тронем. Скрипя жёлтыми зубами, головорез неохотно убрал лезвие обратно в рукав плаща и, раздражённо бормоча что-то себе под нос, отошёл от Джонатана. — Что такое, Спидвагон? Хочешь забрать себе весь навар? — недовольно прошипел он, держась пальцами за своё предплечье, затем незамедлительно последовал удар. Держать своих людей в узде было прямой обязанностью Спидвагона, и это было не впервой. Только так можно заполучить авторитет среди местного контингента — криками, болью. Естественно, не все здесь были согласны с получением Спидвагоном должности главаря, и ему пришлось доказывать, что он подходит на эту роль лично. Обычное дело в этих краях. — Кто-то ещё, — закричал Роберт во всю глотку, оборачиваясь к своей группе, — хочет обсудить мои решения?! Раненый бандит в это время валялся у его ног, держась за покрасневшую щёку, и хрипло дышал. Именно тогда Спидвагон впервые заметил нотку недоверия во взгляде своих людей — они не понимали, что им движет. Они бы согласились с ним, будь у них шанс хорошей наживы, но его не было. Никто не решился начать перешёптываться прямо там, но слушки побежали уже на следующий день. В любом случае, оставив неугодного разбойника позади, Роберт подошёл к Джонатану, всё это время не отрывавшего от него своих оленьих глаз. Спидвагон был рад, что тот был достаточно умён, чтобы хотя бы не встрять в чужую перепалку. Это вполне могло стоить ему жизни. К счастью, он лишь заворожённо наблюдал за ним, и Роберт всё это время буквально ощущал на своей спине чужой взгляд. — Ты сказал, тебе нужен продавец специй, — произнёс он, подняв подбородок, потому что громила был слишком высок. Пацан подал высокий голос. — На самом деле, продавец ядов… — Значит, специй, — перебил его Роберт, с улыбкой вытирая кровь с подбородка, — Тату проведёт тебя к нему. Мужчина обернулся назад и увидел, что Тату лежал в толпе, держась за живот, а вокруг него собралось несколько человек. Что же, он был жив, уже хорошо. — Значит, я тебя проведу, — пожал плечами Роберт, и в чужих глазах заплясала благодарность. Парень улыбнулся краем губ. — Я был бы очень признателен, — искренне ответил он и приложил раненую руку к сердцу. Та была вся сплошь в крови. Спидвагон уже собирался уходить, но вовремя остановил себя. — Ты проделал долгий путь, — добавил он, развернувшись к Джонатану боком, — тут есть постоялый двор. Если тебе нужен отдых… Юный лорд нахмурил густые брови. — Ты знаешь, что я не могу. Как бы я ни устал или ни был голоден. У меня нет на это времени. Спидвагон вновь всмотрелся в дворянина и, маскируя это под вздох раздражения, вдохнул в себя чужой запах. В своей жизни он был знаком со многими людьми, но лишь единицы пахли так, как этот мальчик. Возможно, несколько людей в его путешествиях за океан ощущались так же приятно, как Джонатан: женщина-попрошайка в Сингапуре, чей запах цвёл где-то за толщей грязи и дерьма; мулла в одной из мечетей там же; маленькая девочка в Иране, продававшая хлеб. Все дети, на самом деле, пахнут более-менее, но эта девочка, восхвалявшая при нём шаха Насреддина, пахла приятнее остальных. И вот сейчас перед ним стоял самый настоящий букет, отчего Спидвагон на секунду отдалился от него. Молодой господин светился решимостью, мужественностью и готовностью вступить в бой, даже если сам он, скорее всего, погибнет. Такая преданность своему делу не могла не оставить свой след в сердце Спидвагона, и именно в тот момент, когда его лёгкие были наполнены запахом отваги и кустарников вперемешку с цветами, так и произошло. — Да будет так, мистер Джостар, — ответил Роберт, и кулаки его наконец расслабились, — прошу следовать за мной.***
Расправив свою широкую фигуру, Джонатан отвёл взгляд от Спидвагона, чтобы направить его на растерянного Ника и нахмурить брови. — Мистер Джостар, что вы?.. — грубо спросил Роберт, так и не закончив предложение. В нём бурлило слишком много эмоций и чувств, а кулаки его чесались. Джонатан вновь посчитал, что было бы совершенно не по-джентльменски не последовать за своим другом. Тем более в такое опасное место. — У тебя проблемы, Спидвагон? — взволнованно спросил Джонатан, не сводя глаз с Ника. Тон его был как всегда мягким, но сам он выглядел напряжённо. Роберт провёл языком по сухим губам. Все вокруг изумлённо и, даже не скрывая, пялились на явно богатенького здоровяка. «Что же, видимо, не в этот раз», — подумал Спидвагон. — Полагаю, что нет. Так, Ник? — он посмотрел на мужчину, выжидая ответа. Тот сначала замешкался, будучи обманутым первым впечатлением о Джонатане, но быстро сменил своё настроение. Откашлявшись, он аккуратно потрогал своё горло и снова беспечно улыбнулся. — Не можешь без подмоги, а, Спидвагон? — невероятно дерзкий голос для того, кого только что приложили головой об стол. Джонатан напрягся, сделав шаг в сторону Ника и уже открыл рот, но на этот раз Роберт задержал его, взяв за предплечье. — Не надо, ДжоДжо, — наполненный адреналином, он позволил себе это прозвище, о чём наверняка будет сожалеть после, — он того не стоит. Уходим отсюда. Он потянул друга за собой, и тот, вполне ожидаемо, подчинился, следуя за приятелем, но вызывающий тон Ника не дал Роберту просто так выйти из таверны. — Видел бы тебя твой отец, Спидвагон, — сипло произнёс он, без сомнения провоцируя Роберта, — как ты таскаешься с буржуйским отродьем. Он тоже был тем ещё ублюдком, но… Для Спидвагона всё окружение снова стихло, и он уже не помнил собственных слов, сказанных несколько секунд назад. Кровь в нём закипела, прожигая вены, и ярость захлестнула его с ног до головы. Это была та самая мелкая рана, которую он не хотел задевать, но всё ещё болезненная. Спустя столько лет она так и не отпустила его. Он уже в третий раз кинулся к Нику. — Мой отец, может, и был ублюдком, но у него была честь, в отличие от тебя! — закричал он, бросаясь на мужчину. Тот будто только этого и ждал, встав в боевую стойку и выставив перед собой кулаки. Спидвагону удалось приблизиться к противнику, но его вдруг крепко схватили под живот и отстранили от Ника. Роберт, полный гнева, начал вырываться, но зажатый в тиски человеком куда больше него самого, попросту не имел возможности выбраться. — Пусти меня, Джонатан! — зарычал он, дёргая руками. Генри также схватил Ника и оттащил его подальше, в надежде, что всё это прекратится. — Успокойся, Спидвагон! — обеспокоенно произнёс ДжоДжо, сильнее сжимая руки на чужой талии. Выдыхая горячий воздух изо рта, Роберт ещё какое-то время сопротивлялся, но по итогу несколько опомнился. Джонатан всё-таки ослабил хватку, не отрывая от него глаз. — А у тебя, значит, есть? — уже тихо, но также злобно спросил остывший Ник, — когда-то, может, и была. А сейчас ты без своего Джостара — ноль без палочки. Спидвагон оскалился, наблюдая за самодовольным выражением лица бывшего друга. Мечты о том, что он с ним сделает, как только они выйдут из таверны, чтобы не огорчать и так рассерженного Генри, были развеяны гулким звуком. Кулак Джонатана рассёк воздух и с хлюпаньем ударил Ника в нос, куда совсем недавно целился сам Спидвагон. Джостар, с гордо поднятым подбородком, взглянул на уже лежащего на полу противника сверху вниз. По коже Роберта мгновенно поползли мурашки. Это были его собственные проблемы, они никак не касались Джонатана. Он не должен был брать на себя эту ответственность. Атмосфера заведения подействовала на него, он ощутил себя смелее, когда вокруг него были одни бандиты да проститутки, и, чёрт возьми, это было совсем на него не похоже. Ник со всхлипом схватился за нос, по его усам и губам тут же потекла кровь, капая на рубашку, а после на пол. Он в ужасе свёл брови, глядя на возвышающегося над ним Джостара. Генри помог проигравшему встать, а вслед за ним поднялось и полтаверны. В глазах людей читалось недоумение, но вместе с тем и готовность вступиться за своих людей. В случае драки со Спидвагоном никто и не собирался переживать, но лицо Джонатана они видели впервые в большинстве своём. Бармен остановил их всех одной лишь вздёрнутой вверх рукой. — Пошли вон отсюда, — угрожающе проговорил он, придерживая Ника под руку. Всё вокруг Спидвагона словно замедлилось, однако его кровопролитный вакуум лопнул, возвращая его в реальную жизнь, в которой все смотрели на него и его спутника с враждой и злостью. Вот она, точка невозврата. Назад дороги уже не будет, как только он выйдет за дверь, всё позади него исчезнет; вырастет стена, через которую ему не пройти. Он не знал, стоит ему радоваться или грустить, но одно он понимал ясно. Это была символичная точка в его жизни, некий знак, что всё наконец меняется. Он был готов встретиться с этим поворотом судьбы, насколько бы трудно это ни было. Он огляделся кругом, стреляя кинжалами в каждого, кто посмеет взглянуть. Несмотря на произошедшее, большая часть отводила взгляд и опускала его в пол. Джонатан быстро достал что-то из кармана пальто и порывистыми, горячими движениями всучил Генри. Тот сначала не принял, со страхом отступив назад, но, разглядев, с недоверием взял. Всё ещё хмуря брови, Джостар шагами направился наружу, и Роберт, подняв голову, отправился за ним.***
Как только дверной косяк за ними скрипнул, оба мужчины с облегчением выдохнули. Холод тут же охватил их, а ветер растрепал волосы. Спидвагон крепче замотал шею шарфом. Вспомнив о лежащем в кармане его пальто портсигаре, он достал маленькую шкатулку, и та в секунду запотела. Пошарив ещё немного, он с едва заметным разочарованием обратился к Джонатану: — Есть спички? До этого стоявший к нему спиной ДжоДжо развернулся и начал хлопать по карманам, пока не нащупал выпуклость и не вытащил маленький коробок. Спидвагон прислонился спиной к промёрзлой стене, закуривая сигару и вслушиваясь в разгорячённые голоса, издаваемые людьми в таверне. Он не мог понять ни слова, но тон их был осуждающим. Мужчина согнул одну ногу в колене и опёрся ею о стену, после чего протянул другую сигару ожидающему неизвестно чего Джонатану. Тот вежливо помотал головой. Роберт знал, что ДжоДжо откажется. Он знал, что его друг курит только трубку, но всё равно каждый раз предлагал, а Джонатан каждый раз отказывался. Скрутка загорелась в его пальцах, и он прижал её к губам, вдыхая едкий дым. Успевшие замёрзнуть руки начали стремительно краснеть, но он не обращал внимания. Его голова наконец перестала думать, а тело хотя бы немного расслабилось. Мужчина наблюдал за тем, как кубинка искрится возле его лица, прогорая слой за слоем, и мысли Роберта в кои-то веки освободили его разум. Снег начал застилать ресницы. Силуэт Джонатана, ярко обрамлённый светом уличного фонаря, начал мелко подрагивать от холода, а взгляд Джостара прожигал в нём дыру. Его веки сощурились, пока он смотрел на курящего партнёра. — Что ты дал ему перед тем, как уйти? — в конечном итоге спросил Спидвагон, отстранив пальцы с сигарой от лица. — Компенсацию за удар и беспорядок, — ровным тоном ответил Джонатан. Роберт позволил себе усмехнуться, мягко и незлобно. — Каждый раз ты удивляешь меня всё больше и больше, ДжоДжо, — продолжил Роберт, следя глазами за табачным дымом, развевающимся над его головой и сливающимся с ветром, — откуда ты узнал, что я здесь? — Спросил у прислуги. Ты имеешь привычку рассказывать ей все свои планы за обедом. Роберт ещё раз усмехнулся, в то время как Джонатан спрятал замёрзшие руки в карманы и втянул голову в плечи, укрывая нижнюю часть лица за шарфом. Луна над ними, огромная и полная, как на самых типичных картинах ампир, была заслонена тёмными тучами. — Ты не должен был вмешиваться, — начал Роберт, — это не твоё прошлое. Не твоя забота. Он не хотел начинать эту тему, но Джонатан всё равно рано или поздно заговорил бы о ней. — Тогда, наверное, я должен извиниться за то, что твоим друзьям пришлось увидеть это, — Джостар звучал совершенно серьёзно, будто не замечая, насколько смешны и бредовы его слова. — Они мне не друзья, — твёрдо отрезал Спидвагон, — уже нет. Только не после этого. — В таком случае, мне очень жаль, что так вышло. — Ты не понимаешь, ДжоДжо, — Роберт оторвался от стены и подошёл ближе к Джонатану, — я волнуюсь не о том. Джонатан смотрел на него, не отрывая глаз и щурил веки от мороза. — Там есть люди, которые мне дороги, но если я сейчас не уйду, то могу навсегда погрязнуть в этом болоте, — закончил Спидвагон, — этого я боюсь сильнее всех кошмаров. Новый поток холодного воздуха заставил сигару потухнуть, и оба мужчины опустили глаза, как околдованные, наблюдая за последними искрами огня. Роберт кинул сигару в снег. — Поехали домой, ДжоДжо.***
Едва такси с тройкой отъехали от особняка, оставив Спидвагона перед входной дверью, всё внутри мужчины перевернулось. Уже второй раз за день он ощущал, что совершенно не хочет входить. Буквально всё в нём кричало уйти оттуда, блуждать по улицам Лондона, но эта перспектива выглядела ни капли не лучше. С этого момента, нахождение на Огр-стрит венчалось с опасностью. — Спидвагон? Джонатан мягко взял Роберта за руку, и тот дрогнул, то ли от холода, то ли от касания. — Пойдём, — с нежностью произнёс ДжоДжо, утягивая мужчину в дом, и Роберт, точно кукла, последовал за ним, гонимый криками ворон. Плохая примета. У входа их встретили несколько слуг, помогая снять с обоих верхнюю одежду. Внутри было невероятно тепло, камин тщательно отапливал гостиную, когда Роберт подошёл ближе к нему и протянул продрогшие руки. Сзади послышался тихий голос ДжоДжо и одной из работниц. — Могу я попросить у вас согреть чайник, мисс Тэйлор? — Конечно, мистер Джостар, сию секунду. Вечная вежливость и милость Джонатана растрогала Спидвагона, несмотря на то, что он видит подобную картину не впервые. ДжоДжо всегда был до чёртиков добр к любому из слуг, пускай он и платил им деньги. Девушка застучала низенькими каблуками по покрытому ковром полу, но вдруг остановилась. — Чай принести в гостиную, или вы будете пить в столовой? — Не переживайте, я сам заберу поднос. На лице Спидвагона появилась умилённая улыбка, пока он рассматривал сухую кожу на тыльной стороне своих ладоней. Отходить от камина не было никакого желания, он бы так и остался спать прямо возле огня, без одеяла и подушек. — Ты в порядке? — спросил ДжоДжо, присев рядом с другом на корточки и положив руку на его бок, — может, сядешь в кресло? Роберт измождённо выдохнул, протерев рукой взмокший от пламени лоб. — Да, сейчас. Джонатан встал на ноги и протянул ему руку, упрямо дожидаясь, пока тот встанет. Согласно хмыкнув, Спидвагон позволил Джостару поднять его и поставить на пол. — Благодарю, — тихо проговорил Роберт, усаживаясь в ближайшее кресло и наблюдая за тем, как ДжоДжо садится в противоположное. — Мне вот что интересно, — начал Джонатан совершенно беззаботным тоном, который ему совсем не шёл и казался ещё более подозрительным, — ты никогда не рассказывал о своей семье. То, что тот мужчина сказал о твоём отце… Мужчина нагнулся ниже, опираясь локтями о колени. — О чём он говорил? Его голос не звучал выпытывающим, и в целом он выглядел так, словно может и обойтись без этого знания, но детские, любопытные глаза терзали Спидвагона. — Давняя история… — ответил Роберт, постукивая указательным пальцем по подлокотнику кресла, — ничего интересного, на самом деле. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе её. Он устало потёр переносицу двумя пальцами, давая понять, что не ответит ему прямо сейчас. Но Джонатан всегда был настойчивым в своих намерениях. — Хорошо, как хочешь. Но я ведь вижу, что тебя что-то гложет. Спидвагон негромко усмехнулся себе в кулак. — Ещё бы я не выглядел взволнованным, после такого-то, — пробормотал он, — много случилось сегодняшним вечером. Джонатан поднял брови и махнул ладонью, упрашивая приятеля продолжить. — Какой же ты упрямый, ДжоДжо, — кротко протянул Спидвагон. Он на мгновенье затих. Черты лица Джонатана освещались пламенем из камина, глаза его горели. Он был чертовски красив вот так, сидя в кресле, уложив ногу на ногу. Вздохнув, Роберт всё-таки заговорил, но тихо и немного недоверчиво, стараясь не шуметь. — Я думаю о том, что Ник был прав. Я оставил свою команду и просто сбежал оттуда. От своих друзей, от семьи, можно сказать. Джостар молчал, выслушивая друга, пока тот раскрывал свою душу. — Наверное, это можно назвать предательством… А может, и нет. Не знаю, — Роберт уставился на пляшущие языки огня, которые успокаивающе резвились на поленьях, — все эти люди, эти улицы… Это ведь мой дом. И я такой же. — Неправда, — перебил его Джонатан. — Правда, ДжоДжо. Как он сказал — я из того же племени. Не знаю, зачем я туда пошёл, но уверен, это было зря, — его глаза начали слипаться по мере монолога, — честно говоря, понятия не имею, зачем ты со мной возишься. Я мало чем отличаюсь от всех них. Сейчас он прекрасно осознавал, почему сам последовал за Джостаром. Тот, несмотря на свои габариты и страсть в зрачках, был ребёнком перед ним, зажатым в угол, но не желающим этого признавать. Не приди Спидвагон ему на помощь, Джонатан был бы посажен на вилы. Этот чудак не осознавал, куда пришёл, и даже со своими силой и умениями не смог бы противостоять десяткам врагов. Благодаря этой его наивности, Роберт почувствовал, что обязан пойти за ним, и он всегда доверял своей интуиции. — Всё очень просто, — произнёс Джонатан, тепло глядя на Роберта, — у тебя есть сердце. Спидвагон вдруг оторвал взгляд от огня, чтобы взглянуть на Джостара. Его турмалиновые радужки светились чувственностью и нежностью. Сердце Спидвагона наполнилось жаром, фраза Джонатана глубоко закрепилась в его разуме. — Как патетически сказано, — с долей сарказма бросил Роберт, и ДжоДжо вздёрнул подбородок. — Хочешь сказать, что это ложь? Спидвагон пожал плечами, прикрыв глаза на несколько секунд. — Пока все твои знакомые напивались в пабе или спали в своих постелях, ты защищал меня, — смешок в голосе Джонатана заставил Роберт хихикнуть, — с кувалдой в руках ты выглядишь устрашающе. Особенно для зомби. Заворожённый речами ДжоДжо, мужчина не отвечал, сцепив ладони в замок и опустив на них подбородок. Его голова стала тяжёлой. — Послушай, Спидвагон, — Джонатан распрямился в кресле, подчёркивая важность своих слов, — если ты хочешь распрощаться со своим прошлым — ты в праве это сделать. Не всё ли равно, что думают пьяницы в старой таверне? Мужчина понизил голос, став ещё харизматичнее в своей загадочности. — Ты совсем иной, Спидвагон, неужели ты не видишь? — он обвёл руками комнату вокруг них, — ты здесь прямо сейчас, и если ты не хочешь — тебе не нужно туда возвращаться. Но даже там ты не растеряешь своей человечности. Последняя фраза заставила Спидвагона засмеяться, мягко и по-доброму, а Джонатан ласково улыбнулся в ответ. — Пойми, что нельзя зацикливаться на прошедшем. Иначе, когда же жить? Роберт уже хотел было задуматься над чужими словами, но из кухни донёсся женский крик. — Чай готов, мистер Джостар! Роберт поспешил поднять ладонь и встать с кресла, чтобы хоть как-то взбодрить себя. — Сиди, я сам.***
На кухонной тумбе блестел серебряный узорный поднос с ручками в виде двух изящных змей. Нечто нехорошее приходило Спидвагону в голову при взгляде на этот поднос, но это была не его собственность. На подносе стояли две белоснежные керамические чашки, ни капли не потрескавшиеся за годы, и такой же белый чайник в комплект. Посуда была сделана невероятно хорошо, отчего была настолько долговечна. Кроме чашек и чайника, стоял маленький сливочник песочно-бежевого цвета, наполненный молоком. — Что же, видимо, у меня всё очень плохо с самооценкой, — произнёс Спидвагон, заходя с подносом в гостиную. Он поставил его на тёмный деревянный комод, и за его спиной раздались глухие шаги. Через мгновенье Джонатан оказался позади него, аккуратно откинув волосы с плеча Роберта, тем самым оголяя часть шеи. Руки Джостара обвили талию мужчины и плотно прижали к себе. Тепло, которое исходило от чужого тела и прижималось к его спине, заставило Спидвагона тихо ахнуть. — Быть может, я смогу помочь тебе с этим? — бархатисто прошептал Джонатан прямо над его ухом, прежде чем прижать холодный кончик носа к горящей коже шеи, чуть ниже челюсти. Роберт отрывисто выдохнул, наклонив голову в сторону, и крепко сжал губы. Звук полыхающих дров смешался с их дыханием, а запах чая начал дурманить головы. Спидвагон опустил руки на чужие ладони, лежащие на его животе. — Кто знает… Все прикосновения были наполнены чувствами и привязанностью; руки, скользящие вдоль торса, под одежду, пронзали кожу электричеством. Пальцы неторопливо и аккуратно расстегнули верх рубашки, чтобы губы могли нежно спуститься ниже, к полуобнажённому плечу, мягко целуя родинки. Голова Роберта ощутимо потяжелела, а глаза затуманились. Спидвагон осторожно развернулся к Джонатану, опёршись ладонями и бёдрами о край комода, чтобы взглянуть в чуткие глаза и отражающиеся в них прозрачные лунные блики. — Любовь моя… — едва слышным шёпотом произнёс Джонатан, скользя руками по спине мужчины. Тёмно-синие волосы мужчины спутались, когда Роберт запустил в них пальцы, притягивая к себе. Его губы мягко коснулись чужих, словно это было в первый раз, но он никогда не уставал от этого ощущения. Сонливость начала исчезать, оставляя место привязанности и желанию. Редкая отдушина, место, в котором Спидвагон чувствовал себя спокойно, без нужды притворяться кем-то иным. Компания человека, который ему дорог, и которого он не желает отпускать. Человек, на которого он с радостью променяет всю свою прошлую жизнь, расстанется с гнетущими воспоминаниями. С ним он ощущал, что двигался вперёд. Брови Джонатана изогнулись, когда поцелуй был углублён, и тогда он начал прижимать мужчину к себе за пояс. Тот тянулся к нему как к источнику огня, гладил его по предплечьям, цеплялся пальцами за свитер. Поцелуи Джонатана мягко перешли к краю губ, затем спустились к подбородку. Приоткрытый рот оставлял за собой влагу на челюсти, пока Роберт часто дышал. Тяжёлые горячие ладони легли на его бёдра, мягко оглаживая их, пока чёрные, полуприкрытые веками, зрачки следили за его реакцией, томно и внимательно. Тихие вздохи исчезали меж двумя телами, словно растворяясь в утреннем тумане. Ресницы Джонатана затрепыхались, когда Роберт издал тихий, едва слышный стон, который тут же испарился в ночной тьме, где-то между плечом и шеей Джостара. Сильные пальцы начали заползать под рубашку, легко скользя по талии. Живот Роберта напрягся, мышцы сокращались от каждого прикосновения кончиков пальцев. Руки Джонатана вновь спустились, проползли по бокам, после чего сплелись у Роберта за поясницей, чтобы подтянуть его выше и усадить чуть дальше, на комод, возле всё ещё исходившего паром чая. Пальцами, Спидвагон сжал ткань рубашки мужчины на бицепсе и прикрыл глаза. Сопровождаемые негромким, дающим согласие выдохом, ладони Джонатана плавно поползли ко внутренней стороне бёдер, а после и под колени, осторожно приподнимая их. Ноги Роберта липли к его торсу, к поясу, в то время как ДжоДжо медленно расстёгивал оставшиеся пуговицы на его рубашке, постепенно оголяя чужую вздымающуюся грудь. Расстегнув последнюю из них, Джонатан втиснулся между бёдер друга, крепко обхватив того за спину, и прижал голову к его груди, чуть выше сердца. Даже сам Спидвагон слышал, как быстро и громко оно бьётся сквозь толщу нерасстёгнутой одежды. Горячее дыхание нагревало его кожу. Пока ДжоДжо слушал стук в его груди, ладони Спидвагона гладили его спину. Сам Джонатан также беспокойно дышал, и для него именно такие моменты были куда важнее всего, что произойдёт после. На комод с тихим шорохом соскользнули рубашка и жилет. Губы Джонатана вновь начали брести по его телу, касаясь ключицы, шеи, и Роберт задрал подбородок, прикрыв веки. Сам он осторожно поддел свитер ДжоДжо пальцами и начал тянуть вверх. — Ты такой красивый… — шептал Джонатан ему на ухо, и Спидвагон плавился в его руках. Он всегда чувствовал это, с самой их первой встречи, пускай и не сразу смог понять. Он не мог оставить этого юношу, он уже не представлял без него своей жизни. Сидя на этом комоде, зажатый в его объятьях, он ощущал, что от него ничего не требуют, он ничем не обязан. Он не хочет уходить оттуда, и вот наконец он может с уверенностью сказать, что счастлив. Неизвестно, что завтрашний день готовит ему или Джонатану, но вот он шепчет в ночи тихое «ДжоДжо», и ему отвечают. — Ты невероятен, — нашёптывает ему полный ласки голос, и руки мужчины притягивают его к себе. За окном ночь, глубокая и непросветная. Дверь в гостиную заперта двумя любопытными, хихикающими девушками. Из-за закрытой двери раздаются стоны, шёлковые и бархатные. Где-то в прихожей оставлена шляпа с лезвиями.