Долг льва

Она рассмеялась, когда он попробовал сымитировать гортанные звуки, которые пытался объяснить им их дотракийский проводник. Ему следовало признать, это казалось очень чужеродным, но недостаточно для того, чтобы казаться смешным. Это был просто еще один язык, который он хотел выучить, как и другие языки, используемые в Вольных Городах. – Я не думал, что дотракийский так вас рассмешит, Арианна. Я еще не видел ни одного дотракийца, что сошел бы за придворного шута, – ответил Тирион, усмехаясь Арианне. Она была сейчас выше него едва ли не вдвое, так как ехала верхом на великолепном жеребце, в то время как ему дали маленького пони. Он был рад, что у его нынешних гостеприимных хозяев была подходящая для него лошадь, потому что ему не хотелось бы идти пешком, словно один из рабов. Он хорошо запомнил слова магистра Иллирио. Мужчина, неспособный ездить верхом – не мужчина вовсе. По крайней мере для дотракийцев. Но с его верным пони, он мог держаться с ними наравне, хотя пони, как и он, был несколько маловат. Черный как ночь жеребец Арианны, полученный ей в подарок от магистра из Пентоса, в сравнении с ним казался просто огромным чудовищем. – Дело не в самом языке, а в том, как вы пытаетесь произнести эти странные звуки. Вы похожи на задыхающуюся лошадь, – со смешком ответила Арианна. – Не понимаю, в чем смысл учить этот... варварский язык. Нам следует цивилизовывать этих дикарей и учить их нашему языку, или этой ублюдочной версии валирийского, на котором говорят в Вольных Городах, – недовольно сказал принц Визерис. Принц ехал рядом с Арианной, никогда не покидая ее компании. Тирион был удивлен сначала, но вскоре решил, что недооценил умения дорнийской принцессы и ее влияние на наследного принца. В эти несколько недель с их прибытия в Пентос и отбытия оттуда, она вкладывала много усилий и времени в то, чтобы заполучить симпатию Визериса. И как казалось, с великолепным успехом. – Всегда лучше понимать, что хочет сказать ваша армия, ваше величество, – многозначительно сказал Тирион. – Вы хотите, чтобы эти кочевники отвоевали вам трон. Не будет ли лучше, если вы сами станете отдавать им приказы, вместо посредника, который говорит на их языке? – он с вызовом посмотрел на Визериса, почти надеясь на еще один шанс сделать ему словесную выволочку. Визерис сжал зубы, недовольно глядя на Тириона, и наконец ответил: – С чего королю беспокоиться о такой чепухе. У меня есть люди, которые за меня поведут мою армию. – Доверие – это хорошо, мой принц. Но контроль еще лучше. Это самый важный урок, что я выучил от моего отца, прежде чем вышел из под его влияния. И доверять следует семье и друзьям, а не присягнувшим лордам. Именно вы лучше всех должны знать, сколь непрочны в Вестеросе клятвы и присяги. – Как клятва вашего брата защищать моего отца ценой жизни? – огрызнулся Визерис. Это был все еще больной вопрос. Убийство Эйриса Таргариена. Тирион знал, что понадобится время, чтобы суметь вбить правду в голову Визериса. – Мой брат не убивал вашего отца из чистой скуки, ваша милость. Даже вы должны признать, что рассудок вашего отца был потерян, с тех пор, как случился бунт Сумеречного Дола. – И это оправдывает цареубийство? – Защита жизней миллионов людей и семьи вашего брата оправдывает. Если бы мой брат не остановил Безумного Короля, Королевская Гавань сгорела бы дотла со всеми ее жителями. И в их числе были бы принцесса Элия, принц Эйгон и принцесса Рейнис. – Элия и Эйгон все равно погибли. От рук знаменосцев вашего отца. – Но Рейнис осталась жива. Благодаря моему брату. И благодаря ее выживанию у вас теперь больше сторонников в Вестеросе, чем вы могли бы надеяться. Когда вы вернетесь, вас будет ждать армия. Армия лоялистов, которые никогда не покидали вашу сторону, потому что Рейнис Таргариен оставалась в Дорне, чтобы напоминать всем, кто на самом деле должен править Семью Королевствами, – терпеливо объяснял Тирион. Он давно понял, что огрызаться на принца было бесполезно. С ним следовало обращаться, как с непослушным ребенком, хотя он был самым опасным ребенком, какого видел Тирион. Но Визериса следовало обучать терпением и спокойствием, а не силой и огнем. Упоминание Рейнис кажется остудило вспышку принца. – Моя племянница... Интересно, как она сейчас. В последний раз мы получали письма от нее, когда были в Пентосе. – Сейчас она должна быть в Хайгардене. Если все прошло, как запланировано, она вскоре выйдет замуж за наследника Хайгардена, – ответил Тирион, внимательно разглядывая принца. Визерис заскрипел зубами,очевидно недовольный узнать, что Рейнис скоро выйдет замуж. – Она должна была стать моей. Моей женой, как велел мой отец. То, что она выйдет замуж за этого... – Это вынужденная мера, чтобы усилить союз, который вернет вам корону, ваша милость, – быстро перебил его Тирион. – Как брак вашей сестры с кхалом Дрого, – он посмотрел вперед, туда, где ехала Дейнерис, окруженная кровными всадниками кхала и Джорахом Мормонтом. – Приходится идти на жертвы, чтобы выиграть войну. – Но это не значит, что это должно мне нравиться... – сердито пробормотал Визерис. – Нет, но это значит, что вам пора перестать вести себя как избалованный мальчишка, и начать вести себя как король, которым вы однажды станете. Править следует собственным примером, а не жалобами, – резко ответил Тирион. – Семи Королевствам нужен сильный король, а не капризный ребенок, который устраивает истерики из-за того, что не получил то, что хочет. – Не обижайся, любовь моя, Тирион желает добра, пусть даже он неверно подобрал слова, – вмешалась Арианна, прежде чем Визерис начал истерику. Она подъехала на своей лошади ближе к Визерису и прикоснулась рукой к его щеке. Это был любящий жест, и Тирион знал, что принц мечтал о таком. Он жаждал любви и обожания, и Арианна с радостью давала ему это. Так она управляла им, хотя Тирион надеялся, что она сумеет не запутаться в своей игре и не втянется в нее слишком сильно. Ее голова должна оставаться светлой, чтобы она могла делать то, что нужно, а не то, чего хочет Визерис. – Конечно, – мрачно сказал Тирион. – Но смысл моих слов остается прежним. Вам надо учиться править, если вы хотите сидеть на троне. Королями не рождаются, ими учатся быть. – Да, – признал Визерис, и он казался почти сожалеющим. Арианна чудесным образом умела в самом скором времени успокоить его настроение. – Мой брат часами учился и готовился стать наследником... Я тоже должен был учиться, но так как не был наследником, у меня было больше свободы. – У меня вопрос, любовь моя, – он кивнул Арианне, которая радостно улыбнулась ему. – Нам много рассказывали о наследном принце, особенно о его прошлом до Харренхолла, – она поколебалась, и Тирион знал, почему. Она была готова задать вопрос, на который никто из них не знал ответа. Этот вопрос мучил Рейнис с тех пор, как она достаточно выросла, чтобы понять, что на самом деле случилось с ее семьей. – Эта девчонка-волчица, почему твой брат был так на ней помешан? Визерис нахмурился, услышав это. Тирион знал, что так же страстно, как он ненавидел предателей-Ланнистеров, принц ненавидел повстанцев, в том числе Старков из Винтерфелла. Но Тирион знал, что Визерис ненавидел еще многое и многих. Несомненно, ненависть и горечь поглотят его, если они позволят этому случиться. Но Арианна не позволит, и Тирион был этому рад. – Я не знаю. Эта шлюха, должно быть, вешалась на него, – злобно ответил Визерис. – Она была хорошенькой, должен признать. Но не стоила того, чтобы ради нее терять трон. – Она мертва, любовь моя, злиться на нее бессмысленно. Ты будешь королем. И поведешь Семь королевств назад к славе, – успокоительно сказала Арианна. Тирион изумлялся тому, как на принца влияли простые слова и легкие прикосновения там, где он сам не мог заставить испорченное дитя понять принципы управления. Арианна была действительно мастерицей соблазна. – Конечно. Ты права. Будущее принадлежит нам, – с готовностью согласился Визерис. – Но я вспомнил кое-что, что говорил мне брат однажды. Что-то, о чем он прочел в каком-то древнем манускрипте у мейстеров. У дракона должно быть три головы, должна быть еще и третья. Тогда он имел в виду своих детей. У него была Рейнис и был Эйгон. Ему не хватало только Висении. Он был уверен, что его дети вместе станут величайшими правителями со времен древней Валирии, – и он невесело рассмеялся. Тирион видел тень улыбки на его губах, но не был уверен, действительно ли она промелькнула. Ему тяжело было хорошо разглядеть лицо принца с его места, теперь, когда Арианна ехала так близко к нему. – Какая ирония, его поступки именно к этому и привели. Теперь нас осталось только трое. Я, Рейнис и Дейнерис. Последние три дракона. Это мы приведем королевство к величию. Это мы в конечном итоге получим правосудие. – Да. Да, любовь моя, получишь. Однажды ты будешь коронован и займешь место на Железном Троне, и все Семь Королевств будут праздновать, – заверила его Арианна. Хотя он не собирался признаваться в этом вслух, Тирион не был так в этом уверен. Визерис не был королем. Невозможно было сказать, каким он в итоге окажется, когда вкусит вкус власти, что дает корона. Но Тирион был уверен, что Визерис был скорее сыном Эйриса, чем братом Рейгара. И это очень беспокоило его. Вскорости кхаласар перешел могучую реку Ройн. Тирион был впечатлен размерами реки и теми странными вещами, что он видел там, хотя его маленькому пони с трудом удалось перейти через небольшой брод. Дотракийцы использовали это место, чтобы перейти в остальном неприступную реку, и это защищало запад от яростных лошадников. Течение было сильным, и нескольких рабов, которым пришлось идти пешком, смыло, и их никогда больше не видели. Но Тирион перешел и отправился за кочевниками дальше на восток. Шаг за шагом они отходили от побережья и пути назад в Вестерос. В поздний вечерний час, когда кхаласар остановился, и поднялись шатры, Тирион все еще не спал, раздумывая. Он в одиночестве сидел у костра, ковыряясь палочкой в углях. Пусть он ни за что не признался бы, особенно перед Арианной, он скучал по своей семье. По брату, по невестке, по племянникам и племянницам. Ему оставалось только надеяться, что они в порядке, потому что он уже давно потерял контакт с западом. Тоска по дому... Арианна никогда ему бы этого не забыла. – Какой мрачный вид, Ланнистер, – Тирион поднял голову и увидел, кто присоединился к нему у костра. Это не был дотракиец, очень немногие из них говорили на его языке, и никто из них не мог скрыть акцента. Только когда человек шагнул еще ближе, Тирион узнал бородатое лицо Джораха Мормонта. Оглядев мужчину, Тирион пришел к выводу, что этот Мормонт был также волосат, как медведь на его гербе. – Джорах Мормонт, знаменосец Старка – последнее, что я ждал увидеть в Эссосе, – недоверчиво сказал Тирион. Он не верил этому человеку, его присутствие было... Ненормальным. – Могу сказать то же. Кхаласар – последнее место, где обычно найдешь ланнистерского карлика и дорнийскую принцессу, – ответил Джорах с выражением дружелюбия на лице. По крайней мере, Тириону показалось, что это было дружелюбие. Нельзя было сказать точно из-за темноты и бороды. – Хотя, полагаю, могу понять, зачем здесь принцесса, судя по звукам, что доносятся из шатра, который она делит с принцем. Тирион рассмеялся, услышав это. Джорах был прав, Арианна могла быть очень громкой, когда была с принцем Визерисом, хотя, никто не протестовал. Дотракийские мужчины даже с легким уважением поглядывали на принца, хотя теперь старались держать лошадей подальше от его шатра, чтобы они не пугались. – Красотка-принцесса умеет покричать, когда захочет. Кровожадные вопли дотракийцев меркнут в сравнении, – со смешком признался Тирион. – Но вы не ответили на вопрос, сир Джорах. – Это длинная и печальная история о плохом лорде и еще более плохом сыне, – мрачно ответил Джорах. – Поверьте, когда дело касается разочарованных отцов, я в этом лучше всех, – сказал Тирион. – И не могу представить, почему. Но я совершил ошибку ради женщины, продавал преступников в рабство, чтобы покрыть отчаянную нужду в деньгах. – Лорду Старку это, должно быть, не понравилось. – Нет, нисколько. Мне пришлось бежать из дома, оставив все позади, – ответил Джорах. – И теперь вы оказались здесь, с дотракийцами, – Тирион не верил, что это была вся история. Нет, Мормонт что-то скрывал, и Тирион был настроен узнать, что именно. – Но почему вы так настойчиво следуете за принцессой Дейнерис? Ваша семья сыграла свою роль в гибели ее семьи, поэтому ваши поступки внушают подозрение. – Война уже давно в прошлом, и я выполнил свой долг перед отцом и своим лордом. Та война велась не против этого ребенка или ее брата. Но то, что вы с ней сделали, за пределом жестокости. Она хрупкая и напуганная девочка, проданная жестокому вождю. Все, что вы делаете, так это отдаляете ее от самой себя, причиняя ей с каждым днем все больше боли, Ланнистер. О, Тирион хорошо это знал. Но Дейнерис не хотела говорить с ним или с Арианной. Он не представлял, почему, и это волновало его больше, чем он хотел признать, но юная принцесса быстро ускользала из под его влияния, и дотракийцы не делали ее обучение легким делом. После свадьбы единственным способом повлиять на принцессу были ее служанки, которые с радостью помогали ему помочь принцессе. – Принц Визерис принял вас на службу не для того, чтобы вы нянчились с его сестрой, сир Джорах. Вы служите ему, а не кхалиси этого кхаласара, – со значением сказал Тирион. Он действительно не представлял, о чем думал Визерис, когда предлагал место рядом с собой этому человеку. Джорах был вежлив и угодлив на свадьбе Дейнерис, но разве этого было достаточно, чтобы заслужить одобрение принца? К сожалению, ответ казался очевидным. – Но простите меня, я удаляюсь ко сну. Он не устал еще на самом деле. Отнюдь нет. Его разум все еще был наполнен неотвеченными вопросами. Джорах Мормонт был всего лишь еще одной тайной этого кхаласара. Возможно, ему стоит найти что-нибудь, чтобы отвлечься. Служанка принцессы, казалось, была чувствительна к его чарам. И она была из лисенийского дома удовольствий, как раз то, что ему было нужно. Да, он пойдет и проверит, согласится ли она с ним кое-чем заняться. Не прошло и недели после того разговора Тириона с Джорахом, как дотракийцы наконец показали страшную сторону их культуры. Всадники были уже в нетерпении, после уже нескольких недель без битв. Последних мертвецов они видели на свадьбе Дейнерис, и к этому моменту воины жаждали битвы. И они нашли ее. Но это не была битва, это была резня. Маленькая деревушка на границах леса Квохора, на свое несчастье оказалась на пути кхаласара, а дотракийцы не были привередливы, когда дело касалось драки. Все животные разбегались, когда приближались всадники, но людей никто не предупредил. У них не было и шанса. Тирион молча наблюдал за происходящим с окраины деревни. Он не осмелился последовать за жестокими всадниками, которые убивали, жгли и насиловали все на их пути. Это было кровавое зрелище, и судя по тому, что он видел, дотракийцы не собирались брать многих рабов в этот день. Он посмотрел на Арианну. Принцесса была бледна, она отвернулась. Но не видеть – не было облегчением. Они все еще могли это слышать. Звуки страданий. Печальная песня, которую поют все простолюдины однажды. Люди Вестероса знали это так же, как люди Эссоса. Он понимал, почему принцесса не хотела видеть эту бойню. Но он представлял, что это зрелище бледнело в сравнении с тем, что Джейме видели и слышал в день, когда его отец захватил Королевскую Гавань в конце восстания. Судя по слухам, никогда еще не было в столице столько мертвецов и изнасилованных женщин, как во время захвата столицы. Визерис, стоявший рядом с Арианной, только спокойно смотрел. На его лице было отстраненное выражение. – Этот ужас вы хотите обрушить на свой народ, ваша милость, – сказал Тирион, указывая на деревню. – Дотракийцы не знают жалости. Они сокрушат ваших врагов, это верно, но они также сокрушат ваш народ. – Разве этих людей никто не защищает? Тут ведь поблизости большой город? – дрожащим голосом спросила Арианна. – Да. Квохор. Но до него по крайней мере один день верхом. Возможно, и больше. И я сомневаюсь, что они придут на помощь крестьянам, – ответил Тирион. Он внимательно изучил карты Эссоса, прежде чем они отправились в путь, и он всегда старался отслеживать, где они и куда направляются. – Но почему? Разве это не их народ? – Вольные Города думают только о себе и своей торговле. Разве ты не видела Пентос? – резко сказал Визерис. – Квохор когда-то победил дотракийцев. Это был великий успех, но это не значит, что они постараются снова в ближайшее время. У них есть армия рабов, Безупречные, они защищают город. Но такие рабы стоят дорого, и каждый Безупречный стоит десяти крестьян в этой деревне, – сказал Тирион принцессе. – Любовь моя, можем мы уйти? Я не могу... – слабо сказала Арианна. – Нет. Я должен видеть это сам. Мы должны видеть, – ответил Визерис, без капли сочувствия к своей потрясенной невесте. Тирион не был уверен, радоваться ему или пугаться внезапной смене поведения Визериса. Он был доволен, что принц не закрывал глаза при виде страданий, которые мог причинить, но в то же время его беспокоило, что Визерису могло понравиться смотреть, как страдают другие... Как нравилось его отцу много лет назад. – Идем, битва закончилась. Посмотрим, какой ущерб нанесли дотракийцы, – сказал Визерис, и направил лошадь вперед, к резне, учиненной ордой. Арианна неохотно последовала за ним, умоляюще посмотрев на Тириона. Но даже юный Ланнистер не мог избавить ее от этого зрелища. Оно уже было вокруг. Тирион был рад, что не ел, потому что вид убитых оказался бы вреден даже его желудку. Мужчины, женщины и дети – дотракийцы не знали пощады. Те немногие, что пережили бойню, теперь или умирали, или сбивались вместе как скот, чтобы служить кхаласару рабами. – Этого вы хотите, ваша милость? – еще раз спросил Тирион Визериса. – Ваша война будет вестись против лордов-предателей, Старков, Баратеонов, Талли и Арренов, – он опустил имя Ланнистеров, перечисляя Визерису его истинных врагов. Возможно, он не любил отца, но его дяди и большая часть семьи были дороги ему. – А это война против людей. Ваших людей. – Чтобы выиграть войну, нужны жертвы, – ответил Визерис, стараясь казаться несмущенным увиденным. Но ему не удалось это до конца. – Тогда вы станете королем пустого королевства. Кем вы будете править, если эта орда убьет и возьмет в рабство всех, кого увидит? – ему это действительно не нравилось. Дотракийцы не были армией, они были молотом, который сокрушит все, что осталось от Семи Королевств. Он только надеялся, что Визерис поймет это и оставит план отвести кхаласар на запад. Он увидел что-то в горящих развалинах одного из домов. Несмотря на собственное суждение, он слез с пони и подошел к развалинам, чтобы посмотреть собственными глазами, что он там увидел. Но подойдя ближе, он пожалел, что не остался с Арианной и Визерисом. Это была юная девочка, попавшая под обугленные развалины своего дома, обожженная и окровавленная. Она была ближе к смерти, чем к жизни. Она была юна, так юна. Не старше Джоанны, и все же жизнь ее кончалась. – ...онкар... – девочка что-то пробормотала, но Тирион не смог понять. Она была напугана до смерти и пыталась двинуться. Но она застряла, скорее всего, ее тело было разбито под останками крыши, что свалилась на нее, и в скором времени огонь должен был поглотить ее всю. – Тише, дитя, все будет хорошо. Спи, пусть все уйдет, – попытался успокоить ее Тирион, но она явно не понимала. Он сглотнул, когда принял решение прекратить ее мучения. Быстрая смерть была всем, что он мог ей дать. Поэтому он достал кинжал, который всегда держал при себе с тех пор, как прибыл в Пентос, и вонзил его в сердце девочки. Она немного содрогнулась и застыла. Наконец она упокоилась, ее янтарные глаза пусто смотрели на него. Кто-то закричал рядом, на языке, которого Тирион не понял. Но он легко мог понять чувства, что были в этом крике. Ужас, ненависть, злость. Когда он поднял голову, он увидел, что к нему бежит мужчина, с топором в руке. Он кричал на него, и было очевидно, что он собирался убить Тириона. Но мужчина не смог подобраться близко, потому что мимо него проехал всадник и снес голову с его плеч. Всадник остановился рядом с Тирионом и посмотрел на него. Только тогда он с трудом узнал дотракийца на лошади. Ракхаро, один из четырех всадников, служивших теперь принцессе Дейнерис. Не то чтобы он был неблагодарным, он просто не понимал, почему этот мужчина здесь, а не с принцессой. Хотя он был не против того, что его жизнь спасли. – Ты, стой далеко, – его познания в общем языке были скудными, но их хватило, чтобы донести свою мысль. Тирион видел достаточно. Он действительно хотел убраться подальше от этого кровавого кладбища. Он еще раз посмотрел на девочку, которую убил. – Так юна... Слишком юна, – пробормотал он. Он надеялся, что его племянники и племянницы не станут переживать такого кошмара. Это была бесплодная надежда, но он действительно надеялся, что им никогда не придется сталкиваться с этой стороной войны. Он закрыл глаза девочки и вернулся к своему пони, чтобы покинуть это место.