Альтернативный взгляд василиска

«Чертов золотой мальчик с его мощной энергетикой и телом!» Чем больше Гарри следил за Избранным, тем больше рождалось неправильных фантазий с участием горячего гриффиндорца. А парень наверняка девственник стеснительный, несмотря на своё положение лидера среди светлых волшебников. Смущённые улыбки в моменты похвалы, довольное лицо во время тишины и спокойствия, когда мог посидеть на лавке — Гарри чудом ещё не раскрыл себя. Свои бы его точно не поняли. Как это, сын Тёмного лорда, да любуется на заклятого врага, которому пророчено в будущем свергнуть его отца? Гарри перебесился и перестал себя презирать за то, что его тянуло к врагу. Это не более, чем интерес. Он лишь хотел поиграть с горячим львом. Излишне правильный, считающий кощунством совершение поступков не по букве учителей, Долгопупс ни за что бы не обратил внимание на тёмного, мятежного слизеринца. Но если бы вдруг соблазнился — вкусил бы сладкий, запретный плод. Подумав о себе, как о плоде, Лестрейндж изогнул губы в нехорошей улыбке. Уж он бы позволил Долгопупсу испробовать себя, вкусив соки. Разумеется, на такой вывод само собой напросился вопрос, а почему не наоборот? Всё решало физическое строение. Гарри больше времени уделял магическим тренировкам, тогда как из физических использовал минимум. А Долгопупс уделял немало внимания своему телу. От мыслей, как долго он вымывается потом в душевой, как вода стекает по крепким мышцам, стало несколько… щекотно внутри. О, Гарри жаждал когда-нибудь подглядеть за гриффиндорцем в душе. И не просто в душе, а в комнате старост! Тому был дан пропуск. Гарри был в этом уверен. И однажды, его желание осуществилось. Нагайна сообщила, что Невилл направился в ванну для старост пару минут назад. При знании пароля пробраться совсем несложно. Ходить тихо Гарри умел. И вскоре перед глазами открылась шикарная картина — обнажённый рельефный гриффиндорец неспеша входил в ванну, уже наполненную пеной. От взгляда на него во рту слюна скапливалась. Крепкие мышцы приходили в движение при каждом жесте. Невилл мылся, не подозревая, что за ним наблюдают, расслабленно прижался к стене ванны, облил шею пару раз горячей водой, прикрывая глаза, и выдохнул в удовольствии. Ванна — не душевая. Не нужно ждать очереди, не нужно стоять под струями воды. Лежишь и наслаждаешься в горячей воде. Гарри мог понять его чувства. И очень жаждал присоединиться. Но, увы, мог лишь наблюдать. И желательно безмолвно, чтоб не спугнуть очарование. Пожалуй, Гарри мог собой гордиться. Даже друзья гриффиндорца вряд ли могли похвастаться тем, что видели его обнажённым. Обратное было бы странным. А Гарри видел. И наслаждался этим. — Чертов Лестрейндж. Удивление от упоминания своей фамилии едва не выдало Гарри. Вряд ли его как-то могли заметить, если только это не развившаяся сверхчувствительность к присутствию рядом людей. Иначе не объяснить. Никаких отражающих поверхностей он не заметил в ванной старост, ничем особым от него не пахло, да и Долгопупс был обычным человеком! Его обоняние не могло уловить чужой запах. Так за каким чёртом золотой мальчик вспоминает о нём в такой расслабляющей обстановке? — Вечно мельтешишь рядом, — продолжал откровенничать, видимо сам с собой, парень. Гарри полностью обратился в слух, чувствуя, как сердце вдруг сильно забилось. И не от испуга разоблачения.  — Улыбаешься… что улыбаешься постоянно? — после вопроса сорвался вздох, а по воде пошла рябь. И Гарри повторно обалдел, увидев, что рука Невилла опустилась между ног. — Какой у тебя при этом взгляд? Ублюдок, будь ты… проклят за то, что я думаю о тебе постоянно… ох… Очки скрывали слишком много эмоций. Кто бы мог подумать! Святой мальчик из гриффиндора оказался не так-то прост. Маленький шалун думает о тёмном и ужасном сыне Тёмного лорда. И что он делает при этом? Ласкает себя. Пена, конечно, скрывала много интересного, да и со своего тайного места Гарри видел плохо, особенно в своих тёмных очках. Но тяжёлое дыхание гриффиндорца, движение его руки, взгляд, нахмуренный от удовольствия и злости, приоткрытые влажные губы, к которым так хотелось прижаться и куснуть хотя бы разок… были для него открыты. Возбужденному Избранному хотелось помочь. Гарри наблюдал за его эмоциями на лице, будто прикованный, и мысленно чертыхнулся. «Красив, зараза». — Гарри… Слышать своё имя из уст врага, окрашенное возбуждением и желанием — невообразимое ощущение. И пока Долгопупс был расслаблен, Гарри подошёл чуть ближе, но всё также держась в углу. С нового места он мог подглядеть куда больше. Когда Долгопупс пожелал ускориться, поглаживания и мягкого сдавливания оказалось недостаточно, он выбрался из воды и сел на бортик. Тогда Гарри и разглядел агрегат парня в полной боевой готовности. Мощный, крепкий, налитый кровью… аппетитный, чёрт бы побрал! Гарри ощутил желание взять его в руки и поиграться с большим удовольствием. — Кто здесь?! — голос Невилла пропитался страхом, от того оказался громче обычного, да ещё в ванной старост. Он услышал позади себя шорканье, удовольствие не заложило уши, а стоило резко обернуться, прикрывая руками достоинство, как он выкрикнул ещё сильнее, теперь уже с паникой: — Лестрейндж?! — Ну вот. Было так тихо, а ты орать начал, — поморщился Гарри, постаравшись надеть на себя выражение невозмутимости. — Что ты здесь забыл? — куда тише спросил Невилл. Брови нахмурил, губы недовольно поджал… но внешность обманчива. Гарри чувствовал как он возбуждён, чувствовал его дикое волнение, небольшой страх и нечто… ещё. Очень притягательное. Магия не могла обмануть. — Гулял и заблудился, — как можно нахальнее ответил Лестрейндж. Как и учил кузен. Чтобы не выдать себя. От близкого обзора накапливалось ещё больше возбуждения. — Ничего, продолжай принимать водные процедуры. Я не собираюсь на тебя нападать. — Ты…! — готовый возмутиться, гриффиндорец дернулся, пылая гневом, и в мгновение ока сдулся. Что-то в его мозгу щелкнуло, после чего он опустил взгляд, а затем опустился в воду, чтобы хоть как-то скрыть то, что прятал под ладонями. Но больше всего убивало осознание — он ласкал себя, думая вслух о своём враге. — Ничего страшного. Я правда не собираюсь нападать на обнажённого человека, — губы предательски пересохли, их пришлось срочно облизнуть. Как же хорошо, что очки скрывали половину лица и не давали увидеть собеседнику вспыхнувшее в глазах вожделение. — А ванна хороша, должен сказать. Я бы тоже искупался. Невилл ничего не стал говорить. Он вообще перестал что-либо предпринимать… и понимать. И очень запаниковал, когда Лестрейндж стал раздеваться, а затем лезть в воду. — Т-ты чего?.. — Обычная факультетская душевая в сравнение с этой ванной и рядом не стоит. Не знаю, как насчёт других, но слизеринская — ещё и холодная. Просто жуть! — поморщился Гарри, говоря абсолютно искренне, и уселся рядом с Невиллом, предварительно наколдовав повязку на глаза. А очки защитил от чужих посягательств. Всё же он находился в одной ванне с врагом. Нужно себя обезопасить. Да и его тоже. Убийство, тем более сейчас, ему ни к чему. Было бы до истерики смешно и печально, если бы он убил будущего любовника в процессе секса. А уж сомневаться в том, что они так и разойдутся врагами сегодня, глупо. — А ты… не мог бы не прижиматься так? — Невилл попытался немного отодвинуться, ощущая сильную неловкость, и вместе с тем то самое неправильное желание! Объект его страсти и ненависти так близко! — Тебя что-то смущает? — спросил Гарри почти с той же нахальной улыбкой. — Да, — чуть не воскликнул Долгопупс и дернулся, почувствовав под водой чужую руку на колене. — Твои поползновения… Скользкий змей… — последнее пробурчал едва слышно. — Мне так и положено. Всё в порядке, грозный львёнок, — закусив губу, Гарри слегка сжал пальцы. Разумеется, он прекрасно слышал возмущения гриффиндорца, имея усиленный слух по своей нечеловеческой природе. По жилам бежала кровь от того, что он сейчас невозбранно (словесные возмущения не в счёт) трогает врага, которого надо бы прикончить прямо здесь и не волноваться о будущем. Никто и никогда бы не доказал, что это его рук дело. Однако же нет. Он ласкал и ловил от своей возможности невообразимое удовольствие. Под рукой мышцы напряглись, прошла дрожь, а с губ парня сорвался рваный выдох. — Чтоб тебя, Лестрейндж… — Да, скажи, что бы ты хотел со мной сделать? — спросил Гарри, положив руку на промежность, но пока не касаясь главного. Хотелось подразнить не только его, но и себя тоже. — Я судить не буду, обещаю. — Отвали, — возмущение потонуло под волной удовольствия. Голос стал звучать слишком жалко, никакой угрозы, и он, девственник до мозга костей, оказался слаб и беззащитен, несмотря на свою комплекцию, перед рукой Слизеринца и его соблазнительного голоса. — Да брось. Ничего страшного не происходит. Я ещё более беззащитен, чем ты, — обольстительно улыбнулся Гарри, после чего взял обжигающий член в руку, приятный наощупь. Побаловаться с ним казалось естественным. — Ох… — первый стон сорвался с губ, но скорее от неожиданности, и Невилл распахнул глаза, которые до этого успел прикрыть. — Что ты делаешь? Нет… Кто бы только слушал золотого мальчика? Гарри продолжил ласкать там, где стыдно сознаться. Его рука точно знала, что и как делать, где чуть надавить, где большим пальцем приласкать. Но ощущения были не так хороши под водой. Невилл падал в тёмный омут с головой, перестал думать логически и вскоре поддался порыву, перехватив руку Гарри. — Давай… выберемся из воды. — Тогда веди. Я ничего не вижу. — Ты, — Невилл совершенно случайно сжал руку сильнее необходимого, — держишь глаза закрытыми? Зачем? — Обычная светобоязнь. Она не лечится, — спокойно наплёл чушь Гарри, идя по прописанной заранее истории. Пусть он лишился зрения, но инстинкты-то работали в полную мощь. Он чувствовал парня не только на физическом уровне. Невилл ослабил хватку, когда стал причинять боль, но не отпустил. Он поднялся и взялся за обе руки слизеринца, поднимая вслед за собой. Именно сейчас Лестрейндж казался таким… беззащитным и милым. Слизеринское воплощение зла… и милым?! За самого себя было стыдно. Вся ситуация была пропитана беспощадным сумбуром! И он позволял этому прогрессировать! Никак не останавливал. Рука потянулась к черной повязке на глазах, но не снять, а просто прикоснуться. Всегда скрывающий свой взгляд… — Какие у тебя глаза? — Не надо, — попросил Гарри, перехватывая руку, чтобы тот не сдвинул повязку. Вот только голос вышел беззащитным и слишком… нежным? — Я не буду снимать, — искренне пообещал Невилл и вдруг обнял парня, очень осторожно, переплетая с ним пальцы рук, нежно и неспешно. Неловкость, стыд — они больше не властвовали над ним. — Но мне интересно узнать цвет твоих глаз. Если ты, конечно, сам знаешь их. — … зелёные. С примесью жёлтого. Не сразу, но Гарри всё же ответил. Конечно, не совсем правдиво, но лучше уж так. Волновало его другое — почему информация о глазах так интересовала гриффиндорца? — Доволен? Выбираясь из воды, Невилл сел на холодную, мокрую поверхность, что мало его волновало, а Лестрейнджа усадил к себе на колени, не выпуская из объятий. Падать в тёмный омут, так без страхов и неуверенностей. Если его тянуло к слизеринцу, а того тянуло к нему — им суждено провести подобный… контакт. А что будет в будущем думать не хотелось. — Мне кажется, у тебя очень красивые глаза. — Спасибо, — ответил Гарри с едва заметной улыбкой и сразу же прижался к губам Невилла, не давая времени подумать ни себе, ни ему. На поверку, губы Долгопупса оказались приятными, хоть и немного шершавыми. Впрочем, Гарри это устраивало. Равно как и сидеть на этих вполне надёжных коленях, которые оказались горячее, чем тело Гарри и потому неплохо возбуждали. Но главная прелесть крылась в больших руках, чуть грубоватых и горячих ладонях, которые гладили его тело во время поцелуя, в особенности затылок и спину. Они заставляли слизеринца вздрагивать от каждого касания и сбивчиво дышать. Вынужденная слепота обостряла все остальные чувства, и особенно кожу. Поэтому она чувствовала всё в двойном размере. Положение вскоре изменилось. В порыве чувств, Невилл откинулся назад и потянул за собой Гарри. Он хотел почувствовать тяжесть парня на себе, хотел, чтобы они соприкоснулись интимными местами сильнее, чтобы движение шло, обостряя ощущения. — Чёрт, у тебя грудь просто роскошная, — прошептал Гарри, не имевший возможность видеть, но прекрасно ощущавший рельефы, на которых покоился. Так же он чувствовал и крепкий ствол рядом со своим и как же сильно он его хотел! — Спасибо, — смутился Долгопупс, не ожидая подобного комплимента, и зарылся в волосы парня, приласкав кожу головы и немного убрав длинную челку с лица. Повязка и без того много скрывала. Как и очки всегда скрывали. Но иногда Невилл представлял, как бы Лестрейндж выглядел без преграды. И сегодняшнее знание цвета глаз лишь укрепляет картину. Весьма красивую. Долго любоваться ему не дали. Лестрейндж желал ещё поцелуев, лёжа сверху. И разнообразия ради, стал двигаться, соприкасаясь с набухшей плотью своей. Дыхание и без того не хватало, но при мощном контакте и усилении удовольствия, Невилл стал задыхаться. Он ловил сбитое, жаркое дыхание Гарри на своих губах, перед тем как вновь чувствовать соприкосновение с ними и нежные укусы. Сложно представить, где Лестрейндж этого нахватался. Рядом с ним Невилл ощущал себя совсем никудышным. Особенно когда губы коварно переместились на шею и чуть прикусили её. Он мог лишь гладить крепкое тело, уступающее ему, но тем не менее, вполне мужественное, и сдерживать странные звуки, которые пару раз всё-таки сорвались с губ. В ванной комнате они слышались очень громко. То же дыхание, казалось, создавало шум. Как и поцелуи. Гарри нравилось дразнить золотого мальчика. В силу того, что девственник, он ощущался очень милым, пусть и представлял собой живую гору, на которую очень трудно влезть на первый взгляд. Но вот Гарри лежал на нём и очень даже неплохо забавлялся, покусывая то шею, то уши, а то и подбираясь к ключице. — Ты… такой жадный, — слова сами сорвались с губ, как и стон. Всё, что он чувствовал, все, что думал о Лестрейндже сейчас, то и выдал в одной странной, но правдивой фразе. — Есть грех, — согласился Гарри в своей манере, сильно напоминая Невиллу змея-искусителя из религиозных сказаний магглов. Практически полное совпадение. — Ты тоже можешь. У тебя неплохие руки. Прикоснись ко мне. — Я уже касаюсь тебя, — непонимающе нахмурился гриффиндорец. — Нужно как-то… иначе? Тихо хмыкнув, Гарри взял и положил руку гриффиндорца на свой зад. Горячая и чуть грубоватая… ей словно там и место. — Не бойся. Это только начало. И весьма приятное. — А ты в этом деле явно не новичок, — Невилл не спрашивал, а утверждал, и словно заворожённый наблюдал за улыбкой змея, сжимая мягкую половинку зада. Стоило Гарри тихо выдохнуть, приоткрывая в удовольствии рот, Невилл не сдержался и сам прижался к его губам. Именно этого порыва Гарри и ожидал от гриффиндорца. Ожидал, что тот загорится пламенем, которым опалит его, давно скучающего по теплу и горячим ласкам. Лестрейндж тихо постанывал ему в рот от нарастающих приятных ощущений. Невилл раскрепостился в его объятьях и ласкал зад двумя руками, а откровенное поглаживание сфинктера довело Гарри до дрожи. — Я слышал об однополых парах. Мой дядя один из таких. Ты здесь… подготовлен? — Нет, — возбуждённо прошептал слизеринец, не обратив внимание на подробности. Пожалуй, в данном случае единственный просчёт — он себя не подготовил. — Но ничего, это поправимо. — Нам… нужно хоть что-то. Что-то смазывающее, — Долгопупс стал удивлять своими знаниями в плане однополого секса. — Но я не знаю ни одного заклинания, что дало бы смазку. — Розовое масло из крана подойдёт, — ответил Гарри, тихо выдохнув. До розового масла нужно дотягиваться — оно слишком далеко. Но отстраниться сейчас, всё равно что разорвать вместе с контактом создавший между ними интим. Эту тонкую ниточку неправильной, но такой желанной связи. Невилл не хотел этого. — Всё хорошо, я тебя жду, — успокаивающе прошептал Гарри и огладил по щеке. — Только недолго, хорошо? — попросил он и коротко поцеловал в губы. Откуда в нём такая лёгкость — он не понимал. Почему так хочет быть нежным — тоже не понимал. Его цель изначально была иной! — Ладно, — выдохнул Невилл. И отпустил, словно от сердца оторвал. И всё-таки долго провозился с маслом. Не понял, как его собрать, что сделать, пока не решил окунуть пальцы. А стоило вернуться, одной рукой притянул к себе ласкового змея, целуя осторожно в плечо. — Тебе немного нужно приподняться. Зрелище в виде покорного и послушного Лестрейнджа проняло до глубины души. Невилл и представить не мог, что само воплощение бунта может быть таким ласковым и притягательным. Что за магия? Уж не обладает ли парень опасными феромонами? — Ты очень красивый… — Спасибо, — смущённо хихикнул лежащий на полу Гарри с полусогнутыми и чуть разведёнными в стороны ногами. Такой открытый и притягательный. А уж его закрытые глаза, добавляющие образ беспомощности… Они будто играют в опасную игру, где ведомый лишает своего партнера зрения для усиления других органов чувств. Невилл смотрел на открытый вход в тело парня — сжатое колечко, которое приходило в движение, будто… дышало. И коснулся его смазанными пальцами, очень осторожно вводя указательный палец до первой фаланги и чувствуя легкое сопротивление мышц. Лежащий под ним парень слегка дёрнулся, выдыхая, но не сопротивлялся. Во всяком случае, намеренно. Инстинкты тела не обмануть, но он медленно насаживался сам. — Мне приятно, — прошептал Гарри. — Продолжай… Долгопупс не стал отвечать. Достаточно было услышать, что боли нет и продолжить процесс подготовки, стараясь успокоить собственное сердце и чуть сжать член, начинающий болезненно ныть от желания поласкать. Не говоря уж о том, чтобы вторгнуться в симпатичный, горячий задок заклятого врага. Перед ним лежал не иначе, как змей-искуситель. Так дышал, так выгибался… Наверняка ведь не раз занимался сексом, развратник. Только так можно объяснить уверенность и податливость в руках того, кого наверняка бы предпочёл убить. Когда три пальца стали входить свободно, Невилл сжал себя до боли. Он испытывал такое впервые и точно не знал, хорошо ли получится, не испортит ли… Но трахнуть хотелось нестерпимо. Он соблазнился и смотрел зачарованно на то, как его принимал Гарри, как искажалось в удовольствии его лицо, как он раскрывался. Перестав себя сдерживать, Невилл вынул пальцы и подтянул змея за ноги. — Я не могу больше ждать. Лестрейндж вздохнул от неожиданности и это возбудило его сильнее. Никому и никогда не признался бы, но его заводило, когда над ним перехватывали контроль в ласках. — Иди ко мне… — Я здесь, — жарко прошептал гриффиндорец, за руки подтягивая Гарри, чтобы принял сидячую позу, и крепко обнял левой рукой. Тогда как рабочей стал направлять член в растянутый проход, медленно погружая внутрь. От проникновения Лестрейндж в его руках громко застонал. Открыто, немного пошло, но в то же время нежно. А приняв его полностью, с губ слизеринца сорвалось имя: — Ох, Невилл… да, малыш, — прямо в ухо, обжигая горячим дыханием. Гриффиндорец сжимал почти до боли, тяжело дышал в шею, а его мощный агрегат проникал и растягивал все внутри. Без неприятных ощущений не обошлось, но они, на фоне всего остального, просто меркли. Невилл, казалось, даже при их соитии, беря во внимание несдержанность, старался все сделать осторожно. Не врывался резко, не начинал сразу двигаться, наплевав на то, что чувствует партнер, и даже его объятья выходили слишком чувственными. Очень любезно с его стороны, как врага. Гарри с удовольствием подавался ему навстречу, ощущая горячее, сладкое удовольствие. Они почти не целовались, движения мешали сосредоточиться на поцелуях и вызывали слишком много стонов. Тело Гарри было сильно чувствительным, он отзывался на каждое движение, а слепота всё усиливала. Жаль, что он не мог посмотреть в лицо любовника и увидеть какое оно в момент желания. Кульминация нарастала. Невилл нарочно стал действовать агрессивнее, его темп и сила увеличились, лишая Гарри рассудка. Они оба перестали что-либо соображать. Оба окунулись в огонь страсти, сгорая дотла. Поддавались своим желаниям. Принимали их и друг друга почти на душевном уровне. Несмотря на нелюбовь Лестрейнджа подчиняться кому бы то ни было, Невиллу удалось приручить его. Хотя бы ненадолго. В его странно надёжных руках было очень приятно. Особенно от их тепла. Это тепло заставляло рассыпаться в удовольствии, которое стало зашкаливать и, в конце концов, разлетелось с яркой вспышкой в разные стороны. Оргазм накрыл обоих почти одновременно, благодаря помощи Невилла. Под конец он начал ласкать не только внутри, но и спереди. Стены приняли их крики, приняли их стоны, и поглотили. Тяжелое дыхание и звуки капающей воды — единственное, что осталось после завершения. Даже пол под ними перестал быть холодным, нагревшись от разгорячённых тел. Гарри ощущал на себе запах возбуждения Невилла и это было очень даже… — Здорово, — прошептал он в потолок. — Тебе… отдать очки? — к Невиллу вернулась легкая неуверенность и небольшой стыд за совершенное, но в целом и общем он чувствовал себя хорошо. Даже слишком. И он приподнялся, разглядывая разгоряченное после секса, мокрое тело Слизеринца. Он так и виделся ему — порочный, бесстыжий, развратный, но в то же время нежный, чувственный, охотный до ласки. Как в одном человеке сочетался такой букет — тайна, которую он вряд ли когда-нибудь поймёт. — Нет. Проводи меня до ванны. Надо смыть с себя… — попросил Гарри, смущённо прикусив губу. Дальнейших объяснений не потребовалось. Невилл не просто помог подняться, он взял парня на руки и осторожно перенёс в огромную ванну. Был риск поскользнуться, особенно с тяжёлой ношей, но он справился и очень осторожно зашёл в воду. — Какой ты сильный, — почти кокетливо улыбнулся Гарри, расположившись в уже поостывшей воде. Он и не думал, что его поднимут на руки. — Не ожидал. — Да, — чуть усмехнулся Долгопупс, но совсем не весело, и почесал затылок. — Я часто в своей жизни слышал фразу «Не ожидал от тебя». — Это дерьмово, когда от тебя вечно ждут чего-то. Причём определённого. И особенно, когда тебе трудно это дать. Слишком много хотят, — понимающе сказал Гарри. — Тебе это знакомо не понаслышке. Невилл не стал больше смотреть на Лестрейнджа. Очарование спало и он ясно понимал, что этот разговор — последнее, что свяжет их в хорошем плане. И, как не странно, он начал чувствовать в змее родственную душу. Как сын Тёмного лорда, тот должен быть выше остальных. А он, Невилл, как Герой магического мира, должен соответствовать этому званию, данному ему при рождении. — Да. Больше никто тебе этого не скажет. Но важное в таком деле — иметь собственное мнение. Оно будет поддерживать тебя на плаву, когда все будут пытаться сделать из тебя солдатика на убой. А ты совершенно не обязан добровольно класть голову на плаху. Гарри умылся и медленно пошёл в ту сторону, где оставил свою одежду и очки. В то время как гриффиндорец остался в ванне, молча обдумывая сказанное, и не застал процесс одевания. В себя его привели прохладные прикосновения пальцев. Он тут же поднял непонимающий взгляд, а в следующий миг его губ коснулись знакомые уже мягкие губы в очень быстром поцелуе. — Если будем в хороших отношениях, я не прочь повторить то, что у нас было, — хитро улыбнувшись, Гарри оставил Невилла в одиночестве, будто ничего не случилось. Достаточно и того, что он доволен этим вечером. Не каждый день выдаётся возможность переспать с Избранным.