***
Он стоял у бровки, завернувшись в форменную куртку от холодного ноябрьского ветра, и в голове всё мешалось. Мейс, закутавшись в такой же огромный пуховик, спускался с трибуны, параллельно что-то втирая Бену Чилуэллу. Его взлохмаченные волосы торчали во все стороны, делая его похожим на взъерошенного воробья. Деклан не мог от него глаз оторвать. Мысли сносило в сторону, словно течением, постоянно возвращая взгляд к торчащей из ворота куртки шее и улыбающемуся рту. Хотелось подойти, уткнуться носом Маунту в мокрый висок, и чтобы все вокруг свалили в закат. Хотелось пролезть руками под крутку, обнять что есть сил, почувствовать, как бешено колотится его сердце, и намертво зафиксировать этот момент в памяти, точно на камеру. Впрочем, он знал, что и так его не забудет. Колючие мурашки щекотали шею, иногда перебираясь на затылок. Охуенно. Мейсон сделал последний шаг и сразу оказался слишком близко. Остальной мир вдруг размылся по краям, точно разом оказавшись не в фокусе, не оставляя ничего кроме него и его довольного лица. Вдруг отчетливо вспомнился август. Медленно заваливающееся за горизонт греческое солнце, мерный шум моря и доносящиеся откуда-то издалека тяжелые басы, вязкий, горячий полумрак номера. Тугой клубок в животе. Шальные, темные глаза напротив. Точно такой же один-единственный разделяющий их шаг… — Нас там на интервью зовут. — Мейсон дернул подбородком ему за спину. — Только тебя жду, — косо улыбнулся Деклан, не доверяя собственным ногам, которые хотели сделать шаг явно не в том направлении. …жадные поцелуи с привкусом соли, сбивающееся дыхание одно на двоих, сталкивающиеся руки. Мейсон, требовательно дергающий вверх его футболку, протяжное и хриплое «хочу» в изгиб шеи, собственное срывающееся в галоп сердце. Мейсон фыркнул, склонил голову, точно прекрасно знал, о чем он думает. От его лукавой улыбки щеки обожгло жаром. — Тогда пойдем? Расскажешь, как ты свой первый гол за сборную плечом забил. — Да не было там плеча!***
Деклан, честно говоря, не помнил, кто из них сделал тот последний шаг в августе, отметая в сторону ворох недосказанности и сомнений, который тащился за ними из Лондона. Но когда дверь мейсоновой квартиры хлопнула, отрезая их от внешнего мира, это стало не так важно. Мейсон успел только стянуть обувь, а Деклан уже шагнул к нему, обнял лицо обеими ладонями, как тогда, на поле, вжался губами в его. Со всей нежностью, которая не давала дышать, пока они собирались, чтобы последний раз в этом году уехать с Уэмбли. Со всем нетерпением, которое копилось с момента, когда Мейс в подтрибунке дернул его за рукав и сказал: «Поехали ко мне?». Казалось, это было не пару часов, а пару дней назад. Сумка Маунта упала с его плеча на пол с громким стуком, а в следующую секунду он потянулся навстречу, податливо размыкая губы. Его пальцы вцепились судорожно в ворот деклановой куртки. Поцелуй оказался долгим, крепким. Абсолютно крышесносным. Когда Деклан отстранился, всё, чего ему хотелось, это поцеловать его снова, и снова, и снова. Мейсон облизнулся и снова неуклюже дернул его за воротник. — Нужно срочно это снять. — Ага. Улыбка — шальная, яркая — блеснула в полумраке коридора. — Ага. Деклан смутно помнил, как они добрались до комнаты. Даже на кровать, казалось, наткнулись почти случайно и рухнули неловко, кое-как стаскивая в четыре руки одежду. Целовались жадно и мокро, будто впервые. Желание растекалось внутри вязкой, горячей патокой. Мейсон всегда был тактильным, а сейчас и вовсе не мог унять руки. Он гладил плечи Деклана, ерошил волосы на затылке, очерчивал пальцами рельеф мышц и ребер, давил основанием ладони на поясницу, безапелляционно вжимая в себя. Его пальцы мазнули Деклану по животу, обернулись вокруг наливающегося члена, лаская и распаляя. Деклан ткнулся ему носом под челюсть, втянул губами чувствительную, солоноватую кожу. И еще раз ниже, там, где суматошно билась жилка, влажно провел языком вдоль ключицы. Сполз ниже, чтобы прихватить ртом сосок. Погладил сильное бедро до колена и обратно и, склонившись, поцеловал вздрогнувший, плоский живот. Запах горячей кожи и возбуждения тяжело давал в голову и мутил мысли. Маунт застонал еле слышно и развёл ноги шире. Его пальцы мягко вплелись в волосы, побуждая продолжать. Деклан сплюнул на ладонь, обхватил его жмущийся к низу живота член, провел по всей длине, размазывая слюну и чувствуя, как он окончательно твердеет под пальцами, и аккуратно накрыл губами. Мейсон ахнул под ним, выгнулся отзывчиво. — Черт, да… Деклан негромко угукнул в ответ, очертил языком рельефную, мокрую головку и пропустил глубже, помогая себе рукой. Задвигал головой старательно и неторопливо. Его самого вело дико — от запаха, вкуса, от тяжести на языке и ощущения нежной, горячей кожи, от чужой податливости и шумного дыхания. Нравилось так, что пальцы на ногах поджимались, и безумно хотелось сделать хорошо. Он выпустил член изо рта, заменяя плотным кулаком, и не прекращая неторопливую ласку, потянулся наверх. Мейсон смотрел на него поплывшим, абсолютно невменяемым взглядом. — Какой же ты, Мейс… Даже не представляешь. Тот ласково ткнулся носом ему в скулу, утянул в поцелуй. — Хочу тебя, — пробормотал он на выдохе. — Очень сильно. Деклан склонился над ним. Его ладонь скользнула вниз, обхватила на ощупь тугие яйца, мягко перекатила в горсти. Указательный палец потёр нежную кожу под ними и слегка надавил на кольцо мышц. — Только если ты правда хочешь. — С тобой хочу всего. Деклан кивнул, прикрывая глаза. Он тоже хотел с Мейсом всего и как можно больше. Когда влажный от смазки палец скользнул внутрь и Мейсон, прерывисто ахнув, откинул голову назад, Деклан там сам чуть не кончил. В яйцах едва ли не звенело, головка члена чувствительно терлась о бедро. Он коротко прижался губами к подставленному колену, еще раз осторожно толкнулся в жаркое нутро — сначала одним пальцем, потом двумя, ласкал, разминал, ловя чужую реакцию и дурея от неё. Мейсон ёрзал, вздрагивал от каждого движения, а потом вдруг ахнул коротко, выгнулся в пояснице. Он уже едва балансировал между неприятными ощущениями и удовольствием, прошивающим тело электрическими вспышками, которые грозили вот-вот толкнуть через край. — Дек… пожалуйста, — пересохшие губы не слушались его совершенно, — Давай уже. Не могу больше. Деклан послушно кивнул. Он и сам уже не мог. Руки тряслись, пока он раскатывал по члену презерватив и добавлял еще смазки. Он еще раз прижался губами к мейсонову вздернутому колену, потянул наверх и, наконец, медленно толкнулся внутрь. Хотелось не спешить. Хотелось не сделать больно. Очень хотелось не кончить слишком уж быстро. Мейсону на все эти его желания было плевать. В ответ на первое неглубокое движение он застонал низко и болезненно, стиснул зубы, но потом его горячие ладони скользнули Деклану между лопаток, по плечам и взмокшей шее, потянули. — Декс… Черт, давай уже. — Тише, тише. Он был такой горячий, отзывчивый, открытый, такой, черт возьми… его. Деклан толкался в него, ловил ртом его вздохи и стоны, гладил бока, цеплял пальцами под бедро, раскрывая сильнее и заполняя до предела, и в ушах звенело. Его. Его. Его. — Дееек… Деклан едва уловил, как он скользнул рукой между ними, чтобы плотно себя обхватить, как начал быстро себе дрочить, задевая костяшками живот, но потом Мейс длинно всхлипнул, задрожал и кончил, выплескиваясь горячим себе на живот. Его короткие ногти впились в плечи, и Деклана тоже потащило следом, накрыло с головой. Он со стоном вжался лицом в чужой изгиб шеи, судорожно вталкиваясь сильнее и чувствуя, как каждую мышцу тела сводит от разрядки. — Иди сюда. Мейсон сдвинулся чуть в сторону, давая ему место вытянуться рядом. Они тяжело вдыхали горячий воздух комнаты, приходя в себя. Деклан разлепил глаза, бездумно разглядывая чужой профиль против окна и темные, прикрытые ресницы. — Я люблю тебя, ты же знаешь об этом? — сказал он негромко. Просто как факт. Когда-то он сомневался, но сейчас сомнений уже не было никаких. Мейс нашел вслепую его пальцы своими, сжал коротко. Потом всё-таки повернул голову, встречаясь с ним взглядом. В уголках его рта и темных глазах дрожала знакомая улыбка, от которой внутри всё теплело. — Конечно, знаю. Я тебя тоже. Деклан сжал его пальцы в ответ и снова закрыл глаза. — Хорошо. Маунт заворочался, подвинулся к нему ближе, мягко коснулся губами плеча. — И всё-таки там было плечо. Деклан кожей чувствовал его ленивую, разморенную улыбку и горячее дыхание. Он не глядя подгреб его, теплого и податливого, к себе поближе, уткнулся носом в макушку. — Ты ничего не докажешь. Вот так. Так было правильно. И никак иначе.