***
Стандартные утренние дела проходили своим чередом: подъём, краткие приветствия, умывание, приготовление завтрака, чем занимались в основном Марго и Катя, перекидываясь при этом парой-тройкой фраз, что немного огорчало первую. Катя вела себя будто на автомате: механические действия в необходимом для дела порядке, без какой-либо проскользнувшей на лице эмоции. И если в первые мгновения подобную реакцию можно было списать на шок от пережитого, то теперь это начинало откровенно раздражать. — Да что происходит, в конце-то концов? Если что-то не устраивает, то говори прямо, вместо того чтоб сверлить взглядом несчастную булку хлеба! — первой проявила эмоции Марго, чем вызвала у Кати лишь удивленный взгляд. — Сижу спокойно, никого не трогаю… — «Примус починяю» ещё добавь. Я серьёзно вообще-то. «Вот и еще один аргумент в пользу рациональности мышления: меньшая вероятность истерии на пустом месте.» Спустя всего несколько мгновений на шум собрались и все остальные. Взрослые выглядели столь же недоумённо, безуспешно пытаясь выяснить причину конфликта. — Катрин, что случилось? — спросил Оливье, осматривая девушку. «Марго обвиняет меня в безэмоциональности, если я правильно понимаю.» — мысленно ответила Катя. — Если серьёзно, то я спокойно готовила завтрак, пока меня не начали обвинять в… молчании? Я не особо поняла, если честно. — Заметив недоверчивый взгляд Хелависы, Катя хмыкнула. — Если вы обе менталистки, то это не означает, что и на моём лице должен быть шквал эмоций, а в груди — девятый вал. — Теперь уже на Катю с непониманием смотрели абсолютно все, удивляясь столь высокопарной речи. — Ах, да, ты ведь еще не слышала эту песню, не говоря уже о магах."Би-2» как всегда на высоте. В твоё отсутствие, знаешь ли, я слушала не только «Мельницу». Так вот, я не понимаю, почему необходимо всё подряд проговаривать со всеми, а потом это анализировать три часа к ряду. Подобного рода психоконсультирование должно быть с обоюдного согласия, если вы не в курсе. — Неужто считаешь, что твои так называемые тайны, которые и так видно невооруженным взглядом, стоят того, чтоб то тёмное, что перешло из-за тебя в наш мир, уничтожило всё на своём пути? Диалог напоминал танец на острие ножа: Марго выглядит раздосадованной, находясь будто меж двух огней; присутствие того же Ллейра едва ли делает эту ситуацию менее неловкой, а Оливье внимательно слушает диалог, пытаясь понять суть сказанного. — Нам необходимо разобраться в причинах, чтоб понять, что делать дальше, — чуть подумав, произнесла Хелависа. — Вы обе ведёте себя необоснованно агрессивно, — едва заметный скепсис, промелькнувший во взглядах обеих девушек и чуть приподнятые в ухмылке уголки губ свидетельствовали о несогласии. — И я вас не осуждаю. Это висит в воздухе, разве не чувствуешь? — теперь уже ведьма обращалась непосредственно к подопечной, объясняя ей что-то мысленно. — Такхизис оказалась сильнее и хитрее, чем мы думали. Она проникает в умы, внося хаос в мысли и чувства. Ллейр согласно кивнул, тоже, очевидно, ощущая присутствие чужой магии: темной и липкой субстанции, медленно пробирающейся в подсознание каждого присутствующего. — Мы сможем противостоять пришедшей тьме только установив её суть и цели. Сосредоточьтесь! Выделите свои — истинно свои — ощущения и мысли. Чувство необоснованной тревоги у Марго. Чужих рук на горле у Кати. Видение клейма у Оливье. Опустошения магических ядер у Ллейера и Хелависы. Это всё нереально… Пелена чужих эмоций отступила так же резко, как и появилась. Постепенно мысли и чувства возвращались под полный контроль их истинных владельцев. Оливье де Ла Фер всё еще смотрел на плечо Кати, а она — на его руки. Будто под гипнозом. — Вот поэтому психологии я доверяю больше, чем этой вашей абра-кадабре, — возмутилась Катя, достаточно быстро приходя в нормальное состояние. — Защитный купол, никто не пройдёт. Как же! Марго, не дав ответить Хелависе, с укором произнесла, явно не в силах терпеть дольше подобное отношение: — С каких пор ты стала такой язвой, а? Мы делаем всё, что в наших силах, но против тёмной богини шансы у простых смертных всегда останутся низкими и… — Простых смертных? — с удивлением переспросила Катя. — То-то я смотрю Хелависе в прошлом году тридцатилетие справляли, как же. Зачем нужен барьер, если он ничего не даёт? — Прекрати уже быть такой эгоисткой, Катя! Хватит оскорблять людей ни за что! И, да, пока ты не сказала, что не все здесь люди, скажу еще кое-что, надеюсь, ты запомнишь: прекрати цепляться к словам. На миг Катя прищурилась, будто не веря в происходящее. «Эгоистка, да. Обзывать ни за что — нет.» — Кто бы говорил об эгоизме… — «Она это говорит, но она так не думает. Не думает. Не думает. С другой стороны, а где гарантии, что эти слова не в её помыслах?»— услышала Хелависа сумбурные мысли подопечной, отчего в её груди надсадно защемило. — «Мы должны доверять друг другу, мадемуазель Катрин». — «Доверять инфантилке? Увольте!» Пламя ссоры, начавшееся с одной умело пущенной искры, разгоралось. Каждая готова была отстаивать свою позицию. — Ты, походу, вообще не осознаёшь уровень опасности. Для тебя наш мир до сих пор весёлый лес с необычными зверьками. — Так объясните, — спокойно ответила девушка. — Только по-русски, пожалуйста, а не на магическом. Тяжело вздохнув и заручившись моральной поддержкой Хелависы, Марго постаралась взять себя в руки. — Я знаю, что тебе не нравится вся эта ситуация. Но сейчас тебе придётся доверять нам, как бы тяжело тебе это не давалось. Я понимаю, что ты не привыкла открыто выражать эмоции, но в данной ситуации это единственный выход. — Это связано с тем, что ты здесь новенькая и, наверное, не до конца понимаешь ситуацию, — добавил, Ллейр, успевший заметить, что к нему единственному из магов и Катя и Оливье питали чуть большее доверие. — Такхизис пытается влиять на наши мысли, пытается нас рассорить. И единственное оружие, которое можно использовать — доверие. Я понимаю, что сейчас это звучит как полный бред, а от ваших речей аж звенит, но нужно находить общие точки. «Говорит рационально. Он здесь абсолютно точно самый адекватный». «Да уж, много воды утекло с нашей первой с ним встречи», — согласился Оливье, отчего на губах Кати мелькнула микро-улыбка. — Говорите, если что-то не так, если чувствуете себя более нестабильно, чем обычно. Потому что в такие моменты мы наиболее уязвимы, — продолжил мысль Ллейр. — Это всех касается. Что до купола, он и правда не всесилен, если сравнивать, то… — мужчина осекся, поняв, что в их мирах совершенно разные ассоциации. — Как дождевик в дождь. Не дает стопроцентной гарантии, — помогла Марго. — Или как дорожный плащ. Окинув собравшихся взглядом и поняв, насколько сильно она влипла в неприятности: «открыто выражать эмоции, Вы слышали вообще!?», Катя осознала, что ничего иного, кажется, действительно не оставалось. — Спасибо за объяснение, и, — девушка на миг замялась, — если позволите, я пойду фехтовать, надеюсь, Оливье составит мне компанию. А то я точно кого-нибудь прикончу ненароком своим базальным доверием уровня плинтуса. Как-то думала, что к магическим битвам готовятся как-то интереснее: лазерные мечи, боевая магия, драконы… — Встречалась как-то с одним, — тут же отозвалась Марго. — Довольно интересный опыт. — Я видела. Пойду поупражняюсь в… проявлении эмоций, — она ушла, не дождавшись ответа. Впрочем, останавливать никто и не собирался: это глупо, как и желание заново построить карточный домик, рушащийся от малейшего дуновения ветра.***
«От Вас искры летят во все стороны, мадемуазель, вряд ли давать Вам сейчас в руки оружие — разумное решение». Обеспокоенный тон Оливье удивлял:» Это истинное проявление беспокойства, или очередные несбывшиеся фантазии?» — Нет, не отвечайте. Это риторический вопрос, — тут же, перебив собственные мысли, сказала Катя, беря в руки шпагу, холодный эфес которой заставил на мгновение вздрогнуть от неожиданности. — Вот заодно и проверим, могу ли я удержать голову холодной. Защищайтесь! Опрометчивые слова слетали с языка скорее, чем следовало бы, однако былого не воротишь. Став в стойку, девушка нанесла первый удар, который, в свою очередь, был тут же отбит. — Катрин! Вы действительно собираетесь… — А у Вас ещё остались сомнения? Проявлять эмоции, Вы слышали? Проявлять эмоции! — еще один удар, блок, выпад: чёрт, успел уклониться. — Хотели убить меня? — шутя переспросил мужчина, парируя батман, звон шпаг от которого был подобен грому в лесной тиши. «Убить Вас — худшая из вещей, которые Вы могли бы произнести! Не смейте! И без того ужасов в жизни хватает.» — Укол с оппозицией определённо спас Вам жизнь, — тут же отшутилась Катя, понимая то, что её мысли для Оливье — открытая книга. — Вам вот приходилось в перед всеми проявлять эмоции, Оливье? Судя по книгам, Вы самый угрюмый из своих друзей, а еще скрытный и молчаливый. И вообще, я им клоун, что ли? Эмоции им нужны… Очередная защита. Укол — Катя едва успевает уклониться. «Еще немного, и от этого рукава платья остались бы одни ошметки». «Соберитесь же! Эмоции — не Ваш конек, мадемуазель, однако они являются такой же составляющей жизни, как и интеллект». Оливье сделал выпад, поменяв при этом позицию: «посмотрим, как Вы двигаетесь». — Всё ещё по земле, — хмыкнула Катя. — Спину держите, ровнее! — усмехнулся мужчина. — Так в чем же проблема в проявлении эмоций? — А почему рационалисты должны показывать всем свои эмоции, в то время как эмпаты думать не желают, хоть пытай? Что за дискриминация? — очередной отбитый удар, от которого, кажется, искры летят во все стороны. Отдышавшись и вновь поднимая шпагу, Катя замечает заинтересованно подходящую Марго. — Может потому, что эмоции — такая же неотъемлемая часть жизни, как и остальные аспекты? И их проявляют абсолютно все. А вот уровень интеллекта у всех разный, — девочка говорила спокойно. — Прости, подслушала немного. Кстати, фехтование это просто… Мсье де Ла Фер, Вы просто волшебник! — восторженный тон резал слух. — А тебе, — уже обращаясь к Кате, наконец опустившей шпагу, — действительно не помешало бы поработать над той же агрессией каким-то иным способом. — Тоже мне психолог, — фыркнула Катя, — сама спровоцировала внутриличностный конфликт, а теперь обвиняешь в неправильной проработке агрессии. Может, лучше пофехтуем? Уверена, Оливье одолжит тебе шпагу. «Решили покалечить подругу. Катрин, Вы в своём уме?!» — в интонации Оливье звучала явная обеспокоенность. «Она не решится. Оружие — не по её части. Вы, помнится, в своё время согласились на дуэль с восемнадцатилетним мальчишкой». Тяжело вздохнув, Марго покачала головой. — Во-первых, я никогда не держала в руках шпагу, поэтому этот поединок был бы неравным изначально. Во-вторых, я бы предпочла магию, могу, например, окатить тебя ледяной водой, чтоб ты наконец перестала молоть чушь, — доброжелательность интонации, входящая в диссонанс со словами, звучала до боли странно. — И наконец в-третьих, я пришла не за тем, чтоб с тобой ссориться: ты хоть кому-то веришь? — Себе. Через раз, — ответила Катя: «А еще Оливье. Ему я готова доверить свою жизнь». — Ты хоть когда-нибудь перестанешь ёрничать?! Будто подменили, видит Магия. Кать, — девочка подошла чуть ближе, на что Катя тут же сделала шаг назад, — я хочу тебе помочь. Просто помочь. Так же, как ты помогала мне при первом попадании в Мультифэндом, помнишь? Так же, как Хел помогла мне, а граф де Ла Фер, я уверена, тебе. — А Катрин — мне, — добавил мужчина, протягивая Кате руку, в которую та без споров отдала клинок, признавая капитуляцию. — Тебе страшно. И это нормально, — успокаивающе говорила Марго. — Эмоции это… О, прошу, я не собираюсь говорить тебе термин, — вздохнула Марго, — это твоя территория и, наверное, ты на этом собаку съела. — Зачет дифференцированный сдала, — кивнула Катя. — Но это всё теория. И сейчас ты, конечно же, скажешь, что есть много теорий эмоций, но… — …я учила семнадцать, — перебила Катя. — И мне нравится теория Чарльза Дарвина. Он считал, что эмоции мешают. — Эмоции помогают нам оценивать ситуацию. Мотивируют на свершения. Указывают на потребности. Мне легче понять тебя, увидев эмоции на твоём лице. — А потом — манипулировать. Шикарно, да! — А потом, — терпеливо продолжила Маргарита, — понять, что происходит и помочь разобраться в ситуации. Вместе ведь легче. О, и даже не спорь, мысли не обманешь. «Вместе легче… Да, пока кинжал в спину не вонзили. Или в сердце. Вам ведь это знакомо, Оливье. Хоть Вы-то должны меня понять.» «Как и её, мадемуазель Катрин». — Ты выпускаешь наружу всё, что тебя душит или радует. Когда люди видят твои эмоции, они часто заражаются ими и больше тебе доверяют. В этом мире выжить в одиночку невозможно, а он, — Марго обратилась к Оливье, — при всём моём уважении, это не Ваш мир. Магия может быть сурова. — Как и та странная печь двадцать первого столетия, — согласился Оливье. — Катрин тогда была весьма обеспокоена, так что испытывать и проявлять эмоции она вполне в состоянии. Ей нужно лишь немного времени. Марго и Оливье продолжили неспешную беседу, в то время как Катя, сев рядом с графом и положив голову ему на плечо, крепко задумалась.