Новая партия

Для нас стать ближе друг к другу, Значит отправиться на войну. И если бы ты смог забраться ко мне в голову, Тогда ты бы понял, ты бы понял меня. The Calling — Unstoppable Boyce Avenue — One More Night (cover) The Neighbourhood — A Little Death

      Опустив голову, Димбл опасливо глянул исподлобья. Раздался повторный хлопок, и эльф исчез.       — Уходи, — предельно спокойно потребовал Гарри.       Вся та боль, что алкоголь временно унял, лишив её важности, бурлящим потоком растеклась по жилам, стоило им схлестнуться взглядами.       — Нам надо поговорить, — невозмутимо заявил Том и по-хозяйски прошёлся по кабинету.       — Нам не о чем больше разговаривать. Димбл?       Эльф вновь появился.       — Димбл, можешь идти, — твёрдо заявил Том, следом добавив: — И не появляйся, пока я не позову.       Это я было выделено по-особому чётко.       — Хочу напомнить, что он и мой эльф тоже!       Том усмехнулся, а домовик исчез.       — Уже делим эльфа?       — Можешь забрать его себе, только с поручениями ко мне не отправляй, — парировал Гарри, попытавшись подняться.       По крайней мере, он был у себя дома: нужно только дойти до спальни и запереться.       Голова закружилась, ноги подкосились, и Гарри грузно опустился на место.       Чёртов алкоголь!       — Кричер!       — Кричер временно недоступен, — улыбнулся Том, заставив его ещё больше помрачнеть, — но невредим. Не волнуйся.       — Я и не волнуюсь, — угрюмо заметил Гарри. — Говори уже, что хотел, и проваливай.       — Мне понравился подарок, — как ни в чём не бывало заявил Риддл. — Я назвал её Дикси.       Повисла пауза. Фыркнув, Гарри в неверии уставился на Тома.       Дикси?       Перед глазами показалась надменная змея. Весь путь до отеля кобра недовольно шипела, жаловалась на тесноту и тряску, а ещё на несносного посыльного. И это создание назвать Дикси?       С губ сорвался смешок, и, откинув голову, Гарри рассмеялся.       — Ты серьёзно? — посмеиваясь, уставился он на него всё с тем же изумлением.       — Нет, но смех — это хороший знак.       — Смех — симптом того, что я пьян. Иначе, как минимум, придушил бы тебя, а желательно оторвал бы… голову, — размеренно выговорил Гарри в попытке звучать трезво.       — Ты уверен, что оборотень ничем тебя не заразил? — поинтересовался Том, обескураживающе улыбаясь.       — Уходи.       — В чём же причина твоей злости? Почему ты злишься?       Гарри даже задохнулся от возмущения, машинально повторив за ним:       — Почему я злюсь?       Риддл не спеша обошёл его по кругу, точно хищник, загоняющий свою жертву в ловушку. Руки снова дрожали, когда Гарри попытался налить себе рома, а пальцы не хотели сгибаться.       — Я не злюсь, Том. Просто устал, — справившись с дрожью, безразлично выговорил он. — Тебе больше не нужно ничего мне объяснять. И нянчиться со мной, как ты выразился, тоже не нужно. Гм…       Гарри облизал губы, сделав несколько глотков.       В голову снова слегка ударило.       — Я уже и забыл, где ты поселился. Призрачный холм? Или... нет. Фантасмагория? А не веришь — можешь память мне стереть, как сделал однажды, — нагло усмехнулся он, с укоризной покосившись на Риддла.       Тот остановился рядом с креслом и аккуратно дотронулся до волос Гарри, будто там застряло что-то. Так оно и было. Листик омелы. Том задумчиво покрутил его меж пальцев и перевёл взгляд на Гарри.       — Аурелио сказал, что из отеля ты отправился прямиком на улицу. Зачем? — спросил он.       — Аурелио?       — Мой управляющий.       — Твой управляющий? — эхом повторил Гарри, ничего не понимая.       Том нахмурился и выдернул стакан у него из рук.       — Э-эй! — резко протянув ладонь, Гарри попытался выхватить своё слабодейственное лекарство, чем вызвал очередной недовольный вздох.       — Аурелио Буджардини — управляющий моего отеля. Он сказал, что представился. И что ты вышел на улицу, а не отправился через каминную сеть домой. Зачем ты пошёл на улицу? — чуть ли не по слогам переспросил Риддл.       — Зачем тебе отель? — поинтересовался Гарри, озадаченно смотря на стакан.       А затем он моргнул, растерянно переводя взгляд на Тома.       Что?       — Рома на сегодня явно достаточно, — заметил Риддл и щёлкнул пару раз пальцами перед его лицом.       Энергично заморгав, Гарри сфокусировал взгляд.       — К-как это?       — Так это: ещё чуть-чуть — и ты доведёшь себя до алкогольной комы.       — Как это твой отель? — процедил Гарри, резко выхватив остатки своего рома из чужих лап. — Я трезв, как стёклышко. Просто немного…       — Заторможен.       — Расслаблен, — буркнул Гарри. — И не меняй тему!       — Всем надо где-то жить. Тебе принадлежит особняк, мне — отель.       — И это, очевидно, одна из великих тайн Тома Риддла, а значит ты сотрёшь мне память. Снова, — угрюмо заключил Гарри.       В ответ Том хрипло рассмеялся.       — Если хочешь, могу и стереть, — внезапно предельно серьёзно сказал он. — Могу стереть всё, что ты там видел. Хочешь?       Гарри даже не задумывался о таком, но возможный вариант на мгновение показался самым лёгким: никаких воспоминаний — никакого неприятного послевкусия.       — Я просто прошёлся. Воздухом подышал.       — А потом?       — Потом?       — Тебя не было дома.       Он что, искал его на Гриммо?       — Навещал крестника... Мне нужно было подумать, — Гарри поднял взгляд.       Голос вновь показался чужим. В горле пересохло, а очередной глоток рома ситуацию не исправил и даже, как бы странно это ни звучало, слегка отрезвил.       — Мне нужно было о многом подумать, — твёрдо повторил Гарри. — Но я в тупике.       Риддл застыл, непонятно куда устремив взгляд. В какой-то момент Гарри показалось, что он окаменел, превратившись в ещё один предмет обстановки, пока не раздался низкий безмятежный голос:       — Стало быть, в тупике, — подчеркнул он, будто бы смакуя эти слова. Так оно, наверное, и было, исходя из последующего за этим едва ли не хлёсткого заявления: — Мы с тобой не пара, Поттер.       Его тело пришло в движение, а жесты стали медлительными. Риддл обогнул кресло и встал чуть поодаль, склонив голову.       — Даже не любовники, — вкрадчиво добавил он. — Мы не давали друг другу никаких обещаний. А теперь напомни-ка мне, пожалуйста, не ты ли желал не иметь со мной ничего общего? Не ты ли отчаянно сражался с этим, а потом отыгрывался на мне за свои же слабости? Ты до конца выбирал боль, предпочитая её хоть какому-то подобию уз.       Гарри откинул голову со смешком.       Очевидно же.       — Интересно, почему так. Я выбирал физическую боль, потому что знал: душевную пережить будет гораздо сложнее. Не знаю, как тебе, а мне кажется, что я уже достаточно настрадался, Том. Послушай меня, пожалуйста, — вполголоса попросил Гарри. — Внимательно послушай.       Всё ещё осипший голос хрипел. Внутренняя дрожь охватила тело, как во время лихорадки, но он даже не шелохнулся.       — Я шёл к тебе не просто так, — опустил Гарри взгляд. — У меня было много мотивов... Подарок, твой день рождения. Были другие, — поднял он глаза и снова опустил. — Но всё сложилось именно так. Знаю, что ты этого не подстраивал, и тем не менее мне удалось взглянуть одним глазком на твой мир, о котором я, как оказалось, ничего не знаю. Но понимаю одно: увиденное мне не понравилось, — Гарри сделал паузу.       Том молчал. По его лицу нельзя было ничего понять, а немигающий взгляд был расфокусирован, точно он о чём-то напряжённо думал.       — Возможно, все эти взрослые игры и правда слишком сложны для меня, несмышлёныша. Как ты однажды выразился, Том, — продолжил Гарри, — возможно, всё это и ты — вы мне не по плечу. Ты ожидаешь, что я таинственным образом смогу понять тебя, но это не так. Я ничего не понимаю; ничего не знаю. И не хочу знать. А вот ты, напротив, всё понимаешь. Не строй из себя дурачка — тебе не идёт, — слабо улыбнувшись, он перевёл дыхание, оставляя стакан в стороне. — Даже если любовь и привязанность исключены из твоего репертуара, ты сам говорил, что ревность тебе хорошо знакома. Да, я ощутил её в полной мере, а ещё ощутил, что не имею на это чувство никакого права. Ведь мы с тобой не пара, — теперь уже Гарри повторил чужие слова. — И я собираюсь вернуть свою жизнь на верную колею.       Внезапная твёрдость в собственном голосе его порадовала, согрев изнутри.       — Забавно... Волдеморт разрушил мою жизнь, но только ты, Том Марволо Риддл, способен разрушить меня самого, — задумчиво заключил Гарри. — Не знаю, нужны ли тебе остатки магии, но, судя по всему, ты и без них отлично справляешься. Впрочем, если я ошибаюсь, мы можем договориться о последней передаче. Будь то боль или… прощальный секс, — горько усмехнулся он, покачав головой, — я не откажу. Но больше я тебя видеть не хочу. Не хочу быть ни твоим врагом, ни твоим любовником — одним из многих, как оказалось; не хочу быть ни опекаемым тобой, ни влюблённым в тебя. Ничего из этого я не желаю видеть в своём будущем.       Слова давались с трудом.       Гарри понимал, что часть из них — самая настоящая ложь, и эта ложь была обоюдоострым лезвием. Возможно, когда-нибудь она станет правдой. Но сейчас это было не так.       — Поэтому, Том, попрошу тебя сейчас уйти, — с обманчивой мягкостью попросил Гарри.       Повисла тишина.       И тем не менее, выговорившись, он почувствовал облегчение. Совсем крохотное, однако даже такое оно ослабило давление недавних событий на психику.       Риддл отделился от кресла и медленно подошёл к нему, за чем Гарри настороженно пронаблюдал.       — Просто уйти? А как же прощальный секс? — задумчиво проговорил Том, мазнув непроницаемым взглядом по лицу.       Казалось, там на мгновение промелькнула злость вперемешку с весельем, точно поведение Гарри и забавляло, и бесило его одновременно. Сердце ухнуло вниз, забившись где-то под желудком: он столько всего сказал, а услышан так и не был.       — Ведь у тебя было много мотивов. Как ты и сказал. Сегодня ты шёл ко мне не только оставить подарок. Так? — и Том приподнял брови, сжав его руку и дёрнув к себе, в мгновение ока ставя на ноги.       — Не смей! — предупреждающе процедил Гарри, выхватив палочку и ткнув ею Риддлу под подбородок. — Предупреждаю, рука не дрогнет.       — Дрогнет, — протянул тот, расплываясь в ожесточённой улыбке.       Нахмурившись, Гарри дёрнулся, когда понял, что чужие руки выдернули рубашку из его брюк и забрались под неё, начиная поглаживать поясницу — взывать к его слабостям.       — Но пытать тебя я вполне способен, — шепнул Гарри.       — Видишь, опять хочешь отыграться на мне за свои же пороки. Ты ведь не лил горючие слёзы?       — Много о себе думаешь, — вернул ему Гарри жесткую улыбку. — А сам-то не запыхался?       — Запыхался? — несколько отвлечённо переспросил Риддл, пока скользил ладонями вдоль боков, чтобы выдернуть ткань и спереди.       Гарри злобно шикнул, ткнув палочкой сильнее.       — В твоём возрасте, наверное, сложно трахаться два раза подряд.       — О! Ты ведь прекрасно знаешь, что в моём-то возрасте я могу и три, а может, и все четыре раза, — оскалился Том, чуть приподняв голову, избегая контакта с палочкой.       Гарри заскрежетал зубами, и улыбка Риддла померкла, а тон стал предельно серьёзным, когда тот произнёс:       — Я не спал с ней, Гарри. И не собирался.       — Поэтому она голая сидела у тебя на коленях. Скажи ещё, что тебя подставили, — снисходительно усмехнулся он, а внутри приятно защекотало: это была не ложь.       — Признаюсь: ты меня подставил. Я ожидал твоего появления чуть позже, однако немного просчитался со временем, — опустил Риддл чуть рассеянный взгляд, а Гарри напрягся.       — То есть ты ждал? Как это ждал?.. — озадаченно переспросил он и опустил палочку, дважды моргнув. — Ты был удивлён моему появлению!       — Не буду скрывать — меня удивило, что ты отыскал отель раньше, чем я предполагал.       Замечание тотчас привело Гарри в себя, и он помрачнел.       — То есть я был вторым блюдом… Но ты оплошал, представляя меня глупее, чем я есть на самом деле, и оба блюда подали в одно и то же время.       Гарри вновь ткнул палочкой ему в шею, медленно скользнув вдоль кадыка с каким-то садистским наслаждением, и добавил:       — И правда — какое досадное совпадение! Отвратительное стечение обстоятельств!       Риддл поднял руку и отвёл кончик палочки от своего горла, скользнув пальцем вдоль неё и предупреждающе сощурив глаза.       — Прекрати в меня этим тыкать. Снова сломаешь.       — Угрожаешь?       — Ты не был вторым блюдом, а она — первым, — проигнорировал Том его вопрос. — С ней мне надо было кое-что обсудить, а ты хотел кое-что обсудить со мной. Разве не так?       — Мне тоже раздеться, чтобы обсудить с тобой дела? Это нововведения среди приспешников Тёмного Лорда? — иронично вскинул он брови, не испытывая никакого веселья. — За идиота меня принимаешь? Тем более не ты ли говорил, что мы ничего друг другу не обещали? Не стоит церемониться, Том, и изворачиваться. Хочешь трахнуть меня? Трахни. В последний раз.       — А ты новый приспешник Тёмного Лорда? — задорно улыбнулся Риддл и, крепче сжав ладонь на талии, притянул Гарри к себе. — Говорил. Но разве это не прекрасно: мы с тобой никак не связаны, а я всё равно храню тебе верность, малыш.       — Сам ты малыш, — досадливо поморщился Гарри.       — Кстати, змею я назвал Нагини. Хоть она и не заменит её… полностью, — пожал он плечами. — Видишь, я прощаю твои проступки.       — Пьян я, а ощущение — что ты, — пробормотал Гарри, отвернув лицо.       — Ты же трезв как стёклышко?       Гарри смотрел на него исподлобья и не мог ничего понять. Риддл опять его провёл, но было бы глупо отрицать, что ослабевающее напряжение внутри откликалось облегчением, а лихорадочный азарт будоражил кровь. Но было ещё и остаточное, почти что заглушённое алкоголем беспокойство. Том скинул его в ад, а потом забрал оттуда с непростительной лёгкостью. Это было опасно. Это было страшно до мороза по коже. Потому что стало очередным подтверждением того, насколько Гарри слаб.       — Ты хоть слушал меня? Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Не хочу тебя видеть в своём будущем.       — Зато хочешь в своём настоящем, — парировал Том. — Ты научился отменно врать. Меня это беспокоит.       Хмыкнув, Гарри медленно отвёл палочку и убрал её.       — Не всё в моей речи было ложью.       — Не всё, — согласился с ним Риддл, а затем выудил уже знакомый флакон из кармана. — Прими зелье.       Ему казалось, что Том пришёл исключительно из-за лекарства и его отказа выпить его. Что это: забота или самоутверждение? А может, упрямство?       Говоря о зельях и разных мотивах.       План визита в отель включал в себя и несколько иную сторону, к примеру, создать себе возможность использовать определяющее заклинание Скарпина. Хоть это и не даст быстрого ответа, но ускорит работу Гермионы в два раза, самое меньшее.       — Ты специально оставил осколок от зелья?       Этот вопрос не давал Гарри покоя с того момента, как они с Гермионой обнаружили его. Если тот разбил флакон, то убрал бы всё подчистую, или же куда больше фрагментов стекла осталось бы в комнате, но никак не один.       — Так ты поэтому спрашивал меня про самочувствие? И какие предположения: постепенное разрушение тела или иссушающая болезнь? А может, преждевременное старение?       Они встретились взглядами, и Гарри хмыкнул.       — Оба варианта. А вот про старение мы не подумали — спасибо за намёк. Но моё мнение, что это зелье для повышения ума.       — Наглец, — как-то слишком ласково протянул Риддл.       — Я всё равно узнаю, Том.       — Буду ждать.       Откупорив зелье, Гарри сделал глоток и демонстративно проглотил.       — Не отравишься — открой рот, — мягко попросил Риддл.       Неуверенно покосившись, Гарри приоткрыл губы. А следом время приостановилось, но, когда возобновило ход, стало течь замедленным потоком. Том поднёс склянку к губам и хлебнул, не сводя с него горящего взгляда. Гарри вопросительно моргнул, но ничего не успел сказать: Риддл впился в его губы, тягуче и плавно передавая жидкость. Та всё равно скатилась с уголка рта и стекла по подбородку. Приятно. На удивление лекарство оказалось приятным на вкус: кисловатым, медовым, каплю пряным. И мгновенно вскружившим ему голову. Гарри ощутил расползающееся внутри тепло: вдоль груди, к шее и выше. Даже начинающаяся мигрень прошла.       Он замычал, злобно сощурился, заметив довольные огоньки в алых глазах, и резко укусил Риддла за губу, отчего тот дёрнулся. На этот раз Гарри остался довольным чужой реакцией, а затем… А затем он запутал пальцы в волосах Риддла, жадно отвечая на поцелуй.       Желание врезать Тому зудело наравне с жаждой продлить ласки, желание придушить — наравне с порывом целовать. То было противоречивое столкновение двух эмоций, от борьбы которых внутри всё замирало и сжималось. Так было всегда. И будет. Сопротивление оказалось бесполезным. Помутнение рассудка или же наваждение, но он забывал, кто тот есть на самом деле и сколько боли Том ему причинил. Гарри лишь ощущал, словно они студенты-одногодки, урвавшие время от учёбы, чтобы побыть вместе. И такое происходило уже во второй раз.       Возможно, Джинни была права — Риддл околдовал его.       Не успел он опомниться, как комната вокруг закружилась, и они оказались в совершенно другом помещении. На другом конце города. В отеле. Риддл воспользовался порталом и утащил его с собой в придачу.       — Ты же приходил сюда, — пояснил он, — значит, продолжим здесь.       Гарри вскинул брови, обводя пристальным взглядом знакомую, но смазанную в памяти обстановку. Это была спальня, тогда же он видел некое подобие гостиной.       — Продолжим? — рассеянно поинтересовался Гарри, думая совершенно о другом. — Если Призрачная Империя принадлежит тебе…       Внезапно туман в мыслях рассеялся: видимо, эффект от алкоголя несколько ослабел, а может, зелье помогло развеять его.       — Все эти собрания, мероприятия, встречи делегаций… Ты подслушивал полмира?       Том рассмеялся, обхватив его со спины и прижался губами к шее, мягко целуя, а затем слегка покусывая, пока не поднялся к уху и не прошептал:       — Никогда не смотрел на это именно так, но звучит заманчиво. И почему же только половину? Целый мир.       — Если об этом станет известно, разразится международный скандал, — пробормотал Гарри, обернувшись.       — Эта информация тебе бесполезна, — прищурился Том, опасно сверкнув глазами.       — Я и не собирался никому рассказывать.       — Знаю, но это не значит, что твои воспоминания этого не сделают за тебя.       Том дотронулся до него. Он коснулся шрама на лбу, затем скулы и, приподняв голову, накрыл его губы в долгом, медлительном поцелуе. Сплетаясь с ним языком, Гарри тихо застонал, когда тот подхватил его под бёдра, подняв на весу, и сделал шаг вперёд, тем самым вжавшись в промежность.       — Это лишь ничего не значащий факт, который ни одним доступным способом не может быть подтверждён публично, — с улыбкой прошептал Риддл, оторвавшись от губ. — Простой слух, если тебе так больше нравится.       — И лишь поэтому ты поделился им со мной.       — Ты же так хотел знать детали моей биографии, Поттер, — протянул он, уверенно шагая в неведомом направлении. — Не брыкайся. Ты далеко не самая лёгкая ноша.       — Мне нужно в душ, — предостерегающе заявил Гарри.       — Мы туда и направляемся.       — Вместе?       — Мне тоже надо в душ, а он в номере один, — доверительным шёпотом поведал он.       Гарри прикусил щёку изнутри, ощущая толику нервного предвкушения, и всё равно не мог не поинтересоваться:       — Кем была та женщина?       — Просто давняя знакомая, — не останавливаясь, ответил Том.       — Ты спал с ней?       — В былое время, да.       И это снова была правда.       — Опусти меня, — спокойно потребовал Гарри.       Не спрыгивать же?       Риддл обречённо вздохнул и медленно опустил его на пол       — Опять?       — Я не собираюсь сбегать. Боюсь, как бы ты спину не сорвал, — хмыкнул Гарри, устремляясь к дальней двери на собственных двоих.       Судя по направлению, именно туда они и шли.       — И хочу прояснить, — обернулся он, — что это временное перемирие.       — И прощальный секс?       — Именно.       — Иногда твоя любовь к самообману выглядит даже мило.       Махнув на него рукой, Гарри шагнул внутрь и осмотрелся.       Ещё бы! Тёмно-зелёные тона смешивались с чёрными и дополнялись ярким серебром чешуйчатых изваяний. Всё под стать владельцу.       — Какое-то помешательство, — еле слышно заметил Гарри, снимая обувь. — Я мельком видел Грейбека с немецкими мракоборцами, — уже громче добавил он, не поворачиваясь к Тому, но неустанно ощущая его присутствие за спиной. — Как он там оказался?       — Подкинул его к дверям Министерства.       — А выглядел он так, потому что…       — Неудачно приземлился после аппарации, — заключил Том, а едва уловимая насмешливость переросла в откровенный сарказм.       — И это не ты пытал его и придал лицу облик отбивной?       — Видимо, приземление было очень неудачным, — спокойный голос раздался совсем рядом, а следом чуть отдалился.       — Я предполагал, что ты его убьёшь, — в тон ему ответил Гарри, неторопливо расстёгивая рубашку.       — Я тоже, но мне ведь нельзя: теперь я примерный гражданин. И должен заметить, Гарри, что нахожу весьма любопытным твоё спокойствие в разговоре о том, как я пытаю и убиваю людей.       — Не людей, Том.       — Что ж, оборотней.       — Преступников и убийц, — поправил его Гарри.       — И поэтому мне позволительно калечить их и убивать? О, господствующая повсеместно двойная мораль — и ты пал её жертвой, малыш.       Гарри резко обернулся и застыл. Том, абсолютно обнажённый — а он сам даже рубашку толком не успел стянуть, — сверлил его красноречивым взглядом. И улыбался.       — Как и, будучи полукровкой, восхвалять превосходство чистой крови. Хочешь поговорить о двойной морали, Том? — прищурился Гарри и шагнул вперёд. — Потому что ты заслуживаешь куда худшей участи, чем Долохов, Грейбек... Чем любой из них.       Том не пошевелился и не ответил, молча следя за каждым его движением. Гарри с раздражением — и зачем он только затеял этот разговор? — дотронулся до живота, проведя рукой вверх, и задел сосок, заметив, как чужая кожа покрылась мурашками. Подняв глаза, он встретился с потемневшим алым маревом и шумно выдохнул.       Между ними происходило нечто необъяснимое, и он никак не мог понять что.       Внезапно Риддл отступил и предельно медленно опустился на колени, всё так же не сводя с него пытливого взгляда. Гарри в полной прострации наблюдал, как Том ловко расстегнул его ремень, звякнул пряжкой и вытянул полоску кожи, отбросив ремень куда-то в сторону. Следом он плавно, точно издеваясь, провёл пальцем вдоль набухающей ширинки, заставляя Гарри затаить дыхание, поддел замок и неторопливо потянул вниз, расстёгивая молнию. Губы коснулись живота, и Гарри со свистом выдохнул, когда чужая ладонь скользнула внутрь наполовину расстёгнутых брюк, сминая его член, слегка оттягивая ткань трусов и отпуская, отчего та больно сдавила. Штаны сползли к коленям. Насмешливо поглядывая на его ошарашенную, по всей видимости, гримасу, Том хрипло заметил:       — Ты ведь об этом мечтал — поставить меня на колени. — И, покусывая кожу на линии с полоской ткани, спросил: — Нравится вид?       — Это… — пробормотал Гарри.       Он тут же застонал, стоило горячему дыханию опалить ткань, и дёрнулся в ожидании. Чужие руки мгновенно потянули за резинку трусов, обнажая плоть.       Безумие.       О таком Гарри не мог даже мечтать, и то, что фантазия воплощалась в реальность, накаляло атмосферу до предела. Казалось, он мог кончить от одного лишь вида Тома на коленях. Тот улыбнулся, без слов всё понимая.       В его движениях не было никакого стеснения, никакой неуверенности. Наоборот, он прекрасно знал, что делал — полностью владел ситуацией. Владел самим Гарри.       Взяв член в руку, Риддл провёл языком по всей длине и, следом обхватив губами головку, плавно насадился ртом.       — Чёрт, — едва ли не проблеял Гарри, откинув голову так, что в затылке заломило.       Пальцы зарылись в чужие волосы, сжимая их в кулаке. По телу пробежала крупная дрожь. Почти что судорога.       — Ты убиваешь меня… — выдавил он из себя.       Том сжал губы, полностью заглатывая член и медленно погружая в плен рта. Было горячо, влажно и до безумия хорошо — Гарри даже не заметил, как стал двигать бёдрами и толкаться глубже, беспомощно постанывая, пока не ощутил внизу гортанную вибрацию — точно задушенный стон. Она прошлась волной экстаза по телу, выливаясь в судорожный всхлип. Гарри резко стиснул зубы, насильно затихая, и обжигающий омут, в который он стремительно проваливался, исчез.       — Кричи, — послышался шёпот.       Это было не предложение, скорее, приказ, которому нельзя было не подчиниться.       — Никто тебя не услышит, — вкрадчиво добавил Риддл, не сводя с Гарри цепкого взгляда, — а если услышат, так даже лучше.       — Лучше?.. — прохрипел он вопросительно.       Чем же лучше?       Однако все мысли разбежались, стоило Тому приподнять его член и захватить губами мошонку. Он засосал чувствительную кожу, а Гарри судорожно выдохнул, непроизвольно дёрнувшись. Чужая рука тут же вцепилась в его бедро, удерживая на месте. Растягивая ласку, Том скользил языком, вбирал, засасывал, щекотал горячим дыханием, изредка награждая его потемневшим, но столь выразительным взглядом, что тот откликался спазмами внизу живота и порождал предвкушение вновь ощутить давящую тесноту его рта. Вот только Том не следовал его желаниям, лишь собственным: пусть тот стоял перед ним на коленях и ублажал, но Гарри ясно осознавал, кто здесь главный.       Державшая его бёдра рука скользнула дальше, ласково щекоча кожу. Сомнений не было. Гарри замер и одновременно чертыхнулся, когда чужие пальцы впились в его ягодицу, а затем мазнули между. Он не почувствовал удивления, когда те, необычайно влажные — и когда только успел? — без предупреждения толкнулись внутрь, расходясь и растягивая внезапно податливые мышцы на грани между болью и наслаждением. Сам же Том вобрал его член до основания, губы плотно сомкнулись, и он ускорил движения головы. От Гарри, казалось, не осталось ничего: только чувства и накатывающее наслаждение — Том находился везде, прикасался всюду, проникал в каждый уголок его тела и разума, переворачивая там всё вверх дном.       Нестерпимо...       Чужой язык задел уздечку, а пальцы — согнулись. Раздался сиплый стон. Задрожав, Гарри ощутил, как в груди рождается второй, и проглотил его, выдавая некое подобие утробного рыка. За чем последовал смешок. Тома, конечно же. Он зажал основание члена в кольцо и заскользил языком вдоль вен, пока снова медленно не погрузил его плоть в рот, чтобы следом выпустить на четверть, и вновь заглотить. Делал он это вместе с движением пальцев внутри: те сгибались, с каждым проникновением скользя по чувствительной точке и массируя её. Том трахал его и спереди, и сзади, что ощущалось просто невыносимым.       — Я на грани... — предупредил Гарри на выдохе.       — Знаю.       Гарри только успел переступить через одежду, как Том молниеносно поднялся с колен, рывком затащив его в кабинку. Казалось, они должны были поскользнуться и упасть. Гарри действительно покачнулся, приложившись плечом о стенку. Том же удержал его под локоть, дёрнув на себя.       — Рубашка!       Слабое трепыхание было проигнорировано.       — Подожди...       — Плевать, — отмахнулся Риддл, вжимая его в ребристое стекло стен.       Горячая вода ударила мощным потоком, и Гарри захлебнулся, цепляясь за чужие плечи. Губы накрыли в затяжном поцелуе, и ему буквально стало нечем дышать. Вода омывала лицо, не позволяя вдохнуть через нос. Он задыхался; он кусал губы Тома в попытке вырваться и получить толику кислорода; он дрожал; он царапал чужие плечи. Однако Риддл лишь крепче вжимал его в стеклянную поверхность, в плавном скольжении потираясь бёдрами, и лишь глубже проникал языком в рот. На грани обморока от кислородного голодания и сходя с ума от медлительных фрикций, Гарри задрожал и чуть ли не забарахтался в его руках. Хватка исчезла, и он тут же с громким всхлипом вобрал в лёгкие побольше воздуха, подавшись вперёд и вжавшись в Тома.       — Твои покушения… на мою жизнь всё изощрённее, — порывисто прошептал Гарри.       Он запыхался и устало отклонился назад, прислонившись к стене. Дыхание сбилось окончательно, а глаза слегка щипало от воды.       Странно улыбнувшись, Том ничего не ответил — лишь коснулся его бёдер и провёл вверх, размазывая остатки спермы, которые вода почти что смыла.       Минуточку...       — Кто?.. — облизав губы, Гарри удивлённо уставился на белёсые разводы, исчезающие в воде.       — Ты просто кладезь удивительных способностей, — прошелестел Том, притягивая его к себе. И, по всей видимости, заметив его оторопелость, мягко добавил: — Или же это я так на тебя влияю, Поттер?       — Твоя самонадеянность не знает границ, — мгновенно опомнился Гарри.       Помедлив, он скользнул взглядом по влажному телу.       Близость в некоем понятии вседозволенности ощущалась им впервые именно такой, как и удивительная уверенность, граничащая почти что с наглостью, в своих действиях.       Можно было всё. Совершенно всё.       Положив ладонь на чужую грудь, Гарри провёл ею вниз, задержал кончики пальцев на родинке, коснулся косых мышц живота, что сократились, стоило только дотронуться, и обхватил член, сжимая и скользя кулаком по всей длине.       Вот так, да...       Не сводя с Тома пристального взгляда, Гарри ловил малейший отклик на свои действия: от дрогнувших губ до чуть чаще вздымающейся груди. Реакция была едва заметной, но оттого ещё более желанной.       Изумительно вкусной.       — Не думай об этом, — Том чуть склонил голову.       Странная улыбка, от которой мурашки поползли по коже, столь жуткой та была, тронула его губы, но Гарри не сделал попытки отстраниться. Напротив, он крепче сжал кулак, ощущая пульсацию плоти.       — Жаль, — искренне признался он.       Отступать было не в его стиле, а Том, в свою очередь, явно не намеревался исполнять дальнейший список его пожеланий. Пока что, по крайней мере.       — Тем не менее мы ещё не закончили, — снисходительно пояснил он.       Риддл поймал ладонь Гарри, скользнул выше — вдоль влажной ткани, — забрался под рубашку и сдёрнул её с плеч. Пуговицы на рукавах оторвались, а брызги попали в глаза. Сморгнув, Гарри незамедлительно обвил шею Тома рукой и сжал его волосы, отклоняя в сторону чужую голову, чтобы тут же впиться губами в мягкую кожу. Слизывая капли воды, он исследовал шею, терзал её без остановки, чередуя поцелуи и укусы; жаля, он зализывал; целуя — кусал. Под ладонью ритмично билось чужое сердце, а ухо щекотало горячее сбивчивое дыхание.       Гарри хотел растоптать его выдержку, начать вести в этом танце…       — Повернись, — резкий и сухой приказ контрастировал с чуткостью пальцев, скользящих по его бокам.       Похоже, игры кончились.       Усмехнувшись, Гарри мазнул взглядом по напряжённому лицу с расширенными зрачками и трепетавшими крыльями носа.       Злость ли? Простое раздражение? Или же возбуждение?..       Он с театральной медлительностью развернулся, положил обе ладони на холодный влажный кафель и слегка прогнулся в пояснице, задев ягодицами возбуждённый член Тома.       Что ж, может, это и остаточный эффект алкоголя в крови, но никакого смущения он не ощущал. А возможно, всё это осталось там, в ванной на Гриммо.       Было чертовски приятно — влиять так на него.       Череда мурашек пробежала по коже, когда чужие пальцы коснулись поясницы, провели вдоль позвоночника и стиснули затылок. Том резко вжался бёдрами в его ягодицы, плавно потираясь, чтобы в следующую секунду отстраниться и проникнуть сразу двумя пальцами. Растяжение ощущалось всё ещё малость необычным, но не болезненным или неприятным. А ловкие и столь же дразнящие манипуляции отзывались сладостным томлением в паху.       — Хочу предупредить, Гарри, — приторным тоном начал было Том, оглаживая его бёдра второй рукой.       Тянущее чувство на секунду исчезло, а затем вместе с пальцами его наполнила непонятная субстанция — та холодила и приятно покалывала. Однако стоило Тому убрать руку, как Гарри ощутил, что из-за обилия её внутри она потекла по ногам, смешиваясь с ручьями воды. Это явно было не масло.       Он содрогнулся, ощутив странное волнение.       — Предупредить о чём?.. — голос дрожал.       — Зол я на тебя.       Гарри хотел спросить о причине, но не успел: резко дёрнув за бёдра, Том насадил его на себя, как перчатку на руку. Вскрикнув, Гарри сжал кулаки и от силы последующего толчка буквально распластался грудью на кафеле. Нутро опалило огнём, а хлюпающий звук распространился эхом по комнате. Даже шум воды его не заглушил.       — Признайся! — процедил Риддл злобно. — Признайся, что назло мне стал мракоборцем, — и, качнувшись назад, он вновь врезался в его тело, грубо засадив до громкого шлепка.       Протяжно застонав, Гарри вздрогнул.       — Чёрт тебя дери, Том! — зашипел он. — Серьёзно? Сейчас?!       Ответом стал очередной толчок, и Гарри приподнялся на цыпочках.       — Я стал мракоборцем, потому что сам…       Вода капала с волос, скатываясь по лицу, и он постоянно сглатывал, тяжело выдыхая. Мышцы одеревенели, даря ощущение поломанного манекена, а сильно распирающее чувство стремительно подводило его к грани.       — ...Сам так захотел!.. — просипел он на выдохе.       Риддл вышел из него полностью, сжал ягодицы, раздвигая их шире, и грубо толкнулся внутрь, слишком явственно дав себя ощутить, от чего у Гарри искры из глаз посыпались, а позвоночник прошил электрический импульс.       — Са- а-ам, — послышался его невнятный хрип.       Страшное наказание: не болью, а невыносимым наслаждением.       Ответом ему стал низкий смешок, в котором читалось недоверие, и очередной толчок, что выбил весь дух. Опустив голову, Гарри сглотнул. Всего нескольких движений хватило, чтобы член опять стоял колом и истекал смазкой. Предельное возбуждение и собственная чувствительность, которой он никогда особо за собой не замечал, превратила его внутренности в один оголённый нерв, а грубость на грани дозволенного, к ужаснейшему и столь же познавательному удивлению, будоражила. Не успел Гарри опомниться, как ноги перестали касаться пола. Чужие пальцы впились в бёдра, удерживая его.       — Ты стал мракоборцем, потому что захотел оказаться в эпицентре событий, — почти ласково поправил его Риддл.       Он подался назад и вновь вбился в его тело до звонкого шлепка. Вода внезапно стала ледяной, а затем снова горячей, обжигая кожу спины то убийственным холодом, то успокаивая щадящим теплом.       — И у тебя!       Резкий толчок и последующий за ним собственный натужный стон оглушили его.       — Гарри!        Ещё один толчок выбил весь воздух.       — Это получилось! — рвано выдохнул Том.       — Никаких неприятностей… у меня… — тут же простонал он, захлёбываясь в этих ощущениях.       Риддл был груб, явно не сдерживался, и ни о какой ласке даже отдалённо речи идти не могло. И тем не менее Гарри возбуждался всё сильнее от его действий, чувствуя себя так, будто его загоняют в угол. Словно его самого пленят.       — Да неужели? — едко шепнул Том и резко подхватил его под животом.       Гарри ощутил своё тело невесомым и удивлённо охнул, когда Риддл на мгновение выскользнул из него, только чтобы развернуть, словно ягнёнка на вертеле, раскрыть ноги и, направляя себя, вновь толкнуться до упора.       Они оказались лицом к лицу.       По губам Тома скользнула змеиная улыбка, заставляя Гарри содрогнуться от прилива предвкушения и тем самым стиснуть член внутри себя, отчего чужая улыбка превратилась в оскал, а на шее вздулись вены.       — Ты признаёшь это? — процедил Риддл.       — Нет, — Гарри мотнул головой, хватаясь за скользкие от воды плечи.       Когда его тело качнулось, словно подвешенная в воздухе груша, и он сам насадился на Тома, Гарри беспомощно взмахнул руками и в последний момент ухватился за его шею. Он порывисто сжал мокрые пряди волос и откинул голову назад, больно ударившись о стену затылком. Проникновения стали на порядок глубже, а ощущения — насыщеннее. Риддл без зазрения совести управлял его телом с помощью телекинеза, руками фиксируя бёдра и впиваясь пальцами в кожу до болезненного онемения.       — Оборотней нельзя подпускать близко, — заметил Том яростным шипением и вжал его спиной в стенку, впиваясь губами в шею рядом с затянувшимися ранами от когтей оборотня.       Напряжение стало осязаемым — оно заряжало атмосферу угрозой. Вода стекала по телу и лицу. Гарри зажмуривался и задыхался в моменты, когда струи вновь перекрывали ему доступ к кислороду.       — Он мог тебя укусить!       — Опасности не было, — стоило возразить это, как поцелуй превратился в болезненный укус.       Кожу обожгло. Том вцепился в его плечо, скользя чередой из поцелуев и укусов вдоль ключиц и с каждой лаской ощутимо ускоряясь, отчего Гарри рвано дышал, беспрерывно постанывая. Он никак не мог собраться с мыслями.       — Н-не было риска, — покачал Гарри головой. — В человеческой форме... — и его тряхнуло, а из горла вырвался протестующий стон.       — Риск есть всегда! — едва не припечатывал его каждым словом Том.       Он сорвался, вколачивая Гарри в стену до болезненно-сладких спазмов внутри. Лопатки больно ударились. Гарри задрожал. Наслаждение пульсировало в паху, и он резко дёрнул рукой, проскользнув между их тел, чтобы дотронуться до себя. Вместе с гортанным стоном Гарри чуть не кончил от двух движений кулака, но неясный страх упасть заставил его снова вцепиться обеими руками в чужие плечи. Истому дополнило неудовлетворение. Сердце заколотилось как бешеное, в крови разлился жидкий огонь: смесь удовольствия и злости. Последняя постоянно всплывала на поверхность из-за причитаний Риддла, но тут же теряла очертания под напором экстаза.       Гул продолжал нарастать.       Так же отчётливо, как ощущал проникновение плоти в тело, Гарри ощутил вторжение в свой разум. Оно было контрастным: острым, как лезвие, и ласковым, как дуновение ветра; было одновременно глубоким и поверхностным, точно Том смотрел его глазами, считывал воспоминания в момент зарождения и разделял их. И Гарри потянулся в ответ. Он толком не понимал, что делает, лишь обхватил тонкую, ведущую к Тому нить и потянул, тут же погружаясь в нечто тесное, горячее, ритмично сжимающееся вокруг...       Чёрт!       — Ха-а!.. — с протяжным стоном выдохнул Гарри прямо ему в рот, а в следующий миг они сплелись языками.       Слишком близкое соприкосновение, чрезмерно глубокое — танцующая подобно пламени ласка, а не поцелуй. Риддл вылизывал его рот; Гарри, ощущая медово-пряный вкус зелья, ловил его язык и жадно вбирал в рот, смыкая губы и посасывая.       Температура воды снова упала, но ему было так жарко, что даже ледниковое озеро не показалось бы излишне холодным: внутри творилось сущее безумие. Видеть себя чужими глазами, ощущать Тома внутри собственного тела и то, как это чувствует Риддл в то же самое время, просто... сводило с ума. Гарри даже не осознавал, в каком положении находится, пока не увидел это через призму чужих воспоминаний. Он лежал почти что горизонтально, заведя руку за голову, и упирался ею в стекло дверцы при каждом движении тела. Удерживаемый силой Тома он словно раскинулся на чём-то невидимом и взад-вперёд скользил. Волосы влажными прядями змеились, прилипая то ко лбу, то к щекам, лицо горело лихорадочным румянцем. Тёмно-зелёные, почти что чёрные глаза едва не закатывались, подёрнутые дымкой экстаза, а искусанные губы постоянно приоткрывались. Между ними просачивались отрывистые и бессвязные, громкие и задушенные стоны... Всё это, облечённое в возбуждение Тома, привиделось Гарри столь ясно, что внутри вспыхнуло смущение из-за собственного развратного вида. Однако Гарри не мог закрыть глаза — те ему не принадлежали — и лишь скользил жадным взглядом ниже: к груди, откуда-то покрытой тройкой засосов, к животу, украшенному ещё четвёркой и к тому же заляпанному собственной смазкой, тут же смытой водой. На мгновение даже показалось, что это очередная порция спермы.       Гарри сглотнул и сипло застонал… Или это был Том? Ощущения смешались, будто разумы сплелись в один.       Его ноги крепко обхватили чужие бёдра, смыкаясь за поясницей Риддла, а тот притянул его к себе и поддался навстречу. Резкие, рваные толчки распространялись эхом, что, ударяясь о стены, возвращалось какофонией из хлюпающих звуков, хлёстких ударов кожи о кожу, одних стонов — хрипловатых — и других — гортанных. Том резко вышел из него, замер на секунду, чтобы тотчас заполнить жаркую пустоту собой полностью и впиться в губы. Он скользил языком вдоль языка и, казалось, проникал им в глотку… Или это вода опять не давала дышать? Гарри не понимал уже, где его губы, а где — чужие. Он кусал их, чувствуя лёгкую боль, столь же приятную, как и распирающее ощущение внутри, как и сокращающийся жар вокруг...       Сумасшествие.       Замедлившийся на несколько мгновений темп мгновенно перешёл в бешеный: Том сорвался, вдавливая его в невидимую преграду под спиной, что внезапно будто бы прогнулась... или это Риддл потерял контроль над силой? Гарри ощутил, что падает, и в тот же момент был подхвачен вновь. Сердце ухнуло и неистово заколотилось. Опять же он не понимал чьё оно: своё или чужое. Оба стучали в унисон, как и двигались тела. Одно мгновение, один вздох, один удар, одно жадное соитие губ в очередном змеином сплетении языками, и он остро прочувствовал грань. Нащупал её, переживая восхитительно знойную истому — она и стала той чертой. Гарри инстинктивно сжался вокруг пульсирующей внутри плоти и изогнулся в пояснице от острого наслаждения, сотрясшего судорогой как тело, так и разум.       — Дьявол! — рыкнул Риддл в его губы, нещадно прикусив нижнюю.       Привкус крови ощутился на языке, а тепло спермы — внутри. Не только его, но и собственной: они кончили одновременно.       Гарри мгновенно расслабился, нежась в собственных эмоциях и ощущениях. В том числе и ощущении заполненности. Оно откликалось сколь тянущими нотками, столь же приятными.       Хотелось сказать какую-то глупость. Например, что ему хорошо — самая невинная мысль из всех. Но Том это и так знал. Поэтому, зарываясь пальцами в мокрые пряди, Гарри приковал его к себе скрещенными ногами и медлительно-лениво целовал, казалось, целую вечность. Он чувствовал себя застрявшим в каком-то пустынном месте — уголке между реальностью и фантазией. Там, где тело переживало остаточное наслаждение, а разум всё ещё содрогался.       Риддл не спеша вышел из него, и Гарри невольно замычал. Ощущение вытекающей спермы вкупе со смазкой или маслом было слишком... пошлым? Но вместо брезгливости новая волна желания пробежалась мурашками по коже, и рядом раздался тихий смех. Том всё ещё считывал его воспоминания, пронизанные мыслями и желаниями.       — Укатаешь меня, старика, — насмешливо прошептал он, аккуратно опуская его на ноги.       Когда невидимая магическая опора исчезла, Гарри пошатнулся и чуть не спустился по стенке вниз. Тело стало ватным, а ноги дрожали от напряжения.       Риддл крепко обхватил его за талию, удерживая на месте, и подманил непонятный пузырёк.       — Что-то ты слишком подвижен для старика, — просипел Гарри, откашлявшись.       Теперь он в полной мере ощущал последствия грубости, которой так наслаждался в процессе. Казалось, по нему «Хогвартс-экспресс» проехался: болезненно ныли мышцы всего тела и даже рёбра. А Тому было хоть бы хны.       — Что это? — указал он подбородком, потому что сил поднять руку не осталось.       — Мыло. Ты же хотел помыться.       Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но стоило чужим ладоням заскользить по телу, тщательно намыливая, как он тут же захлопнул его и начал млеть от беглых ласковых прикосновений пальцев к коже. В воздухе повис приятный тёплый аромат, и он прикрыл глаза, постепенно осознавая всю нестандартность ситуации.       — Ты ведёшь себя странно, — непринуждённо заметил Гарри, когда Том смывал очередную порцию мыла с его тела.       — Мне нужно было бросить тебя здесь и отправиться спать? — спокойно поинтересовался он.        Гарри не видел с каким выражением лица это было сказано, так как прислонился спиной к чужой груди, буквально навалившись всем телом.       — Нет, но... гм. Это всегда… так? — аккуратно поинтересовался он и следом добавил, пояснив на всякий случай: — Так насыщенно то есть. Это ведь была легилименция?       — Разве ты раньше не ощущал? — Том скользил мыльными пальцами вдоль груди, задевая соски, и Гарри вздрогнул. — Когда улавливал мои воспоминания и эмоции, а я твои?       — Забавное сравнение, — протянул Гарри. — Тогда всё было иначе и вообще не связано никак с… с этим.       Том усмехнулся, коснувшись рукой горла и слегка сжал, отчего Гарри на секунду затаил дыхание.       — Почему же не связано? Эмоции и воспоминания были столь сильны, что они управляли твоим телом и доставляли физическую боль. Сейчас же это было наслаждение. Единственное различие заключается в методе, — его пальцы разжались и мягко погладили засос, судя по болезненному зуду.       — Разве не произойдёт внутренний конфликт от обоюдного считывания?       — Конфликт возможен. Однако считывание кратковременной памяти — пустяк, — безразлично поведал Том, ведя ладонью вдоль спины. — Гармония, Гарри. Эти воспоминания только формируются, они самые насыщенные и самые легкодоступные, ведь разум ещё не успел их защитить.       — В чём подвох, Том? — еле слышно спросил Гарри, оглянувшись. И тут же выдохнул, когда мыльные пальцы скользнули меж его ягодиц и проникли внутрь, а сперма вновь потекла по ногам. Гарри даже пошевелиться не мог и только дёрнулся, запротестовав:       — Это обязательно?.. И я сам способен!       — Мало ли места не останется, — прошептал Том, опаляя шею горячим дыханием и полностью игнорируя все возражения.       Гарри удивлённо моргнул.       — Где?       Вода остановилась, и прохладный воздух прикоснулся к коже, порождая табун мурашек.       — Внутри тебя, — просто ответил Том, вытаскивая его из душа, точно мешок с картофелем. — У нас в запасе ещё два раза, а может, и полноценных три. Ты ведь не просто так провоцировал меня?        Гарри еле пальцами шевелил. Он не разумел, отчего такая усталость, но тело ощущалось вялым, грузным и неповоротливым.       — У меня нет сил, — просипел он.       — Тебе и не нужно быть особенно инициативным. Я сделаю всё сам.       Метнув красноречивый взгляд в чужую сторону, Гарри с театральной экзальтированностью поинтересовался:       — А мне просто ноги задрать для твоего удобства? — И недобро осклабился, сам же себе ответив: — Нет уж. Ты упустил шанс: надо было раньше думать и забрать магию.       — Почему же упустил? Она благополучно вернулась домой.       Когда?..       Никаких особенных ощущений Гарри не испытал. Нет, то есть всё было особенным и необычным… Но он превосходно помнил, как протекала передача магической силы, и был уверен, что сейчас ничего схожего не произошло.       — Невозможно, — покачал он головой, опираясь боком о раковину.       Он ощутил поток горячего воздуха, что тут же подсушил влажное тело. Гарри насупился:       — Или возможно?       Может, в океане эмоций и телесного наслаждения он просто пропустил момент?       — И сколько ты прихватил?       Когда Гарри поднял вопросительный взгляд, Риддл уже был полуодет в простые хлопчатые штаны, что затянул на бёдрах со скучающим видом.       — Около одной десятой части от остатка.       — Почему не всё?       — Какое внезапное рвение и желание сотрудничать, — с ласковой усмешкой заметил он. — Что до заявлений, что этот раз — последний, ты и сам в это не веришь.       Гарри нахмурился.       — А если беспокоишься о своей тёмной стороне, — продолжил Том, — то тебе ничего не угрожает. Пока что.       Голосов Гарри и правда не слышал. С одной стороны, это продолжало волновать его, с другой, Гарри, скорее, не понимал, почему Том медлит. Зачем откусывать по кусочку от пирога, когда в первый раз проглотил половину?       — Тебе трудно усваивать её? — задумчиво поинтересовался он, подманив первую попавшуюся на глаза одежду.       Во взгляде Тома промелькнуло нечто непонятное, будто бы сомнение, и он спокойно кивнул в ответ:       — Требуется время после превышения… неких лимитов.       Как Гарри и думал.       Возможно, дело было в перенасыщении и даже в риске магического выброса, как с ним случилось в парке.       Держась за раковину, Гарри кое-как натянул нижнее бельё, кряхтя не хуже Кричера, а когда распрямился, то ощутил опору рядом.       — Мог бы и не одеваться, — шепнул Риддл.       — Говорил, что не будешь со мной возиться, а это тогда как называется? — проигнорировал Гарри, указав на руки, которые оплелись вокруг талии кольцом, чуть ли не приподнимая его в воздух.       Том хмыкнул и поднял ладони в примирительном жесте, но стоило Гарри сделать шаг, как он чуть не запутался в ногах и не навернулся на скользком полу.       — Я не вожусь с тобой, просто не горю желанием объяснять Кингсли наличие у себя в номере голого мракоборца с проломленным черепом. Моя скандальная репутация этого не переживёт, — расплылся он в той же плотоядной улыбке.       Гарри криво ухмыльнулся в ответ, представляя эту красочную картину. А затем позволил себя поддержать за талию, но, когда Риддл хотел подхватить его на руки, он резко отстранился, мотнув головой.       — Я способен идти самостоятельно, — твёрдо заявил Гарри и поспешно добавил: — Опираясь на тебя, разумеется.       — Разумеется, — вторил ему Том, а на дне взгляда заплясали смешинки.       Однако спустя десять шагов Гарри почувствовал себя безногой черепахой, катающейся на панцире на одном месте.        Том закатил глаза.       — Похоже, это тебе семьдесят четыре года, Поттер. Куда подевалась вся твоя юношеская энергичность?       Сказал бы он куда.       Гарри недовольно фыркнул в ответ, кое-как шагнув вперёд. Следом он покачнулся, накренился, точно поясница перестала гнуться, а затем тяжко вздохнул и метнул недовольный взгляд. Как будто это он отымел себя до полуобморочного состояния.       Том резко остановился.       — Так, мне это надоело, — заявил он. — Не хочешь на руках, пойдёшь так.       И Гарри снова повис в воздухе, буквально левитируя вперёд.       Хорошо, хоть вертикально.       — Том!       — Гарри.       Риддл невозмутимо шёл рядом, и Гарри сделал вид, что тоже шагает по воздуху. Это оказалось в разы легче, чем плестись по полу. По дороге он зацепился взглядом за змею. Её ребристая чешуя сверкала в полумраке. Нагини Вторая дремала, но не спала.       Успела ли она увидеть что-нибудь? Запомнила всё?       — Семьдесят четыре года, — внезапно пробормотал он, окинув Тома внимательно взглядом, а тот вернул ему такой же. — Ты учился вместе с Ваблатски?       Дату рождения Риддла он знал, но когда дело доходило до подсчётов, то это всегда было «около семидесяти».       — Она сообщила тебе свой возраст? — притворно удивился Риддл. — Надо же.       Гарри дёрнуло в воздухе, когда они зашли в спальню, а после развернуло и буквально опрокинуло на прохладную простыню.       — Так ведь? — приподнявшись на локтях, настойчиво поинтересовался он.       Сейчас, когда дурман в голове немного развеялся, Гарри отлично понимал, что тогда мог продвинуться дальше поверхностных воспоминаний и получить столь необходимые ответы; но было ещё и другое осознание, а именно, что происходило всё это с дозволения Риддла. Гарри мог ориентироваться в чужом разуме, потому что тот так решил, а не потому, что он перешагнул ментальный блок. Стоило зародиться одному лишь намерению ступить на запретную территорию, как последствия не заставили бы себя ждать. И весьма плачевные, скорее всего.       Альбус предлагал ему повторить внедрение в сознание Риддла, но знал ли он о влиянии сил Тома или же нет — Гарри понятия не имел. Недавняя попытка Дамблдора проникнуть в его голову вкупе с предостережением Риддла приобретала новый смысл: раз самому в крепость не проникнуть, можно было шпионить за врагом через разум самого Гарри. Весьма удобно. Впрочем, ничего нового в этом не было.       Гарри встряхнул головой, избавляясь от изображения обеспокоенного Дамблдора.       Том молчал. Он задумчиво смотрел в окно и не предпринимал никаких действий.       — Офелия была студенткой факультета Рейвенкло: одной из лучших, — внезапно заговорил он вполголоса. — Она всегда тянулась к славе своей семьи, но одновременно не желала иметь с ней ничего общего — в этом мы с ней были похожи. Она считала свой дар проклятием и пыталась от него избавиться, я же — кое-что приобрести. И ни одному из нас этого не удалось в ту пору.       — Эмоции.       — Эмоции.       — Но она не стала Пожирателем?       Гарри увидел в этом откровении клубок из ниток и стал тянуть за конец. Он желал узнать как можно больше, прежде чем Том оборвёт нить, и поэтому поспешно задал следующий вопрос:       — Ты не предлагал, или же она сама отказалась?       — Как ты уже понял, не стала, — спокойно ответил Риддл, переводя взгляд с окна на него.       — А Йа Чжоу?       Хмыкнув, Том упёрся коленом на кровать и медленно продвинулся вперёд, нависая над ним.       — Ты задаёшь опасные вопросы, Гарри, — он придавил его своим весом к постели и хлопнул по бедру.       Шумно выдохнув, Гарри обречённо глянул по сторонам.       — Мне надоело играть в шарады.       — Всё в твоей памяти, — Том мягко прикоснулся губами к подбородку, а затем к скуле.       — Я никогда не отличался усидчивостью и терпением.       — Что ж, тогда тебе придётся постараться. И птичка мне напела о поразительных успехах, превышающих даже мои… Чему, конечно, я не поверил. Сам понимаешь, Поттер, блистательнее меня только я, — сощурил Том глаза, но блуждающая на губах улыбка не давала усомниться: это была шутка. — Так что тебе придётся доказать это. Ничего не достаётся просто так, и ты знаешь об этом больше других. А теперь давай спать.       Том медленно скатился с него и растянулся рядом, подобно сытому питону. Гарри потёр слипающиеся от усталости глаза, невольно ощутив крохотную толику разочарования, что, видимо, как-то отразилась на его лице и не осталась незамеченной.       — Как я говорил однажды, не собираюсь трахать твоё бессознательное тело, — безапелляционно заявил он, отворачиваясь.       Гарри сверлил чужую спину с минуту.       И вот она — очередная версия Риддла, выбивающая его из колеи, здравствуй.       — Ты принял какое-то решение? — как бы между прочим поинтересовался Гарри, замечая, как чужие плечи напряглись.       — Поттер, сегодня был тяжёлый день. Ты устал, я устал… Спи, — послышался тихий вздох, а в голосе — нотки утомления.       — Я не хочу зависеть и далее от твоего переменчивого настроения, — упрямо заявил Гарри.       — Моего переменчивого настроения? Ты сам сказал, что мой мир тебе не понравился.       — А ты сказал, чтобы я играл в любовь с Эдмундом.       — Это тот маглорождённый помощник Офелии? — задумчиво спросил Том, медленно обернувшись.       Они столкнулись нос к носу, и Гарри улыбнулся, подметив внезапный интерес.       — Так ты знал.       — Додумал в тот самый момент, когда ты самоотверженно защитил его грудью, — недобро усмехнулся Том. — И как поживает юный вуайерист?       Теперь уже Гарри нахмурился.       Поведение Эдмунда приобретало смысл: если он всё же их увидел… Но как? Ваблатски отлучилась или…       — Возможно, Офелия и кажется тебе заботливой, доброй феей-крёстной, но она может быть и столь же жестокой, если посчитает, что цель это оправдывает, — флегматично пояснил Том.       «Не смей пользоваться этим, чтобы унять свою боль…»       Что ж, мягкосердечие Ваблатски не ставило под вопрос существование решимости делать то, что необходимо, по её мнению. Хоть Гарри понимал, что ничего, кроме симпатии к Эдмунду, не испытывает и не будет, но этот её поступок, если она позволила мальчику всё увидеть, показался слишком жестоким по отношению к тому.       — Зачем? — еле слышно спросил Гарри.       — Некоторые чувства так и остаются безответными, — Том коснулся его щеки, скользнув пальцем вдоль скулы, обрисовал линию челюсти и мазнул по губам. — Подобное лучше пресечь на корню, чем разбираться с последствиями разбитого сердца позже.       — Это намёк? — Гарри поймал его руку, сжав до боли.       — Жизненный опыт, — и Том вздохнул, точно этот разговор его утомил вне меры.       — А у тебя он весьма богатый в сфере невзаимной любви, — едко заметил Гарри, переплетая свои пальцы с его и крепко сжимая.       — Он у меня весьма богатый во всех сферах, — Том притянул их ладони к лицу и, не сводя задумчивого взгляда с Гарри, поцеловал.       По коже пробежали мурашки, а сердце ёкнуло. Стало одновременно неловко и странно — захотелось выдернуть руку, точно сейчас произошло что-то из ряда вон выходящее.       — Мне придётся применять сонные чары, чтобы ты уснул наконец? — осторожно поинтересовался Том.       — Лучше бытовые чары, — хмыкнул Гарри и, заметив вопросительный взгляд, невинно пояснил: — Я забыл зубы почистить.       Риддл откинул голову на подушку, тихо рассмеявшись.       — Можешь доковылять до ванной, а когда ты вернёшься, Поттер, я уже успею заснуть, — в тон ему ответил тот.       — Кстати… это из-за передачи силы я становлюсь неповоротливым бегемотом?       — Лишь небольшая усталость, не перегибай палку, — в голосе проявился скепсис.       — Разве не странно, что в этот раз я ничего не почувствовал? — озадаченно заметил Гарри.       В ответ раздался тяжкий вздох.       — Почему бы нам не обсудить это завтра?       — Потому что завтра я могу проснуться один, — спокойно ответил он. — Ты собираешься что-нибудь делать с Экриздисом? Я знаю, что оставил тебе выбор…       — Поттер, ты невыносим, — простонал Том, поворачиваясь к нему спиной. Выдержав небольшую паузу, он добавил: — Пока Экриздис заперт в Азкабане, до него не добраться.       — Это как тысячелетние поиски Тайной комнаты, — задумчиво заметил Гарри.       — Именно. Никаких видений?       — Никаких.       — Возможно, барьер мешает твоим внутренним антеннам настроиться на колдуна, — успокаивающе добавил он.       — Меня не расстраивает отсутствие видений, — невозмутимо возразил Гарри, — просто есть... плохое предчувствие: ему явно нужен воскрешающий камень и куча магической силы, чтобы наполнить артефакт. Я искал вещицу в библиотеке Блэков, но ничего похожего так и не нашёл.       — У Экриздиса было много собственных изобретений, о которых стало известно лишь после его смерти, — Том вновь повернулся.       Гарри заметил затуманенный дымкой сонливости взгляд и глубокие синяки под глазами и вздохнул. Пора было закругляться, только вот с каждым вопросом его усталость медленно испарялась.       — Раз уж ты стал мракоборцем по собственному желанию, — усмехнулся Том, — наведайся в Отдел тайн. В семьдесят шестом ряду, двенадцатая полка — скрытая полка — там есть одна увлекательная книжка. «Костяная комната и перечень непростительных артефактов» называется.       — Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь. — Гарри чуть пододвинулся к нему и с наигранным возмущением спросил: — Хочешь, чтобы я в первую же неделю работы нарушил правила и меня выгнали?       Коварный план.       — Ты всегда нарушал все правила, — Том зевнул, прикрыв на мгновение глаза.       Ему нравилась эта расслабленная беседа, столь похожая на ту ночь, но игнорировать чужое состояние он не мог.       — Сдаюсь и разрешаю тебе спать, — улыбнулся Гарри, чуть приподнявшись на локтях, и глянул в окно.       Вдали над недавно открытым колесом обозрения искрились в небе фейерверки.       — С Новым годом, Том.       Удивительно, что оба праздника они провели вместе.       — Гмх, — промычал что-то непонятное тот, вновь переворачиваясь на другой бок.       Интересно, сколько дней он не спал, что казался полностью потерявшим бдительность?       Том буквально повернулся к нему спиной, по всей видимости не чувствуя никакой опасности. Гарри даже провёл рукой вдоль лопаток и позвонков, ожидая напороться на какой-либо щит или невидимую преграду, возможный защитный артефакт, что укусит его, подобно змее. Но Риддл лишь шевельнул плечом, словно ему было щекотно, и Гарри отнял ладонь.       Удивительная беспечность для того, кто пытался уничтожить годовалого ребёнка как возможную угрозу.       Уронив голову на подушку, он беззвучно хмыкнул.       «И я проявлю милосердие — позволю тебе выкрикивать моё имя, когда ты будешь содрогаться, доподлинно зная, кто этому поспособствовал», — будто эхом пронеслось в мыслях.       Забавно было вспоминать это и ласкать взглядом затылок мирно отдыхающего под боком Тома, одновременно вращая в памяти своё имя — Гарри Поттер, — брошенное им в первую же ночь. Возможно, он тогда думал кучу глупостей и даже умолял, но имени Риддла не выкрикивал.       Глупо, но всё же это была маленькая победа.       Гарри кое-как натянул на себя одеяло и, убаюканный еле слышными хлопающими взрывами фейерверков, медленно терял связь с реальностью. Сознание утопало в сонливой ленце, хоть мыслей в голове роилось много, но каждая из них, раскрученная засыпающим разумом, лишь больше подталкивала к пропасти забытья.       Странно было оказаться здесь, в полумраке чужой спальни, слышать ровное дыхание Риддла и чувствовать необычайное умиротворение. Может, он всё-таки напился вдрызг у себя в кабинете и всё это — лишь галлюцинация?       Определённо нет.       Когда Гарри на мгновение приоткрыл глаза, проваливаясь в неясно какой по счёту сон, ему показалось, что Риддл вставал и куда-то выходил. Это могло быть лишь впечатлением одурманенного сном мозга, но, когда он повернулся на другой бок и вновь мазнул заспанными глазами, Том по-прежнему лежал рядом. И лишь тогда, уткнувшись лицом ему меж лопаток, Гарри забылся крепким сном.