Ночи Средиземья

Умбарский капитан Широганэ повидал немало гаваней Арды, и все они казались ему одинаковыми. Повсюду одно и то же: крики чаек, запах водорослей и гниющей рыбы, плеск грязной воды между почерневших свай, разномастные корабли, разноязыкий гомон, сливающийся в однообразный гул. И пиво во всех портовых тавернах было одинаково мерзким, поэтому он всегда старался выбраться подальше в город. Города были разными, но неуловимо похожими, как все приморские поселения. Но только в гондорском Пеларгире он впервые увидел одного из тех таинственных, волшебных созданий, о которых никогда не говорилось в непристойных моряцких песенках — только в пафосных легендах и героических песнях. Эльфа. Семнадцать лет прошло с Войны кольца, и шогун Умбара давно помирился с могущественным королем Элессаром, который обрушил войско мертвых на умбарских корсаров, пытавшихся под шумок захватить богатый Пеларгир. Разумеется, ни одному корсару не дозволялось бросить якорь в гавани Пеларгира. Но гондорский король не знал — или делал вид, что не знает, — что редко кто из морских корсаров Умбара брезговал торговлей, и редко кто из мирных торговцев упускал шанс ограбить одинокий корабль. Конечно, если этот корабль не принадлежал эльфам, у которых все равно было нечего взять, ибо с пустыми руками, как слышал Широганэ, отправлялись они за море, будто в землю на вечный покой. Один раз он видел издалека, в тумане серебристый эльфийский корабль, скользящий по воде, словно ее не касаясь, и сердце замерло у него в груди от красоты этого зрелища. Но прагматичный капитан Широганэ не преминул прикинуть скорость корабля и с сожалением подумал, что его каракка «Быстрая тень» не догонит такую добычу даже под всеми парусами. Говорили, что в Гондоре после войны поселилось немало эльфов, но сильно дальше к югу от устья великого Андуина, где находился Пеларгир. В столице Минас-Тирите их можно было увидеть немало, как говорили, ведь сама королева была эльфийкой. Но капитан Широганэ никак не ждал встретить одного из них в самом обычном городском кабаке. Он даже не сразу понял, что это эльф. Да и как было понять — тот был закутан в плащ с поднятым капюшоном. Однако наметанный взгляд капитана, проведшего пять месяцев в плавании, сразу выхватил из толпы стройную фигуру, легко двигавшуюся среди завсегдатаев, размахивающих пивными кружками. Из-под капюшона сверкнул белый подбородок без признаков щетины и пухлые розовые губы. Капитан Широганэ подобрался, прихватил свою кружку и передвинулся за стойкой поближе. После стольких месяцев вынужденного воздержания он был согласен даже на девицу, если вдруг гондорским девицам было свойственно шляться по кабакам в мужской одежде и хлестать эль. Получив кружку эля, незнакомец уселся в темном уголке, отгороженном от остального зала колонной, и только тогда снял капюшон. Капитан отвел глаза, одним могучим глотком осушил свою кружку, стукнул ею о стойку и потребовал другую, потому что у него мигом пересохло в горле. Незнакомец был юн до такой степени, что ему, наверное, только полгода как начали наливать в кабаках. И красив до умопомрачения. Его льняные волосы, белая кожа и лучистые глаза просто светились в полутьме кабака. Капитан мог бы побиться об заклад, что ресницы у него длинные, пушистые и наверняка золотые, а губы нежные, податливые и сладкие, как пастила. Но бесстрашный капитан даже растерялся на пару минут. Как подойти к эдакому чуду? Юноша наверняка привык к всеобщему поклонению. То, как он прятал лицо под капюшоном, говорило, что он знает, что привлекает внимание, и хочет этого избежать. Да уж, и в темный уголок явно сел не для того, чтобы завести себе новых друзей! Но Широганэ был удалой корсар и не боялся трудностей. Хотя, признаться, глаза прекрасного юноши иной раз представляли для него опасность куда большую, чем стрелы и камнеметы торговых кораблей. И обходились гораздо дороже. Он прикинул и так, и этак. Конечно, мужскую любовь в Гондоре не очень-то уважали. Но в портовом Пеларгире, открытом иноземному влиянию, нравы были свободнее и проще. Ему случалось покупать здесь молодого и смазливого собутыльника на ночь. Вот чуть ли не в этом же самом кабаке, чье название «Молодой жеребчик» ненавязчиво намекало на возможную встречу одиноких сердец, а комнаты наверху сдавались без лишних вопросов, пусть даже с одной кроватью на двоих. Как-то раз гондорец, с которым они пили, поведал, что в самой столице есть заведение известного толка, называется «Майская роза», и мальчики там дивно хороши, краше самых нежных весенних цветов. Широганэ молча позавидовал, но не ехать же в Минас-Тирит за шлюхами, когда их в родном Умбаре хоть ложкой ешь. Капитан вообще не особенно любил шлюх. Он любил честных мальчиков, которых надо было обхаживать, задаривать подарками, вкрадчиво уговаривать и, может быть, под конец немножко применить силу, чтобы добиться своего. Ласковые слова, восхищенные взгляды и блеск золота творили чудеса с юношами, только что считавшими мужскую любовь омерзительной, грешной и совершенно немыслимой. Одежда красивого юноши была добротной, но потрепанной, явно с дороги. Путешествовал он один, без свиты — по всему видать, небогат и незнатен. И блеснувшая в его ухе сережка была простенькой, с крошечным камешком, наверняка полудрагоценным. Ох, капитан Широганэ подарил бы ему низку сапфиров до самого плеча! Но решил начать с малого, заказал у трактирщика еще кружку эля и подсел к юноше. — Угощайся! Я сегодня гуляю, удачно товары продал. Но видишь, тут у всех своя компания, одни мы с тобой без товарищей. Вот и думаю, что ты будешь один скучать... Юноша посмотрел на него своими невозможными глазами, похожими на звезды, немного сдвинул капюшон, и слова замерли у капитана на губах. Это был эльф. Широганэ никогда их не видел, но сразу узнал. И дело было не только в невозможной красоте, ослепляющей даже в полутьме таверны. И не в совершенстве черт лица. И не в острых ушах, кончики которых он только сейчас, вблизи, заметил. Просто юношу окутывало ощущение сказки, волшебства, чего-то неземного и нездешнего. И было ясно, что лет ему намного больше, чем показалось капитану поначалу. Наверное, намного больше, чем самому капитану. Наверное, столько, что лучше и не задумываться. Эльф улыбнулся, и улыбка эта будто проникла капитану в кровь и воспламенила ее желанием. Да уж, он был верен себе: встретил таинственного представителя Старшей расы, и в штанах тут же стало тесно. В ушах зашумела кровь, в горле опять пересохло, и он чувствовал себя дурак дураком, не зная, что сказать. Эльф! А если он умеет читать мысли? Вдруг он сейчас разгневается и выплеснет капитану эль в лицо, оскорбившись его невольной телесной реакцией? — Я не люблю быть ходячей диковинкой, на которую пялятся, разинув рот, — сказал эльф, и голос его показался капитану сладчайшей музыкой. Он с трудом вслушался в смысл. — Поэтому буду благодарен, если ты не станешь громко объявлять о своем открытии. А угощение с благодарностью приму. Тем более что ты решил предложить его еще до того, как узнал, кто я. По доброте душевной, полагаю. Эльф взял из рук капитана кружку (пальцы их соприкоснулись, посылая молнии по всему телу Широганэ), отсалютовал ему и пригубил. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ "Быстрая тень", по всей вероятности, будет по-японски "Хаякагэ", но слово мне показалось немного неуклюжим :)