Ночи Средиземья

Из открытого окна капитанской каюты солнечный свет падал на ковры и подушки, прихотливо разбросанные на полу. Окно казалось прекрасной картиной в раме, изображающей экзотический остров с живописными скалами, зелеными лохматыми пальмами и белым песчаным пляжем. Сходство усиливалось еще тем, что картина совершенно не двигалась. На море стоял полный штиль: пальмы не качали своими лохматыми головами, вода в бухте была ровная, как стекло, волны почти не набегали на песок, и каракка «Быстрая тень», стоящая на якоре, застыла, как муха в янтаре. Гилморн втянул в себя душистый мятно-виноградный дым из трубки кальяна, выпустил три аккуратных колечка и подумал лениво, что вынужденное заточение начинает ему надоедать. В самом деле, табак для кальяна кончается, сливовое вино кончилось еще неделю назад, а пальмовую сивуху и рисовый самогон он не оценил. Купаться в прогретой солнцем бирюзовой воде было приятно, но соль потом пощипывала кожу, а нормальной ванны на борту не было. И диета из фруктов и рыбы уже несколько приелась. Разумеется, неутомимый умбарец не давал ему скучать. Особенно по ночам. Но в последнее время даже ночь не приносила облегчения от удушающей жары, и капитан обленился. Его вкусы склонились в сторону медленных нежных соитий. Безобразие, Гилморн совершенно перестал ощущать себя пленником жестокого корсара! Скорее, жестокий корсар был его пленником. Он смотрел на Гилморна влюбленными глазами, целовал в плечико, украшал шелками и самоцветами, клал голову ему на колени и совершал прочие глупости, безусловно приятные, но оставляющие чувство легкой неудовлетворенности. Ему гораздо больше нравился тот капитан Широганэ, который хитростью заманил его на свой корабль и там изнасиловал. Три раза, между прочим. И потом потащил с собой в Умбар — не сколько силой, конечно, сколько уговорами, посулами и клятвами. Гилморн вспомнил первую их встречу в таверне и усмехнулся, следуя глазами за клубами ароматного дыма, выплывающими в окно. Он тогда чуть было с ходу не предложил новому знакомцу подняться в комнату, посмотреть его коллекцию гравюр. Но ему понравилось играть в невинность. Делать вид, что он не понимает истинных мотивов капитана. Касаться его руки как бы невзначай и видеть, как бравый капитан краснеет и теряет нить разговора. Он уж опасался, что на борту корабля ему самому придется завалить Широ. Но его провокации наконец подействовали, и Гилморн получил, что хотел. Широ был отличным любовником. О да! Не слишком высокого роста, но плотный, коренастый, сильный и очень щедро, гм, одаренный природой. К тому же брюнет. К брюнетам у Гилморна была неистощимая слабость. Вспомнить хотя бы его последнее приключение в Минас-Тирите, когда он приехал с письмами из Лихолесья. Удачно получилось, что ему не пришлось отвозить ответы — король послал своего гонца, а ему предложил погостить в столице. Но через пару месяцев «приключение» ускакало в какой-то дурацкий патруль, и Гилморн впервые ощутил приступ непонятной тоски. Казалось, что ему нигде не находится места. У Амрэля вообще-то была жена и сын — слава богу, в Итилиене, в родовом замке Эргелион. Но и в столице капитан гондорской стражи не особенно горел желанием бывать с Гилморном на людях и вообще показывать, что они знакомы. Приходил к нему в спальню только с наступлением темноты. Эру Милостивый, единственный любовник, позволявший себе целовать и тискать Гилморна прилюдно, был отец Амрэля, о котором Гилморн вспоминал иногда со смешанными чувствами. Трудно испытывать что-то однозначное к человеку, который тебя изнасиловал и развратил. Прошло почти двадцать лет, но что такое двадцать лет для эльфа? Буквально вчера. В Пеларгир он поехал от скуки, из-за слухов про вольные нравы и обилие чужестранцев. Нет-нет, его не манило море и крики чаек. Он был потомком синдар, никогда не видевших Валинора, и не ощущал усталости от жизни в Средиземье. По крайней мере, не больше, чем можно устать от грязных привычек людей, ханжества эльфов и мерзости орков (и прочих порождений Моргота). Кроме того, он сильно сомневался, что всевидящие и всезнающие Валар вообще пустят его в Валинор. Элронд, владыка Ривенделла, даже всей правды про него не знал, но выставил из своих владений на основании одних только подозрений. При мысли о Ривенделле сердце у него привычно сжалось. Но Гилморн достиг большого мастерства в том, чтобы отгонять неприятные мысли и вспоминания, и решил подумать про Умбар. Судя по рассказам Широ, мужская любовь считается там совершенно нормальной, хоть и не повсеместно распространенной. Капитан просто не мог заткнуться на тему, как все умрут от зависти, когда увидят его прекрасного эльфа. Из чего следовало, что он собирался совершенно открыто представлять Гилморна как своего любовника. Приятное разнообразие, что и говорить. Жаль, невозможное в Гондоре, Итилиене, Рохане, Лихолесье, Лориэне, Ривенделле и еще куче мест, где Гилморн успел побывать. Если бы он был придворным, то мог бы попробовать соблазнить лихолесского короля и заставить его изменить общепринятую политику. Но увы, с его незнатным происхождением и жирным грязным пятном на репутации под названием «плен в Мордоре» доступ в королевские палаты был ему заказан. Спасибо, что хоть с поручениями посылали. Пусть король Трандуил был блондин, а не брюнет, один взгляд на него издали вызывал у Гилморна сладкое томление и жаркие вздохи. Впрочем, Гилморн не был уверен, что вздохи частично не вызваны завистью к потрясающему гардеробу короля. Одной из приманок, на которые поймал его Широганэ, были расписные шелка Умбара, из которых шили удобную свободную одежду с широкими рукавами. Гилморн откинул полу своего кимоно, расписанного морскими волнами, как если бы ему было жарко. Намек был понят верно: капитан, лежавший рядом на подушках, немедленно потащил шуршащий шелк дальше, обнажая бедро, и припал к нему губами. Пальцы его распустили пояс Гилморна из шитой серебром парчи, хитроумно завязанный на спине. Гилморн повел плечами, и голубой шелк соскользнул вниз, обнажая его спину и ягодицы. — Меня этот твой дракон с ума сводит! — пожаловался Широганэ, следуя за рисунком губами и языком. — Грубая работа, но выразительная. И хвост этот, ксо... Почему я в первый раз его не заметил? — Потому что было темно, мы были порядочно пьяны, и ты так торопился, что не раздел меня полностью. На самом деле Гилморн всегда старался скрыть свою татуировку, независимо от степени опьянения. Необычное украшение для эльфа, слишком явная примета. Если слухи о его похождениях дойдут до короля Лихолесья, ему не поздоровится. Определенно. Его или посадят за решетку, или примутся насильно лечить от порочной склонности. Или то и другое разом. Иногда, занимаясь самоудовлетворением, Гилморн представлял в красках и живописных подробностях, как его бросают в темницу, и король Трандуил приходит его допросить. Мечты эти развивались не всегда одинаково по сюжету, но заканчивались всегда сладостным ярким оргазмом. — Я тоже не заметил все эти художества у тебя на спине, — заметил он и отложил трубку кальяна, потому что было вполне очевидно, к чему все идет. — Это потому, что я был сверху, — самодовольно ухмыльнулся капитан, развязывая свой пояс. Спина капитана Широганэ была разукрашена сложной разноцветной татуировкой — не каждый художник и кистью так нарисует! Татуировка, изображающая белого тигра среди цветов, отличалась невероятным изяществом линий и яркостью красок. Гилморн даже немного позавидовал, что под рукой у Норта Морадана не было умбарского специалиста по нанесению татуировок, а был только местный лекарь-травник. Пару раз Широ вкрадчиво предлагал Гилморну украсить белым тигром разные части его тела, в основном филейные. Он даже уверял, что можно свести дракона и набить новый рисунок поверх, когда они прибудут в Умбар. Гилморн раздумывал. Свести дракона — неплохо и даже где-то символично, но Широ не стал ему врать, что следов совершенно не останется. Их можно будет замаскировать только новой татуировкой. Сводить метку одного мужчины, чтобы набить поверх метку другого, пусть и более эстетичную? Спасибо большое. Может быть... герб дома Финголфина? Он красивый. Ну да, и любой нолдо, увидев подобное святотатство, отправит его в чертоги Мандоса за новым телом, без татуировок. Причем отправит максимально болезненным и неприятным способом. Не то чтобы ему грозило появиться голым перед кем-то из нолдор в ближайшем будущем. Да и в отдаленном тоже. Он вздохнул и выбросил из головы мысли о татуировках. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Широ - белый. По идее, было бы красиво, назови я капитана Белый Тигр, но это Широтора по-японски, как-то не звучит :) Потом Гилморн будет называть его Широнэко - Белый кот, и кстати, это имя знаменитого на весь интернет "дзенского котика", он же "котик с овощами" ))