Ночи Средиземья

С ужасом и стыдом Гилморн осознал, что даже не позаботился о наслаждении партнера, который только что удовлетворил его так самозабвенно. Помимо его рабского статуса (в котором Гилморн уже позволил себе усомниться, потому что с купленным рабом так не обращаются, пусть даже он сто раз эльф), оказать ответную любезность диктовала обычная учтивость. Он потянулся к паху молодого человека, все еще сидящего верхом на его бедрах. Но тот засмеялся и оттолкнул его руку. Тут в игру снова вступил Куро-сан, о котором Гилморн чуть было не забыл. Он присосался к губам Гилморна, а потом, по всей видимости, сделал то же самое с Аруто-саном. О Эру, и дольше, он целовал его дольше, чем эльфа! Гилморну нестерпимо захотелось собственными глазами увидеть этих двух в высшей степени необычных смертных, которые удивляли его на каждом шагу. Он даже тихонечко начал сдвигать повязку, но тут Куро-сан схватил его и перекинул на живот, а потом поставил на четвереньки. И сразу же без лишних разговоров взял, уже возбудившись до предела, пока эльф трахал его любовника — или его любовник трахал эльфа собой, это уж как посмотреть. Колени Гилморна задрожали и разъехались, но Куро-сан удержал его за бедра и вогнал член глубже, заполняя его без остатка, натягивая его плоть, как барабан. И начал трахать размеренно, жестко, сильно. Тут же в губы ему приглашающе ткнулся второй член. Эльф покорно открыл рот и начал сосать, вздыхая и постанывая, чувствуя, как заводится и дрожит молодой человек, как нарастает его удовольствие. Увы, в этой позе, когда сзади его нежный задик таранил внушительный член Куро-сана, Гилморн не мог показать класс орально, но он старался, как мог, применяя на практике все, чему научился за свою бурную жизнь. Вполне успешно, потому что Аруто-сан очень быстро начал постанывать и впиваться пальцами в плечи эльфа. Гилморн был благодарен, что молодой человек не пытается сам вести, вгоняя член ему в глотку, а отдает всю инициативу ему, хотя наверняка ему нелегко сдерживаться. Ощущения были волшебные, непередаваемые! Впереди любовник нежный, искусный и требовательный, готовый уступить ведущую роль, оттянуть разрядку, чтобы усилить наслаждение. А сзади любовник горячий и властный, который, кажется, заботится только о собственном удовольствии, беря эльфа напористо, жадно. Но это только кажется. То, как он сохранял выбранный ритм, выбранный угол проникновения, как старался еще и еще раз исторгнуть у Гилморна сдавленный стон и дрожь удовольствия, свидетельствовали об обратном. Так хорошо чувствовать потребности партнера было дано не каждому смертному. Фактически только... Додумать мысль он опять не успел, потому что Куро-сан содрогнулся и кончил бурно, мощно, еще сильнее, чем в первый раз. Гилморн открыл рот в беззвучном крике, откинул голову назад, и член Аруто-сана скользнул ему в конвульсивно сжимающееся горло. Этого было достаточно, чтобы довести и его до пика наслаждения. Молодой человек застонал, кончая, и колени его дрогнули. Гилморн схватил его за бедра, удерживая в нужном положении, позволяя излиться себе в рот. Он дотянулся до собственного члена — хватило всего пары движений, чтобы кончить самому, горячие капли оросили пальцы, потекли по бедрам, по губам, и тут Куро-сан навалился на его спину, и Аруто-сан осел на футон, увлекая его за собой. Несколько минут царила тишина, не прерываемая даже шорохом движений. Сил двигаться ни у кого не было, и даже дыхание было еле слышным, поверхностным. Все трое лежали, как упали, в немыслимом сплетении тел, как будто все их кости превратились в желе. Первым пришел в себя Гилморн — он же не кто-нибудь, а эльф! Он пошевелился, блаженно застонал и потерся щекой о живот Аруто-сана, на котором лежал, а ягодицами — о бедро Куро-сана, прижимающегося к нему сзади «ложечкой». Надо было, наверное, что-то сказать, поблагодарить за потрясающую ночь, но это была вовсе не ночь, а все еще разгар дня. К тому же они как будто заразили его своим немногословием — тишину нарушать не хотелось. Для эльфа, лишенного возможности видеть, не отвлекающегося на разговоры, все ощущения стали как будто острее вдвойне. Для этого и была нужна повязка? Но... разнообразить постельные утехи, использовать новые трюки имеет смысл при длительных отношениях. Не в первый же раз вываливать на купленного наложника все умения и навыки? Он, конечно, эльф... может быть, тщеславные новые хозяева решили его сразу же поразить, ошеломить и потрясти? Для этого у них должны быть подозрения, что у Гилморна есть, так сказать, некоторый постельный опыт... Пришедшая в голову мысль была настолько неожиданной, что Гилморн вздрогнул и замер, пораженный ее невероятной простотой и такой же невероятной невозможностью. Но уже через мгновение эта мысль прочно завладела его сознанием. Одним махом она объясняла буквально все происходящее — и желание купить эльфа во что бы то ни стало, и повязку на глазах, и молчание его любовников! Делая вид, что просто ласкает партнера по сексу, Гилморн скользнул пальцами по подтянутому животу Аруто-сана к пупку. Хм, колечка нет. Он пошарил рукой выше и нащупал сосок. Тоже ничего. Молодой человек тихонько хихикнул и сжал его ладонь своей, не давая продолжить поиски. Теперь Гилморн просто не мог поверить, как он сразу не узнал и этот смешок, и эту изысканную развратность одного, и яростный напор другого. О Эру, да кому еще во всей Арде понадобилось бы завязывать ему глаза?! — Коварство, достойное голоса Саурона: даже все свои золотые цацки поснимать, чтобы я подольше тебя не узнал! — сказал Гилморн с торжествующей ухмылкой, даже не пытаясь прикинуться обиженным. У него было ощущение, что в этот момент с его плеч свалилась гора размером с Ородруин. Артагир, не скрываясь, расхохотался и прижал Гилморна к себе. С другой стороны к нему прижался Норт — о Эру, ну конечно, Курохито по-умбарски то же самое, что Морадан на синдарине, «черный человек»! Гилморн застонал, пораженный собственной тупостью, и спрятал лицо на плече у Артагира. — Да-да, стыдитесь, господин эльф! — сказал Арт, тщетно пытаясь изобразить укор, но сдавленное хихиканье мешало. — Я ставил на то, что ты догадаешься сразу же, как только я присоединюсь! — А я ставил на то, что мы еще пару дней будем тебя трахать инкогнито, — сказал ему на ухо голос Норта, и Гилморн задрожал от этого полузабытого властного голоса с хриплыми нотками вожделения, приберегаемыми для постельных разговоров. — Мне понравилось, как ты прикидывался невинным. Как твой новый хозяин, приказываю продолжать. Артагир зашелся в новом приступе смеха и с трудом выговорил: — Морадан, как тебе повезло! Кому еще из смертных удавалось лишить одного и того же эльфа невинности дважды? — Неужели ты берег себя для меня все эти годы, Гил? — Норт нащупал дырочку между его ягодиц, погладил кончиками пальцами, надавил, растягивая его. — И правда, было ощущение, что до меня здесь никто не бывал. И эти мольбы: «Ах пожалуйста, не надо, я никогда...» Ностальгия! — Это все умбарские снадобья, — буркнул Гилморн и лягнул его ногой. — Сами вот познакомьтесь поближе с пиратами и торговцами рабами, еще и не на такое будете готовы. Ну что, мне уже можно снять повязку? Он потянулся к ней руками, но Артагир сжал его запястья. — Э, нет, я хочу, чтобы ты подольше запомнил меня молодым и красивым. Пока не снимай. Так что, Накамура и правда такой подонок, как про него говорят? — Еще хуже, — проворчал эльф. Настроение у него испортилось от одного упоминания ненавистного имени. Норт выругался на удивление грязно, как будто Накамура его окончательно достал. Ах да, он же торгует с Гондором, этот фанатик наверняка причиняет ему убытки! — Он тебя трогал? — спросил он сквозь зубы. — Ну да, как бы он удержался! — Трогал? — возмутился Гилморн. — Да он издевался надо мной каждую ночь, а потом отдал на забаву всей команде! По сравнению с ним один наш общий знакомый, мордорский военачальник, не будем тыкать пальцем, обращался со мной вежливо и почтительно! — Бедненький хорошенький эльф, — проворковал Артагир, целуя его надутые от обиды губы. — Все-то хотят тебя изнасиловать, и почему бы это... Гилморн сначала отвечал нехотя, но искусные поцелуи сделали свое дело. Через минуту он уже довольно заворчал, засовывая язык в рот молодому человеку. Ах да, не такому уже и молодому, сколько ему уже, хорошо за тридцать? А Норту за пятьдесят? Много это для смертного или мало? Рейгар сказал, седые виски... К его ягодицам прижался немаленький член, еще мягкий, но быстро твердеющий, все еще невидимые руки и губы принялись ласкать живот, бедра, плечи, шею, и все мысли опять стремительно покинули легкомысленную голову Гилморна, заменяясь туманом вожделения. Его явно намеревались еще раз трахнуть вдвоем. Самый развратный эльф Средиземья ничего не имел против.