La Cena

На дверном звонке повесились. Марко встрепенулся и отправился с кухни в прихожую. Последний раз такое было лет пять назад, если не больше. В «итальянский» период его жизни. На пороге квартиры Марко стоял его старый товарищ. Завтра «Боруссии» предстояло сыграть ответный матч с «Лацио», а их главная звезда соизволила приехать в Дортмунд. За эти пять лет у него появились новые дети, новые бомбардирские рекорды и Золотая бутса. В принципе, все по графику. Глаза такие же синие-синие, мама дорогая. В уголках едва заметные маленькие морщинки, да и их не разглядишь, если не присматриваться. – Чао! – произнёс Чиро Иммобиле и расплылся в широкой улыбке. – Никак не могу привыкнуть к тому, что «чао» – это ещё и «привет». Марко сделал шаг от двери, чтобы дать гостю пройти. – Я не заразный уже, если что, соблюдать дистанцию не обязательно, – подчеркнул Чиро, расстёгивая длинный пуховик, – Где же твоя bella? – Поехала к маме вместе с Эмили. – О, Эмилия, отличное имя! – Мне тоже нравится. А ещё нравится кое-кому, подумалось Марко, кто не любит фотографироваться с фанатами и представляется Эмилем, лишь похожим на одного польского футболиста. – Я надеюсь, у тебя не возникло проблем с тем, чтобы покинуть отель, - опомнился Марко и продолжил беседу с гостем. – Я переболел месяц назад, эта штука не должна меня зацепить. Обещал, что уйду ненадолго. – Ну мы разве что поедим. Марко сначала пожалел, что отправил Чиро смску с приглашением на вечернюю трапезу: мало ли какие правила сейчас в команде, а он тут со своим ужином. Ковид, черт его за ногу дери. Все оказалось гораздо проще, Чиро быстро ответил на его сообщение и с радостью согласился приехать. – Я не знаю, можно ли это назвать ужином, скоро полночь… – начал оправдываться Марко по пути на кухню. Обеденный стол он сервировал тщательно и аккуратно. По крайней мере, старался. – Я, между прочим, ещё не ужинал, так что это считается. Марко казалось, что он забыл английский, но, в целом, это было некритично. Чиро вёл беседу на бешеной смеси английского, итальянского и немецкого – ещё не успел все начисто забыть – и, как ни странно, Марко почти все понимал. – Это не я готовил, если что, но эта доставка имеет лучший рейтинг среди всех итальянских ресторанов в нашем городе. Вина не предлагаю, нам завтра на поле. – Хватит нарушения режима, – улыбнулся Иммобиле. Попробовав блюдо на вкус, Чиро довольно замычал и показал большой палец, и Марко спокойно выдохнул. – Какие ожидания от завтрашней игры? – спросил Чиро, аккуратно наматывая макароны на вилку. – Слушай, главное, чтобы ты нам не забил на третьей минуте, а там уж как пойдёт, – посетовал Марко, вспомнив очную встречу в Риме. – Вам я забил на шестой, на третьей – «Зениту», – поправил его Чиро. – Конечно-конечно, простите, пожалуйста, лучший бомбардир Европы прошлого сезона, – язвительно парировал Марко. Не то чтобы он завидовал бывшему партнёру, было слегка обидно, что в шаге от награды остановился другой достойный форвард. – Ну хоть где-то я обставил вашу бывшую звезду, – заявил Чиро без тени злобы на лице, – хотелось бы поменьше голов с пенальти, но что есть. Победителей не судят. Казалось бы, просто бросил реплику между делом… Но Марко это задело. – Все нападающие, с которыми я встречаюсь, достигают успеха, так что тебе повезло, – ляпнул Марко, сразу пожалев о сказанном. Чиро улыбнулся ему как ни в чем не бывало и продолжил уплетать пасту, пытаясь перевести разговор на другую тему. Снова попал в больное место. – Как здоровье? Марко закашлялся: кусок макаронины от неожиданного вопроса попал не в то горло. – Да нормально, – ответил он, – для тридцати лет сойдёт. Не так уж все и плохо. Не хотелось говорить о том, что в голову даже приходили мысли о том, чтобы повесить бутсы на гвоздь. Об этом было больно даже думать, так зачем портить разговор ещё сильнее? Неловкое молчание прервал Чиро. – Новая татуировка? – спросил гость, указав на правую руку Марко. – Да, ну как новая, относительно, – Марко продемонстрировал новые изображения на предплечье, – Мой мастер предложил хороший рисунок… имя дочки тоже удачно сюда вписалось. – Я тоже кое-что набил. Чиро оттянул ворот футболки вниз и показал изображение на груди: детский рисунок, на котором – мама, папа и двое детишек, все держатся за руки. Это было глупо и мило одновременно, и Марко даже не знал, как реагировать. – Постой, так у тебя вроде уже трое… На этих словах Чиро обнажил правый бок. Под прозрачной защитной плёнкой красовалось изображение мужчины и мальчика с мячом: сына Иммобиле тоже увековечил на своём теле. Не забыл. – Только вчера сделал, – гордо произнёс итальянец и расплылся в улыбке. – Как ты с ней бегать будешь? Это же больно чертовски... – отметил Марко. Вспомнив о том, как неприятно заживали его татуировки на руках, он слегка вздрогнул. А тут ещё и на ребрах... – Будем считать, что даю вам предматчевую фору. Но завтра должно быть уже легче, на мне все быстро заживает. Как тебе роль папы? – Знаешь, классно. Я думал, будет хуже, но в целом, это неплохо. Пока был карантин, я как заново познакомился с Эмили. Знаешь, обычно все тренировки, разъезды… Слово за слово, и разговор о детях сильно расслабил Марко. Ещё года три назад он бы не подумал о том, что будет с таким упоением обсуждать, как его малышка выучила слово «папа» и повторяла его постоянно. Называя папой маму, бабушку, всех своих игрушек и даже персонажей мультиков. Спустя столько Марко понимал Чиро лучше. Лет шесть назад он думал, что дочь нападающего только мешает их отношением, а теперь уже и его собственная дочка стала для него нескончаемым источником позитивной энергии. – Но в целом… Как тебе в Риме? Чувствуешь его своим местом? – Да, вполне. Там красиво, команда хорошая. В общем, точно лучше, чем все получилось тут, в Дортмунде, – сказал Чиро и, увидев взгляд Марко, начал оправдываться, – дело не в чем-то конкретном, не в тебе, просто оказалось, что я не… Марко немного задела эта фраза, и вскоре вновь пришлось упрекать себя за длинный язык и долгую память. – «Никто за 8 месяцев не пригласил меня на ужин!», действительно. – Ну ведь не приглашали же! Мы с тобой ни разу не ужинали семьями. Видимо, Чиро не считал их немногочисленные посиделки (точнее, даже полежалки) за какую-либо попытку команды наладить контакт с новичком. А может быть, до сих пор держал обиду. Марко до сих пор было безумно стыдно за тот год и своё поведение. Чиро было трудно в Дортмунде с самого начала: немецкий ему не давался, а на итальянском разговаривали разве что с Пьером да Сократисом, которые раньше играли в местном чемпионате. Общение с коллегами не клеилось, на тренировках все приходилось усваивать через переводчика, а вне базы все было совсем уж грустно. И тогда он ухватился за Марко. Переломанный холодный немец не желал отвечать ему взаимностью, но остро нуждался в поддержке и большой дозе позитивных эмоций. В конце концов, Марко поддался. И растаял. И нашёл в новой девятке Дортмунда настоящую отдушину. Пока команду штормило, у них-то в целом все было хорошо. Но настал апрель, и в жизнь Марко вернулся Роберт. Открыл дверь с ноги и пытался всеми силами компенсировать свой отъезд и долгий перерыв в общении. Вновь завертелась такая канитель, которую Марко прекратить не мог, да и не особо хотел. Добрый любвеобильный итальянец оказался не нужен. Причем не нужен сразу всем. Пьер начал болеть за отношения Роберта и Марко больше, чем за свои, и сам отдалился от Иммобиле. Тренеру Чиро по-прежнему был не нужен, как и никому среди одноклубников. В итоге, он просто остался один в большой команде, а все попытки наладить контакт так и не закончились ничем хорошим. Всем было не до него. Когда появился вариант с "Севильей", Иммобиле не пришлось думать дважды. Марко накрыло волной воспоминаний и кусок не полез в горло. Он старался не показывать, что ему опять стало стыдно. Этот влюбчивый светлый чертяка был ни в чем не виноват… – Ты чего? – спросил Чиро. – Я просто вспоминаю тот сезон, и хочется его вычеркнуть. Все получилось так глупо и неудачно… – ответил Марко, формулируя мысли во фразы на ходу. – Мне просто надо было лучше учить немецкий, – подметил Чиро, – Хотя... Я много думал, почему тогда не сумел заиграть, и понял, что тогда у команды все было нескладно. У тренера тоже был кризис... В общем, все сошлось в одной точке, и из-за этого… – Я не про это, – остановил речь гостя Марко, – Я... виноват перед тобой. – Тебе было хорошо со мной? Эти несколько месяцев было хорошо? Марко заглянул в синие глаза напротив и не раздумывая ответил: – Да. – И ничего больше не имеет значения. Мне тоже было хорошо. А то что потом плохо... Ну так не всегда бывает постоянно хорошо, – улыбаясь, сказал Чиро, отставив от себя тарелку. Чиро знал об этом как никто другой. Сколько клубов он сменил на своём пути, прежде чем осесть в Риме – и постоянно было то хорошо, то плохо. И как у него оставались силы оставаться таким же лучиком света? – Если бы я ещё злился или обижался, я бы просто не открыл сообщение. Согласен? – Да, верно. Извини. Марко заметил, что Чиро искал взглядом что-то на стене, видимо, часы. Уже пора?.. – Тебе нужно бежать? – Я же говорил, что ненадолго. – И на том спасибо. У входа они немного замялись. Точнее, замялся Марко, не зная, что сказать на прощание после такой сумбурной встречи. Чиро натягивал кроссовки и куртку в тишине, пока хозяин квартиры кусал губы и щеки. Хорошо, что его гость лучше владел языком – во всех смыслах этого выражения. Чиро крепко и горячо прижался к его губам. Марко почувствовал легкий привкус сливок и слегка обмяк. Вместе с поцелуем пришла и расслабленность. Чиро целовал его точно так, как и шесть лет назад – а значит, совершенно точно не держал на него зла. Отпрянув, Марко стал судорожно вспоминать, что он там гуглил перед встречей в переводчике. Увидимся завтра, увидимся завтра… – Сi vediamo domani, – наконец, он прервал неловкую паузу, вспомнив фразу на итальянском. – «Чи», мягко, не «ки». Danke fur die Ein… ein… – …ladung. Не за что. Марко не один рылся в переводчике перед ужином. С улыбкой Марко закрыл входную дверь, гештальт, что там дальше по списку? Как минимум, итальянский ужин из него можно вычеркивать.