Харпер

Харпер чуть не расхохоталась, когда в качестве средства обороны рыжая девица отломила сухую старую ветку. Да она же осыпется древесной трухой при первом же замахе! Мужчина был более благоразумен, искать оружия не собирался и пытался наладить вербальный контакт: - Здравствуйте, меня зовут Дэниел Фарадей. А это - Шарлотта. Первым импульсом женщины было немедленно потянуться к пистолету. Усилием воли она сдержала себя в руках, пока мужчина продолжил говорить. Дэниэл Фарадей - будучи давней жительницей Острова, она не могла не знать это имя. Сын Чарльза Уидмора, бывшего лидера, который всеми силами пытается найти Остров и снова захватить власть. Его сын должен быть опасен, очень опасен. - Мы учёные. А вы? Как вас зовут? Вы тоже с самолёта? Мы с Шарлоттой и другими пассажирами пережили крушение самолёта. Я очень рад наконец-то встретить кого-то… другого. Кто вы?, - продолжая заговаривать ей зубы, сын Уидмора сделал несколько шагов вперед, к ней. Не мешкая больше, Харпер выхватила пистолет и удобно обхватив его обеими руками, прицелилась в направляющегося мужчину. - Стойте на месте!, - приказала она, оглядываясь на стоящую поодаль женщину с веткой в руке. Ей необходимо было срочно связаться с Беном, а рация была закопана неподалеку. В таком положении она ее не достанет, отпустить их она тоже не имеет права. Харпер лихорадочно размышляла, что же ей делать дальше. Можно было бы их связать и довести до лагеря, но у нее с собой даже наручников не было, лианы же мало годились на роль веревки. - Сколько ваших людей летело в самолете?, - спросила она, решив потянуть время. Пистолет Харпер держала крепко, руки не дрожали. Стрелять ей до этого приходилось нечасто и таскала она его чисто для самозащиты, но в своих силах она была уверена. Стоит выжившим выкинуть что-нибудь - и она выстрелит. - В самолёте? Я… не знаю… я понятия не имею, сколько их было. Я же не бортпроводник, в конце концов. Вы же не думаете… Опустите оружие, мы не хотим конфликтовать, - продолжал играть свою роль промокший до нитки отпрыск Уидмора. Он сделал неуверенный шажок вперед и Харпер вгляделась в его худое испуганное лицо. Беспокойные карие глаза - болезненно честные, беззащитные. С такими глазами бросаются в омут любви, пишут романы и книги, умирают за идею. С такими глазами не убивают безжалостно и хладнокровно. Впрочем, и она - не убийца и не боец, как Коллин, как Дэнни, как Райан. Она - психолог. Ее дело разговаривать, манипулировать, убеждать. Ей вспомнилось что еще говорили про сына Уидмора. Casus incurabilis [1], рассудок этого человека поврежден. С ним нужно работать по-другому. Харпер оглянулась на притихшую Шарлотту и опустила пистолет. Среди них главный - Дэниэл, а он хочет разговаривать. - Меня зовут Харпер, - представилась она, встретив простодушную улыбку Фарадея, - Прошу прощения за то, что наставила оружие. Предосторожность прежде всего. Здесь, на острове у нас свой исследовательский центр. Изучаем повадки диких животных в естественной среде обитания, пару раз на острове умудрялись высаживаться браконьеры. Пистолет заряжен холостыми, не волнуйтесь. Мы видели крушение вашего самолета, но думали, что никто не выжил. Естественно, мы сообщили об этом в Бюро чрезвычайных происшествий. Вам стоит пройти за мной в наш лагерь. Спрячемся от дождя, просушим одежду, у нас есть электричество и горячая вода. Женщина старалась говорить спокойно и расслабленно, не вглядываться в лица слушающих в ожидании реакции - это сразу было бы заметно. Она смотрела только в глаза Дэниэлю. Правда в ее словах есть. Белых медведей изучали? Изучали? В лагере есть электричество? Есть. Переведя на мгновение глаза на Шарлотту, Харпер ощутила ее тяжелый взгляд. Рыжеволосая не доверяла ей и не скрывала этого. Но за Фарадеем слепо следовала. Что же это такое творилось между этими двумя? По некоторой отчужденности и большому расстоянию, на котором они друг друга держали, Харпер точно могла определить, что любовниками или хорошими друзьями они не были. Впрочем, когда они двинулись в путь и Фарадей бережно оберегал путь Шарлотты, придерживая коварные гибкие ветки и протаптывая тропинки в непроходимой траве, все стало куда яснее. [1] Casus incurabilis — «неизлечимый случай»