Желания юности

Нельзя сказать, что Лили когда-либо был серьёзно зол на свою Еву, но иногда тот становился довольно-таки невыносимым. Например, когда решал засунуть в Похоть вибратор, и в таком виде заставлял следовать за собой на семейный ужин. Этот мальчишка был слишком избалованным и отказов не принимал. Тем более от сервампа, которого где-то-как-то считал своей собственностью. Чаще всего Сноу был только рад угодить хозяину и исполнить его желания, потому что о Мисоно хотелось заботиться. А ещё у Лили совсем слегка подгибались ноги, когда наследник семьи Алисейн смотрел на него властно-насмешливо. В такие моменты Похоть почти видел, как через пять-десять лет его Ева превратится в солидного молодого бизнесмена, умеющего обращаться как с деньгами, так и с людьми. Девушки, наверное, будут виться вокруг него повсюду – с непонятными самому себе чувствами нередко думал вампир. Касательно своей важности в этой сфере для Мисоно он не сомневался – все эти сексуальные игры нужны фиолетоволосому только в качестве разрядки и поля для экспериментов. Пару лет назад, когда Алисейну исполнилось 14, однажды, оставшись наедине с сервампом, он выдал, что теперь Лили должен открыть ему мир взрослых развлечений, в частности, рассказать и показать, что такое секс. Чтобы Мисоно, отец которого всё ещё продолжал считать его ребёнком, и тщательно контролировал даже время отхода ко сну, потом не выставил себя посмешищем перед девушкой. Лили эта просьба-приказ привела в некоторое состояние ступора. Конечно, у него уже были Евы, с которыми он делил постель, но все они были совершеннолетними. Не говоря уже о том, что последние несколько десятков лет он служил деду Мисоно – Микаге, который ни к чему подобному его не склонял. Так что, пусть Лили и продолжил по старой привычке раздеваться при каждом знакомстве с новыми людьми, конкретно самим сексом он не занимался уже давненько и как-то отвык от процесса. Плюс, перед ним встала моральная сторона вопроса – будет ли это считаться растлением, если инициатива исходит от Мисоно? Микаге наверняка не одобрил бы. С другой стороны, сейчас его Ева – Мисоно, и в первую очередь Лили следует думать об его благополучии. Алисейн смотрел требовательно, сложив руки на груди: - Это не обсуждается, Лили. Я должен научиться. И я думаю, лучшего учителя, чем вампир под прозвищем Похоть, мне не найти. Раздевайся – припечатал он. Сноу вздохнул и принялся медленно расстёгивать пуговицы рубашки. Жадное любопытство в фиолетовых глазах стало дополнительным аргументом, чтобы не останавливаться. По мере того, как Мисоно учился новым приёмчикам и становился всё более инициативным в постели, его желания и запросы становились всё более извращёнными. А потом они дошли до секс-игрушек. И спокойная жизнь Лили полетела к чертям. Потому что выяснилось, что, среди прочего, в предпочтениях Алисейна притаилась скрытая публичность. Однажды они ходили в театр - Сноу сопровождал своего хозяина. Сидя в относительной темноте ложи, сервамп не ожидал почувствовать на колене руку Мисоно - до этого случая их "игры" происходили только за закрытыми дверями комнаты мальчика, а за её пределами они вели себя как обычно. Тяжесть небольшой руки была приятной и в тоже время волнующей. Лили не стал её скидывать - в конце концов, в ложе они одни. Он попытался вновь сосредоточиться на сюжете пьесы, но получалось плохо. Пальцы школьника немного сжались. Расслабились. Он повёл руку вверх, переходя на внутреннюю часть бедра. Лили откинулся на спинку сидения сильнее и расставил ноги пошире - сам не до конца понимая, осознано или не совсем. Мисоно перегнулся через подлокотники и прошептал на ухо Похоти: - Как думаешь, что будет, если кто-нибудь с противоположной стороны увидит нас в бинокль? - Рука остановилась возле паха, указательный палец дразняще провёл вверх-вниз по начинающему образовываться бугорку в белых штанах. - Интересно, отведёт ли он бинокль или будет смотреть во все глаза? Чтобы ты предпочёл? - дыхание обжигало ухо, а Сноу пытался вспомнить, всегда ли он был извращенцем, которого возбуждало подобное или виноват Мисоно. - Ответь мне - рука проползла выше, не спеша выдернула заправленный конец розовой рубашки, и забралась под неё. Руки оказались холоднее, чем Лили ожидал, поэтому сервамп непроизвольно дёрнулся. - Так что? - Рука Алисейна замерла - Я не двинусь дальше, пока не ответишь. - Что за глупости? - Усмехнулся Лили, - Конечно, я бы предпочёл, чтобы нас в принципе не заметили. Но если так случилось бы, то обладатель бинокля должен был бы отвернуться. - То есть, ты бы не хотел, чтобы за нами подсматривали? - Уточнил Мисоно. - Естественно - фыркнул вампир. - Знаешь, учитывая твою любовь прилюдно раздеваться - задумчиво протянул мальчик, проводя кончиками пальцев по рёбрам, - Я склонен сомневаться, что ты сейчас искренен. Продолжать пытаться защитить свою честь Лили не стал. Потому что тогда, скорее всего, Мисоно оторвался бы от его шеи, чтобы сказать ещё один аргумент в свою правоту. А Сноу нравилось то, где находились губы хозяина. Возможно, если бы тогда Похоть так легко не поддался своей Еве, сейчас он бы не оказался в столь затруднительном положении. У него в заднице серьёзных размеров виброяйцо. А пульт дистанционного управления в кармане у Мисоно. И только что несносный мальчишка прибавил игрушке ещё одну скорость. Их там бесконечное количество что ли? Час назад Алисейн затащил его в свою комнату, велел встать раком и не шевелиться. Эта поза всегда смущала вампира, потому что в таком положении он не видел, что хозяин собирается делать, и потому ощущал себя крайне беспомощным. Не спасал ситуацию и контраст между полностью обнажённым низом и застёгнутой на все пуговицы рубашкой. Из-за этого сзади поддувало - дурацкие старые особняки, где вечно гуляет ветер. На анус намазали что-то скользкое. Смазка - мгновенно понял Лили. Он решил, что Мисоно вздумалось по-быстрому трахнуть его перед ужином - такое уже случалось. Сноу нравился процесс растягивания. Его Ева был внимательным и даже заботливым в этом плане - прелюдии он уделял много внимания и времени, не желая причинить лишней боли. Как у вампира, да ещё и Похоти, у Лили была возможность вытворять со своим телом определённые фокусы - он мог быстро расслабиться и даже увеличить вместимость своего заднего прохода, равно как и уменьшить. Мисоно же всегда просил его не отходить от возможностей обычного человеческого тела - отчасти потому что член наследника не был таким уж большим, отчасти потому, что ему тоже нравилось растягивать своего сервампа. В такие моменты Алисейн чувствовал тело вампира лучше, чем в другие - потому что был максимально сконцентрирован, и его не отвлекали собственные ощущения. Лили сжимался вокруг пальцев, прикусывал губу, начинал дышать тяжелее, и всё это до безумия кружило Мисоно голову. Поэтому подготовка стала обязательной частью их программы, если предполагалось проникновение. А иногда и основным блюдом. Когда Мисоно посчитал, что достаточно растянул своего вампира, он вытащил пальцы. Распаковав и побрызгав клинером новую игрушку, вставил её под недовольный возглас Лили: - Это ещё что такое? - Ты наверняка оценишь - Алисейн наклонился сверху и, прижимаясь всем телом, лизнул краснеющее ухо сервампа. Потом сел перед Лили, упираясь в деревянную спинку кровати, и, поймав взгляд одного из самых сексуальных существ из ныне живущих, торжественно нажал на кнопку включения. Беспомощное выражение глаз Лили вызвало вспышку яркого возбуждения. Несмотря на своё прозвище, зачастую во время секса он был пассивной стороной - таково желание Мисоно, которое вампир свято исполняет с тех пор, как мальчишка разобрался с азами. И как же ему идёт эта безынициативность. Сноу способен был вызвать стояк и просто так - одним своим видом. Но Алисейн подозревал, что его кроет ещё и от осознания, что блондин, который выше, опытнее, с членом большего размера и силой, в несколько раз превосходящую человеческую, покорно разводит ноги, дрожит от пальцев внутри и стыдливо отводит либо закрывает глаза. Мисоно чувствовал свою власть и видел, что ему подчиняются охотно, что Лили тоже нравится быть ведомым. Потому что он ни разу не сказал нет, и когда доходило до дела, так и умолял взглядом сделать с ним что-нибудь грязное. Вот как сейчас. - Иди сюда - Мисоно сел в позу полулотоса и похлопал ладонью по правой ноге, - Ложись головой. Сноу недоумённо на него посмотрел, но послушался. Наследник прибавил скорость игрушке и зарылся пальцами в мягкие светлые волосы вампира. Нежно погладил его по щеке, спустился ниже, провёл указательным пальцем по губам. Надавил, заставляя приоткрыть рот, и протолкнул палец внутрь. У Лили во рту скопилось много вязкой слюны, что является признаком серьёзного возбуждения. Уже два пальца с хлюпами входят и выходят. Выглядит сервамп прекрасно - с осоловевшим взглядом снизу-вверх он похож на преданную собачку. Очень эротичную собачку. Стояк Мисоно к этому моменту стал болезненным. Изначально он собирался изводить Лили на протяжении всего вечера,и самому не возбуждаться до последнего момента. Но глядя на подобное зрелище, трудно остаться беспристрастным. Алисейн расстегнул ширинку и заменил свои пальцы другим органом. Отсасывал Лили бесподобно – впрочем, в плане секса он делал так всё. Во всяком случае, у Мисоно претензий не возникало. До разрядки мальчишку довели быстро – с учётом изначальной степени распалённости. Мисоно вытер себя и рот сервампа, старательно не отвечая на взгляд, призывающий и о блондине позаботиться. Ещё раз погладил Лили по щеке и велел одеваться. Сноу подавился своим возмущением, но всё-таки потянулся вытащить игрушку, прежде чем одевать штаны. Его руку перехватили: - Нет, она останется в тебе. Лили нахмурился, но послушно натянул штаны и дрожащими пальцами привёл себя в порядок. Чувствовал он себя одуревшим, каждая вибрация отдавалась, казалось, по всему телу. Вызывающе торчащий член в брюках кое-как прикрыли рубашкой, благо, её длина позволяла. Но если кто-нибудь будет достаточно внимательным… Теперь эмоции и мозг вампира поделили между собой зарево желания и тревожность, что его состояние будет замечено.Все практики скрытой публичности были по-своему опасны, но сейчас Мисоно, кажется, уже совсем заигрывается. Не то, чтобы Лили не мог пойти против своей Евы, отругать его или, по крайней мере, вытащить игрушку либо не пойти на сам ужин, чтобы избежать потенциально опасной ситуации. Но Мисоно радовался соответственно своему возрасту, когда их проделки удавались. Не хотелось видеть разочарование на его милом личике. С другой стороны, кто кроме Сноу скажет ему, что он переходит рамки? Микадо бы сказал, конечно, но он же не в курсе этой части жизни сына. И хорошо. Потому что Лили не сомневается, что тогда его головушка полетела бы с плеч, и вампирская природа разгневанного главу семьи Алисейн не остановила бы. Видимо, на лице сервампа отразились его мысли, потому что Мисоно подошёл к нему, обнял, уткнулся головой в грудь и тихо спросил: - Это слишком? Да – мысленно ответил Лили. - Может, только на этот раз? – Жалобно протянул мальчишка, поднимая голову. О нет, кошачьи глазки – запрещённый приём. - Маленький ты манипулятор – покачал головой вампир, взъерошивая фиолетовую шевелюру. - Ты что делаешь? – Мисоно разорвал объятия и принялся расчёсываться по-новой. Наверняка кровопийца специально это сделал, знает же, как Микадо строг во всём, что касается внешнего вида и манер. - Ну всё, теперь отказ точно не принимается – снова выглядя достойным своего рода (если не считать, к чему он принуждал своего сервампа), Алисейн решительно зашагал в сторону основного особняка, в котором располагался обеденный зал. Не сомневаясь, что преданный слуга идёт за ним. Так и есть, плетётся, стараясь держаться прямее и дышать не так шумно. Мисоно ещё подумал, что, возможно, и правда стоит остановиться и отправить блондина обратно в свою комнату, но тут они достигли обеденного зала, и вниманием сына завладел Микадо. Лили пристроился в углу, который показался ему самым тёмным и далеким от главы семьи. Ему оставалось только радоваться, что Микадо никогда не проявлял к нему особого интереса, особенно на ужинах. Это время считалось семейным, и посвящено было светским беседам с Мисоно. Своих подклассов он благополучно отослал подальше, запретив к себе приближаться этим вечером. Они, конечно, удивились – это пожелание было совсем не в духе добродушного Сноу, но послушались. Так что, в принципе, Лили был предоставлен самому себе. И происходящее почти можно было вытерпеть. Если бы только Мисоно не продолжал нажимать на кнопку дистанционного управления и прибавлять скорости… И если бы временами он не обжигал сервампа голодными взглядами, пряча ухмылку за краем чашки чая. Получасовой приём пищи сегодня казался вечностью. Сноу изнывал от жара, поднимавшегося снизу, Мисоно всеми силами старался не показать отцу, что нынче вечером их бессмысленные разговоры ни о чём интересуют его ещё меньше, чем обычно. И пытался пялиться в угол, где застыл вампир, как можно реже, чтобы не привлекать к нему внимания. Это было сложно. Даже со своим не слишком хорошим зрением мальчик видел, что щёки у слуги покраснели, и сам он немного раскачивается из стороны в сторону. Видимо, пытается отвлечься от возбуждения. Когда с едой было покончено, они дождались, пока Микадо покинет комнату, выждали ещё несколько минут, чтобы он точно ушёл подальше. Ева нарочито не спеша сложил салфетку, встал и кивнул Лили, призывая следовать за собой. Свернув за угол коридора, Сноу схватил хозяина за руку и потащил вперёд с нечеловеческой скоростью. Уже в комнате Мисоно отдышался и посмотрел на блондина с нескрываемым самодовольством: - Что, так не терпится? - Да, чёрт возьми – Лили судорожно начал освобождать Алисейна от одежды. Его руки вновь были перехвачены: - Ты какой-то слишком инициативный. Перестань – цокнул Мисоно. Лили всхлипнул от бессилия: - Тогда разденься сам. Или не раздевайся. Просто дай мне уже кончить, наконец. - Как пожелаешь – усмехнулся мальчишка. Вот до такого состояния ему и хотелось довести вампира. Чтобы умолял трахнуть его не только красными глазами, но и ртом. Юри и другие подклассы бесшумно отошли от дверей хозяйской спальни. Как они и думали, Лили на них не злился – просто они с господином снова "играли". Хорошо, что у Алистейна-младшего комната – это отдельный маленький замок. И что никто из людей здесь больше не обитает. В отличие от них, вампирам не сложно игнорировать стоны, раздающиеся из комнаты.