15 апреля 1993 г.
2 декабря 2020 г. в 10:26
Решили остаться на месте. Слишком непривычна была для нас, старых и уставших, такая тренировка. Я до сих пор чувствую, как тянет колено, как ноют пальцы и лоб покрывается испариной от увиденного. Мысль, что на месте безымянного мужчины мог быть любой: я или Иван Иваныч, женщина или девушка, старик или юноша – выжимала из моего сердца последние прекрасные чувства и вселяла злобу на бандитов. Вот как работало подчинение. Вместе со злобой приходил страх, страх за собственную шкуру и за последний вдох, призрачный и никому не нужный.
Олег выглядит слишком бледным, но на вопросы о самочувствии отвечает, что всё хорошо. Степан молчалив и половину дня спал, лишь к вечеру вышел проверить соседние дома. Иван Иваныч непривычно задумчив. Вчерашнее приключение сильно задело нас всех.
Перешли в другой дом, где ещё есть вода. Как мало, оказывается, нужно человеку. Мы помылись и сразу преобразились. Заиграли взгляды довольством и спокойствием. Чувствуется подъём духа. Олег с энтузиазмом приготовил рис с консервами. Даже набил соли, чтобы слегка одухотворить наш ужин. Пока что это лучшее, что мы ели за всё время пребывания здесь.
Мужики разошлись по комнатам. Я сижу на кухне, но на этот раз при свече. Нашёл её в холодильнике, в одном из ящичков. Запасливые хозяйки всегда покупают несколько и расталкивают их по разным углам квартиры. Две свечи приберёг на потом: вдруг света не окажется. Из окна виднеется тёмно-синее небо, местами мелькают золотые звёзды. Здесь раньше жили такие же люди, как мы, как оставшиеся в десятиэтажках, как бандиты и как те, что остались за воротами. Они ведь так же радовались воде и свету, отоплению и газу. Они так же ходили в магазины и брали то, что им нужно. Они так же общались со своими домашними, просили их о чём-то, ходили к соседям, хоронили родственников, праздновали дни рождения. Они были такими же, как мы. Что с ними сталось? Кажется, их переселили в чужие дома, в чужие города, а может, и страны. Их судьба ничуть не лучше нашей. Но за что нам всё это? За чьи грехи мы расплачиваемся: за собственные, за грехи предков или за ошибки власти? Почему мы? Почему я?