Someone you loved

В отделении в то утро все только и делали, что говорили о назначении нового детектива. Слухи о нём множились и покоряли всё новые вершины абсурдности. «Ну не работать же в самом деле» — вредно подумал Эд, захлопывая свой шкафчик под аккомпанемент очередного обсуждения. Нигма прошёл мимо стола детектива Буллока, сделав крюк. Он бросил осторожный быстрый взгляд на мужчину. Тот, как обычно, выглядел жутко недовольным, надвинув шляпу на глаза и забросив ноги на стол. «Опять ночевал с какой-то девицей Фиш Муни» — поджимая губы, почти ревниво проговорил про себя Нигма. Стараясь не задерживаться, он быстро двинулся в сторону лаборатории. Естественно, он так сильно хотел скрыться, что не рассчитал скорость побега. — Нигма, осторожнее, — приказным тоном остановила его падение Эссен. Эд выпрямился, поправил очки и подготовился извиняться, как заметил рядом с ней русого мужчину с идеальной выправкой. Он стоял напротив Эда и прямо смотрел на него. Женщина представила их: — Это наш новый детектив — Джеймс Гордон. А это наш очень активный судмедэксперт — Эдвард Нигма. — Зовите меня Джим, — сказал детектив, протягивая ему руку. Эд осторожно пожал её, затаив дыхание. Из-под рукава Гордона на какую-то долю секунды показался шрам, но судмедэксперт всегда славился своей наблюдательностью. Он тут же нервно отдёрнул руку. Быстро извинившись, юноша удалился, повторяя про себя: «только не оборачивайся, только не оборачивайся». Узнать этот шрам было несложно — у Эда для этого были все способности: фотографическая память, пространственное мышление, идеальный глазомер. Да и сам шрам выглядел иронично — длинный, узкий, крепко стянувшийся, проходящий близко к сгибу кисти, как от попытки вскрытия вен. Иронично, потому что у него было два таких шрама (на другой руке он сделал его уже сам). Это неплохо помогало скрывать от Харви их связь, вернее помогло бы, если он всё же обратил бы на это внимание. А теперь в их клубе ещё этот новый детектив. Эд восстановил в памяти его образ, а дальше пришли неосознанные сравнения. Его наблюдений уже было достаточно, чтобы сделать выводы. Они втроём казалось такими разными: Идеальный Гордон с его по-армейски отутюженными костюмами, идеально выбритым подбородком, щёгольской укладкой, глубокими голубыми глазами и неравнодушием; Уставший Харви с вечно не подстриженными волосами, местами седой щетиной, поношенными ботинками, водянистой радужкой и желанием напиться прямо на работе; Неловкий Эд с прилизанной чёлкой, вязаными жилетками, накрахмаленными рубашками, порезами на шее, огромными чёрными зрачками и раздражающими загадками. Это было идеальное несовпадение, плавный градиент от одной крайности до другой через три основных цвета. Это выглядело издевательской насмешкой судьбы. Всю свою жизнь до встречи с Харви, а это больше двадцати осознанных лет, Эд думал, что он одинок и ему не суждено встретить родственную душу. Правда, после встречи с детективом Буллоком лучше не стало — юноша понимал, что не нравится мужчине, и он старался избегать его. Но теперь, когда соулмейтов стало двое, Нигма испытывал настоящий приступ паники. Избегать двух детективов будет не просто, особенно, когда эти детективы — напарники. В этом он не сомневался — он видел назначение. Хотя слухи ходили самые разные. Конечно, можно прятаться в морге, в крайнем случае, сменить работу. Переведя дыхание, Эд подумал: «С чего я вообще решил, что им есть какое-то дело до меня. Максимум, они узнают друг о друге, а я останусь ни при чём. Да, всё будет так». Эд поправил очки и слегка приободрился. Любого другого человека такие мысли скорее бы расстроили, но не Нигму. Он уже был готов отвлечься написанием отчёта со всеми своими ритуалами, когда в помещение влетел молодой полицейский и вызвал его на место преступления. Новое дело — вот, что точно поможет ему выбросить ненужные размышления из головы. Уже у тела убитой Эд узнал, что расследовать это дело поручено новым напарникам — Буллоку и Гордону. Сбегать было поздно. Юноша посильнее натянул манжеты рубашки и глупо усмехнулся — он был неплохим актёром. Первым в поле зрения появился Буллок — его утро точно не было добрым. Всё было даже хуже, чем Эд предполагал. — Так, Нигма, чтобы ты не собирался сказать — говори только по делу, — прохрипел мужчина. Гордон перевёл взгляд на Эда. — Конечно, детектив. Жертва была задушена в собственной постели. Судя по следам на шее и ниткам, найденным на месте преступления я могу утверждать, что у убийцы был шарф, скорее всего с геометрическим узором из овечьей шерсти с примерно 20% примесью акрила, — протараторил Нигма, стараясь не встречаться взглядом с напарниками. — Можно уже что-то сказать об убийце по характеру следов удушения? — спросил его Гордон. — Да, детектив. — Эд замер. — Это был не крупный, но очень сильный мужчина. Предположу, что у убийцы тяжелая механическая ручная работа, возможно, на заводе или в мастерской. — Спасибо. Мы учтём это при дальнейшем расследовании, — Буллок закатил глаза. Гордон бросил на него тяжёлый взгляд, отчего Харви недовольно отвернулся. Эд криво, но благодарно улыбнулся, исчезая в дверях. Нигма выдохнул, снова спрятавшись в своей лаборатории, где и просидел до конца дня, передавая отчёты через проходящих мимо патрульных и дёргаясь от каждого открытия дверей. На следующее утро, озираясь по сторонам, он снова проник в своё убежище. Занимаясь картотекой, Эд думал о Гордоне и Буллоке, о том, кого он бы выбрал, будь они в нём заинтересованы. Джим был честным, квалифицированным, внимательным, но при том до ужаса принципиальным и формальным, словно свидетельство о смерти. Харви же был сочувствующим, опытным и… родным, несмотря на всю его «ирландность». Эти размышления прервал тихий стук в дверь, на который он по привычке отозвался. И в помещение тут же вошли оба объекта его раздумий. — Поздравляю, Нигма, — без привычного сарказма и недовольства произнёс Буллок. — Благодаря твоим приметам мы нашли убийцу, — тут же добавил Гордон. Возможно, они поспорили друг с другом. — Это моя работа, — проговорил Эд, быстро улыбнувшись. — Ты не хотел бы с нами отметить закрытие дела? — будничным тоном спросил Джим. — Вы приглашаете меня? Вы оба? Эд перевёл взгляд с Гордона на Буллока и обратно. Возможно, это и было условием спора. Это было даже слишком подозрительно, но Эд всё же согласно кивнул. — Отлично, пойдём сразу после работы. — Не задерживайся, как обычно, — бросил в дверях Буллок, оставляя Эда одного со всеми своими страхами и сомнениями. Эд был в баре лишь однажды во времена колледжа. Он чувствовал себя неуютно в компании детективов, в своей клетчатой рубашке, в окружении бутылок с алкоголем. Гордон, заметив стушеванность парня, похлопал его по плечу. После стакана виски и Харви, и Джим стали расслабленнее, Эд же после всего одного глотка стал только напряжёнее. Обменявшись понятными только им полицейскими шутками, мужчины заказали ещё по одной. Нигма даже не допил первую порцию. — Зачем Вам это детектив? — спросил Нигма, когда Буллок отошёл в уборную. — Ты отличный криминалист, — Эд продолжал пристально смотреть на Гордона, явно неудовлетворенный ответом. — Я внимательный человек, и многое замечаю, — Эд затаил дыхание, ожидая худшего. Джим сделал ещё глоток, будто оттягивая объяснение. — Тебе одиноко. — Эд выдохнул, но бросив взгляд на запястье Гордона, он заметил обнажённый шрам. — Спасибо, детектив, но я лучше пойду, — вставая со стула, произнёс Эд. Облегчение и разочарование единым комом застряли в горле, — Попрощайтесь за меня с Буллоком. Хотя не надо. Юноша положил купюру на стойку и ушёл. На следующий день Эд решил не идти на работу. Соврать о болезни матери было несложно, ведь в участке никто не знал о её смерти два года назад. Он тогда даже выходного не взял. Нигма вернулся в тот же бар и даже занял место, что занимал накануне. Среди дня он был пуст. Бармен посмотрел на него с сочувствием, видимо, он выглядел не слишком хорошо со стороны. — Что-то случилось, парень? — заученно спросил бородатый мужчина, передавая Эду стакан. — У меня сейчас сложная ситуация в жизни. — Бармен понимающе кивнул. — Я встретил своих соулмейтов. Сразу двух. — Кстати, об этом. — Эд обернулся налево и увидел Харви. В это же мгновение на его правое плечо легла рука, повернувшись туда он встретился глазами с Джимом. — Нам надо поговорить.