Поцелуи

Ночь. Тишина. Геральта начало мучать коматозное состояние. Он чувствовал, что с ним происходит что-то не то, будто пазл никак не мог сложиться. Это раздражало и мучило. Сводило сума, как навязчивая идея. Мужчина приглушенно выругался. Крепко сжал зубы, что на скулах заиграли желваки, закрыл глаза и с шумом втянул в себя воздух. В воздухе все еще таял ее запах, запах солнца и луговых трав. Сжал руки в кулаки, костяшки пальцев побелели. Неведомая птичка, вдруг поселившееся в его сердце, раненная, забитая и давно забытая, начала мелодично петь. Тоскливо, даже жалобно. Она продолжала петь, насаживаясь маленьким храбрым сердцем на шипы. Цири своим поведением, так неумело, но ярко, разожгла костер где-то внутри, с каждым новым взглядом, словом он воспламенялся с такой силой, словно у ведьмака в груди взрывалась пороховая бочка. Он отогнал эти соблазнительно-неправильные мысли и пошел за своей спутницей.       Цирилла стояла у озера, влажные волосы серебристыми волнами струились по спине. Окинув намокшую девушку взглядом, Геральт понял, что во рту пересохло, и ноющее где-то внизу живота чувство стало зарождаться с удвоенной силой, наполняя его. Сглотнул, еле сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к гладкой коже. Сероволосая медленно повернулась, улыбнулась одними уголками губ и легким движением протянутой руки подозвала к себе. Повиновался, подошел со спины и встал, как вкопанный. Луна игриво плясала в темной глади озера. Геральт бросил взгляд на спутницу, в лунном свете кожа девушки казалась мраморной, почти прозрачной. Легкая рубашка едва прикрывала все достоинства юного тела и слегка прикрывала бедра. Ведьмак чуть прикусил губу, замечая, что сквозь тонкую ткань предательски просвечивает каждый изгиб тела. «Зараза» Геральт, ругая и кляня самого себя, нежно коснулся мягкой кожи, ощутил кончиками пальцев ее прохладу, нежность. Затылком Цирилла чувствовала дыхание ведьмака, щекотавшее волосы, отчего по коже галопом побежали мурашки. И он понял это. И вот его теплые ладони скользнули на ее плечи, большие пальцы коснулись шеи, потом они скользнули вниз, по рукам до локтевого сгиба, вызывая каждым новым касанием едва ли ни ожоги. Сердце пропустило удар или два, и о необходимости дышать девушка вспомнила секунд через десять. Она откинула назад голову, упираясь затылком в крепкую мускулистую грудь ведьмака. Губы мужчины ловко, даже не растерявшись, коснулись ямки у основания шеи ведьмачки, где билась пойманной пташкой голубая жилка. Бесстыдно проделал тот же путь и язык. Окончательно кинув хозяина на дно порока. Потому что желание, когда-то спрятанное, погребённое в глубинах разума стало необычайно острым, болезненным и вырвалось наружу. « Что я творю…» Цирилла непроизвольно выгнулась, ощущая некую дикую смесь адреналина и непозволительности производившегося. И она….Пылала. Да, она знала, что Геральт был привлекательным мужчиной, но она никогда не могла сама думать о нем так. До этого момента, пока его сильные руки, властно не обхватили ее талию. Руки, она думала о его руках, широких плечах, ловких нежных пальцах. Глупо, как же это глупо. Но мысли сами путались, возвращаясь к одному и тому же. К опытным дерзким рукам, сминавшим тонкую ткань белоснежной блузы. А затем вспыхнул новый огонь. И девушка задумалась о его губах, так бесцеремонно оставивших влажную дорожку на ее шее. Сладкие, нежные, грубые. Что-то внутри взрывается яркими вспышками. Эта нежность, сводящая с ума. От его тигриного взгляда хотелось плавиться. - Я не узнаю тебя, Геральт. Цири дернулась, ловко развернулась и подставила, сама того не понимая, свои губы так близко к его, что Ведьмак сглотнул, тщетно борясь с явным желанием поддаться искушению. Попробовать. Раз. Всего один раз. Что будет от одного раза. Он просто попробует. Какие они? Мягкие, нежные, ласковые, отвечающее. Будто созданные, рожденные специально для него. Эти игривые полные губы. - Я сам себя не узнаю, - приглушенно, с легким хрипом произнес белоголовый. Такая нежность была непривычна девушке, каждая новая попытка, каждая волна затапливала ее все больше и больше. Раз… - Так непривычно, что ты рядом. Никогда не думал, что мне кто-то будет так нужен. Замолчал. Два… - В чем дело? – спросила Цири. Три… - Ты мне так нужна, что даже страшно. Мужчина улыбнулся и удивлению обоих резко развернулся и едва ли не врезался в губы девушки. Грубо, резко, совсем не так, как это представлял. Отстранился, облизнул губы, а сердце, как и все возможные органы, просто кричало и требовало новой порции. Поцелуй унес сознание куда-то очень далеко, выбил из привычной колеи, растворил в себе, подчинил. Мужчина остался неподвижен, застыв с полураскрытыми губами у рта Цири. Дыхание до углей сжигало кожу. Он сократил расстояние до конца, касаясь губами ее губ. А она, наверное это безумие, ответила на поцелуй, простонав. Почему-то Геральту ужасно, до ноющей боли в костях, отчаянно, захотелось чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Ведьмачка поднялась на цыпочках и прильнула к его губам так, что он не смог бы описать эмоций охвативших его ни на одном языке. Это намного глубже, сильнее, выше. Сероволосая что-то тихонько хныкнула ему в рот, но с силой вцепилась в его напрягшуюся спину. Целовала жадно, отчаянно. Геральт провел языком по ее верхней губе, легонько отстраняется, наблюдая, как девушка тянется к нему, вторя его движению. Прижал ее ближе, пальцы впились в так сильно, что завтра на коже останутся синяки. Цири дернула за края выбившееся рубашки мужчины, которая, совершенно не сопротивляясь распахнулась, маленькие пуговки тотчас же затерялись траве. По телу ведьмака пробегает дрожь. Холодные прикосновения к животу, груди, шее обжигают. Геральт горел, превратился в пепел. Именно сейчас он готов умереть по-настоящему. Он снова поцеловал девушку, проталкивая язык глубже, слыша стон, не в силах разобрать, кому он принадлежит. Ему? Ей? Пальцы порхают по влажному, такому желанному телу, опуская уже совсем ненужную ткань одежды ниже. Белый волк отрывается от ее губ для того чтобы покрыть поцелуями каждый участок кожи. Перестал сдерживаться, легко невесомо прикасаясь к бьющейся венке на шее. Опалил поцелуями кожу, чуть прикусил, в то время как пальцы ведьмачки путались в его волосах. Цирилла откинула назад голову, приглушенно застонала. Стон медом разился по сердцу ведьмака. От этого сносит крышу бурным уничтожающим все устои на своем пути ураганом. Глупо. Неправильно. Зараза.. Мужчина смотрит на девушку, впитывает, поглощает, забирает ее все целиком и полностью. Его разрывало. Он чувствовал, как затвердевшие соски приятно впиваются ему в кожу. Дрожь пробегает по телу. Впервые он так дрожал, наполненный истомой. Ведьмак целовал ее, оторвался от сладких губ, спустился ниже, завладев розовой горошиной. Цири широко распахнула глаза. Ее сознание так же путается, как и его. Внизу живота завязался тугой узел, и она жаждала освобождения. Рубашка сама скользнула вниз по талии и стройным ногам, запуталась в траве. Цири пришлось перешагнуть эту маленькую преграду, толкнуть мужчину в грудь, повалив на траву, оказавшись сверху. Щеки ее вспыхнули от бесстыдности своего поведения. Ведьмачка уперлась руками в обнаженную грудь Геральта, позволяя его рукам скользить и изучать все ее тело. Прохладные пальцы изучили грудь, талию и чуть помедлили в нерешительности. Геральт и нерешительность? Кто бы мог подумать... Рука Белого волка скользнула ниже, чуть надавила, дала привыкнуть к ощущениям. Цири от возбуждения царапнула ногтями плечи мужчины. А ему захотелось довести ее до предела, чтобы она стонала его имя, звала, просила еще и еще. И она попросила. Одними губами, шепотом. маленькие пальчики стянули кожаные бриджи, а потом обхватывают то, что они скрывали. Геральт издал длинный протяжный стон, а потом входит в нее. Полностью Глубоко, сильно, так как они оба всегда хотели. Она шумно вобрала воздух, широко открыла рот и подалась вперед, двигая бедрами. Больше. Глубже. Сильнее. Она сделала это первая, он расстворился в вязком воздухе. Девушка прильнула к его груди, запомнив лучшую ночь в жизни.