Любить значит оступаться и спотыкаться,
Любовь убивает тебя, дорогая,
Но, едва боль отступит,
Возвращается этот дерзкий трепет.
BLACKPINK — LOVESICK GIRLS
Наверное, для всех я всегда была странной, молчаливой, спокойной, можно сказать даже безэмоциональной. Я редко плакала и даже, когда все дети жаловались на других за глупые шутки или поступки, я всегда просто молчала. Наверное, поэтому у меня никогда не было друзей до Джису, Рози и Лисы. И, наверное, именно поэтому я их так ценила. За то, что они любят меня такую, какая я есть: странную, молчаливую, остроумную, саркастичную и иногда выходящую за границы дозволенного.flashback
— Мама! — громкий рёв разносился по всей детской площадке. Все люди оборачивались, чтобы посмотреть на причину шума, но в итоге проходили мимо, вспоминая, что у них хватает и своих проблем, а некоторые ещё и отдалялись подальше, чтобы никто не подумал о их причастности к происходящему, что уж говорить про людей, которые просто наслаждались тишиной, сидя на лавочке и глядя в небо. Множество осуждающий взглядов прошлось по бедным матерям, которые не смогли уследить за своими детьми. Мальчик, который плакал, сидел и держал себя за ногу, пытаясь привлечь как можно больше внимания. Его колено было слегка разодрано, а девочка, что возвышалась над ним, скорее походила на Сандей из «Семейка Аддамс». Полное отсутствие эмоций на лице, лишь небольшое злорадство, вызванное чувством справедливости, загоревшемся в груди. — Дженни! Кто же так делает?! Что сделал тебе маленький мальчик? — небольшое осуждение читалось во взгляде Госпожи Ким, но, казалось, она совершенно не винила дочь, так как знала, что она никогда не ударит просто так. — Перед тем как выпускать свою дочь из дома, воспитай её! Она опасна для общества! — женщина оглаживала и успокаивала сына, ругаясь со своей давней знакомой. — Я уверена, что твой сын начал первый, моя дочь всегда даёт только сдачу и никогда не ворует. Тем более, я пару раз предупреждала его не трогать волосы моего ребёнка, — Джиа взяла Дженни на руки и обняла покрепче. — Ты хочешь сказать, что это мой сын начал?! Ты посмотри на него, он же такой милый и невинный! За всё его детство никто ни разу не жаловался на него, потому что он ангел! Поэтому я требую, чтобы ты наказала свою дочь, — кажется, женщина раздражалась и уже встала, совершенно забыв, что её сын до сих пор сидит на холодной земле. Он уже не плакал, просто удивлённо смотрел на всю эту вокханалию. — Моя дочь никогда не начинает первая. Это всё, что я хочу сказать, — взгляд женщины потяжелел, будто она выносила приговор. Её собеседница резко замолчала, а затем резко подобрала своего сына с земли и оскорблённо сказала. — Тогда не смей мне больше звонить. — Это ты позвала меня сюда, — намекнула Джиа и показательно чмокнула дочь в щёку. Женщина же ускорила свой шаг, убираясь подальше с места «происшествия». — Доченька, почему ты ничего не сказала, ты же была права… — Госпожа Ким улыбнулась и слегка с укоризной посмотрела на дочь. — В таких ситуациях можно побыть ябедой, а то такие, как она, продолжат нападки. Ну и, конечно, если хочешь кого-то ударить, то бей так, чтобы не оставить синяков, — в глазах Джиа зажглись смешинки, а Дженни наконец-то проявила эмоции, хихикнув над шуткой своей мамы. — Просто не хочу жаловаться, я могу постоять за себя сама…end flashback
Дженни открыла глаза, почувствовав сильный дискомфорт в голове и сильную засушливость во рту. В помещении горел слабый свет, но даже он резал ей глаза, видимо она долго пробыла в отключке, потому что все её мышцы затекли и заныли, когда она попыталась привстать. Первая попытка осталась неудачной, но во вторую она смогла поставить в опору ослабевшие руки и не упала. Оглядевшись, она поняла, что находится в центре какого-то чёрного помещения. Всё: пол, потолок, стены, — были чёрными. Желая снять напряжение с уставших мышц, она потихоньку пополза к стене, зная, что так сможет ощупать себя на наличие травм, да и вес перейдёт на стену, и ей станет чуть легче. Когда она достигла пункта назначения, сразу же размяла запястья, чтобы расшевелиться и набраться немного энергией, а затем начала трогать все свои конечности на наличие травм. На первый взгляд всё было не так плохо, как минимум пока она не потрогал свой правый локоть, где сразу же обнаружила синяк, а затем ещё множество на этой же стороне. Значит на пол её кинули как мешок картошки.«Печально, можно было проявить немного гостеприимства…» — Дженни осуждающе посмотрела на дверь, откуда, скорее всего, выйдет похититель в будущем.
В целом, она выглядела спокойной. Во-первых, потому что повторный опыт уже придаёт некоторые мысли о развитии дальнейших событий. Во-вторых, потому что, если бы её хотели убить, то она была бы уже мертва. Нет, была у Дженни парочка предположений насчёт того, что произойдёт, и это будет далеко не милая беседа за чашечкой чая, но это было очевидно с того момента, как ей в шею вкололи какую-то хрень. Её рука сразу же потянулась к месту, куда пришёлся удар шприцом. Увидеть что там она не могла, поэтому по чувству боли предположила, что там явно есть синяк или как минимум покраснение. Осознание того, что её обманули, раздражало, так как она была готова мирно поехать и без снотворного. А теперь ей надо гадать, что будет в побочке, когда она выйдет на свободу. Нет, она сама принимала снотворные, но все они были выбраны по совету её лечащего доктора. Дженни тяжело вздохнула и расслабилась, прикрывая глаза, так она хотела абстрагироваться от происходящего, чтобы не впасть в истерику, и это у неё выходило, до момента, когда кто-то не начал шуршать за дверью, пытаясь попасть ключом в скважину. А в следующую секунду в комнату зашли двое. И оба этих персонажа были ей знакомы. — Серьёзно? Вы меня похитили, потому что я краду ваш воздух? Других причин я не вижу, — взгляд Дженни был наполнен скептецизмом, ну что ей могли сделать два школьника.Оказалось многое.
✨️✨️✨️
После моих слов эти двое напряжённо переглянулись. — Дженни Ким, мы не собираемся говорить с тобой о наших замыслах, мы не в тупой книге, где злодеи тратят час своей жизни на болтовню с жертвой, — серьёзно сказал Ван. — А жаль, я бы послушала… Знаешь, если мне скучно я либо хочу поговорить, либо посмотреть на интерьер, как видишь… — я обвела руками помещение. — Тут сложно сделать какие-либо выводы. — Заткнись! Ты хоть понимаешь, что тебя похитили? — вскрикнула Куй. — Нет, блин, думаю, что вы позвали меня в гости, — саркастично ответила я. От этого спектакля уже болела голова. — Хватит шуток. Сейчас я посвящу тебя в наши планы на твою персону, — сказал Ван Е, которого я знаю лишь по фотографиям, или это был Зихао Ю? Кто этих китайцев различит? Они либо близнецы, что опроверг Мин, либо один и тот же человек… и это, без сомнения, прекрасно, но причём тут я? Разгадала его тайну? Вряд ли. Это было более чем очевидно, если знать обстоятельства. Влюбился в меня? А что? Это бы оправдало его слежку за нами с Тэ, но к чему тогда было это опубликовать, да и по логике он бы похитил не меня, а Тэхёна, как помеху. Может он влюблён в Тэхёна? Латентный гей?! Пытался избавится от своей любви к нему, занимаясь поиском его отрицательных черт, а в итоге напоролся на меня, как на помеху, и, заревновав, попытался уничтожить мою репутацию, а затем и меня, когда понял, что лишь укрепил наши отношения. Мой взгляд изучающе прошёлся по нему с ног до головы, и я подметила, что это более вероятно, так как на его шее был платок. Меня передёрнуло, когда я осознала всю жопу ситуации. Меня похитил латентный гей, влюблённый в почти моего парня, с дурацким розовым платочком на шее. А самое ужасное, что пока я об этом думала, он рассказал большую часть того, что хотят со мной сделать. — В итоге Тэхён поймёт, что он совершил ошибку, а я буду отомщён. — Эй! Это не только твоя игра! Не только тебе пожинать всю сладость мести! Ким Дженни, ты будешь страдать долго! Я хочу, чтобы твоя подружка чувствовала себя виноватой в том, что ты сдохнешь, как бездомная псина! Я хочу, чтобы она поняла, что такое боль! — Кан Куй нервничала и была настроена агрессивно, и именно это насторожило меня. Значит это не просто угрозы и меня реально собираются убить… В голове зашевелились шестерёнки, сердце забилось быстрее. Чёрт, быстро же я изменила свой настрой по поводу ситуации. — Что, стало страшно?! Сучка, так тебе и надо! Я хочу, чтобы ты жила с мыслью, что скоро умрёшь, хочу чтобы ты желала жрать так же сильно, как я ненавижу твою подругу. Наверное, ты думаешь, причём твоё похищение и эта тупая Пак Чеëн?! — её глаза безумно блестели, а губа была приподнята в отвращении, она приблизилась, чтобы схватить меня за волосы. Я стойко схватила её за предплечье, стараясь выглядеть спокойно. — Она забрала у меня всё! Начиная от отца, заканчивая популярностью! А самое обидное, что все её любят за то, что она вся такая милая, добрая, а она стерва! Забрала у меня всё и радуется, думая, что победила! — она истерично засмеялась, сжимая корни моих волос сильнее. — Но она ошибается… — её голос стал на октавы ниже, а отвращение сменило злорадство, в то время как её хватка на моей голове усиливать, заставляя меня зашипеть и сжать её руку до хруста. Казалось, что она вышла из своих мыслей, когда, взвизгнув, отпрыгнула и схватилась за своё запястье. — С-с-сука! — закричала она отмашисто, давая мне пощёчину. Я завалилась набок, больно ударившись и так больным локтем. Я закусила губу, пытаясь сдержать слёзы, что внезапно нахлынули от чувства беспомощности, особенно, когда я вспомнила почти такую же ситуацию в детстве… — Успокойся, — прервал возмущения и угрозы меня убить Ван Е. — Она должна быть живой, как минимум, до нужного нам момента, именно поэтому раз в три дня мы даём ей стакан воды, чуть реже еду… — послышались шаги, через пару секунд я увидела носки кроссовок, после чего он присел и, поправив волосы, что скрывали моё лицо, улыбнулся мне. — Не волнуйся, Джен-Джен, ты будешь умирать долго… Помнишь… отец обещал, что придёт поиграть с тобой снова? К сожалению, сейчас у него не выйдет, но я пообещал ему, что ты будешь мучатся от голода столько времени, сколько позволит твой организм до момента твоей смерти, — с каждым словом его улыбка уменьшалась, пока не сошла на нет. Он погладил мою щёку, а я смотрела в одну точку, трясясь от страха.«Это он… это всё он… я знала… я знала, что он вернётся… он… он… он. Он! Нет… нет… почему… я же думала, что если его посадят всё будет хорошо, так почему… Почему всё, о чём я мечтала, пошло крахом. Единственное, о чём я всегда молила Бога, было, чтобы я никогда не вернулась в этот ад, и я так радовалась каждой секунде того, что я свободна… Так почему? Может… может я вообще никогда и не выходила из этого ада? Может это потому что я заговорила в детстве, может если бы я молчала, он бы не пришёл за мной? Может не будучи собой, но он пришёл. Вот почему Ван Е казался мне знакомым, вот почему я чувствовала, что мне стоит держатся от него подальше… Вот почему… почему… я хочу домой… нет, я хочу куда угодно, но подальше от него, даже если это не напрямую он, я вижу это в глазах… глазах, что снились мне в кошмарах, я вижу, что он знает всё, вижу, что ему нельзя доверять, вижу, что ему нравятся такие же игры, как и его отцу… игры с чужими жизнями».
Только от того, как он говорил это тупое «Джен-Джен», каким тоном, мне было плохо, сразу же начинала кружиться голова. Было страшно только от того, что я знала, что они родственники. А ещё хуже становились от того, что он хочет отомстить мне… жертве… — Смотри… ей страшно… — протянул с жалостью Е, выпячивая нижнюю губу. — Ну, ты чего? Ты же была такой бесстрашной, а сейчас ломаешь свои аккуратные ноготки об пол, — он был прав. Я сидела так, что мои руки упирались в пол, причём лишь в одну сторону, а самое главное, мои руки были скрючены так, будто я пыталась удержать себя в реальности то-ли болью от пострадавших пальцев, то-ли пытаясь схватить пол, как единственную опору. И кажется, что всё-таки парочку ногтей я сломала, потому что, убрав руку с предыдущего положения, увидела небольшой кровавый след. — Как мило! Мы всего лишь дали ей пощёчину, а она уже оставляет кровавые следы на полу. Не волнуйся, детка, всё чёрное специально, чтобы ты не видела своей крови… Видишь, какие мы заботливые? — он громко рассмеялся, а меня передёрнуло. Даже его смех был, как у его отца. Ненавижу… Я не смотрела на них, лишь видела переферическим зрением, как их силуэты меняют позы, при этом я смотрела лишь на свою руку, где из двух пальцев медленно появлялись кровавые капли. — Кажется, она зависла, давай дадим нашей гостье немного освоится, а веселье начнём завтра… А то она, походу, даже не обращает на нас внимания… — в его голосе послышалось сожаление, а затем он повернул меня за голову и прошипел мне прямо в лицо. — Будь хорошей девочкой, Джен-Джен, может тогда мы поиграем подольше… — он встал, откидывая мою голову подальше от себя, будто я была мусором, а я походу была… сразу вспомнились слова его отца про то, что я живу только из-за родителей… Головой я больно ударилась о стену, но даже не пискнула, а эти двое лишь засмеялись, сказав что-то, чего я не разобрала. Меня сразу замутило, я будто почувствовала, что парю, и это было ужасно, потому что эта лёгкость была временной, переходящей в ужасное сонное состояние, когда ты на грани сна и реальности. Единственное, на что я надеялась, это отсутствие сотрясения. В попытках избавится от навязчивой боли, я начала осматривать пустую комнату, в ней, в прямом смысле, ничего не было. Только две двери, одна та, из которой вышли Куй и Ван, вторая, видимо, в туалет. Стало смешно, походу, эти двое думали, что я захочу совершить самоубийство, и именно поэтому избавились от всего, но, чёрт, я могу пару раз удариться головой об стену, и они ничего не смогут сделать. Я решила лечь, в данную секунду это показалось мне неплохой идеей. Пол был жёсткий, и мне не дали даже подстилки, но я попыталась расслабиться, стараясь не думать о своей удобной кроватке. Кричать не хотелось, учитывая полное отсутствие окон и прослойку для шумоизоляции в стене, которую я заметила, когда они забыли закрыть дверь, поэтому я просто легла, пытаясь думать не о боли, а об учёбе, в больнице у меня не было шанса поучиться и почитать, да и сейчас по сути тоже, но тут идеальная тишина, поэтому я могу повспоминать то, что учила до этого. Так я провела час, а потом мне стало скучно, хотелось узнать что-то новое, а не вспоминать старое, поэтому, всё ещё лёжа на спине, я начала думать, как же мне утеплиться. Находилась я, скорее всего, в подвале, о чём говорила низкая температура, причём было раннее утро, что я поняла по полному отсутствию макияжа на Куй и её довольно сонное состояние, также от них исходил запах кофе. Ночью, вероятно, будет ещё холоднее, а я, по сути, в тонкой больничной одежде. Раздеться не вариант, стены холодные, как и пол, я проверила.«Тут я скорее от холода подохну, чем от голода. — подумала я и хмыкнула. Горе похитители. Его папаша был продуманнее. При воспоминания об этих двоих опять стало зябко, поэтому я свернулась в клубочек, перебравшись в угол помещения. Может хоть осмотреться, может и не пятизвёздочный отель, но главное есть туалет, если бы отели были такими, я бы путешествовала больше, хоть посрала бы нормально, не отвлекаясь.»
А затем я почувствовала себя ещё хуже, так как во всём теле появилась слабость и тяга ко сну, поэтому со вздохом я отвернулась от горящей лампочки и закрыла глаза. Изверги, хоть бы свет выключили…✨️✨️✨️
Проснулась я спустя какой-то временной промежуток, который сложно определить без часов. Единственное, что я поняла, это то, что мне плохо. Меня тошнило, мне было жарко, не смотря на прохладу помещения, от которой мне становилось только хуже, а главное, я не могла встать, чтобы переместиться в туалет и спокойно прилечь у унитаза. В эту секунду я даже порадовалась отсутствию кровати, потому что я чувствовала себя амёбой и могла только ползти, с кровати я бы точно шлёпнулась. Собрав все силы, я поползла к двери, но по мере моего передвижения, мне казалось, что комната всё отдаляется и отдаляется. Меня накрыло чувство безысходности. Я опять перевернулась на спину, стало легче. Так я и уснула во второй раз. Быстро и неожиданно даже для меня, такой меня и застал человек, вошедший в комнату… Меня окатили ледяной водой, от чего я, быстро дыша, вышла из забвения. Я точно не вернусь живой… Не в этот раз. Двигаться вообще не хотелось, а стоило разогреть бы мышцы. Именно в этот момент меня затрясло. Это начали сокращатся мышцы, пытаясь разогреть внутренности, от этого стало ещё хуже. Меня били по щекам и что-то кричали, но я, словно сквозь вату, ничего не слышала и не чувствовала. — Чёрт! Куй, ты совсем охренела?! Я велел тебе её не трогать, она нужна нам живая, а ты даже не принесла ей одеяла! — Зихао Ю шипел, как змея, стягивая с себя толстовку и оставаясь лишь в футболке. — Ты не включила отопление?! — вскрикнул он. — Я же сказал тебе, что это помещение раньше было частью погреба! Дура! Если она умрёт, всему конец, понимаешь?! Ты же хочешь сделать Пак больно?! Ты же хочешь отомстить?! Так работай, как подобает! — Почему ты винишь только меня?! Это ты ударил её головой об стену! — слова я разбирала с трудом, но суть улавливала. Эти придурки вместо того, чтобы спасать, перекидывали друг на друга ответственность. Не удивлюсь, если в итоге они передумают меня убивать из страха сесть в тюрьму. Я улыбнулась лишь уголками губ, но дрожь опять захватила моё тело, и мне захотелось укутаться в одеяло или плед, а лучше просто посидеть с друзьями, забыв обо всём. Такое чувство, что я здесь уже годы, хотя прошёл от силы день… и я чувствовала голод, самое обидное, что я только начала реабелетироваться, а, по их словам, мне опять придётся восстанавливать способность принимать еду… Эти двое продолжали кричать, от чего мне захотелось заткнуть уши, что я и попыталась сделать. Не вышло, мне не хватило сил поднять руки, что уж говорить про остальное, я даже не могла согнуть пальцы, чёрт… я точно тут один день? — Сколько… — хрипло сказала я. — сколько я уже здесь? — двое заткнулись и удивлённо уставились на меня. — Третий день, — высокмерно сказала Куй, оглядывая свои ногти. — И ты почти сдохла, скажи спасибо, что я пришла и заметила твоё состояние. Ты не просыпалась, пока я не облила тебя водой, — её передёрнуло, будто она вспомнила, как съела улитку. — Благодарю вас, Госпожа Кан, вы так милосердны! Позвали меня в гости, выделили апартаменты и даже разбудили! Ваша доброта не знает границ! — я говорила тихо и сипло, но сарказм всё-таки вырвался из моего рта. Чёрт, она слишком забавная, когда злится. Причём по ней видно, что больше пощёчины она мне не даст, да и ужас она на меня не наводила, скорее смех. В отличии от её компаньона. Чувак явно на наркотиках, с судимостью, да и его отец уже однажды превратил мою жизнь в ад… — Заткнись! — разозлилась Куй, она хотела было подойти ко мне и ударить, но меня подхватили на руки и спокойно отдали приказ этой сумасшедшей. — Прекрати, пока что она нужна нам живой, ты же знаешь, что я хочу попросить за неё выкуп. Уже потом можешь делать, что хочешь. Мы собираемся убить двух птиц одним камнем. Именно по этой причине до момента, когда ей станет лучше, она будет жить в «синей» комнате. Я уже убрал оттуда все острые предметы и оставил лишь то, что нужно для поддержания её жизни, — он рассуждал об этом с таким расчётом, что по моему позвоночнику пробежали мурашки, и мне стало жутко. Он бы убил меня не задумываясь, нет, он явно не передумает, испугавшись срока… — Ты странный! Мы же всё равно хотим заморить её голодом, так зачем нам отогревать её? — Ещё не всё готово, у меня свои счёты с её парнем и родителями. Тебе важно, чтобы страдала Чеëн, так выполняй свою работу. Это же ты сказала Чонгуку прийти в школу и посмотреть на дополнительные занятия этих голубков, это же ты попросила, чтобы главным мотивом стала месть Пак, чтобы она страдала от чувства вины за жестокую смерть близкого человека. Так занимайся этим. Я преследую другие цели, и так как я вовлёк тебя во всё это, я отделю тебе процент с выкупа, но это всё. Запомни параллель: ты тупая школьница с дурацким замыслом, я по-умному мщу за свою испорченную жизнь, — он вынес меня из подвального помещения, ой, извините — старого погреба, и мне в глаза сразу ударил свет ещё более светлый, чем до этого. Свет солнца. Не знаю как, но на мне оказалась толстовка, видимо, я не чувствовала своего тела, когда на меня её натянули, и я даже смогла поймать лучик солнца своими пальцами. Я улыбнулась уже не уголками, а полностью, появилось чувство свободы. Хоть я и пробыла там всего три дня, для меня они были адом не из-за пыток или чего-то такого, не из-за голода, который я ощущаю, а из-за того, что мне было настолько плохо, что я даже не могла доползти до туалета. И это ударило меня похлеще кнута. Осознание своей слабости и бесполезности, в голову опять ударили слова, которые я пыталась забыть: 《Бесполезная, тупая игрушка… бесполезная, слабая ни на что не способная дура! 》 Прежде чем закрыть глаза и вновь уснуть, я почувствовала лишь то, как меня положили на постель.✨️✨️✨️
Первое, что я сделала, когда эти двое вышли из комнаты, это с трудом встала и сходила в туалет. И на секунду мне показалось, что это лучший день в моей жизни, учитывая, что я похищена и скорее всего умру. Я осматривала помещение, спряталась под одеяло, когда раздался щелчок, и в комнату вошёл Ван Е, держа в руках наручники, и меня пробило на юмор. Снова. — О! Это для меня? Всегда мечтала опробовать ролевые игры, только вот проблема… У нас даже не было первого свидания, поэтому давай попозже, например, после свадьбы, — говорила я до сих хрипло, да и горло болело, видимо, я простудилася. Е же просто закатил глаза, и, присев напротив меня, пристегнул одну часть наручников к моей руке, а другую к ножке кровати. И я понимала, что не смогу поднять эту кровать даже в здоровом состоянии, что уж говорить про меня сейчас… Как только он закончил, не сказав ни слова, он просто вышел из комнаты, даже не заперев её, будто издевался надо мной. Я с трудом подняла руку, издавая звон от удара металла о другой металл. В голове созрела идея. Однажды в подростковом возрасте я проснулась от кошмара о том, что меня снова похитили, но в этот раз ещё и сковали наручники, я была вся в холодном поту и решила изучить этот вопрос поподробнее, потратила я всю ночь и утром была овощем, но эта информация отложилась у меня в голове, и я стала анализировать, что смогу сделать, имея непослушные пальцы и общее состояние амёбы. Сразу вспомнилась информация по замкам. Какие-то умные слова я сильно не запомнила, но знаю, что если наручники имеют скважину для ключа с двух сторон, то их проще взломать. Я сразу же начала осматривать сдерживающий меня фактор и обнаружила, что щель была лишь с одной стороны. Это сложнее, но у меня прицеплена лишь одна рука. Я немного повертелась и в итоге оказалась на животе. Меня замутило, но я стойко продолжила своё изучение. На скважину я смотрела долго, думая, как же мне её открыть. Начала перебирать отрывки памяти о том, чем можно открыть этот замок, и вспомнила о шурупах. Голова сразу начала исследовать комнату на предмет мебели с каким-нибудь винтиком или чем-то похожим… Глазах уцепился за полочку, висящую над рабочим столом, я слегка приподнялась, пытаясь найти торчащую головку, и нашла, у неё было углубление в форме звезды, да и шуруп выглядел не очень большим, скорее даже тонким, и это было идеально. Сразу вспомнила, как мой отец не смог найти отвёртку и решил выкрутить саморез ногтем. Было уже поздно, и вызвать кого-то не вышло бы, а там дело было срочное, ну и папа, несмотря на своё положение, любил иногда чинить что-то сам. «Экономия денег, да и желание придёт позже!» — говорил он, хохоча. Я посмотрела на свои руки, где только недавно начали заживать повреждённые ногти, и со вздохом потянулась к ближайшему шурупу. И я до него достала, это меня порадовало. Только была проблема — в таком положении долго я продержаться не смогу, весь вес переходит на пресс, становится тяжело, и у меня начинает кружиться голова, появляется слабость. Чёртов голод. Я вставила целый ноготь в лунку и немного повернула, почувствовав небольшую боль. Ничего, слишком крепко, чтобы я собственной силой, не сломав палец, его выкрутила. Значит, выжидаем момент, когда мне дадут что-то тонкое и плоское, или я найду это сама. Наверное, я выглядела решительно, когда вернулась под одеяло и укуталась в него как в кокон, потому что я точно знала, что выживу и смогу сбежать. В обратное верить не хотелось.✨️✨️✨️
Я банально страдала от тянущей боли в животе, есть хотелось неимоверно, сил не было от слова совсем, поэтому я просто лежала и смотрела в потолок, но голод был не худшей проблемой в данный промежуток времени. Сухость в горле от жажды сводила меня с ума. Когда я ходила в туалет под надзором Куй, я готова была глотать ту воду, что текла из-под крана, но сделать этого бы мне не дали. От обезвоживания и голода было плохо, но это ни шло в сравнение с бредом, который появился из-за высокой температуры. Меня бросало то в жар, то в холод, а самое худшее, что когда мне становилось жарко от одеяла, я не могла от него избавится потому что мне было банально лень шевелиться и тратить последние пожитки энергии. Поэтому я успела изучить все кошмары, что снились мне из-за пережитого стресса, успела выучить каждый штрих на натяжных потолках и попытаться расплавить дурацкий саморез своим взглядом. Просыпаясь, я не знала, от чего по мне течёт пот: от ужаса, который я испытывала во сне, или от температуры, что явно была за тридцать семь. Они заходили, смотрели, жива ли я, но быстро уходили. До сегодняшнего дня. Ко мне вошла Куй, в её руке был стакан воды, на который я смотрела с огромной надеждой и желанием в глазах. Мой рот был настолько сух, что слюна заставляла меня желать пить ещё больше, только мысль о воде, даже не о еде, заставляла меня желать жить. Или умереть, я уже ни в чём ни была уверена… Неожиданно Кан помогла мне сесть, дала таблетки и придержала стакан воды, не позволяя задохнуться от жадных глотков. Я попала в рай. Мне было плевать, что за таблетки она мне дала, лучше умереть, чем чувствовать это снова… Когда она вышла, как всегда, ни сказав ни слова, я быстро провалилась в сон, так и находясь в полусидячем положении…✨️✨️✨️
Так продолжалось уже огромное количество времени, мне изредка давали таблетки и воду, иногда принося по каком-нибудь фрукту, и я считала, что это лучшее, что происходило со мной за время заточения. Мне становилось легче с каждым днём. Сколько времени прошло, я не знала, но, наверное, две недели были, потому что, смотря на себя в зеркало, я уже не видела прежнюю себя. Мои щёки сильно впали, запястья стали ещё тоньше, трогая свой живот, я могла прощупать позвоночник, а главное, что теперь по мне можно было учить анатомию, и мне это не нравилось. Я никогда не мечтала похудеть до состояния скелета, меня всё устраивало в себе ранее, и то, что я видела сейчас, пугало меня больше всего. Когда я ела яблоко, меня сразу начинало тошнить, я уже не чувствовала боли от голода, я уже не различала сон и обморок, я просто пыталась выжить. Смотрела на этот сраный саморез и готова была зубами его выдирать, но мне было страшно, что они выпадут, потому что я уже находила пряди своих волос на подушке по утрам. Мне было страшно… Очень страшно. Я хотела домой, я хотела быть здоровой, но с каждым прошедшим днём мне всё больше казалось, что меня не ищут, что обо мне забыли, что для всех я уже мертва. И наверное, именно так всё и было. Я была уже почти трупом, осталось лишь дождаться, когда моё сердце остановится, потому что мой пульс уже замедлился…✨️✨️✨️
Тэхён буравил свой телефон взглядом, его костяшки побелели от силы, с которой он сжал телефон. Удивительно, что он не треснул. Причиной его агрессии была фотография, где бледная Дженни лежит в чёрной комнате с кровавым следом у неё на голове. Его потряхивало от гнева, когда он смотрел на счастливое лицо его бывшего друга — это точно был он. Тот же шрам на скуле, тот же взгляд, говорящий тебе «держись от него подальше, он псих!». А главное, что это имя подозрительно походит на имя его отца, человека, что похитил его девушку в детстве, о чём он узнал от её родителей, которые были вовлечены в поиски даже больше, чем полиция. Но больше всего его бесил текст сообщения: «Твоя девушка у меня! Мы мило побеседовали, но, видимо, ей не очень хорошо. Жду один миллион долларов и полное отсутствие полиции, если успеешь до следующего понедельника, то я, возможно, оставлю её живой, конечно, не буду утверждать, знаешь ли это фото было сделано на второй день, сейчас твоей подружке слегка поплохело, но она вроде дышит, жду деньги!)» Тэхён знал, что, если дать ему деньги, он всё равно не отстанет. Он как пивявка, только хуже — присосётся и не остановится пока не выпьет всю кровь, а это означало, что лучше потянуть время и спасти Дженни. В первую очередь он позвонил детективу, что ведёт их дело, и договорился о встрече, а затем тяжело вздохнул, осознавая, что сейчас он мог бы что-то делать, но он просто ждёт, и это било сильнее осознания того, что он не успел сказать ей, как сильно она ему нравится, какие эмоции вызывает в нём её появление, он не успел ничего, а сейчас даже не был уверен, что с его девушкой… Нет, пока что с его подругой. Он обязательно вернёт её домой, признается, окружить заботой, а затем чуть позже, когда они оба будут готовы сделает предложение. В данную секунду мысли о их свадьбе и будущем не вызывали восторга, но вызовут, когда туман слегка рассеится и до Дженни можно будет дойти не на ощупь, а прямо и стойко, но пока что это лишь надежды. И он их не погасит. Самое сложное в этой ситуации это осознание. Осознание того, что они знают, кто похититель, знают то, что жизнь человека в опасности и знают все мотивы, а их множество. Главным считалась месть за отца, которого посадили за похищение Ким в детстве, но Тэхён знал, что просто так ради отца, Ван Е не стал бы настолько заморачиваться, а вот, если совместить это с тем, что он жутко хотел ему отомстить и то, что это, возможно, даст ему хоть каплю родительского уважения, даже не любви, это уже было более реалистично. Ван Е — эгоист, как и его отец, тот даже не задумывался, что подобное влияние на своего ребёнка, погубит ему (ребёнку) жизнь. Тэхён ужасно боялся и злился в один момент. Боялся за Дженни, видя, что на второй день она выглядела почти трупом, а что происходит сейчас, когда идёт уже пятнадцатый? Злился он на свою беспомощность и себя за то, что, вообще, посмел подойти к ней в тот дождливый день. А ещё ему было обидно, что из-за всей этой ситуации мечта Дженни под угрозой. Она так хотела сдать экзамены на лучший бал, успеть поступить, но, скорее всего, ей придётся сдавать экзамен в другой месяц и поступать на следующий год, для неё это будет огромным ударом… Послышалась трель звонка двери, и он подскочил, со всей скорости несясь к выходу, чтобы передать телефон для попытки отследить откуда был произведён звонок. Он бежал так быстро, как только мог, чтобы сократить мучения Дженни на любую милисекнуду, которую мог себе позволить. — Детектив! — вскрикнул он, когда увидел на пороге уже знакомого мужчину. Его мать удивлённо смотрела на своего запыхавшегося сына. Он, до этого застрявший на последних ступенях лестницы, перепрыгивая через одну, пронёсся к детективу, чуть не сбив свою маму. Та шумно вдохнула, но, промолчав, удалилась на кухню делать чай. — Держите телефон и успейте, пожалуйста, — он выглядел серьёзным, стараясь вытолкнуть гостях за порог, совершенно забыв обо всех нормах приличия. — Детектив Чо, чашечку чая? — послышалось с кухни, но Тэхён лишь втянул воздух и выкрикнул. — Детектив спешит! До свидания! Буду ждать вашего звонка, — и сказал он это таким тоном будто, если через десять минут у него не будет входящего, он кого-то убьёт.✨️✨️✨️
Тэхён с уверенным и спокойным выражением лица сидел в кафе, где была назначена встреча, но внутри него был беспорядок. В его портфеле был миллион долларов, а официантка была агентом, с которым до этого он уже успел познакомится. И, как он понял, здесь из полиции была не только она. Они не собирались задерживать Ван Е сразу, это была лишь подстраховка для Тэхёна, чтобы он не натворил глупостей и, чтобы суметь если что защитить его от психа, что за свою не очень длинную жизнь успел натворить много дерьма. Он пил кофе, совершенно не подавая вида, что там есть успокоительное, да и дрожь его пальцев была заметна лишь тем, кто присматривался. В голове он прокручивал их план, стараясь постоянно наблюдать за входом в заведение.flashback
— Ты приедешь в кафе, там будут наши сотрудники, они будут следить за твоей безопасностью. Около трёх с тобой внутри здания и двое за его пределами, они будут следить за транспортом, притворяясь парочкой на свидании, они должны будут запомнить машину и передать другим сотрудникам её данные. Это на случай, если мы не успеем закончить всë за выделенное изначально время, тогда мы симулируем пробку, чтобы успеть всё закончить. Ты же понимаешь, зачем нам нужно это ожидание? Мы собираемся забрать Ким, пока он будет там, так как мы были предельно осторожны в наших встречах, он, скорее всего, не подозревает о том, что ты не один, поэтому, чтобы он не навредил ей после передачи денег, мы провернём её спасение во время и будем надеяться, что он действует один, — детектив Чо Сонхун постукивал пальцами, стараясь расписать всё как можно более понятно для школьника, хотя скорее это было просто волнение с его стороны, потому что он знал, что этот школьник имеет IQ 136. Эта встреча проходила в доме Намджуна, стараясь избежать слежки, они повернули целый спектакль с банкетом. Тэхён был приглашён, как ребёнок очень влиятельного человека, Намджун был организатором и притворялся, что рад пропаже племянницы, якобы, желая получить акции своей сестры после её смерти, вместо её дочери, присутствие родителей Ким было очевидным, учитывая их положение, а вот Детектив не вписывался из-за чего ему пришлось притвориться официантом и даже для вида поработать. — Там точно будет сообщник, — вдруг сказал Тэхён. Он выглядел сосредоточенно и пытался сложить в голове, кто это может быть. — Зихао Ю или Ван Е притворялся, что обучается в нашей школе, — почему притворяется, наверное задумались вы? Это был обычный зимний день, Тэхён успел обговорить все детали свидания с Джен и уже подходил к месту встречи, как получил сообщение от своего хорошего знакомого, который обещал ему узнать, что Ван делал в школе. Он опоздал в тот день, так как встречался с тем самым информатором, чтобы получить доказательства в поддельности документов на поступление. Наверное, именно в тот момент началась вся это вокханалия. — Я знаю, что он следил за мной, я думаю, что его главный мотив был связан именно со мной, отца он терпеть не может, но, видимо, тот дал ему толчок… А также я думаю, что он искал сообщника у нас в школе, выкладывая фотографию нас с Дженни, я уверен, что он щупал почву. Мне кажется, что в итоге он работает с кем-то, кто учится в нашей школе и на такое согласится не каждый, только тот, кто ненавидит, и я пытался найти подозреваемых всё это время. В один момент у меня было ощущение, что это Лиса, но я его опроверг в связи с её занятостью и тем, насколько они близки… — Тэхён передёрнул плечами, вспоминая тренировку спортивного клуба, куда он зашёл проведать Чона. Она плакала под трибунами, разглядывая что-то в телефоне, никто не подошёл, не успокоил её, хотя он видел, как она бросает полный надежды взгляд на Чонгука, которые на тот момент с ней встречался. Ему стало грустно, тогда его сердце сжалось и вся жалость к себе вмиг испарилась, заменившись решительностью. — Я нашёл человека, который предположительно является сообщником.end flashback
Он увидел его сразу ещё до того, как Ван Е зашёл в кафе, на его лице была маска, скрывающая часть лица, другую же скрывала чёрная кепка. Он был взолнован и озирался по сторонам, это было заметно по хаотичным поворотам головы то в право, то влево. У Тэхёна было желание подскочить и налететь на бывшего друга с кулаками, но он терпел, несмотря на то, что Ван нацепил эту противную улыбку, как только заметил его взгляд, направленный в его сторону. Вмиг он будто изменился, стал более уверенным, будто отыгрывал или намеренно пытался вывести Кима из себя. Тэхён не считал себя каким-то харизматичным человеком, но в этот момент его взгляд больше походил на хищника, что внимательно следил за всеми шагами своей добычи и, казалось, этот взгляд заставил Ван Е слегка замедлить шаг. Они смотрели друг другу в глаза, так будто между ними не было тех лет дружбы, будто они два врага, встретившихся на поле боя. И тот, кто перегрызëт глотку другому первым, победит. И в душе Тэхёна возросла уверенность, что именно он будет тем, кто к вечеру будет держать кубок и радоваться своему триумфу. Ван сел напротив него, теперь на его лице была не улыбка, а ухмылка, говорящая о том, что в данную секунду он имеет больше козырей, чем его оппонент. Но это была лишь иллюзия. — Кофе? — спокойно спросил Ким, смотря на своего бывшего друга. Этот его жест был далёк от манер и вежливости, он был направлена лишь на оправданные взгляды в сторону официантки-агента, которая должна была подать ему знак, говорящий о том, как проходит операция. Он сделал вид, что озирается в поисках сотрудника, хотя сам точно знал, где находится его новая знакомая. — Не стоит, — холодно ответил Ван, осматривая пол и диван на наличие кейса, и, когда он его нашёл, на лице снова образовалась ухмылка, но уже злобная, говорящая об опасности. — Давай побыстрее закончим, знаешь ли, я не уверен, что твоя подружка доживёт до моего приезда, если мы не поторопимся, а я ведь могу и передумать деньги можно получить и от её родителей, — он пожал плечами, делая невинное выражение лица. — Докажи, что с ней всё в порядке. Тогда я отдам тебе деньги, — Тэхён нахмурился и, сложив руки в замок прямо на столе, смотрел в наглые глаза напротив. На всё полупустое кафе раздался громкий смех, попутно с которым слышались хлопки. Это Ван бил себя по коленке, пытаясь избавиться от истерики. И непонятно было, он это от волнения или ему правда смешно. — Чокнутый, — тихо прошипел Ким и именно это успокоило его собеседника. — По-аккуратнее со своими словами, Ким, напомню, что твоя девушка сейчас у меня, а у тебя нет полной уверенности в том, что, если я не наберу один номер в своём телефоне, ты получишь лишь её труп, — его глаза блеснули сумасшедшим блеском, казалось, что где-то в их глубине даже пробежал чертёнок, подначивая Вана на новые злодеяния. И это подтвердило опасения Тэхёна в наличии у Е сообщника. Он пытался сформулировать свои слова так, чтобы это было неопределённо, но Ким жопой чувствовал, что он есть, и теперь он мог говорить об этом с уверенностью. — С чего ты взял, что мне не плевать на неё? — приподнял бровь Тэхён.«В игру могут играть двое.» — подумал Ким, про себя извиняясь перед Дженни.
Эти слова ввели Вана в ступор, но он быстро из него вышел, вспомнив что-то. — Потому что ты сейчас здесь, — жёстко отрезал он. — И потому что спрашиваешь про то, как она себя чувствует, думаю, что могу ответить — она мертва, — злобно сказал он, приподнимая правую часть верхней губы. Он скалился, как настоящая псина. Тэхён вздрогнул от его последних слов, но не верил. Ван слишком умён, чтобы убить Ким так рано, если он может повытягивать ещё больше денег, пока она жива. — А с чего ты взял, что я просто не сочувствую ей? С чего ты взял, что в этом кейсе деньги? С чего ты взял, что я буду жертвовать какими либо ресурсами ради девушки, с которой враждую? — Тэхён почти улыбнулся, когда понял, что смог вывести Е из равновесия и покачнул его установки. — Ты же её провожал и гулял… с ней, — его эмоции менялись слишком быстро, это было написано на его лице, его брови были нахмурены, а глаза бегали из стороны в сторону. Теперь можно было нанести ещё один ментальный удар. — И что? Думаешь, что такому, как я, нужны отношения? Думаешь, что такой, как я, имеет только одну? Ты смешной, Ван, ты похитил бедную девочку только чтобы насолить мне, а мне насрать, пока в этом не обвинят меня, — казалось, что Ким сам поверил в свои слова, на его лице расползлась точно такая же высокомерная ухмылка, как на Е раннее. — Ты врёшь! — взбесился Ван, подскочив с места. В эту же секунду подскочил и Ким. — А зачем мне врать? Зачем? Я испытываю к этой заучке лишь жалость и сожаление, что она в этой передряге из-за меня, но мне будет совершенно плевать на её смерть! Ты думаешь, что если я пару раз погулял с девчонкой, я её люблю?! Помнишь Ан Шину, Ли Еру, Ким Сонхи?! Я же с ними тоже гулял, но ничего не испытывал, такие, как я, не способны чувствовать такое жалкое чувство, и ты знал это! Но всё равно похитил человека, что ничего для меня не значит, — Тэхён говорил всё жёстче и жёстче, делая нажим и давление всё сильнее, пытаясь ослабить своего врага психологически, делая его уязвимее для своего воздействия. Ван быстро и глубоко дышал, показывая, что на грани всплеска своей агрессии. — Не зря, может я не получу деньги и твои страдания, но я получу семью! Я думаю, ты много раз думал, почему я тебя ненавижу, — несмотря на то, что он был в ярости, говорил он более-менее спокойно, лишь иногда его звуки больше походили на шипение или рычание бешеного пса. — Ким, я тебя ненавижу, потому что ты хорошо живёшь! Ты хоть знаешь насколько бесил меня, когда жаловался на свои проблемы? Это были даже не проблемы! Это была хрень! Каждый раз, когда я приходил домой, я видел свою мать под наркотой, при этом она постоянно бормотала себе под нос, насколько я бесполезный, и как мой отец разрушил ей жизнь! Каждый раз, когда я слышал эти бурчания, я радовался! Мне было насрать на то, что они имели негативный характер, я рад был слышать хоть какие-то звуки в месте, где выживал! А я выживал, в отличие от тебя! У тебя была крыша над головой, семья, которая может и играла любовь, но была! А у меня её не было, женщина, которая должна была быть моей матерью, с момента моих шести лет забила на меня и променяла на кокс, потому что мой отец сел в тюрьму! Теперь ты понимаешь, почему я тебя ненавижу?! Потому что ты сопля, Тэхён! Ты жил идеальной жизнью, пусть она и переполнена ложью, но от этого она не перестаёт быть таковой, потому что ты никогда не поймёшь, какого это прийти домой и найти труп своей матери! Ты не поймёшь, какого это торговать наркотой в ночных переулках, чтобы хоть как-то выжить! И во всём виновата она! И знаешь, её смерть принесёт мне радость, такую же, как и отцу! Он будет рад, что сидит не зря, а я буду рад тому, что она сдохнет, ну и раз тебе плевать, я добьюсь денег от её семьи, такие, как они, не страдают нехваткой денежных средств, — внутри Тэхёна поднималась буря жалости и ненависти к одному человеку. Он испытывала жалость к нему, потому что он явно больной, а ненависть потому что тот винил человека, который также пострадал от этой истории, при этом пытаясь донести до всех, что это не его отец преступник, мучавший ребёнка из-за жалкой тысячи долларов штрафа, а Дженни, которой было всего шесть и всё, что она могла сделать было ограничено милыми глазками… Тэхён настолько завис, думая над тем, что из него ужасный друг, упускающий множество переворотных моментов, что утерял момент, когда этот псих выбежал из кафе, так и не получив денег, садясь в свою машину. Когда Ким вышел из мыслей, рядом с ним уже находилась официантка под прикрытием, она приобняла его, предлагая стакан с водой. Он лишь оттолкнул её, направляясь к выходу.Более он ничем помочь не может, а жаль, это бы отвлекло его от мыслей о том, что это он во всём виноват, несмотря на слова Е. Единственное, о чём он сейчас смел просить, было удачное завершение миссии и целая Дженни рядом с ним или с ними, без разницы. Все ждали итогов.
✨️✨️✨️
Я очнулась от громких звуков, они хорошо слышались даже за этими толстыми стенами и шумовой прослойкой. Мне было также плохо, как и до этого. Температуры не было, но было огромное желание пить, есть и поспать ещё, желательно долго, может даже навсегда. В моей голове было осознание, что вряд ли в этот раз я смогу выжить, поэтому, когда я поняла, что меня спасают, я надеялась дожить хотя бы до разговора с семьёй, подругами, Тэхёном. Наверное, это странно в моей ситуации — мечтать не о грядущей жизни: детях, карьере, свадьбе, а о хотя бы разговоре с родными, но я точно знала, что в этот раз вернусь живой ненадолго. Я осознала, это вчера, когда мне принесли морковь, чтобы поддержать хоть капельку жизни, я сразу же с жадностью накинулась на неё, боясь, что её заберут. Сейчас я уже понимала, что Куй наслаждалась тем, как я постепенно зверею, потому что в тот момент со стороны я, наверное, выглядела голодной собакой, которую мне предрекали в первые дни. Мои волосы сбились в один сплошной колтун, от моего тела исходил, наверняка, ужасный аромат, а сама я явно выглядела как скелет, потому что сейчас с лёгкостью могла оватить свою лодыжку мизинцем и указательным пальцами. Я чувствовала к себе жалость. Я успела съесть лишь половину овоща, когда меня резко затошнило. На то, чтобы быстро подпрыгнуть и добежать до туалета, у меня не было сил, поэтому стошнило меня на пол. На этот чёртов, чёрный пол, этого сранного подвала, куда меня вернули, когда прекратилась лихорадка. Я чувствовала к себе отвращение. Рвоту не убрали, ко мне вообще не пришли, поэтому засыпала этой ночью я под ужасный запах, но зато можно было не волноваться от того, что тело потратило много сил на тошноту и я опять буду в забвении, потому что я отрубилась быстро, либо уснула, либо опять упала в обморок, это было уже в порядке вещей, да и жилось так проще: ни боли, ни страданий. Очнулась я только сейчас, сколько прошло времени, понять не могла, но, потратив все силы, доползла до стены, где свернулась клубочком. В животе чувствовалась пустота, не тянущее чувство и то хорошо, голова была слишком тяжёлой, чтобы я её подняла на стук подошвы о бетонный пол, я не слышала грохот выбитой двери, не слышала крики, но выдохнула, когда меня подхватили за верхнюю часть спины и ноги, перетаскивая на носилки.Это хорошо, что я успею поговорить с теми, кого люблю всей душой и сердцем, до того, как покину этот мир. А я его точно его покину…
✨️✨️✨️
Джису и Чеëн тихо плакали в коридоре больницы, они обнимали друг друга стараясь утешить, девочки были рады тому, что Ким вернулась живая, насчёт невредимой было более чем спорно, но она здесь, и её точно спасут. Как минимум, они на это надеялись. Минуту назад из палаты вышли полицейские, которые вели допрос, а сейчас в неё вошли Госпожа и Господин Ким вместе с дядей Намджуном, которые быстро отложили работу, как только узнали чудесную новость об удачном проведении специальной операции по спасению их дочери и племянницы. Девочки не могли себе представить, насколько родителям и вообще семье было страшно всё это время. Насколько им трудно было держать свою голову холодной и не выдать ни единого предложения об их плане, потому что они самые близкие подруги Ким знали лишь о том, что что-то происходит. И они справились отлично, когда с порога двери ни один из них не закричал. Они лишь застыли от того, что увидели. Подруги также хотели подсмотреть и хотя бы увидеть свою почти сестру живой, но не успели, дверь быстро захлопнулась, а через секунду послышался женский плач, что явно принадлежал Ким Джиа — матери Дженни. Матери человека, который почти умер от истощения в подвале дома их давнего врага. Джису гладила Пак по спине, сама пытаясь успокоится, им было тяжело всё это время, но Дженни было хуже, поэтому они должны держаться стойко и не впадать в крайности. Эту трогательную сцену прервал звук шагов по коридорам больницы, на который они сначала даже не обратили внимания. Мало ли, кто ходит по этому этажу, здесь ещё много палат, но эти мысли скоропостижно покунили их голову, когда Джису, смотрящая в пол, увидела до боли знакомые кроссовки.Лиса.
Они не говорили уже неделю, с момента ссоры. Манобан всячески их избегала, и они были не против, потому что знали, что ей нужно время. В глазах девушки напротив застыли слёзы, её нос покраснел, губа была закушена. Она была на грани истерики. Джису смотрела ей в глаза и видела, что ей нужна поддержка, что одинокая неделя для неё прошла ужасно, что ей нужны крепкие дружеские объятия и мягкие поглаживания по спине. И всё таки зря они дали ей так много времени на раздумия, надо было сделать первый шаг, и всем было бы проще. Ким раскинула руки для объятий, и Лиса сразу же бросилась к двум подругам, также как и они разревевшись.✨️✨️✨️
Дженни лежала на кровати в светлой комнате, настолько светлой, что глаза ужасно резало. Свет в подвале сейчас ей казался слишком слабым и человечным, в отличие от больничного, что больше походил на солнце внутри маленького помещения. На него она иногда поглядывала с ненавистью. Она вся была обмотана в кучу одеял, которые еле-еле теплили её худое и слабое тело. В данную секунду её бесило всё: больничный запах, новая одежда, яркий свет, противные полицейские, что завалились к ней сразу после пробуждения… Отвечала она им неохотно, с толикой скуки и желанием остаться наедине, и было она уже хотела обрадоваться тому, что они ушли и улечься спать, как в комнату ворвались её родственники, что сначала даже застыли. Она видела жалость работников полиции, видела изучающие взгляды докторов, видела своё отражение в зеркале. И они будут слишком мягки, если скажут, что она выглядит херово. Дело не в каких-то дефектах на лице, не в травмах, а в её изнемождённом теле. Когда неделю назад она смотрелась в зеркало, это были цветочки, потому что сейчас всё стало в разы хуже. У неё была парочка сломанных зубов и, кажется, что доктора говорили о том, что её сердце уменьшилось в размерах из-за чего ей и было холодно. Она выглядела так, будто из неё высосали все жизненные силы и стремления... Дженни было не страшно от всех этих слов, даже от тех, что говорили: «Она вряд ли проживёт долго… её организм не принимает пищу, а вес близится к критичному, даже если она и выживет, что мало вероятно, без последствий не обойдётся…» Кажется, что это говорили Дяде Намджуну, в тот момент повисла оглушающая тишина, через которую пробивался лишь стук её сердца, которые с трудом достигал пятидесяти ударов в минуту, она считала, потому что более ей было делать нечего. Дженни со вздохом, спряталась под подушку, пытаясь не видеть яркий свет, не слышать громкие голоса. Она хотела спать и более не желала ничего. Ни материнских слез, ни жалости в глазах отца, ни вины в глазах Дяди. И, кажется, все это понимали, потому что молчали, не задавали вопросы, лишь смотрели на неё. Тишину разрушила Ким Джиа.✨️✨️✨️
— Доченька! — громко крикнула она, подбегая к моей койке. Единственное чему я рада будучи на свободе это мягкое ложе. Она начала поглаживать всё моё тело, будто между нами не было преграды в десяток одеял. Она что-то шептала, успокивала меня, потом просила поплакать, потом плакала сама. Мне было тяжело, не от моего состояния, а от состояния моих близких. Мне хотелось плакать не от боли, а от сочувствия к ним, потому что до такого их довела я… Я не знаю, сколько времени прошло с моего похищения, не знаю, сколько моя мама говорила с моей спиной, я знаю лишь то, что должна сказать им очень важную вещь. Я убрала подушку, приложила максимальные усилия, чтобы сесть, оперевшись о стену, и со вздохом начала. — Мама, Папа, Дядя, я знаю, что вам страшно… Знаю, что вы сейчас пытаетесь отрицать то, что я скоро умру, — моя мама громко всосала воздух через нос, будто я сказала что-то, чего быть не может, чего обязательно быть не должно, мой отец лишь сжал кулаки, строго посмотрев мне в глаза, но я не дала ему что-то сказать. — Я знаю, что вы хотите сделать что-то, чтобы спасти меня, хотите избежать неизбежного конца, но понимаете, я знаю, что это мои последние дни. Дядя Джун, я слышала, что шанс того, что я выживу равен пятидесяти процентам, даже если вы срочно начнёте вкалывать в меня витамины и еду, станет только хуже… Я знаю, что вы сейчас думаете перевести все силы на моё лечение и дальнейшее выздоровление, но не надо… Лучше лечить тех, у кого есть шанс выжить, лечите тех, кто в будущем поможет развитию страны, мира, лечите тех, кто сможет продолжить свой род, я ведь понимаю, что я останусь бесплодной или даже инвалидом… Лечите тех, от кого будет польза… — я смотрела на них с надеждой, с некой обречённостью, но я знала, что они поступят правильно, знала, что когда я умру, я не буду сожалеть ни о чём, кроме того, что провела с ними слишком мало времени… Скорее всего в этих словах была скрыта моя травма, моя боль, мой страх того, что я бесполезная, что меня легко можно заменить, также как меняют машинное масло. Когда они уходили из палаты, мама была в истерике, она плакала и кричала, что со мной всё будет хорошо, она кричала, что уйдёт с работы, что будет каждый день проводить со мной, и я понимала почему… В прошлый раз, единственным последствием была лишь повреждённая психика и пара не очень серьёзных травм, а сейчас на кону была моя жизнь, точнее вероятность её, которая составляла всего пятьдесят процентов… Я спряталась под одеяло, кутаясь в него ещё больше, потому что мне было ужасно холодно. И единственной моей надеждой было полное отсутствие гостей до моего пробуждения…✨️✨️✨️
В моей палате постоянно кто-то был. Когда было не время посещений — врачи, когда ко мне можно было прийти — родители. В больнице я уже несколько дней. Передвигаться приходится на коляске, потому что ноги не держат, чувствую себя говном, плавающем а унитазе. Насколько я знаю, девочек и Тэхёна пока не пускают, что странно, учитывая то, что первыми меня «навестили» полицейские… Но я не жаловалась, лишь с нетерпением ждала их появления. И сегодня, когда меня впервые оставили в покое, ворвались они. Три фурии. — Боже мой, что с тобой? Где твои щёчки? Где твои глазки! — воскликнула Джису, порываясь вперёд, она быстро обняла меня и начала гладить моё лицо, пока другие девочки, за компанию со мной, удивлённо на неё смотрели. — Чеён, Лиса! Я думала вы у меня скелетики, но вы просто булочки! Точно, булочки! Надо будет их испечь! Дженни, завтра жди много вкусняшек! Мама Джи будет тебя откармливать! — она говорила громко, много и взолнованно, стараясь перевести всё в шутку, я же лишь улыбалась, хотя мои глаза слезились, как и других. Я понимала, что Джису просто хотела перевести своё волнение и "отсутвие" в моём спасении в будничный разговор, она хотела сделать вид, что всё хорошо и несла то, что первым приходило в голову. — Дженни, ты же поешь моих пирожков? — грустно спросила старшая, резко оседая на корточки в центре палаты и начиная реветь. Я резко приподнялась, желая успокоить почти что сестру, но быстро упала обратно, моя голова закружилась и опять стало очень плохо. — Джи, Дженни обязательно съест твои пирожки, когда ей разрешат есть что-то тяжёлое, ты же знаешь, она пока что… не в состоянии… — говорила Лиса, стараясь не использовать "больных" слов. Я улыбнулась. Обычно страшная успокаивала остальных, а тут Младшая. Чеён крепко прижималась к Джису, а Лиса стояла над ними, поглаживая их спины, но при этом смотрела она на меня. — Дженни-онни… — сказала она со слезами на глазах и дрожащим подбородком. — Нам столько всего надо тебе рассказать, поэтому подожди немного, чтобы мы не волновали тебя сейчас, хорошо? Мы же устроим ОП, когда тебя выпишут? Мы же успеем провести ещё много пижамных вечеринок, мы же успеем ещё послушать твои бурчания про то, какие мы громкие и глупые? Мы же успеем поступить вместе в университет? Джен, ведь успеем? — я хотела ответить «да», солгать о том, что мне лучше, но не могла… Потому что таков кодекс нашей дружбы, и он нерушим. Потому что я хочу запомнить их всех такими… дружными, счастливыми, а если я скажу правду... если я скажу правду, они будут плакать, им будет страшно… Я знаю, что без меня у них всё будет хорошо, также как и было до этого, ведь сейчас они выглядели такими же тёплыми, какими и раньше, но я не хочу отвечать. Они не готовы, никто не готов, кроме меня, я давно уже видела смерть с косой, я давно была готова, я давно приняла, что скоро умру. Не зря ведь мне мерещился блеск стали вдали этой маленькой, чёрной комнаты..? Лиса смотрела на меня с надеждой, но я молчала, она же стёрла с щеки слезу и вышла из палаты, слегка неровной походкой, будто она только что родившийся телёнок, пытающийся найти равновесие и научится ходить… Спустя минуту встала Чеëн. Она выглядела решительно, когда поцеловала меня в лоб, придержав при этом мою голову. Она смотрела мне в глаза, пытаясь скрыть весь страх, что таилися у неё на душе. Её ресницы были мокрые, глаза красноватые, лицо припухло, но при этом она всё равно была прекрасна и всегда будет. — Я куплю тебе белое платье с рюшами, самое стрёмное, что найду, и ты будешь обязана его надеть, когда выйдешь, — Пак хлюпнула носом и помогла встать Джису, которая пустыми глазами смотрела себе под ноги. Стало чуть легче, осталось поговорить лишь с Тэ… Немного закружилась голова, но я даже не поморщилась. Раз пустили девочек, пустят и его… Остался всего лишь один шаг.✨️✨️✨️
Тэхён примчался как только ему позвонила Лиса и сказала, что можно прийти. У него было стойкое ощущение того, что он должен поторопиться, поэтому он гнал таксиста настолько, насколько тот мог. В его состоянии он вряд ли мог вести машину, либо врезался бы в ближайший столб, либо был бы остановлен за превышение скорости и лишился бы прав за наркотическое опьянение, потому что он выглядел так, будто его хорошенько так штормило. Когда Такси остановилось, он без раздумия, кинул таксисту две купюры номиналом в пятьдесят тысяч вон и побежал ко входу в больницу, совершенно не обращая внимания на крики таксиста о сдаче. По лестнице он бежал так, будто за ним гналась стая бродячих псов, желающих полакомиться его пятками. Он был у двери палаты, не решаясь постучать, но внутри всё завопило, убеждая его забыть о страхах и чувстве вины. В палату он вбежал так, будто это было единственное в мире место, где был кислород. И он там был, больше его нигде быть не могло… Никто не переубедит его, что эта сильная девушка напротив не является его кислородом, никто не переубедит его, что он любит её и будет любить всегда. — Дженни! — сказал он тихо, аккуратно подходя к койке со смертельно бледной возлюбленной, если бы вампиры существовали, они были бы похожи на себя меньше. — Господи, Дженни, прости меня… я так долго… это же… это же всё из-за меня… — он опустился на колени, беря её ледяную руку в свою, обжигающе горячую. Дженни собрала все силы, что у неё остались, чтобы положить свою руку ему на щёку, её потрескавшиеся, почти белые губы, растянулись в улыбке, из-за чего в какой-то трещинке образовалась небольшая кровавая капля. Она с трудом вытянула свою руку из его хватки и положила её на вторую щеку. Он смотрел на неё с обожанием и болью одновременно, потому что, блять, невозможно чувствовать лишь одну эмоцию. Никогда и никак. Ты всегда чувствуешь что-то между тем и этим, а если кратко то, и то, и другое. Любая любовь имеет примесь горечи или чего-то ещё, всё зависит от вас… Их любовь имела привкус сожаления и боли. — Дженни Ким, ты мне нравишься, нет-нет, я тебя люблю… Возможно, слишком рано, хотя в нашем случае слишком поздно, но я до беспамятсва влюбился тебя в тот день на лестничной площадке, когда ты была со мной предельно честна… — он говорил это, смотря ей в глаза, они слегка выцвели, раньше они были ярче… цвета какашки, как он однажды сказал, а сейчас… сейчас она буквально почти умерла на его глазах за три, чёртовы, недели. Но он любил её и такой, и всегда будет, даже если она не сможет ходить, говорить, даже если она будет просто жить, хотя бы жить… — Тэ… Я тоже тебя люблю… Сначала ненавидела за то, что ты придурок, но сейчас люблю, потому что ты конченный придурок… — она засмеялась, выпуская лицо Тэхëна из своей слабой хватки. Он не мог не отметить то, насколько она вся была тонкой, под одеялом этого почти незаметно, но когда она выбирается из своего тёплого убежища, нельзя не отметить этого факта. Им хватило этих фраз, чтобы расставить все точки над "i" и продолжить свой разговор, не вылезая на территорию волнения и беспокойства. — Расскажи мне что-нибудь… Хочу послушать твой голос… — в данный момент Дженни было плевать, что он расскажет, она просто хотела знать, что он рядом, потому что она не успела насладится их отношениями и никогда не сможет, даже если и выживет. Её пробила дрожь, ей стало холодно, её зубы клокотали друг о друга. — Обнимешь меня? — шёпотом спросила она. — Если хочешь, буду обнимать тебя всегда… — ответил он, снимая кроссовки, чтобы прилечь с одного края этой узенькой кровати. — Да, Ким Тэхён, останься со мной... навечно, — Как только его руки обвились вокруг её кокона, она чуть-чуть расслабилась, но трястись не перестала, поэтому он начал рассказывать ей о своём детстве, прошлом, любимых фильмах, еде, обо всём, о чём мог говорить. Он наслаждался этим моментом, стараясь донести до неё как можно больше информации, чтобы потом услышать столько же от неё… — Дженни, а какой твой любимый фильм? Если завтра меня пустят, давай посмотрим его вместе? — Тэхён улыбался, абсолютно счастливый, прижимая хрупкое и явно замёрзшее тело, ближе к своему, желая защитить, отогреть. Ким не ответила. — Дженни? — он повернулся, чтобы посмотреть всё ли в порядке, для этого он поменял своё положение так, чтобы нависать над нею, его глаза с беспокойством пробежались по её лицу, он пытался найти причину её молчания, при этом поправляя пряди волос, что могли доставить Дженни дискомфорт. Он хотел, чтобы у неё всё и всегда было, чтобы эта жизнь более не смела делать настрадавшейся Ким больно. Она была тёплой, но не достаточно, чтобы быть здоровой… — Дженни? Джен, ты же спишь? — ему стало больно, на глаза накатили слёзы, он гладил её лицо в надежде, что она проснётся и улыбнётся, но она лишь безвольно лежала, не подавая признаков жизни. Тэхён приложил голову к её груди, пытаясь услышать стук сердца, но не слышал ничего, из глаз хлынули слёзы, когда он поднёс свою руку к её носу, пытаясь уловить колебания воздуха, но почувствовал лишь громкое ничего…Дженни была мертва.
Не обращая внимания на слёзы и боль, что расползалась в груди с каждым вздохом всё больше, он взял её безвольную руку и положил на грудь, повторяя то же действие со второй, создавая некий крест, скрывающий её маленькое и хрупкое сердце. Не смотря на слёзы и боль, он поцеловал её в холодные губы, вызывая врача, в последний раз отпечатывая её прекрасное лицо в своей памяти. Начался переполох, но для него мир был будто в вакууме, потому что более не существовало для него кислорода...По крайней мере, Дженни умерла с улыбкой и полным спокойствием на лице…