Когда звенит колокол

Король Болеслав II, порядком устав от политики, войны, феодальных интриг и склок, прогуливался по блаженному саду при небольшой церквушке. Завидев пешего человека в скромной, тусклой монашеской робе, он, в своей печали, решил поинтересоваться, кто же это идёт? Подойдя поближе, он завязал разговор. Она, женщина средних лет, в серых поношенных сапогах, чёрной робе с копюшоном, голубыми глазами и блондинистыми волосами, представилась как Ингвильд - шведская монахиня, возвращающаяся из паломничества со Святой Земли. Она была довольно эрудирована и образованна, посему они долго занимались богословием, рассуждая на христианские темы. Казалось, что их диалог способен продлиться вечность, а затем ещё столько же, однако механизм часовой башни отбил 21:00, посему женщина попросилась на ночлег подле королевского двора. Великодушный король, конечно, согласился помочь, ибо негоже бросать сестру после утомительной дороги на произвол судьбы. Выделив ей комнату, он направился в свои покои. Когда звенит колокол... Сон ускользает от вас... И вы видите, как сидите в своём кабинете за шахматным столом... Мыльная пелена с ваших глаз спадает, яркий лунный свет, подобно густому молоку, в обилии своём, заливает комнату через окно. В дверь кто-то стучит... Серая тоска смешалась с ужасом. Вы сразу поняли, кто это. Определённо, вы знали с начала своего рождения. Ваше подсознание кричало о том, что нужно скорее бежать, но тело оставалось недвижимо лежать в кресле. В комнате раздалась песнь на языке, на котором ещё не говорило ни одно живое существо во вселенной. Ингвильд, с золотым, исписанным вычурными символами кинжалом в руке, зашла в его кабинет и села на стул. Её зрачки были пусты, а голос не выражал никаких эмоций. Она улыбнулась, а после сделала предложение, от которого вы не могли отказаться. “Извольте ли белыми, али чёрными?”, - с насмешкой произнесла Ингвильд, будто бы зная, какой выбор сделает монарх. Её тяжёлый голос отдавался эхом в ушах, сбивая с мысли. Инициативность, всегда присущая Болеславу, подсказала ему выбрать белых. “Итак... Выбор сделан... Приговор будет вынесен... Игра началась!”, - безжалостно проговорила женщина. Он был гениальным стратегом, одержал блистательные победы в сотнях битв, и ещё столько же ждало его меча. Или... Это был закат его правления? Ингвильд была достойнейшим противником. Теряя фигуру за фигурой, он решился на отчаянную меру - смухлевать. Отвлечь Смерть, неаккуратным движением руки разбив бокал с вином подле её ног, а затем незаметно взять и поставить на доску уже поверженную фигуру. Авантюра сработала! Или непредсказуемая натура женщины решила закрыть на это глаза... Несмотря на это, дела шли крайне скверно. Фигуры таяли на глазах, победа всё отдалялась и отдалялась, а ставки были слишком высоки. И вот, белый ферзь в своей агонии уже переносится с доски на стол. Казалось, что надежда вот-вот иссякнет. Смерть резко задумалась, а потом проговорила со зловещей ухмылкой - "Твой сын, Мешко, в обмен на ещё один ход". Но Болеслав был непоколебим. "Нет", - злобно ответил он. И игра продолжилась. Выдохнув и собравшись с мыслями, он начал глубокий анализ сложившейся ситуации и тщательное планирование. Сформировав должное понимание о тактике оппонента и поняв, что переиграть Ингвильд можно только рискнув, он пошёл ва-банк, развернув наступающий клин из пешек в поход на последнюю горизонталь соперника, а также поставив несколько фигур жертвенно их прикрывать. Затем, организовав засаду и нанеся противнику ряд поражений, его стратегическому гению удалось довести и возвысить пешку в ферзя, тем самым обеспечив себе плацдарм в стан короля. Ликвидировав слона – последнего стража королевской ложи, единственную опору короля на тот момент, он торжественно сказал – “шах”. Смерть замешкалась и сдвинула короля на клетку, попытавшись тщетно отсрочить неминуемое поражение. Ферзь Е5!", - яростно выкрикнул он, - "шах и мат!". Зрачки Смерти расширились, она улыбнулась и проговорила - "Что же, твоё время ещё не пришло. Пока что...", и растворилась в пустоте, оставив после себя лишь насыщенный сажей дым. Ликованию не было придела. Победа дала ему сил жить дальше. Монарх почувствовал резкое воодушевление. Стресс от управления королевством, что неумолимо высасывал из него силы, мучая который год, канул в небытие. Он будто бы родился заново, сама Смерть решила даровать ему вторую жизнь. Дальнейшие подвиги и свершения его величества короля Болеслава II будут навсегда записаны в анналы истории королевства Польского.