«– это ты на фотке?»

— Что случилось? — Дрим, нервно покосившись в сторону парня, лежавшего на кровати, который при звуке чужого голоса сладко зевнул, переворачиваясь на другой бок, спешно начал одеваться, держа телефон плечом. Ник не был каким-то ярым любителем поболтать по мобильному, предпочитая текстовые сообщения, а потому его звонок стал полной неожиданностью. Не самой приятной, к слову. — Это я должен спрашивать, что случилось, что Блейдом был отдан приказ притащить какого-то пацана к ним, ибо они уверены, что придешь в таком случае и ты! Это я должен спрашивать, Клэй! — рычит голос в трубке, и Дрим замирает. Замирает, распахнув глаза. Джордж, мирно спящий на кровати, сейчас выглядит до ужаса домашним и спокойным, лишь укус на плече выделялся ярким синяком, напоминая, что все произошедшее вчера — не сон, не иллюзия. Напоминая, что стоны, издаваемые парнем, не были глюком перевозбужденного организма. Дрима бьет странная, нетипичная для него дрожь, прошедшая от пяток до самых кончиков волос. Не нужно быть гением, дабы понять, какого парня хотят притащить, дабы заманить его к Блейду. Монстр внутри рычит, зло, кровожадно, готовый вновь сорваться с цепи, загрызть, убить уродов, посмевших позариться на его человека. Теперь уж точно его. Только его. — Пацана? — как-то глухо переспрашивает Дрим, сжав зубы, и выходит из комнаты, дабы болтовней не разбудить Джорджа. Он точно знает, о ком идет речь, но переспрашивает. Переспрашивает, надеясь, что ослышался, ему показалось. — Я тоже не до конца понял, о ком вообще речь, — Ник хмыкает в трубку. — Что ТЫ придешь к ним САМ. Но факт остается фактом — они хотят тебя загнать к себе на разговор. — И что предлагаешь делать? — Дрим, аккуратно подвинув лежащего на его пути кота ногой, заходит на кухонную зону, включая чайник. В комнате все так же, как парни и оставили вчера. Включенный телевизор, яркое пятно на ковре, бутылка вина, которая за ночь, небось, уже выветрилась. Не хватало лишь вяленого мяса на тарелке, и Дрим начал догадываться, почему кот так громко мурлыкал, свернувшись калачиком на полу. — «Что я предлагаю делать»? — насмешливо переспрашивает собеседник в трубке, и Дрим морщится. И нахрена, спрашивается, тянуть кота за причинное место, если проблема, мягко говоря, достаточно серьезна? — Ну, если ты действительно не хочешь иметь никаких дел с Блейдом и его компашкой, насколько я понял из донесенной мне информации, то я предлагаю тебе попросту бежать из города. Люди, отправленные к тебе, подъедут часа через два только. Я бы на твоем месте собирал вещи и сваливал. — Не вариант, — мотает головой Дрим, заваривая растворимый кофе. Гадость редкостная, конечно, но проснуться помогает, а о вкусе он подумает как-нибудь в другой раз. — Точно не вариант. — Почему это? — парень на другом конце, если верить звуку, тоже делает глоток чего-то, и Клэй искренне надеется, что это «что-то» не алкогольное. — Если волнуешься насчет жилища — можешь завалиться ко мне. В твоих интересах сейчас просто валить, а не место для проживания искать. Кота в переноску и нахуй из города. — Не вариант, — повторяет Дрим, качая головой, и покрепче сжимает в руке мобильный. — У Джорджа нет пропуска. Его просто не выпустят из города. А устраивать хрен пойми что на пропускном пункте — заведомо плохая идея, и Блейд и Уилл сразу все поймут. — Джорджа? — вкрадчиво уточняет Ник, готовый, судя по голосу, собственными руками придушить парня, из-за которого его друг не может выехать из города. — Кто такой, нахуй, Джордж? — Тот самый пацан, которого пытаются поймать, дабы я вернулся в организацию, — Дрим старается сдерживать гнев, бурлящий. Честно старается. Но получается хреново, а потому эти слова он не произносит — рычит в трубку, надеясь, что Ник не воспримет такой выплеск эмоций за агрессию в его сторону и не бросит трубку, решив, что Дриму стоит решать свои проблемы самостоятельно. — Окей, перефразирую вопрос. Кто такой этот Джордж, что организация считает, что ты бросишься из-за него к ним в ноги? — и, сделав глоток чего-то, добавляет. — И как много он знает, что ты не хочешь его отпускать? — Он ничего не знает. Он просто хороший парень, которым бы мне не хотелось рисковать, — выдыхает Дрим, нервно ходя по кухне из стороны в сторону, не сделав даже глотка кофе. Плевать, сейчас не до этого. — Есть еще варианты? — Предлагаешь пойти войной на Блейда из-за какого-то парня? — уточняет собеседник, и, получив утвердительное «угу» как-то восхищенно выдыхает в трубку. — Ты совсем рехнулся! Это почти самоубийство, Клэй, откровенно говоря. Как минимум, сейчас. Я бы мог, конечно, начать подготовку к истреблению организации, люди там, откровенно говоря, не самые хорошие бойцы, обезьяны с автоматами получше их будут, но это займет время. Достаточно времени. Ты уверен, что готов прожить несколько месяцев, находясь под прицелом? Готов ли на это тот пацан? — А что остается? — как-то обреченно шипит вопрос Дрим в трубку. Выбора у него, как такового, нет. Не уезжать же из города, бросив Джорджа спать на кровати? Бросить, пока в дом не вломятся люди Блейда, повязав того по рукам и ногам. И что, Клэй просто уйдет? Уйдет, махнув рукой на Джорджа, который доверял ему? Под ложечкой противно засосало. — Самый простой вариант — вернуться к Блейду, — Дрим аж воздухом давится от неожиданного предложения, и уже готов послать советчика на три веселые буквы, но тот, словно бы предвидя такую реакцию, начинает говорить быстрее, дабы объяснить свою позицию, избежав праведного гнева. — Это самый безопасный для тебя вариант, Дрим. Да, неприятный, но безопасный. Ты соглашаешься, делаешь для Блейда грязную работу, а мы тем временем делаем пацану пропуск. Круто же, а? Дрим выдыхает, слыша довольство собой, буквально сочившееся из трубки. Вот же самовлюбленный придурок! С Ником они были знакомы… А черт знает сколько, говоря откровенно! Дриму иногда казалось, что они подружились сразу же, как вылезли из коляски и сказали первое «агу». Самого момента никто из парней не помнил, знали только, что знакомы с раннего детства. Ага, с самого, мать его, детства. Вместе играли в песочнице, вместе учились, вместе не учились, прогуливая школьные занятия. И потом Ник попал не в самую хорошую компанию, стал зависать с сомнительными личностями. И Дриму хотелось бы сказать, что он волновался за друга, пытался вытянуть его из того дерьма. Хотелось бы. Но он не мог. Ему было плевать. Ему было плевать, когда друг ввалился к нему в хату накуренный. Плевать, когда тот почти приполз, избитый до полусмерти и с руками, испачканными в крови. В чужой крови. Дрим ругался, орал, разумеется, но подсознательно понимал, что ему было, откровенно говоря, плевать. Ну да, он убил кого-то, и что? Что с этого ему, Дриму? Копаться в себе Клэй не любил ни тогда, ни сейчас, повзрослев. Впрочем, даже только-только став совершеннолетним, он прекрасно понимал, в чем дело на самом деле. Все просто. Люди не воспринимались им, как что-то особенное или важное. Просто люди. Просто биологический мусор, обреченный на распад. Лишь его семья занимала в душе парня какое-никакое, но местечко, давала надежду, что он, быть может, нормальный. Безэмоциональный, но нормальный! Так ведь? Так же, да? Чушь. Чушь все это. Дрим не был нормальным, не подходил в сраный механизм, называемый обществом. Он был другим. Диким, быть может даже — жестоким. И его «зверь» внутри оставался им самим. Всем тем, что он старательно прятал от остального мира. От семьи, от немногочисленных друзей. Он прятал эту частичку себя от Джорджа, помня, как оно вопило в груди, требуя завалить парня на первой попавшейся поверхности и трахнуть так, чтобы брюнет еще неделю провалялся в постели, не в силах встать, пока Дрим бы, лежа рядом, вылизывал свою долгожданную добычу. Он помнил, как эта частичка орала дурниной и билась, но вчера вечером оно, освободившись, не сделало того, о чем думало чуть ли не месяц. Оно было осторожно, трепетно к парню, что доверчиво жался к рукам, словно прирученный котенок, даже рыкнуло на Дрима, когда тот действовал, по мнению существа, недостаточно аккуратно, требуя держать себя в руках. Оно охраняло парня, считая кем-то более важным, кем-то более нужным его существу. Оно защищало его от самого себя, и это было просто невероятно! И сейчас существо чувствовало опасность, билось в груди, требуя вернуться к парню, схватить его в охапку и защищать. Защищать, рыча на каждый звук, сжимая в руке заряженный пистолет. — Ладно, допустим, я соглашусь. И что ты мне предлагаешь сделать? — Смотри, — судя по нетерпению в голосе, собеседнику очень хотелось поделиться своим гениальным планом. А Дрима, пожалуй, эта болтовня даже особо не напрягала, так что пусть. — За этим… Как его…? — Джорджем, — машинально подсказывает Дрим, делая глоток кофе. — Да-да, Джорджем. Так вот, за Джорджем этим было отправлено два парня из числа новобранцев. Насколько я понял, адрес у них только примерный. Откуда — понятия не имею, не спрашивай даже, — Дрим тяжело сглатывает. Дерьмо. Если план с возвращением в организацию не сработает — придется переезжать. Нельзя позволять этим людям знать о нем больше, чем им положено. — Так что я бы на твоем месте сейчас дул бы к этому Джорджу и объяснял бы тем парням, что ты готов сдаться без боя. У них из оружия только полицейский электрошокер, Техно не доверяет новичкам огнестрел, но и тот может тебе принести достаточно проблем. И, если ты хочешь решить вопрос максимально мирно и спокойно — придется играть в дружбу, усек? — Понял. Как скоро они подъедут? — Часам к шести, думаю. Будь аккуратен и не лезь на рожон.  — Заботишься обо мне? — насмешливо хмыкает в трубку Клэй, допивая кофе. Время еще есть. Немного, но есть. — Типа того. Не хочу, чтобы ты сдох так просто после всего произошедшего. Будет забавно, конечно, но грустно как-то. Дрим сбрасывает вызов, фыркнув. Ему нужно подготовиться к незваным гостям.

***

Они были в его дворе уже через час, даже раньше шести утра. Дрим, внимательно следивший за происходящим во дворе через окно, не мог не заметить двух странных парней, бродивших туда-сюда. Высота не позволяла увидеть лица или даже примерное телосложение поджидающих его парней, но хотя бы местоположение во дворе их можно было отследить. И одно их присутствие безумно нервировало Клэя. Из подъезда он почти выбегает, быстро ориентируясь в лабиринте из полупустых домов. Тут и без того редко можно было встретить народ, а утром двор и вовсе пустовал до полудня, так что стоит ли говорить, что он тут был достаточно заметной персоной? Времени на обдумывания своего плана больше нет, за ним уже увязался хвост из тех двух парней. Решили, по-видимому, сначала оглушить его, а потом, если представиться возможность, забрать и основную цель. Потому надо быть быстрее, умнее. Нужно действовать, не дать им даже малейшего шанса навредить Джорджу. Ярость клокочет внутри тела, словно вода, кипящая в чайнике, готовая вот-вот вылиться наружу, разорвать человеческую оболочку. Еще немного, еще совсем капельку — и он сорвется. И он… Черт его дери! Дрим специально слишком громко шлепает по лужам. Слишком громко для человека, который желает избежать преследования, но подростки, следовавшие по пятам за ним, слишком глупы и неопытны, дабы понять, что это не они загоняют зверя в ловушку, это зверь ведет их за собой, словно Гамельнский крысолов детей, которые совсем скоро, сами не понимая, что происходит, окажутся утопленными в озере, подобно вонючим крысам. И плевать, что на улице не двадцать шестое июня, а детей за спиной Дрима не тринадцать десятков, а всего лишь двое. Плевать, ведь история — вещь до ужаса непостоянная, а потому переписывать ее — в порядке вещей. Люди могут верить в то, что написано в исторических учебниках, в то, о чем рассказывается в былинах или, черт ее дери, библии. Могут, разумеется могут. Могут строить теории, размышлять о событиях прошлого. Но они никогда не узнают правду. Никогда не узрят истину произошедшего, к примеру, сотню лет назад. Сотня! Всего лишь сотня! Малейший промежуток времени для планеты и миллионы жизней для человеческого вида. И люди продолжают быть уверенными в том, что точно знают, что и как говорили наши предки тогда, миллионы жизней назад? Бред, абсурд! Знаете, что нужно сделать первым делом, когда вы выбираете новый дом? Верно, изучить округу. Каждое здание, каждый закуток. Точное местоположение магазинов, аптек и ресторанов. А, в случае с Дримом — еще и места, в которых его могли бы поджидать опасности. Или он сам мог бы быть опасностью. И подобных мест в полузаброшенном и недостроенном районе были десятки. Десятки недостроенных многоэтажек, портящих вид серыми, не покрытыми матовой краской стенами. Вокруг них не было фонарей, которые в столь ранний утренний час еще должны были освещать спящие улочки, не было баков для мусора, высаженных в ровный ряд молодых деревьев, которые через несколько лет взорвутся зеленью, словно маленькие подобия фейерверков, не было удобных лавочек и детских площадок. Где-то через километр даже каменная дорожка исчезла, а потому Дриму пришлось, вздохнув, пачкать обувь в вязкой, противной грязи, слыша влажные шаги за спиной. Преследователи не отставали. И это было их ошибкой. Им надо было, поняв, откуда вышел парень, рвануть в тот же подъезд и звонить в каждую квартиру, ища свою цель. Но нет. Они решили пойти по более трудному пути. И это, опять-таки, стало их ошибкой, за которую им вот-вот придется расплатиться. Существо внутри одобряюще рычит. Сил сдерживаться больше нет. Да и не хочется. Будь что будет. Почти все стройки были заброшены или отложены на лучшее время. Пусть календарь уже и показывал весенний месяц, но строить в такую погоду было попросту неудобно. Или невыгодно. Ага, большинство домов стояли недостроенными именно из-за невыгодности. Зачем строить дома здесь и сейчас, тратя драгоценные ресурсы, если спроса на квартиры в данном районе и вовсе нет? Лучше уж заморозить строительство, а после вернуться к нему через несколько лет, когда население города увеличится. Со стороны бизнеса, конечно, это выгодно, а вот со стороны жизни в подобном районе… Ну сами посудите, хотели бы вы жить в городе-призраке, где половина домов представляет из себя серые коробки без окон и окружённые металлическим забором, за которыми иногда обитают то стаи диких собак, то бездомные, чьи гниющие тела потом найдут вернувшиеся, рано или поздно, строители? И даже Дриму, которому, вроде как, обычно плевать, как-то неприятно. Металлическая пластина в одном из заборов легко отгибается в сторону, издав громкий треск, но никто не идет проверить, что за шум, никому нет дела. Никого нет поблизости. Никого, кроме двух подростков, вооружённых электрошокером. Металлическая пластина отгибается в сторону, пропуская Дрима, и тут же захлопываясь перед лицом преследователей, и те сразу понимают, что происходит. Дрим быстро устремляется внутрь недостроенного дома, слыша, как позади него матерятся, поняв, что цель убегает, и достает заранее заряженный пистолет, который, оказавшись снятым с предохранителя, издает приятный металлический щелчок. Носить огнестрел заряженным на бедре плохая идея, и Клэй это прекрасно знал, но выбора у него не было. Счет шел буквально на секунды. Он взбегает по лестнице на второй этаж, благо, планировка будущего здания похожа на его временное жилище, и, выглянув в окно, ждет преследователей. Те появляются буквально через мгновение, и Дрим, внимательно наблюдая за их секундным поиском его самого, чувствует, как холодный пот течет по виску. Тазер, который держит один из парней в руках, явно не игрушечный, и лучше не подпускать преследователей к себе ближе, чем на десять метров. Откровенно говоря, сейчас, глядя на парней в окно, Дриму стоило бы либо открыть огонь, либо просто направить на преследователей пушку, показывая свои намерения. Они бы, наверное, ушли. Определенно точно ушли бы, не желая связываться с неадекватом, державшим в руке пистолет. Но в парне сейчас клокотала ярость. Клокотала, требуя подпустить их чуть поближе. Подпустить, дабы те попросту не успели сбежать, оказавшись в ловушке. И Дрим ждал. Ждал, слыша торопливый топот на лестнице. Надо подождать совсем недолго. Три секунды. Дрим закрывает глаза, выдохнув. Раз… Два… — Бросай, — его голос звучит особенно угрожающе, ударяясь от пустых стен, создавая эхо, которое разносится, кажется, по всему зданию. Преследователи успели отбежать на несколько шагов от лестницы, и именно этого Дрим и ждал. Сейчас бежать назад, когда тебе в лоб направлен пистолет, попросту глупо. И все трое парней это знали. Подростки, явно не ожидавшие подобного, словно бы каменеют. Тот, что выглядит помладше, дергается назад, но замирает, подобно своему старшему товарищу, когда Дрим переводит на него взгляд. Оружие, впрочем, не движется, оно все так же направлено в лоб парню, который держит в руках тазер. И Дрим с каким-то садистским удовольствием наблюдает за тем, как распахиваются чужие глаза, когда глупые подростки понимают, на кого те нарвались. Им стоило бы догадаться, что, идя за человеком, который связан с опасной организацией, можно попасть в неприятности. Им бы стоило отказаться, когда, вместо нормального оружия, они получили только сраный электрошокер. Да, сильный. Да, способный парализовать. Но электрошокер! Который с гулким звуком сейчас падает на пол. Подросток толкает его ногой, не спуская дикого взгляда со своей недавней цели, и скалится, словно дворовая псина. Они вообще были похожи на побитых жизнью собак. Тупых и озлобленных на жизнь, жаждущих жратвы и ночлега. Им плевать, на что нужно будет пойти, дабы получить желаемое. И сейчас, оказавшись на грани смерти, этот парень со звериным взглядом готов бороться до последнего. Но он совершает ошибку. Совершает ошибку, позволяя заметить, как блестит металл в другой руке. — Бросай, — Дрим закусывает губу. Парень напротив дергается, быстро пряча перочинный ножик целиком в кулаке, но уже слишком поздно. — Я уже бросил, ты че, слепой? — голос настолько мерзкий и прокуренный, что Дрим морщится. Мало того, что врет, так и говорит, словно пробухавший двадцать лет алкаш. — Я сказал «бросай». Ты че, тупой? — передразнивает чужую манеру речи Дрим. Монстр замирает в груди, словно кот, готовый к прыжку. Клэй не собирается спрашивать третий раз. — У меня ничего нет! Отъебись! — срывается на нервный крик подросток, явно не желая расставаться с единственным оставшимся средством самозащиты. Его младший товарищ делает еще один шаг назад и…

***

Оно вырвалось. Дрим пытался его сдержать, пытался угомониться. Не вышло. Пистолет в руках не помогал успокоиться, не помогал прийти в себя. И оно вырвалось в итоге. Этого стоило ожидать. Непременно стоило. Стоило ожидать, что, ощущая контроль над чьими-то жизнями, оно попробует надкусить, лишить этой жизни. Но раньше Дрима всегда останавливал барьер. Его собственная воля и принципы, шептавшие о том, что он не должен срываться, не должен пачкать руки в крови. Но с появлением Джорджа все его принципы были посланы нахуй. В том числе и этот. Подросток перед ним, оглушенный выстрелом, хватается за голову, роняя нож на бетонный пол, который с громким звоном отлетает куда-то в сторону не без помощи, разумеется, Дрима. Ему требуется целая секунда дикого ужаса, чтобы понять, что он еще жив, он дышит, у него в голове нет сквозной дыры. И после того, как до него доходит столь простая истина, раздается звук тела, упавшего на пол. Дрим наблюдает за тем, как тело второго преследователя машинально хватается за рану в груди, стараясь приостановить кровотечение, как капилляры в глазах лопаются, а из носа противной струёй, затекая в рот, течет алая кровь. Тело на полу дергается еще несколько раз, извиваясь ужом, и замирает. Руки, схватившиеся за одежду, медленно ослабевают, лицо постепенно бледнеет. Это выглядит как-то странно, даже волшебно, пожалуй. Словно смерть единорога в книге об одном очень любящем влипать в неприятности волшебнике. С одной помаркой. Это — не единорог. Это — человек. Это человек, за быстрым увяданием которого сейчас наблюдает две пары глаз. Серые, наполненные слезами и страхом, пожирающим изнутри. И зеленые. Хищные и беспощадные, хозяин которых готов вновь нажать на курок. — Что ты наделал, больной ублюдок?! — у пацаненка, похоже, от шока вовсе отключается инстинкт самосохранения, и он, словно обезумев, бросается на Дрима с кулаками. Стоит ли говорить, что он оказывается почти мгновенно перехвачен? Клэй откидывает пистолет в сторону. Хотел подраться, паскуда? Будет тебе драка. Перехватывает чужие руки. Резко, чуть ли не до хруста и, пока парень не успевает ничего понять, бьет коленом в живот, заставляя непроизвольно сжаться. Следующий удар коленом уже в лицо, когда парень сгибается пополам. Приятный хруст эхом отражается от стен, наполняя все здание. Дрима больше нет. Есть только монстр. Монстр, завладевший чужим телом. Монстр, желающий ощутить кожей горячую кровь. Кровь человека, который собирался навредить ему. Навредить Джорджу. Навредить его, сука, человеку. Тому, с кого сам Дрим чуть ли не пылинки сдувал, что было удивительно при характере последнего. Парень уже оседает на пол, когда рука в перчатке хватает того за немытые, сальные волосы и тащит к ближайшей стене. Тот сучит ногами, пытаясь, по-видимому, пнуть своего мучителя. Стоит ли говорить, что это бесполезно? Стоит ли говорить, что существо сильнее? Стоит ли считать, сколько раз парня безжалостно ударили головой об стену, разбивая черепушку, прежде чем тот, обмякнув в чужих руках, безвольно оседает на пол? Дрим делает, словно напоследок, несколько ударов ногой в грудь, прежде чем, подобрав пистолет, выбежать из здания. Выбежать из здания. Покинуть территорию стройки, судорожно пряча оружие. Шатаясь, дойти до лавки и рухнуть на нее, схватившись за голову. Прийти, наконец, в себя. К горлу подступает тошнота, когда парень смотрит на собственные руки. Почти чистые, несколько капель крови попало лишь на перчатки. Почти чистые, но у Дрима такое ощущение, словно его целиком в чан с кровью макнули. Его всего трясет, будто нарика, которому не хватило на дозу. В глазах темнеет. Одно дело — видеть убийства, быть косвенно причастным к ним. А совсем другое — убивать. Самостоятельно. Лишать жалкого существования людей. Собственными, мать его, руками! А раньше у него были принципы. Раньше он думал, что никогда не позволит себе убить кого-либо собственноручно, что не дойдет до подобного животного уровня. Он думал. А потом появился Джордж, пославший его принципы в пешее эротическое. Джордж, пробудивший в нем что-то странное, дикое, отчасти — человечное. Джордж, которого хотелось защищать, вылизывать, просто находиться рядом. Джордж, который превратил Дрима в дикое животное, послушно сидевшее на его поводке. Джордж, который никогда не должен был узнать, что произошло сегодня на одной из строек. Джордж, ради которого Клэй сегодня безжалостно убил двух глупых подростков.

***

— Я жив, со мной все в порядке, — Дрим выдыхает это, как мантру, в трубку даже не услышав вопрос. Собеседник на другом конце хмыкает, и Клэю даже кажется, что он слышит в этой насмешке облегчение. Ну, хоть кто-то за него рад. — Сейчас сажусь на автобус и еду к этим уродам. — Прекрасно. Рад за тебя, — Ник зевает в трубку. Похоже, предупредив друга об опасности, тот завалился обратно спать. Волновался за него, конечно, но во сне. — Че с преследователями? — Мертвы, — а что скрывать, в общем-то? Один точно мертв. Второй, если даже выжил после разбитого «в щепки» черепа и нескольких сломанных ребер, долго не проживет. С такими ранами ты, не вызови вовремя скорую, не жилец. А он точно не успеет. — Дерьмо! — ругается шокированный, судя по голосу, парень, мгновенно скидывая с себя всякую сонливость. — Ты серьезно? — Абсолютно. — Ты главное Блейду об этом не говори, понял? Он вряд ли доволен будет, что ты его подчиненных замочил. Ты, черт тебя дери! — Ник звучит как-то странно, быть может даже — восторженно. — Черт возьми, кто такой этот Джордж, что ты ради него пошел на подобное? Дрим молча сбрасывает трубку, ему не до ответов на глупые вопросы. Он сбрасывает трубку, даже не думая о том, что подобным лишь сильнее разжигает интерес Ника. Вы знаете, насколько порой бывает легко найти нужного человека в интернете?