i was gonna say i love you (i’ve done worse)

Энн никогда не придавала большого значения идее кармы, но когда она слышала низкие ритмы тошнотворной грустной музыки своего соседа в час ночи через тонкие стены своего общежития, она решила что это, должно быть, саундтрек к возмездию. Да, это правда, она делала то же самое прошлой ночью. Да, это правда, что когда Гилберт Блайт постучал в ее дверь, чтобы сказать ей, чтобы она не шумела, она тупо посмотрела на него и захлопнула дверь у него перед носом. Возможно, она даже сделала звук немного громче (или намного) просто чтобы разозлить его. Но это значит смотреть на ситуацию с такой одномерной точки зрения. Это едва ли делает вражду справедливой. Энн сделала это только потому, что он и Муди украли ее ароматные свечи, что, конечно же, он сделал только в ответ того, что она сказала Присси(староста), что у него есть портативный кондиционер в комнате. Что-то, что она сделала - ну, это совершенно бесполезно, чтобы пройти через всю их мелкую историю, потому что все это началось из овоща-который-не-должен-быть-назван-разбивающая-таблетка-конфликт, который определенно не был ее виной. Не совсем... ее виной. Не то чтобы музыка мешала ей спать, ей предстоит работа над докладом, поэтому спать ей точно не понадобится, но она страстно ненавидит Гилберта; поэтому ей приходится так же страстно ненавидеть все, что связано с ним. Энн быстро встает из-за стола и выбегает из своей комнаты, коротко постучав в дверь десять раз подряд, чтобы привлечь его внимание. Она пристально смотрит на красочную табличку с именем, которая наклеена на выцветшее старое дерево (она имеет форму Микки Мауса, что, по ее мнению, иронично, потому что дьявол живет в этой самой комнате), пока он не открывает дверь, и она может смотреть на него более внимательно. Он стоит там со своим самодовольным, глупым, коварным лицом, так что она знает, что он посмотрел в глазок, прежде чем открыть дверь. Его волосы растрепаны больше, чем обычно (что она считала невозможным), а глаза выдают его критическое недосыпание. Она получает чувство удовлетворения, зная, что она не единственная, кто борется с промежуточными экзаменами. -Чем обязан такому удовольствию, Мисс Ширли-Катберт?- он улыбается, и это вызывает тошноту. -О, я уверена, что это очень приятно, Гилберт,- говорит она со сладким ядом в голосе,- но не мог бы ты быть куколкой и приглушить эту музыку? Я боюсь, что это доведет меня до слез. -Хм, забавно,- кивает он, склонив голову и задумчиво глядя в потолок.- Я мог бы поклясться, что вчера вечером, когда я попросил тебя выключить музыку, ты сказала: Проваливай, Блайт. -Я бы не сказала, что это прямая цитата, скорее перефразирование. Гилберт смеется, прислоняясь к дверному косяку. Она ненавидит то, как он всегда относится к этому, как к какой-то игре, поэтому она пытается сделать это быстро. -Слушай, ты можешь просто сделать потише? Завтра мне нужно сдать доклад. -У меня сегодня был промежуточный экзамен по Орго, и это, похоже, не имело для тебя значения,- говорит он, поднимая руки и скрещивая их на груди. -Это не мое дело, - подтверждает она, повторяя его движения, в то же время внутренне ненавидя то, насколько язвительным стал разговор. -Тогда какое мне дело до твоего? Его брови нахмурены, нос слегка сморщен, и ей приходится игнорировать тот факт, что он выглядит не столько как дьявол, сколько как обескураженный щенок. Нет, Энн, никакой пощады врагу. Нанеси последний удар. Она открывает рот, чтобы укусить его в ответ, но прежде, чем она успевает это сделать, Джози с грохотом распахивает дверь. -Как насчет того, чтобы вы оба заткнулись!- кричит она своим резким тоном, размахивая телефоном в воздухе, как будто они могли видеть экран.- Весь групповой чат на третьем этаже несет чушь о вас двоих, пока мы разговариваем. Они смотрят на Джози, одетую в пурпурный пушистый халат и зеленую маску, покрывающую все лицо, затем снова друг на друга, прежде чем Энн фыркает и топает обратно в свою комнату. -Приятно было поболтать!- крикнул Гилберт за ее спиной приглушенным голосом, когда дверь захлопнулась. -Он так бесит меня!- Она стонет, ни к кому конкретно не обращаясь, расхаживая взад-вперед по своей комнате, которая фактически является прославленным шкафом. Она стоит неподвижно, кипя от злости на стену, которая их разделяет, сжав кулаки по бокам, надеясь, что он почувствует ее ненависть, просачивающуюся сквозь нее. На мгновение у нее возникает сомнение, когда она вспоминает, что Мэттью всегда говорил ей: ненавидеть людей - пустая трата времени, когда есть так много лучших чувств. Хотя она должна быть похожа на Мариллу, когда дело доходит до того, чтобы держать невозможные и нелепые обиды, и действительно, она согласна с этим. Есть люди намного хуже Мариллы. Энн возвращается к своему столу и плюхается на него, открывая компьютер в надежде, что она закончит писать, но она все еще слышит музыку, пульсирующую через стены. Он перешел к другой песне, и она знает, что это должно быть нарочно. Она действительно работала над своими внезапными вспышками гнева, как будто действительно работала над ними, но сочетание Гилберта Блайта, его мрачного плейлиста и промежуточного доклада, в котором она едва сделала пролог, заставляет ее сильно ударить головой по клавиатуре. Это ранит сильнее, чем она ожидала, и клавиши определенно оставят странные красные следы на ее лбу. В такие моменты она даже благодарна судьбе, что живет в одна в комнате. Если бы Диана была ее соседкой по комнате, они бы определенно поговорили о механизмах совладания Энн и о том, что она «не совсем здорова», как мило утверждает ее лучшая подруга. Когда она поднимает голову, она ожидает, что нечитаемый набор букв разобьется по всему ее документу, но вместо этого она сталкивается с пустым экраном, и когда она нажимает на кнопку «назад», выходит «ни один файл не доступен». -Нет!- кричит она,- Нет, нет, нет, это не может случиться со мной прямо сейчас.! И вот так доклад исчез без следа. Она просматривает свои школьные файлы и даже личные файлы в поисках неуловимого доклада о Гэтсби, которое она сохранила как «интеллектуальный BS'ING», но ничего выходит. Она не может просто взять и смириться с этой потерей. Эссе должно быть сдано завтра в полдень, и это 30% от ее оценки, поэтому вместо того, чтобы бросить его, она настойчиво ищет университетскую справочную службу и присваивает себе глупое, произвольное имя пользователя. [computerssuck]: Привет, да, привет из-за инцидента, который совершенно не связан со мной, мое эссе было удалено на моем школьном диске?? Мне действительно нужно сдать свое задание. Его нужно сдать завтра. Вы можете помочь? [DrApple]: Я бы не стал винить тебя, если бы ты просто сказала, что у тебя проблемы, но теперь я склонен думать, что это была твоя вина. Он сразу понял, что это девушка. [computerssuck]: Технически это была ошибка другого идиота. [computerssuck]: Но серьезно, ты можешь мне помочь (даже если это была немного моя вина)? [DrApple]: Я могу проверить последнюю автоматическую резервную копию. Ты можешь дать мне свой логин? [computerssuck]: asc@redmond.edu, а пароль... обещай, что не будешь смеяться? Я использую этот пароль с тех пор, как мне исполнилось 10 лет... [DrApple]: Я обещаю, что не буду смеяться. [computerssuck]: ilymrdarcy1 [DrApple]: Не буду врать, это довольно неловко, но разве мы все, так или иначе, не любим мистера Дарси? Я прогоню его через систему. Подожди минутку, пожалуйста. Энн издает короткий смешок через нос. Стресс от ее предыдущей ситуации, все еще нависающий над ее плечами, медленно ослабевает. По крайней мере, служба IT-help анонимна, так что, кем бы ни был этот заумный Доктор Эпл, он не может выследить ее и смеяться ей в лицо о ее нелепом 11-летнем пароле. [DrApple]: Да, я вижу файл, последний раз сохраненный в 1:23 утра. Я прослежу, чтобы это вернулось в твой диск. [DrApple]: Твой взгляд на Великого Гэтсби довольно изощрен... Я простой парень - Ник был влюблен в Гэтсби. [computerssuck]: Литературный шедевр не должен сводиться к давке. [DrApple]: Я не думаю, что я так же одержим своими ближайшими друзьями, как Ник с Гэтсби, и они только что встретились. [computerssuck]: Ну, теперь мне просто жаль твоих друзей. [computerssuck]: И большое тебе спасибо! Эссе появилось. Я ценю это, спокойной ночи:) [DrApple]: Всегда пожалуйста. Если еще один идиот, который совершенно не связан с тобой, снова удалит файл, я буду здесь. Она быстро выходит из чата, все еще улыбаясь от странного, но занимательного разговора. У Энн нет времени зацикливаться на несколько кокетливых, вероятно, невинных шутках, и она продолжает печатать свое «сложное» эссе, пытаясь игнорировать музыку Гилберта, которая все еще наполняет ее уши. *** Несмотря на то, что все в общежитии думают, Гилберт не ненавидит Энн. Энн, конечно, ненавидит его, и ему, конечно, нравится бесить ее, но это не имеет ничего общего с ненавистью, а только с тем, что ему нравится, как ее щеки надуваются и как она ссорится, не переводя дыхания, от этого ее веснушчатая кожа краснеет так же, как и волосы. И она определенно, абсолютно, действует ему на нервы. Она громко поет Тейлор Свифт, когда прибирает в комнате, начинает бессмысленные споры с ним каждый раз, когда видит его в их коридоре, наклеивает наклейки на все, и он точно знает, что она пролила свой горячий шоколад на него в столовой на прошлой неделе нарочно. Но он действительно не ненавидит ее. Если бы все сложилось иначе, возможно, он бы действительно влюбился. Она ему понравилась во время того первого собрания по правилам общежития, на котором Присси заставила их всех присутствовать в начале года. На первый взгляд она показалась ему немного похожей на Пеппи Длинныйчулок, с двумя косами, ниспадавшими на плечи, и в коротком платье, но в каком-то убийственно милом смысле. Она села рядом с ним на старый, по-видимому, грязный диван в подвале и спросила, считает ли он эту встречу необходимой. -Скорее всего, здесь есть пара человек, которые подожгли бы общежитие, если бы им не сказали иначе.- сказал он. -О, так ты хочешь сказать, что я не могу здесь зажигать фейерверки? Что это за общежитие?- ответила она с застенчивой улыбкой. Пока они шепотом отпускали друг другу шутки по поводу разглагольствования Присси, он решил, что хочет знать ее имя. Или если она захочет как-нибудь потусоваться. Может быть, ее имя было приоритетом номер один. В минуту слабости, когда она подписывала договор общежития на планшете Присси, он назвал ее «морковкой». Оглядываясь назад, он понимает, что это был не самый учтивый его шаг, но в лучшем случае он ожидал от нее фырканья, может быть, закатывания глаз, а никак не планшета, хлопнувшего по его щеке с удивительной силой, и вида ее топающей вверх по лестнице. Только поздно вечером, когда он вышел из своей комнаты и направился к фонтанчику с водой, сокрушаясь о своих плохих социальных навыках, он увидел, как она появилась из соседней двери, собираясь в душ. -Привет, соседка,- поздоровался он, надеясь, что она простит его обзывательство. -Идиот,- проворчала она, протискиваясь мимо него, даже не взглянув в его сторону. Его взгляд скользнул к ее двери, проверяя табличку с именем, приклеенную к ней, чтобы прочитать имя, написанное толстыми печатными буквами. Энн. Так что, да, начало их отношений было бурным в лучшем случае, но даже в худшем, он не ненавидел ее. *** Энн снова обращается к тому же IT-ботанику через неделю, когда ее компьютер не подключается к школьному Wi-Fi. [DrApple]: Чем я могу вам помочь сегодня? [computerssuck]: Почему школьный беспроводной доступ к Wi-Fi отстой. [DrApple]: Ах, мудрый вопрос без хорошего ответа. [DrApple]: Пожалуйста, не говори моему начальнику, что я это сказал . [computerssuck]: Никогда!!!!! Я не стукачка и не посмею вот так потерять свою честь. [DrApple]: Я хотел бы волшебным образом починить для тебя Wi-Fi, но, увы, ты уже пятнадцатый человек, который обратился ко мне по этому вопросу за последние 20 минут, и мои смертные силы простираются до сих пор. Вероятно, он будет готов примерно через 30 минут. Энн задается вопросом, знает ли она, кто этот парень, и решает, что лучше ей этого не знать. Тайна - это часть очарования; как будто у нее есть тайный друг по переписке, который заставляет ее хихикать так отвратительно, как это делает Диана, когда эта девушка с ее лекции по теории музыки находится рядом. [computerssuck]: И я хотела бы сказать тебе, чтобы ты исправил это как можно скорее, потому что у меня есть задание, но на самом деле я сейчас пересматриваю «Офис». Я сейчас на эпизоде Званого Ужина. [DrApple]: Я воспринимаю Званый Ужин намнооого более серьезно, чем твои задания. Я посмотрю, что можно сделать. [computerssuck]: Остановилось со знаком загрузки, когда Ян разбил телевизор Майкла. Если ты сможешь заставить его работать, я отдам тебе своего первенца. [DrApple]: Первенец, возможно, заходит слишком далеко, простой благодарности от тебя, computerssuck, будет достаточно. [computerssuck]: для тебя это Мисс computerssuck. Тебе придется еще пару раз спасать меня от технологического краха, чтобы быть со мной на таком небрежном уровне. [DrApple]: Мои извинения, Мисс computerssuck. Я все прекрасно понимаю. Люди не очень уважают мой авторитет как специалиста здесь:/ *** Гилберт не часто жалуется. Он обычно делает то, что ему говорят, не говоря ни слова, даже когда знает, что это безумно несправедливо по отношению к нему. Когда у Муди и Чарли появляется дурацкая идея, он обычно соглашается с ней; когда Баш жалуется на свою стряпню, он пожимает плечами; когда Дельфина переключает канал, чтобы посмотреть «Моя большая семья», он позволяет ей. Но единственное, что для него свято - это его пятничные вечера, когда у него нет лекций, о которых нужно беспокоиться на следующее утро, нет смены в чате IT-help, и почти нет домашней работы. По субботам он позволяет Муди и Чарли тащить его куда-нибудь выпить, а два мальчика, которых он знает с рождения, кричат на улице: Суббота для парней!- давая понять всем в радиусе десяти миль, что они до неприличия пьяны. По воскресеньям он вскрывает учебники и опережает недельные чтения. По пятницам, однако, он прячется в своей комнате с какой-нибудь едой на вынос, смотрит абсурдное количество Netflix и молится Богу, чтобы никто не стучал в его дверь. В кошмарной манере тревожный стук яростно стучит в его дверь, и он просто знает, что это Энн. Ее стук всегда звучит смутно угрожающе. Когда он открывает дверь, то ожидает, что она начнет жаловаться на то, что его еда воняет в коридоре, или на то, что его компьютер слишком громкий. Чего он не ожидал, так это того, что она нервно подпрыгивала, держа в руках маленькую клетку с хомячком. -Руби сказала мне, что Присси проводит внезапную проверку комнат и что она уже проверила ее,- быстро говорит она, параноидально оглядывая коридоры. -Да?- выдыхает он, совершенно сбитый с толку открывшейся перед ним сценой. -Обычно ты последний человек, которому я бы доверила Гертруду, но они еще не проверили мою комнату, а Присси уже однажды застукала меня с ней, и я сказал ей, что выдам ее, но как я мог это сделать? Я имею в виду, посмотри на нее!- Она пихает клетку ему в лицо, так что он вынужден смотреть на маленького хомячка.- В любом случае, не мог бы ты присмотреть за ней, пока Присси обыскивает мою комнату? -Ахм, конечно,- говорит он, все еще разинув рот, когда она кладет клетку ему в руки и бежит обратно в свою комнату. Она снова открывает дверь и шепчет: -Если она умрет, я убью тебя голыми руками. Ясно? -Буду охранять ее как алмаз,- кивает он, возвращая клетку в комнату и ставя ее на стол. Наблюдая, как хомячок Гертруда, как называла ее Энн, ходит по клетке, Гилберт гадает, не является ли это каким-то изощренным лихорадочным сном. -Я не нравлюсь твоей маме, Герти,- признается он хомяку, пододвигая стул и кладя голову на руки. Герти отшатывается назад в свой домик, что выглядит как отказ.- И, кажется, тебе тоже. Двадцать минут спустя, когда Энн возвращается с агрессивным стуком и всем прочим, она протискивается в его комнату, быстро хватая клетку Герти, прежде чем пробормотать тихое «спасибо». -Мы с Герти прекрасно провели время!- он язвит ей в ответ, прежде чем она выходит из его комнаты, и она смотрит на него в ужасе, стоя неподвижно в дверях. -Гилберт!- восклицает она с отвращением.- Пожалуйста, скажи мне, что ты только что не назвал моего царственного, великолепного хомяка Герти. Ее зовут Гертруда! -Герти не возражала,- отвечает он, фыркая в ответ на то, как она рычит и закрывает дверь для пунктуации. В общем, не такое уж ужасное развлечение в пятничный вечер. *** Энн на самом деле не интересуется наукой. Нет никакой поэзии в уравнениях и теоремах, конечно, никакой магии, написанной между строк учебников STEM, которых она изо всех сил старается избегать, и она верит всем своим сердцем и душой, нет, она знает, что геометрия - это чистейшая форма пытки. Хотя, она могла бы уступить один пункт науке, потому что в последнее время она задается вопросом, действительно ли тот ученый 19-го века, о котором она узнала в средней школе, Павлов, на самом деле делал что-то с этим классическим кондиционированием. Только наука может объяснить, каким образом Энн случайно заставляла себя испытывать прилив возбуждения всякий раз, когда ее компьютер тем или иным образом выходил из строя или давал сбои. Она должна была бы кричать от отчаяния, возможно, даже покалечить компьютер, но вместо этого она делает глубокий вдох, улыбается, правда, тревожно, и игнорирует смущенные взгляды Руби и Дианы. Если Руби и Диана спрашивают, то Энн понятия не имеет, почему вид знака ошибки на ее компьютере вызывает у нее головокружение. Может быть, она мазохистка и любит поздно сдавать все свои задания. Если ее собственное любопытство спрашивает, то это, вероятно, потому, что студент техподдержки, к которому она постоянно получает назначение из школьного IT-чата, может быть ее родственной душой, хотя она понятия не имеет, кто он такой. Просто смешно, как пара разговоров с каким-то компьютерным ботаником, которого она даже не знает, может заставить ее сердце подпрыгнуть. Тринадцатилетний романтик внутри нее думает, как поэтично встретить кого-то анонимно через онлайн-чат, но теперь двадцатилетняя девушка с подобием здравого смысла напоминает себе, что он может быть серийным убийцей или, что еще хуже, парнем из братства. -Энн, ты пугаешь Руби, что происходит?!- спрашивает Диана, осторожно закрывая учебник. Честно говоря, Руби действительно выглядит испуганной, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза руками, но разве это не стандартная реакция Руби почти на все? -Ди, скажи мне, когда я смогу открыть глаза,- бормочет блондинка, еще глубже опускаясь в кресло. Диана кивает в сторону Руби, жадно щуря глаза на Энн, требуя ответа. -Это просто один парень, с которым я разговаривала. Она делает глоток кофе, надеясь, что разговор примет другой оборот, но вместо этого Руби вскакивает со стула и устраивается позади Энн. -Почему ты сразу не сказала, Энн!- визжит она, хлопая в ладоши для пущего эффекта.- Кто он? Это Пол с первого этажа? Тот парень, который работает в круглосуточном магазине? Рой из вашей группы английского? О! Это Гилберт? -Гилберт?!- кричит Энн, оборачиваясь, чтобы закрыть рот Руби обеими руками.- Ты что, спятила?! Диана закатывает глаза и снова открывает книгу. Руби отрывает руки Энн от своих губ и быстро глотает воздух. -Да он всегда смотрит на тебя так, как будто «Я злюсь на тебя, но я также хочу заняться с тобой сексом», - проговорила она с ее лучшим впечатлением о том, что такое «взгляд». -Ну ладно, а я всегда смотрю на него так: «Я злюсь на тебя, и я скорее съем огонь, чем займусь с тобой сексом»,- возражает Энн, стряхивая руки Руби со своих плеч. -Ладно, ладно,- уступает Руби, снова усаживаясь в свое кресло.- Тогда кто этот парень? -Один из студентов, который отвечает на вопросы в чате IT-help.- отвечает она, закрывая глаза, чтобы избежать недоверчивого взгляда Дианы. -Значит, ты не знаешь, кто это?- спрашивает Диана, переходя прямо к делу, и прежде чем она успевает продолжить свою материнскую тираду, Руби вмешивается. -Ооооо, загадочно. -Так и я о том же!- кричит Энн, возбужденно указывая на Руби.- Руби, я так рада, что хоть кто-то здесь разделяет мою любовь к интригам и загадкам. -Я не знаю, что такое интрига, но конечно!- радостная девушка улыбается, проверяет свой телефон, затем быстро встает, нанося быстрый слой своей клубничной помады.- Мне надо идти, Муди только что написал мне. -Фу.- стонет Энн,-уходи. Руби смущенно оборачивается: -Я бегу обратно, чтобы поцеловать Энн в щеку!- чмокнув подруг, она понеслась вверх по лестнице. -Ты же знаешь, что я люблю тебя!- кричит Энн, и она слышит, как ее живой ответ эхом разносится по лестнице. -Так, в чем же дело с этим парнем?- спрашивает Диана, как только топот маленьких ножек Руби затихает. Энн вздыхает. -Ничего особенного, я просто пару раз подряд просила его помочь с компьютерными проблемами, и он забавный, немного кокетливый, по крайней мере, мне так кажется. -Звучит забавно,- говорит Диана, глядя на книгу перед собой. Энн в шоке. -Что? Никаких советов? Никаких «Нет, Энн, это плохая идея»? Диана смеется, и это звучит как фырканье. -Нет, я думаю, что ты должна повеселиться и не думать о незначительном флирте в кои-то веки. Помнишь того парня на уроке социологии, в которого ты была влюблена в прошлом семестре? А потом ты... -... узнала, что ему нравится только арбузный вкус «Jolly Ranchers», и больше никогда с ним не разговаривала. Твоя точка зрения? Это самый отвратительный вкус, и я больше не могла ему доверять. Взгляд «Я же тебе говорила», который Диана посылает в ее сторону, она видела много раз с тех пор, как ей было тринадцать лет и она обрела своего первого настоящего друга в девочке, которая все еще сидит перед ней. Диана была ее скалой в том смысле, в котором девочка-подросток нуждалась. Они впервые поцеловались вместе, когда еще пользовались губными помадками и боялись целоваться с кем-то еще. Они вместе посмотрели свой первый фильм для взрослых и вместе выпили первые рюмки текилы. Диана знает ее так, как никто другой никогда не узнает, и это одновременно пугает и утешает ее. -Я просто хочу, чтобы ты повеселилась,- говорит Диана, беря Энн за руку. Энн сжимает ее руку в ответной любви: -О, дражайшая из Диан, почему мы становимся такими глупыми из-за IT-ботаника, которого я никогда не узнаю? *** [computerssuck]: Почему я не могу войти в свою школьную электронную почту? Представь, что я говорю это с очень сердитым лицом>:( [DrApple]: О, Боже, это ужасное сердитое лицо! Я посмотрю на него попозже. [DrApple]: Тебе нужно обновлять свой пароль каждый семестр, иначе ты будешь заблокирована. Похоже, ты забыла. Попрощайся с ilymrdarcy1 :( [computerssuck]: Я просто собираюсь изменить его на ilymrdarcy2! [DrApple]: Играешь с системой, Мисс computerssuck? Как ты меня вдохновляешь! *** -Руби, я сделала тебе что-то плохое? -Что?- ахает Руби, останавливаясь посреди дороги и с тревогой глядя на Энн.- Я вовсе не злюсь, на самом деле все наоборот! -Тогда почему ты заставляешь меня идти на свидание с тобой и Муди?... Что ты делаешь?!- кричит Энн, таща Руби за руку на тротуар и извиняющимся жестом указывая на машину, пытающуюся проехать мимо. -У нас с Муди все начинает становиться серьезнее,- протягивает она, накручивая на палец длинную прядь идеально завитых волос,- и я просто нервничаю! Вот почему я предложила тебе групповое свидание - ты всегда так хорошо отвлекаешь людей, когда я делаю что-то неловкое. -Обычно это я делаю неловкие вещи,- добавляет Энн,- И почему ты не могла уговорить Диану пойти с тобой... Энн ожидала, что ее вечер будет полон тыквенных шоколадок, которые магазины начинают продавать осенью, и красивого старого экземпляра «Мидлмарча», который она нашла в книжном магазине вниз по улице. Пойти на групповое свидание с Руби и Муди и с кем-то из его глупых друзей, которых он решил взять с собой, было абсолютно не частью плана. -Диана слишком мила, чтобы помешать мне сделать какую-нибудь глупость, а еще она сказала, что помогает Джейн с ее театральным проектом. -И ты обещаешь, что Гилберта там не будет?- умоляет она, не особенно желая иметь дело с ним сегодня вечером. -О, нет.- усмехается Руби, быстрым движением опуская руку,- Я убедилась, что Муди понял, что Гилберт ни при каких обстоятельствах не может быть там. Скорее всего, это будет Чарли. -Фу, это уже само по себе проблема,- стонет Энн, хихикая вместе с Руби, когда они вспоминают ту ужасную ночь, когда Чарли попытался поцеловать Энн, а потом блеванул на ее новые ботинки. Но первое, что она видит, когда они входят в массивные двойные двери боулинга, это Гилберт, сидящий на ретро-бордовых сидениях и поправляющий, или, по крайней мере, так ей кажется, волосы Муди. Кажется, они оживленно беседуют, а руки Гилберта лежат на плечах тошнотворного Муди. Энн, чувствуя себя немного плохо из-за парня, который явно одержим ее подругой, указывает Руби на подставки для обуви. -Помни, у меня шестой размер. Руби возбужденно кивает и скачет к трибуне, а Энн кашляет, чтобы привлечь внимание Гилберта. Его глаза тут же ловят ее взгляд, и он выглядит немного шокированным, слегка приоткрыв рот, пока легкая улыбка не появляется на его губах, и он машет ей рукой. Он спрыгивает с сиденья и шаркающей походкой направляется к ней. -Привет, Энн. Я вижу, мы оба на дежурстве,- смеется он, нервно засовывая руки в карманы. Энн что-то тихо напевает, хмуря брови, и кивает, прежде чем посмотреть мимо него на Муди. - А я-то думала, что у тебя строгие инструкции не приглашать Гилберта. -О,- говорит Муди, тупо глядя на Руби, которая все еще выбирает их ботинки,- Я мог бы поклясться, что она сказала, что Чарли нельзя приглашать. Гилберт смеется над этим, откидываясь назад в решительной победе. -Как хорошо быть не Чарли сейчас,- говорит он. -Я думаю, что всегда приятно не быть Чарли,- парирует она, и в этот странный момент ей почти хочется смеяться вместе с ним. В глубине души она знает, что он забавный парень, и она знает, что он мог бы быть другом, если бы она действительно хотела, чтобы он был, но потом она вспоминает, как он назвал ее морковкой и с тех пор ничего не сделал, чтобы изменить ее мнение. Гилберт все равно не хочет быть ее другом. Прежде чем Муди бросается к Руби, Энн хватает его за рукав: -Эй, у нее сегодня пятерка по газете. Поздравь ее с этим, и она, вероятно, обнимет тебя. Муди хватает Энн за обе руки и слегка встряхивает. -Ты самая лучшая, Энн!- а затем нелюбезно бежит к Руби, чтобы заплатить за ее ботинки. Она считает странным, что два человека, которые спали вместе несколько раз, могут быть так пугливы друг с другом во время такого простого занятия, как боулинг. Может быть, именно это и происходит, когда ты действительно хочешь кого-то. Не только в этом врожденном, всепоглощающем желании, но и в том, что движет исключительно желанием быть рядом с кем-то и принимать меры предосторожности, чтобы не испортить его. Она не знает, чувствовала ли она когда-нибудь это. Энн зачарованно смотрит, как кто-то кидает мяч через всю комнату. Она никогда не была в состоянии сделать это раньше. Каким-то образом это расстраивает ее глубоко в душе. Гилберт смотрит на нее с тем же восхищением, и она чувствует это боковым зрением. Она поворачивается к нему лицом и внезапно задается вопросом, как это возможно, что дешевые неоновые огни могут хорошо смотреться на ком-то. -Мы можем заключить перемирие сегодня вечером?- спрашивает он мягким голосом.- Честно говоря, я здесь только ради Муди, ему очень нравится Руби. -Да, конечно,- кивает Энн, прежде чем по-настоящему вникнуть в его предложение. Она любит Руби и знает, что она чувствует то же самое к Муди, и ее неприязнь к Гилберту не должна влиять на это. Гилберт - просто кочка на пути к тому, чтобы быть лучшим другом для подруги, черт возьми, который только может быть, и он не разрушит это для нее. Хотя, она не знает, почему она раздражает себя из-за этого, когда он в основном все кроме обещаний не раздражать ее сегодня вечером. Итак, она делает глубокий вдох и решает быть вежливой с Гилбертом Блайтом в течение одного вечера. -Так как же именно тебя втянули в это дело?- спрашивает Энн, когда они идут к своей дорожке. Он встает перед ней, протягивая руку, чтобы предложить ей сесть. -Ну, ты же знаешь, как обычно - Муди причитает о том, как сильно он любит Руби и как мне нужно прийти и убедиться, что он не выставит себя дураком. -Эти двое были созданы друг для друга.- Она фыркает и пытается не думать о том, как их бедра прижимаются друг к другу под столом. -Хорошая партия, как говорится,- говорит он, делая глоток из своего стакана. Энн не понимает его застенчивого тона, когда он говорит это, когда его глаза смотрят на нее с каким-то секретным кодом, и она думает, что он пытается ударить Руби. -Руби - замечательный человек,- поясняет Энн, сжимая руки в кулаки на столе. -О, я знаю,- и его руки тут же поднимаются к лицу в знак защиты, как будто она собиралась взять один из этих кулаков и ударить его прямо там,- Мне очень нравится Руби. Последняя подружка Муди украла мой бумажник. Энн с интересом наклоняется вперед, и он повторяет ее движения, пока они не оказываются почти нос к носу. -Сколько денег там было? Он смеется, качая головой, как будто это был глупый вопрос, но он так близко, что она чувствует его дыхание на своей щеке. Оно теплое и пахнет вишневой колой, которую он пил. -Нет, она украла мой бумажник, оставила все остальное на моем столе - деньги, удостоверение личности, кредитку, и все остальное, она только взяла бумажник. История интересная, но огоньки, отражающиеся в его глазах, привлекают ее внимание, так же как и низкий тембр его голоса, но она не может дать ему понять, что он влияет на нее каким-либо образом, поэтому она собирает ответ. -Пожалуйста, скажи мне, что это был хотя бы классный бумажник. -Нет!- смеется он.- Это был обычный коричневый кожаный бумажник. Энн не помнит, как Муди и Руби вернулись на свою дорожку, она определенно не помнит, как завязывала шнурки для боулинга, и она едва помнит, как Муди положил руки на талию Руби, чтобы «показать ей, как это делается». Единственное, что она помнит с уверенностью и с большими подробностями, это то, что у неё ни один раз не получилось забить все кегли (из-за чего Гилберт постоянно смеялся), то, что Гилберт выигрывал ее на смущающе большую сумму, в которой ей стыдно признаться, и как они в конце концов улизнули играть в скибол. Было странно, как естественно они подходили друг другу, как будто они могли бы быть друзьями все это время, если бы что-то пошло немного по-другому между ними. Муди и Руби в конце концов отпускают их и говорят, что они идут выпить (строго в одиночку) и Гилберт покупает Энн дерьмовое мороженое, о котором она ныла в течение нескольких часов, прежде чем они возвращаются в общежитие. -Так что с тобой и забастовкой?- невинно спрашивает он, выходя перед ней и пятясь назад, чтобы посмотреть ей в лицо. Уже почти полночь, но кампус все еще полон людей. Это так отличается от ее дома в Авонлее, где в это время можно гулять часами и все равно чувствовать себя последним живым человеком. -Что ты имеешь в виду? Он ухмыляется ей, и что-то переворачивается у нее в животе, и она уверена, что это презрение. - Ты злилась каждый раз, когда не получалось, и всякий раз, когда получалось у меня, ты говорила мне, что убьешь меня. Однако Гилберт смеется, так что она знает, что он не возражает, и смеется в ответ, когда он чуть не спотыкается о собственные ноги. -Я не...- начала она и громко застонала, поняв, что он этого не оставит.- Я не люблю проигрывать. Если я что-то делаю, я хочу выиграть или, по крайней мере, быть хороша в этом. Особенно мне не нравится, когда кто-то лучше меня. Вот почему я предпочитаю спорить - я знаю, что всегда буду побеждать. -И ты еще не придумала, как убедить шар для боулинга попасть во все кегли? Ну же, Ширли, я думал, что ты лучше. -Я все еще работаю над этим вопросом. Когда они входят в общежитие, он берет свою карточку-ключ и придерживает для нее дверь, как настоящий джентльмен, она задается вопросом, выглядят ли они как пара на внешний взгляд. Интересно, думает ли кто-нибудь, кто не знает, что они значат друг для друга, или что они не значат друг для друга, что он - обожающий парень, который купил своей девушке мороженого, а потом проводил ее домой. Думают ли, что она позволит ему войти в свою комнату для поцелуя, или, может быть, для чего-то большего. Но когда они поднимаются на третий этаж, она не впускает его, и он не пытается поцеловать ее на ночь. Энн просто кивает очень деловым кивком, открывает дверь и произносит всего пару слов, прежде чем захлопнуть ее обратно. -Перемирие окончено. *** Гилберт не знает, кто такая Мисс computerssuck, но после того, как он помогает ей с ее техническими проблемами в пятый раз за один месяц, он начинает приходить к трем различным логическим выводам. 1)Она действительно, невероятно, безнадежно ужасна в компьютерах и нуждается в вводном классе или что-то в этом роде. 2)Ее компьютер стар, как само время, и тот, кто сказал ей купить его, имеет что-то против нее. 3)После первого же разговора она симулирует проблемы с компьютером, чтобы пофлиртовать с ним. Часть его вроде как надеется, что третий вывод правдив, но это кажется довольно странным, учитывая, что она его не знает, и кто в здравом уме флиртует со случайными IT-парнями в интернете в свободное время? Он не может отрицать, что немного возбуждается каждый раз, когда его уведомления в чате звонят, и ее имя пользователя мигает в углу экрана. Это напоминает ему о том времени, когда он учился в средней школе, и его сердце колотилось каждый раз, когда та девочка из его класса биологии писала ему ответы на домашние задания. Конечно, она никогда не флиртовала в ответ, и их разговоры сводились к «Каков ответ на номер шесть?-Б» и "Спасибо". Эта девушка, computerssuck, кстати, ужасное имя пользователя, продолжает разговаривать с ним даже после того, как он помог ей с тем, что случилось с ее эссе в тот день. Только на прошлой неделе они почти час говорили о ее нынешнем эссе, о хитросплетениях поэзии романтической эпохи и о том, как они оба любили проходить мимо школьной радиостанции воскресными вечерами, чтобы услышать эхо живой музыки на улице. Они разговаривали до тех пор, пока его начальник не позвонил ему, чтобы напомнить о длинной очереди людей, ожидающих помощи. Ему не нравится его работа; откровенно говоря, он не очень-то заботится о компьютерах, и большинство его коллег специализируются на компьютерных науках, в то время как он одинокий студент-медик, но кто-то должен платить за его обучение, и то, что Баш делает это, кажется садистским, когда у него есть собственный ребенок. Но это первый раз, когда он действительно наслаждается своей работой. И это также первый раз, когда он влюбляется в кого-то, кого он никогда не видел лицом к лицу, и все же, когда они общаются - ее остроумные ответы, шутки, которые они разделяют - это заставляет его желать, чтобы они с Энн говорили так же. Что-то вроде друзей, но что-то большее. Гилберт не понимает, почему ее имя не дает ему покоя, словно зуд, до которого он никак не может дотянуться. Он знает, что должен забыть об этом, но не знает, что именно, поэтому он позволяет себе флиртовать с девушкой в интернете, которую, вероятно, никогда не встретит, и надеется, что это чудесным образом достигнет этого вечно ускользающего зуда. *** Должен быть универсальный закон, который гласит, что Хэллоуин никогда не должен проходить в воскресенье. Энн не знает, должна ли это быть школа, национальное правительство или какой-то научный закон, который должен объявить это правдой, но когда она смотрит на неоновую вывеску круглосуточного магазина в своем щенячьем комбинезоне под звуки вечеринки, она чувствует себя единственной на Земле, кто должен быть на завтрашней лекции в 8 утра. Это несправедливо, на самом деле, что у всей ее группы друзей либо есть более поздние занятия, где безопаснее появляться с похмелья, либо вообще нет занятий по понедельникам. Может быть, у них есть предвидение, чтобы иметь в виду свою социальную жизнь, создавая свои графики, которые Энн почему-то пропускает. Или, может быть, она слишком много думает о том, чтобы, ну ты знаешь, окончить колледж. Что еще более несправедливо, так это то, что когда она стоит лицом к лицу с полкой для шоколадных батончиков в магазине, а ее любимые тыквенные полностью отсутствуют в наличии. -Эй,- говорит она, поворачиваясь к парню за кассой,- у вас больше нет тыквенных шоколадок? Весь магазин пуст, и «Everybody Wants To Rule The World» играет по старому радио, потрескивающее почти громче, чем сама песня. Огни мерцают, и она могла бы подумать, что вот-вот станет главной героиней своего собственного дерьмового фильма ужасов, если бы в убогом старом круглосуточном магазине не всегда была та предельная атмосфера пространства. Продавец поднимает глаза от телефона, очевидно, такая же несчастная, как и она, застрявшая, занимаясь черной ерундой на Хэллоуин. -Нет.- говорит он.- Что видишь, то и получаешь. Он снова переключает свое внимание на телефон и слабо барабанит пальцами по столешнице в такт песне. Энн стоит там, и действительно, она понимает, что она не собирается кричать на парня, который зарабатывает минимальную зарплату в ночь Хэллоуина, но у нее тоже плохой день. -Боже,- резко шепчет голос из прохода позади нее, заставляя ее подпрыгнуть. Затем Гилберт выглядывает из коробок с хлопьями между ними.- Сколько лет здесь стоит это коробка с хлопьями? Энн хихикает вопреки здравому смыслу, прижимая руку ко рту в безуспешной попытке скрыть улыбку. Он улыбается в ответ, явно довольный собой за то, что рассмешил ее, и пружинистым шагом входит в проход. -Ты ищешь тыквенные шоколадки?- спрашивает он, указывая на пустую коробку на полке. Песня все еще играет на полную мощность, и он неуклюже притопывает ногами, заставляя ее хотеть спросить, нравится ли ему эта песня, но она не хочет вступать с ним в светскую беседу. -Да,- отвечает она, убирая прядь волос за ухо и внезапно смущаясь из-за своего выбора одежды,- Я не могу сделать многого в этот Хэллоуин, но съем немного праздничного шоколада и оденусь в дешевый комбинезон... Она неловко поправляет свой наряд, и его глаза осматривают ее с головы до ног. Она увидела, что он кусает губу, пытаясь не усмехнуться. -Я все прекрасно понимаю,- говорит он, серьезно кивая, а затем смотрит на дверь, нервно сжимая руки. Она думает, что он хочет оставить ее, пока он не выпаливает,- На заправке в углу всегда есть полный запас конфет, если ты хочешь проверить это. Вопрос выходит быстро, и он почти не скрывает того, что нервничает, но даже тогда она не может сказать, то ли он приглашает ее погулять с ним, то ли просто дает дружеские советы, чтобы отправить ее веселой дорогой.  -Здесь темно, и я одна, так что... -... Я с удовольствием пойду с тобой, если ты не возражаешь. Это рыцарство в той не ожидающей и подлинной манере, которую Гилберт просто всегда излучает естественно. Раньше она думала, что это его способ заставить ее чувствовать себя плохо и попытаться представить ее злодеем, но теперь она видит, что он потирает затылок и переводит взгляд на продавца, который все еще игнорирует их, видит, что это только он. Это всего лишь Гилберт.  -Гилберт Блайт!- восклицает она, и на ее губах играет ухмылка.- Ты приглашаешь меня на приключение? Нервы, которые раньше были наклеены на его лицо, исчезают и вскоре сменяются плутоватой улыбкой и приподнятым лбом.  -Приключение?- повторяет он, явно забавляясь.- Это совсем рядом, Энн. -Где твой дух веселья?- говорит она, беря его за запястье и вытаскивая из магазина, быстро останавливаясь, когда вспоминает, зачем он там был в первую очередь.  -О,- выдыхает она, отпуская его руку,- Разве ты не собирался что-нибудь купить? Он пожимает плечами и направляется к заправке.  -Я думаю, что-то более интересное только что всплыло. Она мгновенно догоняет его, заложив руки за спину и изучающе глядя на него. Этот Гилберт... привлекательный парень. Энн не настолько сильно отрицает это, чтобы не признать. Она заметила это в первую же их встречу, на том съежившемся собрании в подвале, и его быстрые замечания и очаровательные шутки даже заставили ее влюбиться в него на минуту (что она слишком сильно отрицает, чтобы признать). Но потом он назвал ее морковкой , то же самое имя повторяли все ее самые гнусные детские хулиганы, и все рухнуло. Она не хочет думать об этом сейчас. Она хочет притвориться, что они два разных человека в совершенно разных временных рамках.  -Почему ты сейчас не терроризируешь бар вместе с Муди и Чарли? -У меня завтра занятия,- говорит он, как будто это очевидно.- Я не знаю, приходилось ли тебе когда-нибудь препарировать свинью в восемь утра, но это не то, что ты захочешь делать с похмелья. -Я рада, что у меня никогда не было такого опыта,- морщится она.  -Ну а почему ты не сидишь в девичьей компании с бокалом вина?- спрашивает он.  -По тем же причинам,- говорит она и, заметив смущенный наклон его головы, поясняет,- Ну, завтра мы анализируем Лавкрафта, так что, это свинья другого сорта. Гилберт хихикает и задумчиво кивает, говорит ей, что она не так уж много пропустила, и пересказывает особенно отвратительную историю о своем бедном партнере по лаборатории. Несмотря на то, что он явно так же отвратителен, как и она, он так страстно говорит о сложностях процедуры, что это кажется ей милым.  -Тебе нравится быть врачом?- «Это не светская беседа»- думает она,- «Главные жизненные решения - не светская беседа.» -Да,- отвечает он, засунув руки в карманы и глубоко задумавшись.- Мой отец всегда говорил, что люди всю жизнь борются за то, чтобы добавить в мир что-то значимое. Я хочу сделать это, будучи врачом - помогать людям. Хотя в универе все становится таким сложным, иногда трудно не позволить всему этому повлиять на тебя. Может быть, это означает, что я не создан быть врачом, но мне все равно. Ей вдруг приходит в голову, что у Гилберта, как и у нее, есть свои мечты и стремления.  -Я думаю, что это просто означает, что ты заботишься, и забота глубоко всегда будет правильной вещью,- рассуждает она, заметив, как он резко останавливается. Он выглядит потрясенным, как будто не думал, что она способна на такую доброту по отношению к нему. В каждом окне, мимо которых они проходят, кажется, кипит ярость. Музыка сливается на улице в какую-то извращенную симфонию, и возбужденные крики, смех и вопли эхом разносятся со всех сторон. Эта энергия опьяняет сама по себе, и она чувствует некоторую благодарность за то, что наблюдает за происходящим, как цветок на побегушках, заглядывая в жизнь множества людей лишь на краткий миг. Как только они добираются до заправки, она решительно марширует к проходу и визжит, когда видит тыквенные шоколадки, пока Гилберт с улыбкой наблюдал. Он ходит взад и вперед по проходам, но даже когда она расплачивается в кассе, она замечает, что он ничего не выбирает, просто плетется за ней. -С тобой не поделюсь!- говорит она ему, надеясь, что он ничего не купил, потому что думал, что поделится с ней. -После того, как я направил тебя в это путешествие?- он задыхается, держась за сердце. -Мы не обсуждали никаких платежей. -Это правда,- соглашается он, открывая перед ней дверь. Энн не совсем готова остаться одна на Хэллоуин, поэтому она садится на тротуар снаружи, не спрашивая его, хочет ли он остаться. Он следует ее примеру и садится рядом с ней. -Так вот, я тут подумала...- она плывет по течению, вытянув ноги на дорогу. Гилберт начинает разворачивать шоколад и откусывает кусочек, игнорируя ее предыдущий запрет. -Это опасно. -Ты намекаешь на то, что я не умна?- язвительно замечает она, толкая его локтем в ребра. -Нет!- смеется он, схватившись за бок с притворной болью, прежде чем откинуться на ладони и посмотреть на нее немного слишком нежно.- Я намекаю на то, что вы, возможно, слишком умны. Ваш ум - опасная штука, Энн Ширли-Катберт. Нежные чувства и блеск в его глазах почти заставили ее забыть, о чем она думала в первую очередь. Гилберт начинает превращаться в человека, которого она не узнает, и это не так уж плохо— на самом деле, это хорошо, думает она. Она представляла его большим, плохим монстром в течение последних двух месяцев, и теперь он просто мальчик, а она просто девочка, и она хочет смеяться над этой драмой, которая происходит между ними. Она хочет поместить это воспоминание в контейнер, и она даже не знает, почему до сих пор. Она хочет сохранить его вместе с ощущением прохладного тротуара под пальцами, запахом арахисового масла и шоколада, шумом проезжающих мимо автобусов и машин. -Я подумала,- продолжает она, слегка касаясь его коленом,- что мы могли бы быть друзьями или, по крайней мере, знакомыми. Какое-то мгновение он смотрит прямо перед собой, затем резко кивает головой и кладет руку между ними, пока она не берет ее в свою. Она наслаждается мягким пожатием его пальцев, крепко пожимающих ее руку. -Для меня было бы честью быть с тобой друзьями или, по крайней мере, знакомыми. Всю эту ночь она пыталась притвориться, что видит их как двух разных людей в двух разных временных линиях, но внезапно все это выстраивается вместе, как звезды в каком-то предопределенном курсе, и она предполагает, что они должны были быть здесь. Они не уходят, пока не останавливается последний, битком набитый автобус, и когда они запрыгивают на него, она прижимается к нему так близко, что чувствует запах порошка от его толстовки, излучающая тепло. Его рука держит перекладину над их головами, и его лицо повернуто так, что она не может видеть все детали его выражения, но она может поклясться, что видит румянец, брызнувший на его щеку. Они почти не разговаривают, когда добираются до общежития, и в этой тишине есть что-то такое, что она просто не хочет нарушать, поэтому вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи или поблагодарить его, она задерживается у своей двери всего на несколько мгновений, любезно улыбаясь и мягко закрывая ее. Устроившись на ночь, уставившись в потолок и завернувшись в одеяло, она слышит, как из комнаты Гилберта доносится песня «Everybody Wants To Rule the World». *** Энн пьёт из бутылки Дианы, когда Руби, которая выпила намного больше, чем Энн, выпаливает, что она, возможно, влюблена в Муди. Диана смотрит на Энн с довольным выражением лица, которое говорит «Ты должна мне 5 долларов» и спрашивает Руби, что заставило ее прийти к такому выводу. Руби тупо смотрит на них, делает большой глоток вина и театрально ставит его на стол Энн, а затем садится на пол перед ними, перекрещивая ноги. Энн очень нравится выпивать с Дианой и Руби, потому что она всегда чувствует здоровую золотую середину. Сколько бы они ни выпили, Диана остается самой трезвой, в то время как Руби требуется примерно один глоток, чтобы преодолеть тонкую грань между безумным смехом и истерическим плачем. Энн может чувствовать себя ответственной за Руби в одну минуту, а в следующую Диана держит ее волосы, когда она изгоняет мусор из своего организма. -Вчера он сказал мне, что каждое утро ест клубнику, потому что она напоминает ему мою гигиеническую помаду. Диана и Энн обмениваются быстрыми взглядами. -Так...- Энн начинает, странно гордясь Муди.- Удивительно романтично. -Я люблю его,- уверяет Руби. На мгновение воцаряется тишина, а потом девочки разражаются диким хихиканьем, а Руби задирает ноги к потолку. Энн бежит за стаканом, чтобы поднять тост за счастливую пару. Диана подыгрывает, выдвигая стул на середину комнаты, и щелкает своими длинными, хорошо наманикюренными ногтями по стеклу, когда Энн забирается на стул. -Вергиль как-то сказал: «Любовь побеждает все», и я думаю, что он, возможно, был на что-то способен,- заявляет она, высоко поднимая класс. -За Вергиля!- Привет!- восклицает Руби, выхватывая стакан из рук Энн и выпивая его залпом. Энн хочет поправить Руби, но решает не делать этого, когда видит яркую улыбку, озаряющую ее лицо. Это прекрасно. Любовь прекрасна. Диана хватает Энн за руку, чтобы осторожно опустить ее на пол, и лукаво улыбается. - Когда ты собираешься обменяться своим «я тебя люблю» с твоим IT-ботаником? Захваченная этим моментом, она почти забыла о нем. Они не разговаривали целую неделю, и она почти ожидала, что вместо этого Диана спросит о Гилберте. -Знаешь, я подумываю о том, чтобы пропустить этот шаг и сразу перейти к предложению руки и сердца,- шутит она. -Неужели?- взволнованно спрашивает Руби, закрывая лицо руками. -Нет!- смеется Энн, тряся доверчивую девочку за плечи. -Ну разве тебе ни капельки не интересно, кто он такой?- настаивает Руби, уворачиваясь от объятий Энн. -Нет,- отрицает Энн.- Как мне вообще может быть интересно? -Ты могла бы написать ему, сообщив свой номер общежития и комнаты,- предлагает Диана. Энн слушает слишком много настоящих криминальных подкастов, чтобы когда-либо делать что-то подобное. -Ни в коем случае!- кричит она. -Ты могла бы сказать ему, что у фонтана есть медведь,- предлагает Руби с невероятно серьезным лицом. Энн смотрит на нее в ответ, и из ее рта вырывается смущенный звук. -И это должно было заманить его к фонтану? -Угу,- кивает Руби с такой уверенностью, что Энн ей почти завидует. Диана, решив проигнорировать касательную, высказывает свою собственную идею. -Я хочу, чтобы ты поговорила с ним. Мы можем просто... инсценировать чрезвычайную ситуацию? -О!- хлопает в ладоши Руби.- Да, да, да! Энн достаточно пьяна, чтобы эта идея звучала достаточно хорошо, поэтому она пожимает плечами, вытаскивает свой ноутбук из стола и кладет его на кровать, где лежат девочки. Они все тупо смотрят на экран, когда Энн открывает чат IT-help и вводит свое имя пользователя и пароль, ожидая, когда ей назначат помощника. Это займет всего мгновение, прежде чем экран чата выскочит и зазвенит с уведомлением от самого Доктора Эпла. Руби взвизгивает, Диана подпрыгивает, а Энн просто делает глубокий вдох, когда на экране видно, что он печатает. [DrApple]: Как бы я ни ждал наших разговоров, тебе всерьез нужно обзавестись новым компьютером. Диана вздыхает. -Подожди, ладно, он определенно флиртует с тобой. -А что мне сказать?- Энн паникует, вцепившись руками в клавиатуру. -Скажи, что беспроводной интернет не работает!- говорит Руби, агрессивно указывая на экран. [computerssuck]: Еще раз, эта школа доказывает, что у нее самый плохой Wi-Fi в мире. [DrApple]: Грубое преувеличение, но все же невероятно обоснованное . [DrApple]: Хм. Я не вижу здесь никаких недостатков... хотя, может быть, ты первая, кто с таким вопросом, скажи мне, в каком ты общежитии? Энн вскрикивает, отталкивая от себя компьютер и спрыгивая с кровати и начиная расхаживать по комнате. Руби и Диана присоединяются к крикам, заставляя все их крики сливаться вместе в атаке шума. Им требуется всего лишь минута, чтобы коллективно взбеситься, пока Энн не спешит обратно к кровати и не поворачивает компьютер обратно к ней. [computerssuck]: Я бы предпочла не говорить... -Хорошая ход,- говорит Диана, и тут раздается стук в дверь. Они все застыли на месте, как будто их только что разоблачили в крупном заговоре. Энн спешит к двери, сердито шикнув на девочек. Там стоит Гилберт с наушниками на шее. Это такие наушники с микрофоном, которые делают его похожим на сотрудника, разговаривающего с клиентом. Энн смеется. -Вы можете потише? Я работаю,- вежливо спрашивает он, и ей почти хочется, чтобы он разозлился еще больше, потому что они так громко разговаривали - он имеет полное право злиться. -Да... Да! Мне очень жаль, что это полностью моя вина. Он моргает, явно обеспокоенный ее раскаянием. -Хорошо, спасибо,- говорит он с неловкой улыбкой, быстро возвращаясь в свою комнату. Как только Гилберт уходит, Руби снова смотрит на компьютер. -Почему он не отвечает? Он был так быстр со своими ответами. -Возможно, он работает над другой жалобой,- предполагает Диана, и Энн соглашается. Как будто они вызвали его, компьютер снова зазвенел. [DrApple]: Понимаю. Wi-Fi должен скоро вернуться, но я буду следить за ним. Если у тебя есть еще какие-то проблемы, не стесняйся возвращаться. Еще долго после того, как чат закрывается и разговор переходит на что-то совсем другое, Энн жалеет, что не придумала способ найти его. Раньше она хотела сохранить эту тайну, эту загадку, но теперь она решает, что это не совсем то, чего она хочет. Она хочет выяснить, кто он такой, а затем сделать это шаг за шагом оттуда. Может быть, она не будет использовать Медвежий план Руби, но что-то немного менее злого гения и немного более нормального гения. *** Редмондский онлайн форум - ужасающее место; причудливая драма между целыми классами и профессорами, споры о том, где лучше всего получить пиццу на главной улице, и глупые мемы, которые могут понять только студенты. Энн заходит на него только время от времени, чтобы поспорить с людьми, когда ей больше нечем заняться, но сегодня, пролистав пару десятков постов неинтересной ерунды, что-то бросается ей в глаза. Ее интересует не сама почта - что-то о бесплатных коробках печенья, которые раздают в четверг в студенческом союзе, а имя пользователя, которое заставляет ее прижать телефон к груди и сделать пару глубоких вдохов, чтобы привести себя в порядок. DrApple. Это не может быть совпадением, верно? Она уже знает, что он должен быть студентом в ее универе, и теперь сообщение на школьном форуме принадлежит точно такому же имени пользователя? Конечно, в колледже около 20 000 человек, но у кого еще может быть такое безумно дурацкое имя пользователя? Прежде чем она успевает подумать об этом, ее ноги уже выходят за дверь и бегут вниз по лестнице, минуя и игнорируя смущенную Руби, на первый этаж, где она агрессивно колотит в дверь Дианы. Диана выходит с зубной щеткой в руке и белой пеной вокруг рта. -Что?- шепчет она, растерянно щуря глаза. -У меня есть план, как поймать Доктора Эпла в дикой природе,- говорит она, не имея абсолютно никакого другого контекста. Диана давится зубной пастой, откашливается и подталкивает Энн в комнату. Энн без приглашения садится на пушистую голубую кровать Дианы и тут же начинает болтать. -Я видел его на Редмондском форуме, с тем же именем пользователя - это не может быть совпадением. -Нет, не может,- соглашается Диана, решительно качая головой и подпирая рукой подбородок.- Никто другой не может быть таким придурком. Энн в оправдание машет руками. -Это именно то, о чем я думала! Диана садится рядом с Энн, подтягивает подушку к коленям и внимательно слушает. Несмотря на то, что они живут в одном общежитии, комната Дианы всегда кажется Энн более элегантной. Что-то в декоре и запахе заставляет ее думать о выставочном зале Икеа. -Он написал в справочнике бесплатной еды, что пчеловодческий клуб раздает бесплатные коробки печенья в четверг вечером в студенческом союзе, это значит, что он должен идти, верно? Я буду стоять там и постараюсь увидеть, есть ли кто-нибудь, кто выделяется. Брюнетка слегка фыркает, пряча лицо в подушку, чтобы скрыть хихиканье. В дверь непрерывно стучат, и они слышат, как Руби умоляет впустить ее и плачет. -Откуда ты знаешь, что он выделяется? А что, если он просто обычный парень?- спрашивает Диана, по-видимому, не убежденная всей этой схемой. -Дело не во внешности, Ди, а в его душе и сущности, которую он излучает. У нас есть связь, ясно? И я знаю, что ты не веришь в такие вещи, но я верю, и ты позволишь мне быть романтичной и иррациональной? Я узнаю его, когда увижу, я уверена в этом. Диана наконец впускает Руби, закатывая глаза, и заплаканная девушка падает на пол. -Я слышала слова «душа», «связь» и «романтика»,- всхлипывает она, вытирая глаза рукавом.- Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что происходит! Диана бросает игривый взгляд на Энн и вздыхает. -Еще одна замечательная идея нашей Энн. *** Гилберт старается не думать обо всех причинах, по которым Энн могла прыгать по своей комнате, визжать, а затем бежать вниз по лестнице в 11.30 вечера. В любом случае, он думает о сотне различных причин. *** Прямое сообщение: [floweryasc]: я полностью покинула базу или это один и тот же помощник... Если вы не понимаете, о чем я говорю, пожалуйста, проигнорируйте это и сожгите свой телефон или что-то в этом роде. [DrApple]: computerssuck?? Наконец, я могу связать тебя с другим именем пользователя. computerssuck - это... ужасное имя пользователя для романтики. *** Энн ни словом не обмолвилась о своем плане избавиться от таинственного парня самому таинственному парню, хотя они разговаривали всю неделю. Она чувствует, что это может показаться странным. Вместо этого она усаживается на табурет в углу фуд-корта студенческого союза и с тревогой потягивает молочный коктейль, глядя на бесплатный киоск с печеньем. Она никогда не делала ничего подобного, и это кажется ей неуместным. Честно говоря, это кажется опасным вторжением на территорию Руби, но ее любопытство никогда не было легко удовлетворено, поэтому то, как далеко она идет, чтобы раскрыть тайну, не обязательно удивляет ее. На стенде нет ничего, кроме самих печенек и листовок клуба. Энн наблюдает за разными людьми, проходящими мимо, и жадно собирающими бесплатные печенья, но никто не выделяется. Как и план, связанный с Дианой, у нее не было никаких критериев, кроме того, что она узнает его, когда увидит. Она проводит около двадцати минут, не чувствуя абсолютно никакой связи с кем-либо вокруг, и собирается уйти, когда Гилберт Блайт садится на стул напротив нее с коробкой печенья в руке, пристально глядя на нее. -Фу.- простонала она, пытаясь смотреть мимо него, чтобы снова посмотреть на стенд.- Ты мне мешаешь. Он оборачивается, пытаясь понять, на что она смотрит, осматривает весь фуд-корт в поисках чего-нибудь интересного, оглядывается на нее и смущенно пожимает плечами, когда не может понять, что именно. -На что ты смотришь? -На ничего, что касается тебя,- отрезает она, пытаясь отпугнуть его. Однако это не срабатывает, потому что он остается и даже протягивает ей одно из своих печений. -Я думал, что мы друзья или знакомые, по крайней мере,- напоминает он ей с улыбкой. -Да!- отвечает она, радостно принимая печенье, а затем возвращается к своим поискам с лазерным фокусом,- Я как раз в середине важной миссии. -Как Герти?- спрашивает он, намеренно используя прозвище, которое она ему запретила. -С Гертрудой все хорошо.- говорит она, положив руки на стол и болтая ногами взад-вперед. Она случайно пинает его один раз и уже готова извиниться, когда он с улыбкой повторяет это движение в ответ. Ей нравится, что его ноги все еще болтаются, сидя на табуретах, хотя он намного выше ее, и ей нравится, что он не продолжает соответствовать ее линии глаз из некоторого уважения к ее частной жизни. Ей особенно нравится, как его кудри падают на лоб, и тихий смех, который он издает, когда она берет еще одно печенье. Он, кажется, не думает, что она обращает на него внимание, но это так, и это одновременно разрушает ее и удовлетворяет ее внутри одновременно. Энн хочет, чтобы он знал, что она его замечает, и все же сама мысль о том, что он ее каким-то образом заметит, вызывает сильное волнение, которого она не хочет. После пары неловких минут, когда они притворялись, что не смотрят друг на друга, Гилберт прочищает горло и шаркает со своего места. Его глаза скользят к ногам и к ней несколько раз, прежде чем он, наконец, говорит. -Мне надо идти,- говорит он, указывая в никуда, и она не может удержаться, чтобы ее лицо не вытянулось на секунду.- Работа. -О... хорошо,- бормочет она, чувствуя, что не знает, куда девать руки. -Я...- начинает он, задерживаясь у стола, прежде чем сделать несколько шагов назад,- увидимся. -Увидимся,- говорит она, но это звучит чужим голосом, который она не узнает. Она смотрит ему вслед, пока не перестает видеть его силуэт в конце коридора, и внезапно киоск с печеньем перестает ее очаровывать. Побежденная, Энн возвращается в общежитие в глубинах отчаяния и разочарования, что ее гениальный план провалился ужасно (как это обычно бывает), без подозреваемого или зацепки для ее таинственного мужчины. *** Самое худшее в жизни в общежитии - это необходимость приносить ключи от номера в душ, если что вам слишком страшно оставлять свою дверь незапертой всего 20 минут. Энн никогда не думала о том, как сильно она ненавидит это, пока не увидела, как ее ключ падает между тонкими щелями сливного отверстия душа и исчезает из виду в конце ее полуночного душа. -Черт,- резко бормочет она, пиная слив своими туфлями для душа, как будто это что-то меняет. Это не имеет значения. И худшая часть жизни в общежитии для студентов - это постоянно сохраняющийся риск столкнуться с одним из ваших соседей-парней, неловко расхаживая в одном полотенце. Когда Энн топает в коридоре, дергая и толкая дверную ручку и надеясь, что она откроется только усилием воли, этот постоянный риск оказывается весьма вероятным, когда Гилберт нерешительно открывает свою дверь и останавливается, изучая открывшееся перед ним зрелище. Он открывает рот и закрывает его несколько раз, прежде чем она топает ногой и закатывает глаза. -Я уронила ключ в канализацию,- небрежно объясняет она, вздернув подбородок в притворной уверенности. -О.- кивает он, глядя ей в лицо таким взглядом, который говорит о том, как сильно ему хочется посмотреть вниз. Они стоят в тишине еще пару секунд, прежде чем он открывает дверь шире и указывает большим пальцем в сторону своей комнаты. -Зайдёшь? Она обдумывает свои варианты. Присси сегодня не дежурит, поэтому у нее не будет доступа к главному ключу, ее телефон заперт в ее комнате вместе со всей ее одеждой и другими вещами, а обслуживание закрывается в 10. Она взвешивает эти простые факты, не считая возможности остаться в комнате Гилберта, одетая только в полотенце, и приходит к выводу, что ночь с ним, возможно, не заставит ее мир рухнуть. Он отступает в сторону, когда она делает первый шаг вперед, позволяя ей войти в его комнату. Она уже бывала там пару раз, но на этот раз все по-другому. На столе стоит его фотография и маленькая девочка с беззубой улыбкой, которая гордо стоит рядом с фотографией зеленого жирафа с фиолетовыми пятнами, сделанной для дяди Гилби. В каждом углу и на каждой поверхности комнаты стоят потрепанные книги; в основном это медицинские журналы и другие научно-популярные учебники, но самая любимая книга - это стихи Уитмена на прикроватном столике. Энн думает, что это странный выбор для него, но потом понимает, что она действительно не знает, что он любит читать, или, честно говоря, какие-либо его фантазии. Она не знает, что он предпочитает есть по утрам и о чем мечтает по ночам. Энн быстро поворачивается к нему и выпаливает первый вопрос, который приходит ей в голову. -Какой твой любимый цвет? Гилберт просто стоит, скривив губы в озадаченной улыбке, которая не достигает его глаз, а затем шаркает к комоду и открывает верхний ящик. -Послушай,- говорит он, игнорируя ее предыдущий вопрос,- я полагаю, ты не хочешь оставаться в полотенце всю ночь. -Ты прав в этом предположении,- соглашается она, забирая шорты и старую футболку из его рук, чувствуя легкий электрический разряд, когда их мизинцы соприкасаются. Он делает глубокий вдох и поворачивается к стене, давая понять, что она может идти и переодеваться. -Зеленый.- выпаливает он и, не дождавшись ответа, поворачивается к ней, чтобы уточнить.- Мой любимый цвет - зеленый. -О, ты можешь придумать что-нибудь получше!- насмехается она, уперев руку в бедро. -Что?- защищается он.- Это мой любимый цвет. Энн помнит, что ее возможности для воображения должны быть другими, чем у него, поэтому она позволяет внутреннему английскому майору в ней выпрыгнуть. -Да, но зеленый может быть разным. Это может быть детская блевотина или лайм; глубокий и сильный, или легкий и воздушный. Листья остролиста или трава на лугу. Есть так много способов описать твой любимый цвет, и все же ты говоришь просто зеленый. Он коротко, неохотно кивает и на секунду задумывается. Пока его взгляд скользит по комнате, она гадает, не ищет ли он пример, который ей понравится. -Листья утром.- говорит он.- Летним утром, когда ты смотришь вверх и солнце едва пробивается сквозь них. Она улыбается, глядя на прекрасный обзор, который он предоставляет, и она может просто видеть лето в Эйвонли в своем уме; проводя свои дни, исследуя лес или усердно работая с Мэттью и Мариллой. -А твой любимый цвет?- спрашивает он. -Синий - тот самый синий цвет на фоне спокойной морской пены и ясного неба.- Опять же, цвета дома. Она задается вопросом, не напоминает ли ему зеленый тоже о доме, но его взгляд становится тяжелым, и она кашляет, чтобы уменьшить давление воздуха вокруг них. -Ты можешь повернуться? Он мгновенно оборачивается, поднося руку к глазам для пущей убедительности. Где-то в промежутке между тем, как они учатся передвигаться друг вокруг друга в таком маленьком пространстве и в таких странных обстоятельствах, от него, хватающего другую подушку из своего шкафа, и ее, включающей вентилятор у окна, они устраиваются в чем-то, что кажется знакомой рутиной. Когда она смотрит на свое полотенце, лежащее поверх содержимого его корзины, она понимает, насколько все это по-домашнему, и вместо того, чтобы напугать ее, это почти подстегивает ее. Зеленый цвет его одеяла начинает сливаться с зеленью деревьев дома, так же как синий цвет его ночной рубашки начинает выглядеть как гладкое, голубое небо. Несмотря на то, что его одежда свободно свисает с нее, она обволакивает ее так, что она чувствует себя в безопасности. -Я могу спать на полу,- предлагает он, когда она забирается в его двуспальную кровать. В другое время она позволила бы ему страдать на холодном пыльном полу, но сейчас не осмелилась бы. -Нет!- говорит она, возможно, слишком нетерпеливо,- Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты страдал на холодном полу из-за меня. Когда он, наконец, выключает лампу и садится рядом с ней, это происходит медленно и неуверенно, но он устраивается лицом к ней, и их носы практически соприкасаются. Он делает это намеренно, и ее это не беспокоит, потому что она тоже не готова отвести взгляд. Резкие линии его тела освещены светом, который просачивается через окно и под дверь из коридора. Она прижимается к стене и, не найдя другого места, где ее рука могла бы найти опору, кладет ее на его бицепс и смотрит, как его глаза скользят туда, где они соприкасаются, а затем обратно к ее лицу, вниз к губам. Энн знает, что он хочет поцеловать ее, она знает, что он хочет поцеловать ее с тех пор, как увидел ее стоящей за дверью в одном полотенце. Возможно, он уже давно хотел поцеловать ее, а она просто до сих пор не позволяла ему этого. Она кивает на незаданный вопрос, и он тут же прижимается губами к ее губам, и это мгновенно заглушает жужжание мыслей в ее ушах. Она крепче сжимает его руку и тянет другую руку к затылку, пальцами теребя короткие локоны, расположенные там. Это еще больше ободряет его, позволяя его собственным пальцам скользнуть по ее бедрам и остановиться чуть выше пояса шорт, которые она носит, а затем он перемещается, чтобы парить над ней. Под этим новым углом он прильнул к ее губам, и она попыталась не смутиться от мягкого вздоха, который она издала от быстрой перемены в нем или в ней . Это просто разжигает огонь внутри еще больше, поэтому она обхватывает его ногами за талию, чтобы притянуть ближе. Гилберт медленно отстраняется, и его глаза блуждают по ее лицу один раз, затем снова, прежде чем он наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуи с открытым ртом вдоль ее челюсти и вниз по шее, уделяя особое внимание ее пульсу, когда она выпускает короткие вздохи воздуха. Его руки начинают подниматься выше по ее рубашке, и она уже собирается сесть, чтобы помочь ему снять ее, когда он шепчет: -Энн. Именно ее имя заставляет ее заново оценить, где она находится и кто она такая. Ее руки сжимают его собственные, чтобы замедлить их движения, опуская ее ноги обратно на матрас. Гилберт здесь, и он настоящий, он хочет прикоснуться к ней, продолжать прикасаться к ней, и она думает, что тоже хочет этого, но она хочет этого слишком сильно. Эти чувства, которые накапливались и накапливались, ужасающе реальны, вот почему они должны остановиться, прежде чем это пойдет дальше. Они здесь такие хрупкие, а он все еще лежит над ней в ожидании какого-то знака. Они могут так легко сломаться, если она поцелует его еще раз, если он позволит своим рукам блуждать дальше по ее рубашке - они разобьются вдребезги. Их первый поцелуй был всего несколько минут назад, и она уже не хочет его портить. Она не может все испортить. Не тогда, когда она не знает, что будет завтра утром или послезавтра. Они ничего не говорят, задерживая дыхание на несколько секунд, и она чувствует, как напряжение нарастает еще больше, чем раньше, когда их дыхание смешивается, но на этот раз облегчения нет. Она поднимает глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и пытается передать то, что хочет сказать. Энн даже не знает, что хочет сказать, но надеется, что он поймет, и думает, что понимает, потому что он убирает прядь волос с ее щеки, а затем опускается с нее. Вернулся на свое прежнее место рядом с ней. Она не оборачивается, чтобы посмотреть, и он тоже. Они смотрят в залитый лунным светом потолок, пока оба не засыпают под звуки своего громкого и нервного сердцебиения. *** Звук газонокосилки снаружи - вот что будит Энн утром. Лучи света проникают в окно Гилберта и рассеиваются по его комнате, освещая открывающийся перед ней вид. Она старается не дышать слишком тяжело и не растягиваться слишком широко, потому что по какой-то причине не разбудить спящего рядом мальчика - это приоритет номер один. Его лицо уткнуто в подушку, а руки обвивают ее талию в интимной близости, которую она никогда раньше себе не позволяла. Его дыхание ровное, и она чувствует каждый вдох и выдох вдоль своего живота и бока. Здесь нет сплетничающих друзей и пристальных глаз, чтобы тиранить ее, когда она внимательно изучает его. Ее пальцы болят от желания прикоснуться к нему, как прошлой ночью, притянуть его еще ближе к себе, но она знает, что должна уйти до того, как он проснется, и им нужно поговорить об этом. Опять же, у нее есть глубокое желание закупорить это воспоминание и защитить его от внешнего мира, а он и есть внешний мир. Может быть, она тоже, и это момент, который определенно не принадлежит им. Она дает себе еще пять минут, чтобы сосчитать его вдохи и почувствовать вес его руки, которая прижимается к ее бедру, слегка задевая живот под его рубашкой. Когда она выскользнула из постели так осторожно и тихо, как только могла, крадучись по полу, она задалась вопросом, будет ли он таким же теплым, как она, когда он проснется. *** Гилберт ненавидит то, что она проснулась раньше него, так как он надеялся увидеть утром спящую Энн, но когда он просыпается, постель так же холодна, как обычно. После того, как он кипел от собственного разочарования добрых полчаса, пока не заставил себя поставить ноги на пол и сделать шаг за шагом. Он открывает дверь, чтобы пойти почистить зубы, его одежда аккуратно сложена в сумку, маленькая липкая записка прикреплена с изящными, прописными буквами: Спасибо. *** Прямое сообщение: [floweryasc]: Как ты думаешь, мы когда-нибудь встречались? [DrApple]: Я надеюсь, что встречались, или встретимся, когда-нибудь. *** Энн планировала избегать Гилберта всю неделю, но он поймал ее, когда она топала по лужам в своих дождевых ботинках, стоя на автобусной остановке. Она знает, что не может убежать от него сейчас, и она скорее поедет на автобусе, чем пойдет пешком под холодным дождем, поэтому она останавливается и обращает на него свое внимание. -Энн! Не возражаешь?- спрашивает он, указывая на ее зонтик. Его ноги медленно шагают вперед, как будто ее ответ на самом деле не имеет значения, но его глаза колеблются, так что она знает, что убежала бы, если бы попросила его. Она поднимает руку, освобождая ему место под своим зонтом, и он любезно улыбается и указывает на книгу в ее руке. -Гамлет? Она знает, что он чувствует себя здесь не в своей тарелке, не зная, куда идти с ней, потому что территория рядом с ней обычно заполнена минами, поэтому она смягчается. -Да, хотя Гамлет - это так много разных вещей, признаюсь, моя любимая часть - трагический роман. В глубине души она знает, что упоминание о романе опасно после того, что произошло, но это неохотно вырывается наружу. -Трагический роман?- он спрашивает, как будто замечает, что она использует слово «романтика», и хочет узнать больше о чем-либо, связанном с ней и этим словом. Она хотела бы иметь снимок того, как они выглядят прямо сейчас: она стоит на цыпочках, держа зонтик, чтобы прикрыть его от дождя, а он слегка наклоняется, чтобы лучше работать. -Ну, знаешь, трагический роман - это Ромео и Джульетта, Дейзи и Гэтсби, что-то в этом роде,- объясняет она, чувствуя себя маленькой в данный момент, несмотря на то, что смотрела ему в глаза. -Я всегда думал, что Ник влюблен в Гэтсби.- небрежно замечает он. Она чувствует, как капля дождя падает ей на нос, и его рука сгибается, как будто он хочет смахнуть ее. Это замечание кажется ей смутно знакомым, но она никак не может понять, что именно. -Что?- Она не может не отступить немного назад, позволяя дождю хлестать его по спине. -Ник и Гэтсби.- повторяет он, моргая от ее странной реакции.- Я не думаю, что так же одержим своими друзьями, как Ник был одержим Гэтсби. Ну, теперь мне просто жаль твоих друзей. Слова, которые она напечатала, кажется, целую вечность назад, эхом отдаются в ее ушах, и внезапно все щелкает в ее голове, как последний кусочек головоломки, и она не может поверить, что была так глупа, так слепа к тому, что было перед ней все это время. Гилберт - ее таинственный парень, а не какая-то великая родственная душа, которая приходит в блестящей манере. -Я должна идти,- бормочет она, поворачивается на каблуках и бежит так быстро, как только может, к общежитию, подальше отсюда, оставляя его мокнуть . -Энн! Сквозь яростные брызги дождя она слышит, как он продолжает звать ее по имени, преследуя ее, и впервые за несколько недель она ненавидит тот факт, что он живет рядом с ней. Даже если он не следовал за ней, их цель была в конечном счете той же самой. Она не может оглянуться на него, зная, что смущенное, отвергнутое и обиженное состояние, в котором она его оставила, будет физически олицетворено дождем, который, вероятно, уже затопил его одежду. Добравшись наконец до общежития, она достает из кармана ключ-карту и чертыхается, вспомнив, что ее вещи у Гилберта. -Энн!- кричит он у нее за спиной, запыхавшись и промокнув до нитки. Ей хочется плакать, когда она смотрит на него, хочется дать ему пощечину, но она также хочет обнять его, и все эти желания приходят одновременно, и она роняет зонтик в поражении.- Я что-то не так сказал? -Доктор Эпл,- бесцеремонно выпаливает она. Он озадаченно смотрит на нее, нахмурив брови и разинув рот, пока она не видит шестеренки, которые крутятся в его голове, и осознание, которое охватывает его. Он медленно подходит к ней, но достаточно близко, чтобы она могла видеть капли дождя, падающие с кончиков его мокрых кудрей. -Энн, я...- начинает он, качая головой, как будто заново обдумывая свой подход. Его рука пробегает по собственным волосам, а затем сжимается в кулак.- Для меня это ничего не меняет,- заявляет он.- Я безумно влюблен в тебя. Дождь продолжает стучать вокруг них, пока она таращится на него в полном, абсолютном шоке. Она ожидала, что он рассмеется или рассердится, но это? Это не входило в ее планы. Это не было указано в Великом плане Великой Энн Ширли-Катберт. -Безумно?- она усмехается, скрестив руки на груди.- Ты что, собираешься сказать, что это противоречит твоему здравому смыслу и что моя семья отстой или что-то в этом роде? Гилберт стоит там, все еще не делая ни малейшего движения, чтобы защитить себя от натиска дождя. Он стоит в благоговейном страхе, а потом начинает смеяться - не тем смехом, который напоминает ей прохладный тротуар и шоколад с арахисовым маслом, а тем, который пахнет разочарованием и гневом. -Энн!- кричит он.- Жизнь - это не Гордость и Предубеждение! Я стою здесь под дождем не для того, чтобы добавить какой-то драматический эффект! Я стою здесь под дождем, потому что ты убежала с зонтиком, и я хочу, чтобы ты хоть раз поговорила со мной! -Хоть раз?!- кричит она в ответ.- Я разговариваю с тобой уже несколько недель! Прямо тебе в лицо, а как долго мы болтали в интернете! -Но ты никогда не был честна со мной. Так что просто скажи мне - что ты чувствуешь ко мне?- спрашивает он, выкладывая все это перед ними. Она подходит еще ближе, вторгаясь в его пространство, пока их ноги не соприкасаются, и она чувствует тепло, исходящее от него, прижимая палец к его груди. -Ты не должен был влюбляться в меня.- почти требовательно возражает она. Его рот складывается в тонкую линию, а ноздри слегка раздуваются. -Ты не можешь убедить меня, что я не влюблен в тебя - я люблю тебя, правда!- и это самое дерзкое, что она когда-либо видела в нем. Обычно он принимает ее доводы с таким изяществом, сдержанно принимает ее злобные слова, но здесь и сейчас он стоит на своем и говорит ей «нет». Энн этого не ожидала, но, возможно, должна была. Она должна была предвидеть это по тому, как он смотрит на нее, когда думает, что она не смотрит, и по тому, как он целовал ее прошлой ночью, как будто не думал ни о чем. Теперь она ясно видит это, потому что он отрицает ее, потому что знает, что под поверхностью есть нечто большее, и она ненавидит то, как он читает ее, как открытую книгу. -Я...– начинает она, дрожа под его выжидающим взглядом, и ей хочется понять, что он чувствовал прошлой ночью, когда перестал думать. Ее ноги упираются в траву, и она тянется, чтобы прижаться губами к его губам, прежде чем сможет сказать себе не делать этого. Неудобное прикосновение его мокрой одежды к ее телу длится лишь мгновение, пока он не обнимает ее за талию и почти не отрывает от Земли. Гнев, который она чувствовала на протяжении всего разговора, начинает превращаться во что-то теплое, что-то мягкое, что оседает в каждом уголке ее тела. Его первоначальный шок рассеивается только на мимолетную, захватывающую вспышку осторожного, устойчивого давления его рта на ее, когда его руки скользят вверх по ее торсу, большие пальцы задерживаются на ее ребрах, прежде чем остановиться на ее плечах и мягко оттолкнуть ее от себя. Его глаза темные, почти карие вместо обычного ярко-орехового цвета, и он дрожит. То ли от холодного дождя, то ли от ее поцелуя, она не уверена. -Ты должна сказать мне, что чувствуешь, Энн,- выдыхает он хриплым и напряженным голосом. Поцелуй не принес ей ничего, что могло бы помочь понять, и все смешалось в ее душе с запутанными эмоциями, пока они не стали неразличимы в ее желудке и разуме. Она сама не знает, что чувствует. Она никогда не знает, что чувствует. Внутри нее тысячи и тысячи Энн, и она никогда не знает, какая из них проявится, и это делает жизнь интересной, веселой и непредсказуемой, но непредсказуемость может быть пугающей, сбивающей с толку. -Не знаю... Глаза Гилберта закрываются, и она хочет пригладить длинные ресницы, которые трепещут на его щеке. Он медленно убирает руки с ее плеч, позволяя им касаться ее шеи одним мучительным движением, прикусывая губу и мягко кивая. -Ты знаешь, где меня найти, когда разберешься, - говорит он, наклоняясь, чтобы поднять ее зонтик и положить ей на ладонь, а затем уходит. *** Без Доктора Эпла и Гилберта дни проходят одиноко. В основном Гилберта, поскольку они, в конце концов, один и тот же человек. Энн проходит через ту же рутину, через которую она проходила до того, как впустила его в свою жизнь, и это скучно. Она слышит, как он живет своей жизнью сквозь их тонкие стены, и не может позволить себе вернуться в нее, пока не поймет, что именно она чувствует. Ей приходится несколько раз останавливать себя, чтобы не постучать в его дверь, чтобы прокомментировать музыку, которую он слушает, или спросить, что он ест на ужин в пятницу вечером. Она видит его по утрам, когда он идет чистить зубы, а днем, когда он возвращается с занятий, его тихие приветствия никак не утоляют неподдельного желания быть рядом с ним. Она ходит на все свои лекции, как будто он там будет, спокойно сидит там с пустым местом рядом с ним, но в залах нет Гилберта, и это каждый раз разочаровывает ее. Когда профессор английской литературы Энн предлагает им просмотреть их эссе Гэтсби, она сразу же вспоминает о нем. -Мисс Ширли,- окликает ее профессор, вырывая из грез,- Ваше эссе было исключительным, не хотите ли вы обсудить свою точку зрения с классом? -Вообще-то, профессор, я хотела бы отказаться от своей точки зрения . Я ошиблась,- говорит она. Эти слова выходят без предупреждения, и ей хочется спрятаться в кладовке напротив. Он склоняет голову набок, жестом предлагая ей объясниться. Энн уверена, что он приятно удивлен, поскольку она спорила с ним и каждым студентом в этом классе на каждой лекции. -Ник был влюблен в Гэтсби,- без обиняков заявляет она, а затем использует слова Гилберта.- я не так одержима своими друзьями, как Ник одержим Гэтсби. Девочка, сидящая рядом с ней, поперхнулась водой, и весь класс молча уставился на нее. Она надеется, что, когда обернется, Гилберт будет сидеть и смеяться над ней, но это не так. Конечно, это не так. Он, наверное, в какой-нибудь биолаборатории, либо мрачно дуется, либо изо всех сил старается забыть ее. Она не хочет, чтобы он забыл ее. Когда урок заканчивается, Энн быстро выбегает из комнаты. То ли от смущения, то ли от необходимости двигаться дальше, она не знает. Гилберт продолжает терзать ее мысли весь остаток дня без ее разрешения, заставляя ее пересмотреть свой анализ и скрытую сложность его. Она одержима им - вероятно, уже несколько месяцев. То, как она не спала всю ночь, кипя от злости из-за инцидента с морковкой, то, как его имя постоянно всплывало в ее подсознании, и она справлялась с этим, начиная произвольные ссоры с ним. Он с самого первого дня укоренился в ее мозгу, проникая в каждую щель, пока не стал всем, о чем она думает часами. Она видит его в обертке от тыквенной шоколадки, которую находит в кармане, и вспоминает запах его стирального порошка, стоящего в переполненном автобусе, и разбитую неоновую вывеску у бензоколонки. Она видит его в ясном, голубом небе, которое она увидела впервые за неделю, и когда солнце блестит сквозь последние, упрямые зеленые листья сезона. Яркий, теплый зеленый цвет заставляет ее вспомнить мягкость его одеяла и то, как она чувствовала себя в безопасности, желанной, любимой, когда он прижимал ее к себе. Энн видит его во всех красках своей комнаты и своего сердца. Осознание ее глубокой одержимости опьяняет, и она задается вопросом, так ли он себя чувствовал. Если его признание на прошлой неделе было правдой, то, должно быть, именно так он себя и чувствовал. Она надеется, что именно так он себя и чувствует. Все логические выводы о любви, которые она когда-либо делала, начинают подтверждаться ее собственным поведением. То, что она чувствовала, когда смотрела на Муди и Руби, когда читала свои классические романы. Она не ошибалась, но и не была права насчет них. Впервые за все время их дружбы Энн признает, что Гилберт прав. Это вовсе не навязчивая идея, а любовь. Чувства, которые кипели внутри нее, не поддаваясь никакому контролю, те самые чувства, которые, как она была уверена, были ненавистью, были вовсе не ненавистью, а зарождением любви. Она знает это по тому, как они пролились на нее и идеально заключили ее, как воду, льющуюся из родника. Энн чувствует, как каждый уголок ее тела отзывается на излияние любви; ее ноги быстро двигаются к автобусной остановке, хотя у нее еще одна лекция на сегодня; ее руки липкие, что заставляет ее вытирать их о куртку; ее легкие чувствуют себя живыми и разрываются, когда она вдыхает холодный, неумолимый ноябрьский воздух; ее лицо теплое и, скорее всего, покрытое румянцем. Автобус не может приехать достаточно скоро, когда она уверена, что ее цель - его дверь. Энн беспокойно сидит в автобусе, желая немедленно рассказать Гилберту, что она разобралась о них, но она все еще в четырех остановках от их общежития. Ее ноги дрожат от нетерпения, и она смотрит на светофор, который просто отказывается менять свет. Каждый студент, который тратит свое сладкое время на переход улицы, является гигантским блокпостом между ним и ней. Она не может больше ждать, чтобы освободить себя, как будто что-то изменится в ближайшие десять минут, поэтому она вытаскивает свой телефон и открывает школьный форум, вводя все данные, и как по судьбе, ей назначают Доктора Эпла. Прямое сообщение [floweryasc]: Гилберт, я знаю, что ты, вероятно, не хочешь говорить со мной сейчас, но я должна сказать тебе, что ты был прав. Я не могу спорить с тобой из-за любви ко мне, да и не хочу. Я не хочу, чтобы мы ссорились из-за любви, потому что я разобралась. Я разобралась! Я люблю тебя. Глупо, безумно, опрометчиво и все синонимы, которые только можно придумать. Гилберт, ты победил. Я даю тебе разрешение сделать скриншот предыдущего предложения, потому что это единственный раз, когда ты услышишь эти слова в наших отношениях. Ну, может быть, это самонадеянно с моей стороны, мы не в отношениях, но я думаю, что мы должны быть. Я была бы счастлив поспорить с тобой об этом, но я надеюсь, что ты просто согласишься. Это слово рвота, которая просто выплескивается из нее, и она даже не может найти время, чтобы вычитывать его из страха, что она струсит. Когда она нажимает «отправить», ее руки становятся еще более потными, а сердце бешено колотится. Неестественная энергия распространяется по каждому нерву, заставляя ее сильнее постукивать ногой и немного трястись в кресле. Некуда девать всю эту новую энергию, поэтому она выскакивает из автобуса, когда до него еще две остановки, и на полной скорости мчится к общежитию. Есть пара случаев, когда она спотыкается на собственных ногах, и она неуклюже возится со своей карточкой-ключом несколько раз. К тому времени, как она поднимается по лестнице, она полностью запыхалась и готова рухнуть на пол, но у нее есть миссия. Она смотрит на табличку формы Микки Мауса на его двери и стучит в нее. Трудно. Когда он не отвечает в течение первого стука, она добавляет еще около двадцати для хорошей меры. Гилберт открывает дверь и медленно разглядывает ее. Он начинает сверху, спускаясь все ниже и ниже, пока не упирается взглядом в грязь на ее кроссовках. Может быть, ей следовало сначала посмотреть в зеркало, потому что ее волосы, должно быть, растрепались, а лицо покраснело и намокло. Его телефон лежит в руке, и она думает о сообщении, которое там - ее открытое, уязвимое сердце и все такое. Должно быть, он прочитал ее, потому что у него отвисла челюсть, а пальцы сжимают дверь так, что побелели костяшки. -Ты прочитал?- Она дышит, все еще хватая ртом воздух. Он напряженно кивает головой вверх-вниз, тщательно повторяя движения. -Я дошел до той части, где ты сказал, что я выиграл, а потом ты постучала в мою дверь около тысячи раз. -А насчет того, что это единственный раз в наших отношениях, когда я это признаю? Заикающееся дыхание, которое издает Гилберт - это мелодия, которую она хочет поставить на старый проигрыватель и играть на повторе, пока она не устанет от нее (а она никогда не устанет). Он кладет телефон в карман и отпускает мертвую хватку на двери, делая шаг вперед, так что ей приходится вытянуть шею, чтобы посмотреть ему в глаза. -Отношения?- спрашивает он голосом, полным надежды. Надежда, которую он лелеет, разбивает ей сердце, потому что она знает, сколько раз она топтала его, рвала и выбрасывала, но она хочет обернуть всю надежду, которую она имеет для них, чтобы она могла давать ему ее каждый день. -Я имела в виду то, что сказала - я люблю тебя, глупо, безумно и... -... и все синонимы, которые можно придумать?- Гилберт заканчивает с улыбкой.- А как насчет... небрежно? Она кивает. -Да. -Безрассудно? -Я самая большая дура в округе,- счастливо пожимает она плечами, смеясь над глупой ухмылкой на его лице. Легкость момента почти не соответствует серьезности всего этого, как будто она не провела последнюю неделю, плача в подушку и отчаянно скучая по нему. -Что насчет... -Довольно!- кричит Джози, захлопывая дверь и топая по коридору.- Я собираюсь пить, пока не забуду об этом разговоре - вы, ребята, буквально одни из самых раздражающих людей, которых я когда-либо встречала! Энн показывает блондинке язык, а Гилберт просто смеется. Наступает тихая и спокойная секунда, когда они отрываются друг от друга и вынуждены признать, что они не единственные люди в здесь. Мгновение между ними восстанавливается, когда он тянется, чтобы схватить ее за руку, прослеживая каждую линию на ее ладони, как ветви дерева. Когда он поднимает глаза от ее руки, в них появляется удовлетворенная вспышка, которая расплавляет ее внутренности совсем немного, или, может быть, очень сильно. -Ты собираешься заставить меня убедить тебя, что мы должны встречаться?- спрашивает она, теребя подол своей рубашки. -Убедить меня? Энн, все, что тебе нужно сделать, это просто сказать слово. -Слово,- шепчет она, держа его руку в ответ, медленно водя большим пальцем по его руке. -Зайдёшь?- спрашивает он, притягивая ее руку ближе. -Да,- решительно говорит она, переступая через порог и закрывая за собой дверь.