— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это её, а не вас я поливал каждый день. Её, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Её загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для неё убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
Антуан де Сент-Экзюпери
Маленький принц
Это не было их знакомством. Это не было благословением или подарком. Это даже ничего не значило. Тогда. Но почему-то спустя годы Адриан Агрест с удивлением осознал, что тот самый дождливый и какой-то до тошнотворной одури пасмурный день был куда более важен, чем он представлял ранее. Он очертил пальцем линии на круглой крышечке антикварных часов, закрыл глаза. В этот раз подставил лицо дождю с лёгкой усмешкой. Морозные капли больше не заставляли морщиться от холода. Его руки не вжимались в ворот небрежно расстегнутой рубашки. Ему больше не надо было кривиться, пытаясь ухватиться за пуговицы в торопливых попытках спрятаться обратно под кофту, наспех надетую недавно. Он просто стоял и улыбался, чувствуя, как где-то по венам течёт предвкушение. И кровь забурлила с новой силой. Дождь? В этот раз он имел особое значение.***
Два года назад.
Университет Франсуа Дюпон.
Становилось пасмурно, усилившийся ветер уже вовсю разносил опавшую под ногами листву. — Наверное, я потеряла своё везение ещё до рождения, — последовал горький вздох. Несколько холодных капель упали прямо на девичью макушку. — Или у меня его и вовсе быть не должно. Васильковые глаза придирчиво осмотрели краешек ступеньки, на котором приходилось ютиться добрых сорок минут. Похоже, преподавателя она здесь уже не встретит, даже несмотря на свое упрямство и желание заполучить заветное задание для исправления оценок. Очередной порыв ветра растрепал и без того спутанные волосы, попутно срывая с хрупких плеч лёгкую кофточку. — Не очень-то мне и нужна эта оценка, — недовольное бурчание сопровождалось шелестом запихиваемых листов в сумку. Те были довольно промокшими и не хотели упаковываться должным образом. Маринетт скривилась. Она сильная. Обойдется. Не впервые ей приходится совершать ошибки и явно не в последний раз их нужно будет исправлять. Уж в этом-то она была уверена. Исправит потом. Всё исправит. Очередная пара холодных капель упала прямо за шиворот тонкого воротничка, однако Маринетт не стала морщиться. Кривиться. Ей уже было всё равно. Холодно? Хорошо, вытерпит. Дождь? Дойдёт и так. По городу всё ещё где-то бродит акуманизированный горожанин? Она исправит и это. Обязана. Настроение всё равно ничто не могло испортить ниже того уровня, который был на данный момент. Холод, преследовавший её вот уже несколько дней, попросту исчез. Странным образом, да. Но его больше не было и сейчас это безумно радовало. Наконец-то запихнув все исписанные листы в сумку, Маринетт вымучено улыбнулась и прикрыла глаза. Дождь усилился, буквально прожигая покрасневшие щёки своей холодностью. Она по-прежнему даже не поморщилась — ловила мгновение. Наслаждалась. Холод жёг её щёки, но внутри было тепло. Это главное. Не поморщилась Маринетт и тогда, когда её несильно толкнули назад. И даже не стала открывать глаза, когда перед ней явно кто-то появился. Ох. Кто-то. Она отлично знала, кто это был. Покалывание на кончиках пальцев стало своеобразным сигналом. — Тебе не говорили, что простудиться в такую холодную погоду — проще простого? — бархатистый голос немного хрипел. Маринетт едва заметно пожала плечами. У неё нет сил на спор. И говорить тоже не хотелось. И знать о том, почему его голос звучит столь болезненно. И почему он был таким странным и волнительным. И… почему от него так приятно пахнет. Тоже. Не. Хотелось. Поддавшись неведомому порыву, она с жадностью вдохнула побольше кислорода. Пьянящий аромат буквально вынуждал сглотнуть ком слюны. — Лимонный пирог был бы очень кстати, — зачем-то пробормотала Маринетт. А потом её накрыло осознание. Вот оно! Чёртов лимонный пирог. Именно им пахло от Адриана Агреста — странного парня, изображающего из себя аристократа с мертвенно-бледным оттенком кожи и ядовитым взглядом. Она резко распахнула глаза. На то, чтобы сфокусировать взгляд, ушло чуть более минуты. А когда стоящий перед ней блондин перестал расплываться, резво вытерла рукавом лицо. Несколько капель при этом попали прямо на Адриана. Девушка вздохнула. «Не в бровь, так в глаз, — лениво подумалось ей. — Очередной повод меня ненавидеть, проклятье!». — Лимонный пирог, — повторила она надломившимся голосом. Задержала взгляд на капле, медленно стекающей по бледной шее. Почесала подбородок. — Но тебе ведь больше нравится мёд и корица. Не вопрос — утверждение. Адриан приподнял брови и мазнул взглядом по её лицу, будто видел впервые. Слышал. Заметил? Он действительно любил булочки с корицей и мёдом. Но как об этом узнала она? Адриан уже было открыл рот, чтобы что-то спросить, но вовремя себя одёрнул. Это лишнее. Осторожно вытянул руку вперёд, прямо к девушке. Маринетт прекратила чесаться и уставилась на медленно теряющего терпение блондина. — Это зачем? — тонкие пальчики ткнули в сторону протянутого зонта. — Это мне? «О, поверь, синеволосое нечто, я бы тоже хотел знать. Зачем. Вот только не имею ни малейшего понятия. Ни единого». Вслух, разумеется, ответа не последовало. Вместо всяких слов, Адриан чуть резче, чем следовало, всучил в девичью руку огромный зонт. Медленно развернулся и также медленно зашагал прочь. Лимонный пирог, значит? Что ж, надо попробовать. Он не хотел запоминать этот день. А теперь уже не забудет.***
Иногда ему казалось, что каждая жизнь в этом старом, но таком необычном мире — самая ценная, самая значимая постоянна точка в его собственном бытие. Иногда ему казалось, что эта же жизнь — его погибель. И лишь в одном единственном случае, когда речь неизменно шла о бледнолицем блондине с уставшим взглядом после очередной бессонной ночи, было исключение. Как выяснилось, здесь Плаггу было не всё равно. Он привык подавлять тоску, привык к боли или ненависти. В конце концов, за многие годы он привык к раздражению. Но одного лишь темпераментный квами вынести не мог никогда. Скуки. Одна лишь мысль о ней — пресной и меланхоличной, вводила могущественное существо в неописуемую ярость. Затем к нему, словно к старому другу, приходила и грусть. Подбирая свои особые мелодичные песни, она окутывала его с головой. Медленно вздыхала и проводила тонкими, но такими цепкими пальчиками по прижатым кошачьим ушкам. Нервно дёрнув кончиком распушенного хвоста, Плагг шикнул и перевёл взгляд на календарь. Глаза квами тут же удивлённо округлились, а затем в них появились странные нотки. Те самые, после которых один светловолосый владелец камня Чудес предпочитал покинуть дом, а пожилой хранитель шкатулки с другими квами уезжал из города. — Мне… — Даже не думай. Сгорбленный мужчина сердито сдвинул седые брови на переносице. Добродушный и открытый взгляд тут же сменился на острый и недоверчивый. — Мастер, — квами криво ухмыльнулся, — пора. Вы же знаете. Вы всё прекрасно знаете. Я тут взглянул на календарь… Время пришло. Маринетт возвращается завтра. А это значит только одно. Мужчина недовольно вздохнул. — Знаю. — И нам придётся это сделать. — Интересно, ты говоришь мне это для того, чтобы мы спасли Леди из прошлого, согласно намеченному календарю, или же для того, чтобы избежать острого прилива скуки, кольнувшего у тебя под ребром в очередной раз? — мастер Фу резко замер и взмахнул рукой, как бы перебивая самого себя. — А хотя, не надо. Не отвечай. Я знаю ответ и без твоих слов. Плагг пожал плечиками. Он не отрицал и не подтверждал догадки старика, привычно увиливая от вопросов, ответы на которые иногда даже ему самому знать не хотелось. Всё же, поддерживать репутацию было важнее. Дальнейшая беседа не задалась. Им было всё ясно без слов и так. Долгие годы сотрудничества хоть и были напряжёнными и далеко не всегда гладкими, но они всё же были. И создали между ними если не крепкую дружбу, то доверие. А оно стало, как ни странно, безграничным. Если одному надо, то второй сделает. Вскочив с насиженного места у окна, квами бодро проговорил: — Тогда готовьте Флафф, для неё наконец-то появилась работёнка! И — да, нужно много Камамбера. Всё же мне, как ценителю прекрасного… Мастер шлёпнул себя по лбу и с характерным звуком оттянул кожу вниз. Кое-что в этой жизни было неизменным. А вот к путешествиям во времени привыкнуть было нельзя, увы.***
Высокий потолок казался чем-то вроде неразгаданной картины — так увлечённо Адриан Агрест разглядывал его сегодня. Каждую трещинку, готовой вот-вот увеличиться в своих размерах из-за осыпающейся старой краски, он рассматривал с удивительной скрупулёзностью. Будто ценитель, наблюдающий за продолжительным увяданием какого-то древнего полотна, некогда написанного дерзким художником в не свою эпоху. Как результат: картину не признали при жизни творца, тот сгинул, а вот произведение осталось. И именно его Адриан имел честь углядеть сегодняшним днём. К сожалению, на самом деле тонкие линии, уродливо украсившие потолок над головой учащихся, не были картинами. Но именно сейчас бледнолицый аристократ мечтал о том, чтобы они стали таковыми. Адриан выдавил из себя подобие усмешки и поднял голову ещё выше, отчего его шея вытянулась из-под чёрной рубашки на несколько сантиметров и открыла соблазнительный вид для собеседницы, стоящей напротив него. Именно девушка и стала причиной какой-то апатичной усталости, накатившей волной на Агреста-младшего. — Мне так нравится преподаватель, который был назначен сюда вместе с моим приходом. Кажется, это замечательно! И люди здесь такие приветливые. Я даже не успеваю со всеми познакомиться, мне бы хотелось запомнить имена этих улыбчивых сокурсников, — девушка склонила голову вбок. Он стоически выносил все нападки приветливой рыжеволосой красавицы долгие месяцы. Однако в последние недели сдерживать гневные порывы и приступы тошноты от очередного похотливо-открытого взгляда, направленного прямо на него, становилось всё сложнее. Лила Росси определённо была не из числа скромных юных леди. Точнее, леди она явно не была. Разве что в виде безликой и лживой приставки к титулу её родителей. Темпераментная девушка преследовала блондина всегда и везде. При любом подвернувшемся случае и в любое удобное для неё и совершенно неудобное для него время. — Однако мне совершенно не по душе поведение некоторых девушек здесь. Кажется, они мне завидуют и делают это так открыто, — рыжеволосая фыркнула, посмотрев на проходящую пару соперниц. Адриан поперхнулся и спешно прижал руку к лицу, скрывая острые искорки в глазах. Хлоя Буржуа отбила брошенный в её сторону взгляд с привычной надменностью, а вот шествующая рядом Алия Сезар поджала губы, процедив на редкость циничное ругательство. В какой-то момент девушки синхронно хмыкнули и закатили глаза. Движения и слова проходящих мимо особ напомнили ту, имя которой он не называл уже очень давно. Головная боль тут же усилилась. За окном начался дождь, навевая далёкие воспоминания. Адриан скрипнул зубами и взглянул на Лилу, продолжающую что-то говорить и игнорировать всё вокруг себя. — Я слышала, что ты любишь читать! Кстати, я же приносила тебе несколько журналов вчера. Ты их видел? Там были такие яркие образы ваших последних коллекций… С момента их знакомства на зимнем балу девушка атаковала Адриана томными взглядами, приветливыми улыбками и якобы заманчивыми предложениями провести вечер вместе. Ничего не помогало отбиваться от настойчивой барышни. Совершенно и бесповоротно. Даже подкрепление в виде Хлои Буржуа. А ведь его подруга детства была способна изжить со свету даже Плагга, если бы они были знакомы. Именно поэтому он — уставший, обозлённый и желающий придушить хитрую мерзавку сию секунду… смотрел в потолок. Чтобы не видеть этот непристойный взгляд на себе, который липкой и стальной хваткой впивался ему в грудь. Чтобы не чувствовать, как громкий, щебечущий прямо возле уха голосок выводит из себя и заставляет внутренности едва ли не выворачиваться наизнанку. Чтобы не вдыхать запах сладких духов, от которых слезились глаза и хотелось чихать, оплёвывая при этом лживо-скромное лицо рыжеволосой девушки. Чтобы не думать о том, что высказать Лиле своё мнение в привычной открытой и даже в чём-то злобной манере он не может. Ибо комом в горле могло стоять только одно воспоминание в его жизни. Отец. Конечно же. Габриэль Агрест, заключивший важную сделку с новыми партнерами по бизнесу — четой Росси, никогда не позволит сыну проявить хоть каплю неуважения, брошенного в сторону отпрыска этой семьи. Даже если речь шла о капризной и совершенно надоедливой особе. — Так что на счёт сегодня, Адриан? — девушка мило захлопала ресницами. — Мне прийти к тебе? Каждое её слово сопровождалось двусмысленной улыбкой. Трещинки на потолке закончились. Адриан опустил голову обратно, кажется впервые взглянув на саму собеседницу за всю их беседу. — Нет. Коротко и просто. Ничего лишнего. Он не давал даже шанса на саму мысль о том, что настойчивость сыграет хоть какую-то роль в их диалогах. Кривых, однобоких и совершенно несуразных. Блондин почувствовал, как его губы слегка дёрнулись. Однако он поспешно подавил порыв усмехнуться. Раскрасневшееся от недовольства и гнева некогда милое лицо превратилось в нечто невообразимое. Лила Росси была готова взорваться. И прежде чем это произошло, Адриан рывком открыл дверь и скрылся за той, негромко хлопнув и чудом не прищемив свои пальцы. Резкий порыв ветра тут же ударил ему в лицо освежающей прохладой. Блондин с удовольствием подставился под холодные капли, разбивающиеся о его тело с громкими шлепками. Одежда стала мокрой и прилипла к телу в мгновение ока, но это его совершенно не заботило. Всё было ни к чёрту. Пока пальцы дрожали от воспоминаний, медленно выжигающих душу изнутри. Пока под кожей плясали демоны, требуя её. Пока сам он не превратится в холодный пепел, ведь угли почти не тлели. Всё она. Всегда она. И везде. Особенно под веками. Чёртово. Невообразимое. Синеволосое нечто. Её улыбка заставляла чувствовать себя неловко, когда стыдно должно было быть ей за странные поступки и вечно открытую одежду. Причем по глупой случайности, ведь невинней неё мог быть лишь ребёнок. Тонкие, изящные руки всегда были испачканы чернилами, а волосы спутано ложились на плечи. Но это придавало вечно сонной девушке беззаботности и некой истерзанной небрежности, к которой сам он не стремился, но тайно желал. А упрямый взгляд, имеющий тысячу и один оттенок с отблеском самых разных эмоций, которые только могли затаиться в её душе, всегда сводил с ума. И, кажется, он сошёл. Адриан резко распахнул глаза, сбрасывая накатившее наваждение с глазами лазурного неба. Он давил воспоминания, но те так в последнее время слишком часто начали выплёскиваться наружу. За спиной послышался громкий скрип. Наверняка сейчас рыжеволосая девушка, так отчаянно пытающаяся сохранить лицо на глазах у окружающих, торопливо нацепит гримасу дружелюбия и помчится за ним. Наплевав на остатки приличия, Адриан подпёр дверь и лишил Лилу всякой возможности на очередную встречу с ним. — Интересно, кто выиграет первым? Ты, позорно ретировавшийся под дождь от назойливой девицы, или она сама, бьющая кулачками в неподдающуюся по неопределённым для неё причинам дверь? Перед молодым человеком появился назойливый квами с привычной лукавой усмешкой. Рядом с ним молчаливо стоял мастер Фу, укрываясь от крупных капель под огромным серым зонтом в цветочек. Адриан прищурился, разглядывая вышивку на уже мокрой плотной ткани. Она была расшита в зелёный горошек, а тот в свою очередь состоял из крошечных изумрудов, на которых разместились маленькие квами в виде бабочек. Глаза блондина нервно дёрнулись. Дизайнерское творение рук одной хорошо известной ему особы снова напомнило о причине своих мрачных дум. — Я так понимаю, есть ты в ближайшую неделю не собираешься? — Адриан приподнял светлые брови. — Что ж, хороший выбор. Неделя голодной диеты пойдёт твоему болтливому языку на пользу. Квами дёрнул хвостиком, выражая недовольство. — Слишком дерзкие слова для того, кто сейчас совершит настоящий побег в прошлое, а не только меланхолично-мысленно. Агрест-младший нахмурился, чувствуя покалывание на подушечках пальцев с удвоенной силой. — Наверняка у тебя сейчас будут вопросы, — мастер вздохнул, предчувствуя недовольство ученика. Однако Адриан продолжал стоять, словно древняя статуя. Он даже не шелохнулся под пристальным взглядом своего квами, обычно действующего как катализатор в будущей перепалке. — Ни единого, — блондин вздохнул. Руки странно жгло и это было очень знакомо. Он ни с чем не спутает это ощущение. — И ты даже не хочешь узнать, что сейчас произойдёт? — Плагг заискивающе помахал лапкой перед лицом молодого человека. Тот наконец-то закатил глаза. — Ни единого раза за три с половиной года вы не приходили ко мне вместе с просьбой о задушевной беседе или исключительно ради невинного желания отдохнуть, — Адриан выпрямился. — Ближе к сути. Что на этот раз? — Ты отправишься в прошлое. А теперь внутри что-то шевельнулось, заставив голос дрогнуть. Почти незаметно, почти неощутимо. Демоны под кожей громко загудели, ведь в голове вопреки всем поставленным ранее барьерам заплясала надежда. Такая редкая гостья среди помыслов, бродивших в сознании Адриана Агреста. И такая желанная. — Зачем? Вопрос-подвох, вопрос-обманка. И все здесь это понимали. Плагг церемониться не стал, привычно игнорируя предупредительный взгляд мастера, всё ещё подбирающего слова: — Как — зачем? Тоже мне, герой-любовник… Конечно же, спасти свою Леди! — квами юркнул подальше от Ван Фу, прямо на голову светловолосого юноши. Мастер шлёпнул себя по лбу во второй раз, а затем попросил прощения у Богов за грешного духа. Вряд ли бы это помогло, но становилось на порядок легче. Может быть. Коварное лицо Плагга наталкивало на неприятные мысли. Два вопроса у Адриана всё же нашлось. — Когда? — Что — когда? — не понял квами. — Когда это будет? В каком времени точно? — До вашего знакомства с Леди Баг. Таймтеггер хочет исправить прошлое. Адриан нахмурился, пытаясь вспомнить, был ли в списке побеждённых враг с таким прозвищем за последнее время. Мастер отрицательно покачал головой, предугадывая мысли молодого человека: — Не пытайся вспомнить того, кто ещё тебе даже не знаком. Этот человек придёт из будущего. — И чтобы избежать печальных исходов и исправить будущее, мы спешим в прошлое! — довольно провозгласил Плагг и шлёпнул в ладоши. — Кстати, приготовься. Помнишь тот шрам у себя на затылке? — Кажется, да. — Так вот, ты его тогда получил. Мастер простонал что-то нечленораздельное, устав елозить ладонью по своему покрасневшему лбу. Эти двое были невыносимы. — Не дай Леди умереть, а себе забыться, — Ван Фу серьезно посмотрел на Адриана. А затем всучил ему в руку зонт и небольшой свёрток: — А это поможет тебе вернуться без последствий. Ты поймёшь, когда откроешь. По-прежнему без вопросов? Адриан криво улыбнулся. Был ли смысл спрашивать что-то у того, кто всё равно не даст тебе прямого ответа? — По-прежнему без них. Ответы додумаю сам, в худшем случае спрошу у Плагга с Флафф. Но прежде не жди. С этими словами молодой человек ухватился за антикварные часы и прикрыл глаза. Увидеть ту, имя которой избегал почти полтора года? Конечно, да. Всенепременно. Ибо угли зажглись алым пламенем.***
Яркая вспышка света ослепила его на мгновение, но даже этого хватило, чтобы выбить дух из тела. Адриан ухватился за грудь, чувствуя себя не в своей тарелке и спешно снимая трансформацию. — Прости, — кролик неловко улыбнулся и почесал затылок. — Путешествия во времени не из простых способностей, надо привыкнуть. В отличие от квами Плагга, маленькая Флафф была вежливой и заметно скромнее. Блондин сдержанно кивнул. — И где мы, чёрт возьми? — он окинул беглым взглядом обстановку вокруг. Они и правда оказались на крыше, рядом с домом синеволосой виновницы их очередного приключения. — Думаю, ты уже и сам знаешь, — Плагг усмехнулся, заметив блеснувшие в полумраке зелёные глаза. — И мы очень вовремя, — Флафф указала лапкой прямо вниз, к пекарне Дюпэн-Чэн. — Вам пора, мистер Кот. Спрятавшись за рубашкой блондина, квами махнула Плаггу перед тем, как он помог Адриану трансформироваться. Адриан чувствовал себя настолько необычно, насколько можно было в принципе. Это было чем-то новым или хорошо забытым старым. Это было чем-то важным. Она была. И он её ещё не знал. В этом времени и месте действий они не были знакомы. Они даже не пересекались. За исключением… сейчас. Блондин почесал затылок, глядя на то, как чёрную машину сбивает рисованный зверь чудаковатого парня в синем костюме. А затем также стремительно огромное чудовище, созданное кривой рукой мастера, исчезло в воздухе вместе с негромким хлопком. — Так вот откуда у меня тот шрам на затылке, — пробормотал Адриан. Он смутно помнил, как перед отправлением в Китай он попал в аварию и даже заработал несколько швов. Однако не придал этому значения в виду заявления мастера о том, что типичная авария из-за невнимательности водителей закончилась благополучно. Значит, Ван Фу лгал и делал это во благо. Если так подумать. Адриан ухмыльнулся и покрутил в руке свой металлический жезл. Одним движением щелкнув по цементу им и чиркнув по краю откоса, молодой человек проворно спустился вниз при помощи своего оружия. Ведь там ждала она. Его наказание. Его причина бессонных ночей и истерзанных моральных устоев. Его страх оказаться брошенным. И вопреки всему — его надежда.***
Несмотря на то, что вечерний Париж утопал в бесконечном потоке воды, продолжающем извергаться с небес, Маринетт Дюпэн-Чэн не хотела унывать. Она могла сказать, что даже чувствовала себя хорошо, почти легко. Вдохновляюще. Непривычно прохладный ветер немного отрезвлял, заставляя делать каждый новый прыжок всё больше и больше. Она спешила на встречу, в очередной раз опаздывая и не решаясь признавать поражение. Было совершенно очевидно, что в схватке с разбушевавшейся погодой выиграет явно не она. Её постоянно обливали из луж у дороги проезжающие мимо машины. Они тоже торопились. После десятой Маринетт перестала вести свой счет. Достаточно было того, что она не упала. Не разбилась. И не причинила боль другим. Самым неприятным было то, что уйти от дома девушке удалось лишь на совершенно ничтожное расстояние. И при этом всём она была заметно испачкавшейся и полностью промокшей от холодных дождевых капель. А затем она резко затормозила, словно по негласному велению. Чувство предвкушения медленно сменилось на ощущение тревоги. Сердце бешено застучало. Воздух закончился. На какой-то миг ей показалось, что даже капли воды, так сильно мельтешащие перед глазами, остановились. А всё из-за того, что перед её глазами предстал он. Долговязый, светловолосый молодой человек в костюме черного цвета. Он был похож на вспышку. Быструю, почти незаметную. И такую же бесшумную. Незнакомец ступал медленно, крадущимися движениями и ловко размахивая какой-то штуковиной в руках. Из-за того, что он стремительно передвигался со стороны в сторону, то и дело уворачиваясь от чего-то острого. При этом рассмотреть лицо молодого человека для Маринетт не представлялось возможности. Она продолжала стоять, изображая из себя невидимку. Здесь точно что-то происходило. Вот только… Что? Маринетт с каким-то странным и невесть откуда взявшимся острым любопытством продолжала скользить взглядом по лицу незнакомца. И всё попытки зацепиться хотя бы что-то не увенчались успехом. Однако, другое дело — костюм незнакомца. Даже находясь на довольно приличном расстоянии от развернувшейся картины, он был дьявольски хорош. Необычная ткань, матовая и очень плотная подчёркивала каждый изгиб мужского тела. Очередной резкий выпад и молодой человек замирает, склонив голову в бок и смотря в сторону, откуда летели острые черные иглы. А затем, предварительно насмешливо взмахнув рукой, бросил что-то чёрное вперёд. «Словно кошка», — подумала Маринетт и тут же приоткрыла рот в удивлении. На голове незнакомца красовалось подобие кошачьих ушек. А ремень, висевший на его бедрах за спиной, напоминал хвост. — Вот это да… — ошеломленно прошептала синеволосая. — А он гнется также, как у кошек? Ярко-зелёные глаза тут же прожгли светло-голубые. Вспышка, дрожь. Кажется, ей наконец-то стало горячо. Теперь незнакомец продолжал как-то слишком быстро уворачиваться от острых и явно чертовски опасных игл и при этом начал продвигаться в её сторону. Как-то запоздало Маринетт повернула голову в сторону, откуда сыпался неиссякаемый поток оружия. Очередная порция опасных игл была направлена именно на нее, стоящую на обочине и нервно сжимающей сверток с заказом, который она должна была отнести час назад. Приготовившись к чудовищной боли, Маринетт зажмурилась и закрыла лицо руками, уронив промокший пакет. Однако ничего не произошло. Лишь несильный толчок в её дрожащее плечо. Она даже не подумала сопротивляться. — Привет, неуклюжая, тебе помочь? — бархатистый голос прозвучал немного насмешливо, немного дразня. Необычная холодная нотка превосходства в чуть хриплом голосе незнакомца показалась какой-то странной. Синеволосая девушка испуганно вскрикнула и повалилась прямо вперёд. В объятиях его было тепло. Даже слишком. Адриан против собственной воли осторожно сжал пальцы на тонкой талии, пытаясь не зарыться носом в знакомый пучок синих волос. Маленькая слабина была позволительная лишь на секунду — ровно столько требовалось для того, чтобы глубоко вдохнуть знакомый аромат её духов. От неё не хотелось жмуриться. От неё хотелось задохнуться. А ещё от мысли о том, что он был рад чувствовать, как тоненькие пальчики сжали его шею, мелко дрожа. Он. Был. Рад. И это было намного больше, чем Адриан Агрест хотел — мог? — признать в этот вечер. Вздрогнув, она открыла глаза, сбрасывая с себя наваждение, сотканное из неловкости, волнения и ещё целой кипы других эмоций. На кончике языка загорчило. Перед ней, аккуратно прижимая к теплой груди, стоял тот самый незнакомец. При этом молодой человек спокойно продолжал разглядывать её, пристально изучая каждый участок её лица, словно раны его же и не заботили вовсе. Похоже, не от всех иголок, летящих ему прямо в сердце, удалось увернуться. На щеках было как минимум три глубоких и кровоточащих пореза. Однако молодой человек их либо действительно не чувствовал, либо и правда мастерски игнорировал. Вместо этого он с каким-то мрачным интересом изучал. Он изучал. Жадно впитывал каждую деталь. Каждый её вздох и жест. Маринетт неловко разомкнула руки и попыталась отдалиться, чтобы не чувствовать, как вздымается его грудь и прикасается к её собственной. Она прижала руки к груди и сделала небольшой шаг назад. — Прости, — наконец пролепетала девушка. — Я кажется чем-то здесь только что помешала, но… правда не хотела вам причинить неудобства. Извините, я… — продолжая невнятно тараторить, Маринетт сделала ещё несколько попыток отступить. От молодого человека веяло опасностью. И разумнее всего было бы отдалиться. Странно только, что тело рвалось обратно. Прямо в тёплые объятия. И не успела Маринетт и моргнуть, как её с силой вернули обратно, с удивительной точностью исполнив её негласное желание. При этом времени осознать, как это удалось сделать так быстро и бесшумно, девушке просто не дали. Впрочем, она и появление молодого человека тоже заметила не сразу. — Кажется я задал вопрос, — всё тот же тихий, обманчиво спокойный тон и прожигающий взгляд. — Тебе помочь? Хватка незнакомца была по-прежнему уверенной и сильной, но довольно бережной. Будто он боялся её касаться и удерживал лишь для того, чтобы прикрыть от периодически мелькающих игл в воздухе. Возможно по этой причине он периодически делал вместе с ней то два, то один шаг в сторону, будто исполняя какой-то странный танец. Маринетт остановилась, устав передвигаться подобным образом и всё же решив окончательно покинуть неловкие объятия. Взмах жезла и тысячи маленьких искорок чёрного цвета рассыпались перед её лицом, так и не достигая цели. Так и не причиняя ей вреда. Хмурый взгляд. Резкие повороты — он внимательно осматривает территорию сражения. С кем? Вместо желания убежать появилось ещё одно ощущение. И это в довесок к предыдущей горе. Чувствуя их груз на своих плечах, Маринетт вздохнула. Ей было страшно, и она даже не думала этого скрывать. Но героями не рождаются — ими становятся. И, кажется, только что она поступила чертовски правильно. Сбежать — позорно. Задавать вопросы — бессмысленно. Уйти, не узнав имя спасителя — просто преступление. Словно в замедленной съемке она увидела, как за плечами блондина появляется смятая в хлам машина и летит прямо на них. Принять решение было просто, а вот сдвинуть с места неподвижного юношу куда сложнее. Тем не менее, холодные пальцы на его мокрой шее возымели какой-то странный эффект и не только ожидаемый. Дернувшись, молодой человек склонился вперёд и позволил практически упереться в стену вместе с синеволосой, предварительно прижав ту своим телом. — Для первой нашей встречи ты себе слишком многое позволяешь. — Я хотела вам помочь, — ни капли сожаления в голосе. — И где мы по-твоему оказались? — Адриан нахмурился и повертел головой со стороны в сторону. — Вообще-то, — Маринетт поджала губы, скрывая волнение. — Это я у вас должна спросить. Адриан прикрыл глаза. Эта девушка… сводила с ума. Она была живым свидетельством того, что худшее могло произойти в любом из их миров. В ней ещё не было тех качеств, о которых говорил мастер Фу. В ней явно не было знаний о происходящем. Но глаза всё также блестели уверенностью, а испачканные — Боги, снова испачканные чернилами! — вздрагивающие ручки бережно прижимали его к себе. Кто кого пытается защитить? Здесь и сейчас они — незнакомцы. Она — ещё не Леди Баг. А он — уже не её Кот. Адриан заерзал на месте, почувствовав странный прилив неловкости от собственных мыслей. А сердце пропускало удары, будто желая добить окончательно. Всё же из раза в раз они оказываются вместе, прижатые друг к другу, дыхание к дыханию и сплетаясь взглядами. Он резко замер. Осознание вылилось на него, что ушат горячей воды. Ему было тепло. И вокруг было тепло. В этом отрезке времени они ещё не знакомы, невидимы и нелюбимы. И менять что-то было нельзя. Адриан посмотрел вверх, задрав голову так высоко, как это только было возможно. Просвета сквозь серые и густые тучи не было. А в их жизни будет? Ему нравилось с самого детства поддавать свою жизнь контролю. Но не тому, которое деспотично прививал ему отец, нет. Агрест-младший предпочитал властвовать не над своим окружением — его у него попросту не было, он жаждал управлять лишь собственным разумом. Контролировать свои эмоции и, как следствие, свое поведение, мимику, жесты. И сейчас, вжимаясь в хрупкое тело и вглядываясь в невинные глаза, становилось дурно от желаний. Они душили, ломали, давили. Какой, к чёрту, контроль? Практически каждый раз, когда он ощущал тепло чьего-то тела возле себя, его неизменно подташнивало, а настроение безбожно падало к той самой отметке «ниже и хуже некуда». Каждое прикосновение к его телу вызывало воспоминания. Те самые, которые он запихнул подальше, в самые-самые далекие закрома своего подсознания. Всеми силами он старался избежать даже малейшей возможности — малейшего шанса — на их возвращение из заточения. Он возвел целый замок для них. С тысячью дверей. И открывать их он не намерен. Был. Был не намерен. До встречи с ней, касания к которой были необходимостью. Жизнью за жизнь. Связью за связь. Теперь он был зависимый. И полтора года в будущем, проведённые без неё, теперь казались сущим наказанием. Адриан, в очередной раз осознав, зачем его отправили сюда, впервые не стал скрывать своей улыбки. Вместо этого он одновременно по-детски глупо и по-взрослому серьёзно помог встать синеволосой, а затем прижал тёплые ладони к её румяным щекам. Карман продолжал жечь свёрток, отданный мастером, а глаза всё ещё заливали морозные капли дождя. Но даже так он видел её лицо так ясно, как никогда. — Ничего не говори, незнакомка. Просто смотри на меня и слушай, ладно? Вместо ответа, озадаченная Маринетт кивнула. — Как бы я не хотел избежать нравоучений мастера без слов, но с проклятыми красноречивыми взглядами… Как бы не увиливал от его заданий, отправляющих меня раз за разом на миссии, созданные лишь для того, чтобы я — чёрт, снова! — покопался в своей голове… Как бы мне не мечталось бросить всё и просто уничтожить Бражника… Я ничего из этого не сделаю. Потому что в конце очерченного пути всегда оказываешься ты. И очередной подсказкой мастера сегодня мне дали понять: будь это начало или наш с тобой финал… Там ты будешь одна. Если только я не сверну на твою дорогу, врезавшись в тебя и мешая жить. Если только не останусь. Маринетт задрожала, почему-то чувствуя, что в словах куда больше смысла, чем она способна понять сегодня. — Я не… Указательный палец блондин прижал к её раскрытым губам. — Ты не понимаешь, я знаю. Просто позволь это сказать. Ведь… Я ведь не смогу этого сделать снова, — Адриан резко провел рукой по спутанным волосам и зачесал их назад неловким движением. Мокрые пряди послушно оказались за странными кошачьими ушками. Затем молодой человек заговорил снова: — Где-то через год ты получишь камень Чудес и твоя жизнь перевернётся с ног на голову. Где-то через год и один день я снова собью тебя с ног и буду ненавидеть. По крайней мере, буду жалко пытаться в это верить. И проиграю в битве, которую ты затеяла по чистой случайности. Наверное, даже не осознавая, что делаешь. Но точно зная, кем станешь, — он одарил девушку нежным взглядом, с дикой примесью боли в зелёных глазах. Его руки больше не прижимались к лицу, вместо этого они осторожно блуждали по телу. То ободрительно прижимаясь к плечам, то проводя узоры-линии на чуть выпирающих ключицах. В зелёных глазах пылал настоящий огонь. — Ты будешь недо-Леди. Госпожой неуклюжей и моим сущим наказанием. Но… я с тупой и — сам не верю, что это скажу — радостью приму его хоть десять тысяч раз. И буду делать это столько, сколько тебе потребуется. Знаешь, я ведь думал, что это ты спасла меня. В тот самый день нашего знакомства — во время битвы с Непогодой, — его губы тронула печальная улыбка. — А сегодня у меня есть возможность отплатить тебе. Пусть криво, косо и совершенно нелепо. Увы, как есть. Адриан спешно покачал головой, снова не давая сказать обескураженной девушке и слова. — Никогда не верь окружающим, указывающим тебе, что чувствовать. Никогда не сдавайся, теряя запал. Единственное, что тебе нужно, так это знать — боль пройдёт. Ты не слабая. И… я никогда тебя такой не считал, хотя и говорил обратное. Он приподнял её голову за шею, а затем двумя пальцами откинул мокрые пряди со лба. Поцелуй получился спонтанным для неё и самым горьким для него. Он продолжал прижиматься губами к тонкой коже на её забавно-нахмуренному лбу пока не стало совершенно невыносимо. А затем крепко зажмурился, чувствуя, как дрожат даже колени. — Возможно не сегодня, возможно не завтра, но скоро и до конца своей жизни. Мы будем встречаться с тобой. На крыше, пыльной дороге или в заброшенной комнате. Мимолётно или до самого утра, — он незаметно достал из кармана свёрток и раскрыл тот даже не глядя. Взмахнул рукой, и серебристая пыльца рассыпалась прямо над головой девушки. За спиной блондина послышались громкие возгласы и рёв очередной порции нарисованных зверей с неестественной пропорцией. Акума и преступник больше не могли ждать за завесой, удачно отброшенной Флафф заранее. — Я люблю тебя, Маринетт Дюпэн-Чэн. Как бы я не хотел, чтобы ты это забыла, но… ты забудешь. Следующее, что увидит синеволосая девушка — светлое, безоблачное небо, а ещё необычный чёрный зонт в своих руках. Последним, что почувствует, будут необъяснимые слёзы на её щеках.***
Адриан потёр глаза после очередной вспышки света. Это не было их знакомством. Это не было благословением или подарком. Это даже ничего не значило. Тогда. Для неё. Но почему-то сквозь годы Адриан Агрест с удивлением осознал, что тот самый дождливый и какой-то до тошнотворной одури пасмурный день был куда более важным, чем он представлял себе. Точнее, таковых было два. Им удалось познакомиться дважды. И дважды он остался без зонта. Блондин очертил пальцем круглую крышечку антикварных часов и закрыл глаза. В этот раз он подставил лицо дождю с лёгкой усмешкой. Морозные капли больше не заставляли морщиться от холода. Его руки не вжимались в ворот небрежно расстегнутой рубашки. Ему больше не надо было кривиться, пытаясь ухватиться за пуговицы в торопливых попытках спрятаться обратно под кофту. Он просто стоял и улыбался, чувствуя, как где-то по венам течет предвкушение. И кровь забурлила с новой силой. Дождь? В этот раз он имел особое значение.