Расцвет Лилии

Свет от солнца постепенно заполнял, казалось-бы, такую тёмную и маленькую комнату просторного особняка, своими яркими и тёплыми на вид лучами. Сам же хозяин комнаты, ощутив на своём лице несколько ярких, тёплых отблесков, шумно перевернулся на другой бок, мыча что-то невнятное себе под нос. Под бликами света можно было очень хорошо и детально разглядеть, во всех её особенностях, саму комнату с золотистыми вставками на белоснежной, деревянной мебели. На довольно высоких стенах ровно расположены серебристые детали, немного напоминающие своим видом рамку для картин знаменитых художников серебряного века. По бокам были узоры цветов, что завораживали своей красотой под красочным светом, не только пришедших в этот особняк, но и самих жителей большого и просторного дома. А слуги, которые регулярно проводили уборку во всех его комнатах, уже привыкли к подобного рода видам. Неподалёку от окна, откуда шёл согревающий своим теплом свет, была расположена массивная кровать, которая никак не гармонировала с размерами человека, спящего на ней. По бокам самого ложа, где можно было заметить несколько небольших колонн, уходящих ввысь потолка, были красивые, золотистые узоры птиц, которые так кстати украшали и без того завораживающую своим видом, кровать. На самом верху этих колонн, свисал балдахин нежно-кремового цвета. Само место для сна, так же было в бело-золотистых тонах, как и вся комната в целом. Это создавало ощущение, что она принадлежит одному из представителей королевской знати в огромном, красивом замке. Что, отчасти, и являлось правдой. Быстрые и уверенные шаги раздавались эхом по длинному коридору, украшенному разными картинами и портретами людей, что давно покинули этот тусклый и ничем не примечательный мир. По ту сторону двери комнаты, послышалось три твёрдых стука, после чего массивная дверь из белого дуба была открыта дворецким семьи этого дома. – Молодой Господин, просыпайтесь. Ваш отец велел разбудить Вас до того, как приедет учитель танцев и вокала, – мужчина, примерно среднего роста, подошёл ближе к кровати, ставя поднос со стаканом холодной воды, который он держал ранее, на тумбочку возле кровати. Так ему велел делать сам юноша. Из-за шума, что мешал парню дальше наслаждаться приятным сном, он устало потёр тыльной стороной ладоней глаза, пытаясь адаптировать зрение к резкому свету в комнате. – Мизукен, ты?... – устало произнёс юноша, заправляя свои светлые волосы за ухо. Он медленно перевёл свой взор прищуренных глаз на стоящего рядом и стеклянный стакан, который был наполовину полон от воды. – Да, Господин. Я принесу Ваши вещи, а Вы приведите себя в порядок за время моего отсутствия, – дворецкий был довольно близок с парнишей, поэтому мог без опасения разговаривать с ним в указательном тоне. Блондин вяло наблюдал за удаляющимся силуэтом мужчины и когда тот закрыл за собой дверь, принял сидячее положение, закрывая своё заспанное лицо ладонями, пытаясь спастись от сонливости. Немного посидев в таком положении, и чуть не уснув снова, он взял стакан с тумбы и, жадно надпив холодной воды, поставил его обратно. Опустив свои ноги на пол, сразу подметил, что в доме стало заметно холоднее, чем вчера. Нежная кожа покрылась мурашками. Тихо встав с кровати, юноша сел за небольшой туалетный столик с зеркалом, на котором лежали: золотая щётка для волос с выгравированной на ней цветком лилии, несколько маленьких заколок с ранее перечисленным цветком, пять перстней и небольшая серьга с миниатюрной цепочкой и красным камнем на окончании, имитируя капельку крови рубинового цвета. Парень взял щётку и начал медленно расчёсывать свои локоны, что были довольно длинные и шелковистые для парня, и причиняли носителю дискомфорт. – Может, обрезать?... – тихо прошептал он, продолжая свои действия до того момента, пока в дверь снова не постучали. На этот раз не так громко, нежели утром. Это не может не радовать и без того пульсирующую от боли голову. – Войдите, – получилось довольно хрипло, что немного испугало парня. Он немного прокашлялся и повторил свои слова, после которых дверь благополучно была открыта. Вошедший в комнату дворецкий, небрежно кивнул головой и пожелал «доброго утра». Он положил, довольно радующий глаза наряд на кровать, и удалился из комнаты. Парень тяжело вздохнул после того, как понял, что ему принесли. Неужели отец опять решил следовать старым традициям семьи – одевать молодых парней своего рода в пышные и нарядные платья? Как нелепо – подумал юноша – и пусть ему вправду идут всякие женские наряды и побрякушки, он не любил когда на него смотрят оценивающими взглядами старые и дряхлые представители его же пола. Зачастую, такие люди путали его с девушкой и пытались привлечь внимание дорогим шампанским, или вином с выдержкой в столько лет, сколько и ему самому. И это не смотря на то, что у них наверняка есть жёны и дети, что проводили свой досуг неподалёку от него, ведя диалог с какими-то важными персонами в обществе. Но даже когда узнавали его пол, не прекращали свои ничтожные попытки флирта. Спасал от этих ситуаций только тот факт, что он являлся сыном одного из самых влиятельных людей этого мира, на мероприятии которого это и происходило. Такие мероприятия проходили нечасто, но юношу не радовал тот факт, что после них ему приходилось получать любовные письма с желаниями своих "тайных поклонников". Он был бы рад, если бы его вообще не заставляли выходить на публику неизвестных ему людей. А ещё лучше, если бы этих мероприятий не было и вовсе. Но жаловаться он не имел права, так как традиции его семьи нужно соблюдать, даже если тебе этого не хочется. "Не будешь прислушиваться к семье – получишь свою кару." – так ему говорил один его дальний родственник, которого он встретил на очередном из таких мероприятий. Проверять, если честно, не хотелось от слова «совсем». Закончив с укладкой волос, парень подошёл к своей кровати и начал разглядывать это столь чудесное на вид платье, и столь неудобное, если его надеть. Он начал не спеша натягивать на себя наряд, попутно путаясь в этих кружевах и тоннах тканей. Ну, хотя-бы холодно точно не будет. Кстати о холоде, на улице сейчас середина осени, поэтому стоило бы одеваться и спать в более тёплой одежде. Но разве парню это объяснить? Он привык к тому, что в холодные времена часто болеет, поэтому не так сильно боится простудиться, или лечь с ангиной. Зато никаких тебе занятий танцами и вокалом, никаких нотаций и лекций от отца и матери. Лежишь в тишине, читаешь увлекательные книги любимых писателей, которых так полно в библиотеке и комнате у самого парня. Невольно вздыхая и погрузившись в свои мысли он подметил, что уже давно оделся в это злосчастное платье с тугим корсетом. Имея большой опыт с этими платьями, он научился самостоятельно затягивать корсет без помощи горничной, которая тряслась при одном лишь виде молодого парня в девичьем одеянии. Взяв в руки длинную ленту, он начал завязывать свои золотистые волосы, в которых постоянно путался в ходе процесса. Когда-то он их обрежет, он себе это обещает. Жить с волосами ниже лопаток – себя же мучать – так считал юноша. Чуть полюбовавшись у зеркала, он решается покинуть свою комнату и выйти в холодный, тусклый коридор. Молодой человек шёл по дорожке из красного ковра, а его взгляд привлекла одна из известнейших картин человечества «Сотворение Адама», которую он выкупил на одном из аукционов в Йоркшине, с другой стороны стояли такие же вычурные статуи древнегреческих богов. Не успев заметить, юноша оказывается у закрученной с большими и массивными золотыми узорами, лестницей вниз. Неспешно спускаясь и пытаясь не споткнуться о платье, он добирается до первого этажа, где его встречает ещё один дворецкий в возрасте. Он приглашает юношу пройти в обеденный зал, где будет проходить завтрак с семьёй. Нечасто они едят вместе, что-то новенькое. – Отец и остальные уже там? – спросил парень. – Ваш отец с Госпожой Эмилией, ожидают Вас, Сэр. Остальные ещё в своих покоях. Подождите их немного, это не займёт много времени, – кратко и ясно отвечает ему дворецкий, попутно открывая громоздкие двери в столовую. В самом центре стола стоит ваза с отборнейшими Королевскими Лилиями, которые так любит его матушка. По нескольким причинам этот цветок стал символом их семьи. В самом конце стола сидит его отец и читает свежие новости в газете, справа от него сидит его мать, что мирно вышивает что-то на будущей сорочке своего малыша. Парень, немного пройдя дальше от двери, занял место ближе к середине стола. Следом за ним зашёл официант с широким, металлическим подносом, по форме своей напоминающий овал. На самом предмете по бокам располагались изогнутые ручки, за которые мужчина держал, тяжёлую и горячую от маленького чайника, сталь. Ручки были украшены выпуклыми узорами семейного символа, чем приносили небольшой дискомфорт тому, кто за них держится. На подносе аккуратно расставлены три чашки и раньше упомянутый предмет сервиза. Официант поставил чашки на специальную подложку, затем бережно, пытаясь не разлить содержимое, стал наливать крепкий чёрный чай ”Earl Grey”. – Не хочешь сидеть рядом с родителями, Курапика? – спросила женщина, не отвлекаясь от своего процесса. Эмилия ловко перебирала пальцами иголку с ниткой в своих руках, в перерывах попивая свой чай. – И Вам доброе утро, мама – холодно ответил он, натягивая на своё лицо, милую и добрую улыбку, чтобы не показаться невежей, – Пайро не становиться лучше? Не видел машину лекаря возле ворот. – Он немного задержится, Курапика, не переживай – своевольно отвечает мужчина на вопрос, который ему не задавали. – Как тебе наряд, который выбрала твоя мама? Мы два часа стояли в магазине и искали твой размер, – сказал он, акцентируя сказанные ним слова на времени. – Очень красиво, спасибо, – всё с такой же милой улыбкой отвечает тот, порождая неловкую тишину. Лишь стук сервиза эхом звенел по всему помещению. Просидев так ещё несколько минут, сидящие в столовой услышали звук распахнувшейся двери. В большую и светлую комнату забежали двое детей, которые едва могли достать до верхушки обеденного, узорчатого стола. Курапике пришлось помогать двум своим братьям сесть за свои места. Он был хорошим братом и примерным сыном семьи, как могло показаться с первого взгляда. Когда тот был ещё совсем маленьким, неоднократно показывал свое мастерство в математике, истории и литературе, принимал участие во всевозможных танцевальных выступлениях, на которые не могли попасть большинство взрослых. Курапика всегда светился на обложках газет и был в центре внимания всего города. Им восхищались дети и подростки, которые трудились не покладая рук, чтобы достичь таких же высот. Единственное его отличие было в том, что ему известность и слава не приносила совершенно никакого удовольствия. Постепенно его популярность снизилась, он перестал появляться на публике, концерты с его участием отменялись, а вскоре и вовсе о нём больше никто не упоминал. Как оказалось ранее, у парня была болезнь, в связи с которой его глаза приобрели красный, карминовый оттенок. Родители вызывали искуснейших лекарей со всего мира, чтобы определить, чем же болен их первенец, но все они лишь разводили руками и говорили, что с мальчишкой всё хорошо, даже лучше, он был абсолютно здоров, а физические способности юноши увеличились. Сам же мальчик стыдился своей особенности, что с каждым днём становился всё ярче и ярче. Он перестал выходить из своих покоев и общаться со своей семьёй. Пускал лишь дворецкого и нескольких горничных, которые должны были проводить уборку в его комнате. Со временем, его мать нашла доктора, который создал цветные линзы для глаз. Однако он предупредил, что они будут ухудшать зрение юноши. Родители были готовы на всё и приобрели их у этого загадочного знахаря, который и по сей день являлся их личным врачом. Он и должен был приехать сегодня утром, чтобы проверить состояние Пайро. Пайро – это самый младший член семьи Курута. Он потерял зрение, когда выходил на прогулку во дворе особняка. Бедолага споткнулся о камень, бегая за жёлтой и манящей к себе красотой бабочкой. С тех пор, зрение малыша стало постепенно ухудшаться, пока и вовсе не пропало. Курапика навещал его и проводил с ним всё своё время, приносил ему новые игрушки, сладости, читал ему разные, завораживающие своим сюжетом, книги. Даже потеряв зрение, мальчик всё равно продолжал улыбаться и смеяться, находясь в компании старшего брата. – Пайро снова отказался от еды? – резко прервал разговоры Курапика, от чего заставил всех присутствующих членов семьи дёрнуться от неожиданности слов, отчетливо доминирующих над тихим хихиканьем младших. – Он ещё не проснулся. Вчера ему приносили новое лекарство, которое вовлекло его в сон, – ответила маленькая, светлая макушка волос, что выглядывала из под края стола. Курапика хихикнул себе в кулак, наблюдая за маленькими братьями и их взаимодействиями. Спустя некоторое время, дверь в столовую шумно открылась, и в помещение стали заносить разные блюда, которые вызывали поток слюны, при одном лишь взоре на них. Каждому из членов семьи поставили по одной порции с перепелиным мясом, покрытым густым слоем расплавленного сыра “Пармезан”. Рядом на тарелке лежала небольшая порция пасты ”Карбонара”. На вид зеленоватого оттенка, по-видимому, отварена в шпинате и украшена маленьким пушком зелени. Стоит лишь ткнуть вилкой в порцию с перепёлкой, как сыр льётся на белоснежную, натёртую до блеска, тарелку. Рядом с тарелками поставили бокалы, в которые аккуратно разливали красное, полусухое вино. На самой этикетке вина, написано большими цифрами «1888», а сверху название – Villa Canestrari. Двум младшим представителям семьи налили яблочный сок. Курапика в их ряды не входил, так как его отец считал, что тот уже достаточно зрелый для употребления алкоголя. – Курапика, – позвал его мужчина, запивая недавно съеденное вином, – тебе уже почти восемнадцать, ты решил, чем хочешь заниматься в будущем? – Ещё нет, я думаю над этим, – ответил парень, продолжая есть свою порцию. Такие вопросы он никогда не жаловал, потому что прекрасно понимал, что отец не одобрит любой его выбор – Прекрасно. Мы с твоей мамой решили, что ты должен продолжить семейное дело, – мужчина с серьёзным видом посмотрел в глаза ошарашенного парня, и продолжил сказанное, – я подал документы в академию «Abingdon». Ты будешь учиться, и жить там, пока не научишься подобающим манерам и правилам взрослого мира. Так же, там могут научить тебя наукам, что наверняка пригодятся в сфере нашего бизнеса. – Но я не говорил вам, что хочу продолжать ваш бизнес! – повышая голос, говорил Курапика, уже позабыв о еде и о том, в присутствии кого он сейчас находится. – Отказ не принимается, Курапика, это для твоего же блага. Там замечательные учителя, хорошая программа обучения, да и сама академия жалует лишь мужской пол. Глава семьи тяжело вздохнул, понимая, что его сын к такому ещё не готов, но откладывать было уже слишком поздно. После того, как молодой парень закончил свою трапезу, не дождавшись остальных, он быстрым шагом удалился из столовой. Братья что-то кричали ему вслед, но Курапика не обращал на них никакого внимания, тихо возмущаясь по пути в свою комнату. Громкий, нервный стук каблуков отвлекал от работы прислугу. Резким рывком открыв дверь, парень начал быстро рвать на себе дорогие шёлковые ткани, кружева разлетались по комнате как куски пергамента. Юноша опомнился лишь тогда, когда от платья остались сплошные обрывки. Курапика быстро натянул на себя чёрные атласные брюки прямого кроя, белую рубашку изо льна и избавился от неудобной обуви, заменяя её на более привычную – мужскую. Агрессивные мысли перебивает глухой стук в дверь. – Молодой Господин, Вам письмо! Желаете ли Вы его прочесть?