Mrs Vanderbilt — Paul McCartney&Wings
Михаил был старшим сыном, примером для всех и понятное дело «тем самым отличником за первой партой». В самом деле, его не любили все учителя, одноклассники и братья. Помимо Люцифера, которому он вечно давал списывать. И понятное дело сам он не любил быть таким, но слово Отца ведь печать. Не обсуждается. Поэтому Михаил все так же оставался правильным хорошим сыном-отличником за первой партой. И правда Коена это так достало — вечно разбираться с младшим братом, погонять учить остальных, контролировать выполнение заданий, что он уже подумывал бросить и уехать куда подальше, но. Пока в школе не появляется новенький. В один прекрасный день позади Михаила сел Адам Миллиган — светловолосый парень с большими серыми глазами и слегка наивным лицом, что, конечно же, его не портило, а наоборот, добавляло шарма. В этот же день должна была быть контрольная по математике, о чем конечно Адам не был осведомлен. Поэтому когда учитель говорит эту всеми нелюбимую фразу «доставайте двойные листочки» — всех уже передернуло? — Миллиган панически озирается, пока его взгляд не останавливается на спине Коена и чуть поддается вперед, шепча, практически касаясь, уха: — Хей, привет, эм… Если тебе не трудно, подскажешь ответы? — заметно, что Адам смущается, словно ему стыдно — так и есть на самом деле, — Я сомневаюсь в том, что у меня хватит знаний для написания контрольной на хорошую оценку. А взамен… что хочешь, сам выбирай. Михаил подумал, что возможно, он бы мог попросить Миллигана стать его другом — у него их нет, а он может стать им. Без каких-то стереотипов, только переехавший, они могли бы стать неплохой командой. Поэтому он дает ответы, пока учитель отворачивается или уже прошел мимо.***
На следующий день, на математике, раздают работу. У Михаила естественно пять, что давным-давно стало постоянством. Сзади, у Адама, пятерка и учитель хвалит его за знание материала и тот становится любимчиком. Миллиган стучит по плечу Коена и тихо шепчет на ухо «спасибо», на что тот отвечает смущённой улыбкой и кивком.***
На следующей неделе работа по биологии и Адам опаздывает, прибегает запыхавшимся, ссылаясь на то, что на выходных приезжали братья, и он не успел подготовиться, поэтому Михаил вновь спасает парня, испытывая во второй раз в жизни радость от этой бескорыстной помощи — ему плевать на самом деле, он не требует с Миллигана ничего.***
Это продолжалось как минимум месяца два. С частотой раз в неделю он подсказывал Адаму ответы, тот получал хорошие отметки и собственно всё вроде бы и хорошо, но спустя время Михаила стала тяготить такая ситуация. В душе становилось тяжело сразу спустя пару секунд после благодарности Миллигана, было обидно, что тот лишь обращался к нему за ответами. На что ты надеялся? — спрашивал он сам себя, в который раз подсказывая теперь на химии. Хотелось остановить Адама, который стал душой компании, в коридоре, сказать, что хочет он не только перебрасываться фразами насчёт ответа в том или ином номере. Хотелось огрызнуться и сказать что он не только решебник контрольных, он человек, он тоже чувствует, он не робот. Но Коен смотрит вслед уходящему Адаму с компанией, весело смеющейся, и качает головой, с болью в душе отправляясь на остановку к машине.***
Он отлично знает, что Адам болты пинал на всем уроке литературы, где они разбирали Шекспира, поэтому вчера он специально ходил нараспашку, плохо оделся, сидел на холоде. Ему нужна была весомая причина остаться дома, чтобы воплотить свой коварный, или нет, план. Если кратко, то он собирался вызвать цепочку событий в которой к нему, после того как он переболеет — температура сейчас под 38° — отправят навёрстывать программу Миллигана. Уже известно, что к нему отправляют тех, кто плохо написал, чтобы они выучили материал и рассказали преподавателю, показав, что знают, о чем речь. Правда о том, чтобы рассказывать Адаму Гамлета, он подумает позже. Сейчас бы перенести горячку. Ох, знал бы объект его дум, на что пошел Михаил ради него.***
Вылечивают его быстро — его брат Гавриил, хоть и лоботряс и ленивый, все же знает свое дело — на ногах Коен уже через два дня, лишь с лёгким насморком. Получив выговор от отца и сочувственный взгляд Кастиила, который был более всех любим Михаилом, так как помогал во многом и хоть и был наивен и простодушен, так же был полезен и добр. Внутри все сгорало от ожидания и предвкушения, поэтому старший сын так и вообще пропустил слова отца мимо ушей, не получив никакого ответного негатива в своей душе за укор. Школьный день проходит довольно скучно. Нет, просто монотонно и слившись в одну гамму эмоций и какофонию звуков. Коен не обращает внимания. Набатом в ушах звучит лишь напоминание, что литература — последний урок. Сердце перед началом урока стучит, пока он садится за свою первую парту, еще громче начинает, когда Адам усаживается сзади. Он вновь привычным жестом стучит по плечу, и Михаил поворачивается профилем к нему, заинтересованно кивнув. — Знаешь, м, в тот день когда ты заболел у нас была контрольная по Шекспиру… Ты помнишь. — он небрежно махнул рукой, не заморачиваясь с дальнейшим объяснением, — Так вот, я не подготовился и провалил. А как ты знаешь, за это отправляют к старосте класса или отличнику — тебе, если быть точнее — навёрстывать упущенное. Так вот, когда тебе удобно сегодня? — Адам изящно, как кажется Михаилу, у которого сердце замерло, выгибает бровь. — Сегодня после уроков мне нужно будет заниматься с братьями. Ты можешь прийти в районе восьми вечера, — голос дрожит и не слушается, как кажется Коену, но Миллиган ничего не замечает и кивнув, откинулся на спинку стула, переводя полностью все внимание на учителя. Михаил следует его примеру, поворачивая голову к преподавателю, вслушиваясь в дальнейшие размышления о «быть или не быть?». Сердце так и не перестало биться слишком быстро.***
Весь вечер Михаил был рассеян. Что не укрылось ни от Люцифера, который постоянно поддевал его, ни от Гавриила — «зовите меня Гейб, это сокращение легче стонать» — который тут же поинтересовался, кто же эта избранная или может…избранник? У Михаила уже зубы в крошку рассыпались от того, как он сильно сжал челюсти. Но, все же проработав материал с Касом — он предпочитал сокращение, потому что так его называл Дин Винчестер, брат Адама — математика предыдущего класса была невероятно проста, поэтому объяснить биологу-Касу не составило труда, он с нетерпением доедал ужин, сделанный заботливой сестрой-бунтовщицей Анной. Отец в очередной раз остался буквально ночевать на работе, поэтому помыв за собой посуду, Михаил принялся ждать. — Уже практически восемь, надеюсь, он не решил опоздать? Не забыл? — беспокойно наворачивая круги по своей комнате, тихо бубнил вслух Коен. Правда, все его думы разрешил звонок в дверь, заставляющий его сначала облегченно выдохнуть и тут же подобраться, чувствуя вновь громко и часто забившееся сердце в ушах. Практически перепрыгивая через ступеньки, останавливается у двери, взглянув в зеркало, попытавшись привести торчащие во все стороны волосы. Глубоко вздохнув, приводя хоть как-то бушующие чувства и мысли в порядок, открывает дверь, улыбнувшись Адаму. — Вечер добрый, — он лучезарно улыбается, отходя на шаг в сторону и пропуская Миллигана в дом, искренне надеясь, чтобы его волнения не было заметно. Габриэль смотрел лукаво, хитро улыбаясь, а Люцифер тихо фыркнул, довольно кивнув, словно одобряя вариант. В этот момент Михаил хотел больше всего в жизни дать этим двоим подзатыльники. И не помогать им в течение нескольких дней, дабы познали прелести жизни. Адам раздевается, подхватывает сумку и закидывает на плечо, кивая. Михаил воспринял это как ответ на читаемый в его же глазах вопрос «готов?», поэтому пошел вперед, показывая дорогу. Его комната была в конце коридора, рядом с отцовской, как у самого старшего. Он открывает дверь и указывает рукой внутрь, приглашая первым. Голые стены, с парочкой картин, книжная полка, на которой все уложено ровно и по полочкам, на столе порядок, одежда ровно висит в гардеробе. Адаму слегка некомфортно в этом месте — слишком все убрано. В его комнате царит творческий беспорядок, висят гирлянды на стенах и развешаны фотографии. Ему хочется пройтись по комнате, вынуть пару книг, положить поверх других, навести беспорядок на столе. Но он лишь идет вперед и садится на стул рядом со столом. Сумку опускает на пол, зажимая между ног и доставая книгу. — Итак, Йорик, бедный Йорик… рассказывай что знаешь, помнишь, читал, думаешь. Будем разбираться. — вечер обещает быть веселым.***
Сумерки уже давно опустились, ночь вошла в свои владения, а Михаил не прекращал просвещать Адама. На самом- то деле, Адам и не был особо против, скорее, наоборот, за. Потому что Коен рассказывал так увлеченно, с интересом, подробно, с упоением рассказывая о том, как же ему не нравится то, как поступил Клавдий, как не очень-то правильно поступила Гертруда, как периодически легкомысленно действовал сам Гамлет. Миллигана так захватил рассказ, что он совсем потерял счет времени, пропустив пару звонков от матери, отца, Дина и Сэма. — Ох, эм… Михаил? — робко прерывает его Адам, после чего тот запинается на полуслове, словно очнувшись, тряхнул головой. — Прости. Я провожу тебя до выхода. Все запомнил? — Михаилу слегка стыдно, что он так забылся. Адам лишь кивает, вставая, забыв сумку, которую ему протягивает Михаил, мягко улыбаясь, — будь внимательнее. Адам кивает, совершенно рассеянно двигаясь к выходу. Внизу, на первом этаже, на удивление никого, что довольно странно. Но Коен мысленно махнул на это рукой — мало ли. Он привалился к косяку, наблюдая за спешными дергаными сборами Миллигана. Тот вновь забывает на этот раз уже шапку, которую на двух пальцах протягивает Михаил, получая слабую мимолетную улыбку Адама. Он подходит к входной двери, открывая. — Тогда до завтра? — Адам разворачивается, уже одной ногой ступив на крыльцо. — До завтра. — Михаил еще шире улыбнулся, с грустью взглянув, осознавая, что время пролетело слишком быстро, а он так и не выполнил то, что собирался. Адам уже отошел шагов на двадцать от дома, когда Коен решил его догнать. Полный решимости он натягивает кроссовки, догоняя Миллигана и перегородив ему дорогу, тяжело дыша, прильнул к его губам. Так и застыв, сам удивившись собственной резвости и уверенности, тут же отстранился, потерянно бегая глазами по ошарашенному лицу Адама. — Эм… Прости меня за импульсивность, просто… Я…Я подумал… — Михаил путается в словах, неопределенно размахивая руками, уже собираясь развернутся и сбежать, стыдясь сделанного, пока на его губы не ложится указательный палец Миллигана, прекращающий беспрерывную бессмысленную тираду, — Чш, все нормально. — у Коена возникает вопрос: «В каком месте?», правда задать его он не успевает, потому что его губы накрывают теплые, слегка обветренные губы Адама, на поясницу ложатся руки, притягивая к себе ближе. Михаил удивленно уставился, хотел было уже наброситься с вопросами, правда, Миллиган, сминающий его собственные губы, отогнал все мысли. Возможно, стоит просто наслаждаться моментом.