Только рядом с ним он может забыть обо всём...

Пока Юта ехал в такси, начался дождь. Крупные холодные капли падали так быстро и часто, что город моментально преобразился из серого, холодного в чёрный, блестящий как глянцевые страницы журнала и пробирающий морозом до мозга костей. Машина останавливается неподалёку от ярко светящегося входа. Над дверьми висит крупная сияющая вывеска, свет которой отражают летящие капли дождя. Юта расплачивается, однако выходить совсем не хочется. С его лёгкой курткой, пройдясь совсем немного под этими ледяными струями, можно запросто свалиться с воспалением лёгких. Мысль об этом совсем не радует, ведь через два дня финальный заезд. Но, Сычён... Он ведь согреет его? Не думая больше ни о чём, Юта вылетает из такси и бежит к дверям, тщетно пытаясь прикрыть голову руками, защищая себя от грубых капель. Сычён сидит на кровати и смотрит в панорамное окно, что исполосовано мокрыми дорожками. Свет горит лишь у входа в номер, а всё остальное скрыто в полумраке. Он не хочет этого. Не хочет проснуться завтра и увидеть грязную, спровоцированную им же статью. Но пути назад нет. Сычён сделал выбор и он, вероятно, самый лучший. Он сохранит свой личный, неприкосновенный мир, пусть и пожертвует этой влюблённостью. Тем более она пройдёт. Они разъедутся по разным странам, и ничто больше не будет их связывать. Так что бессмысленно сожалеть о том, чего существовать не будет. У него есть шанс получить лучшее от этого всего, поэтому стоит им воспользоваться. Юта лишь его мимолётное увлечение, от которого он получит и большую известность, и замечательно проведённые ночи. Чего ещё можно желать? Нет же ничего страшного в том, что они будут удовлетворять потребности друг друга какое-то время? Зачем домысливать к этому ещё что-то? А если Юта не хочет этого? А если он сейчас приедет и вновь будет пытаться забраться в душу, что так легко ему поддаётся? А если Сычён не сможет сопротивляться? Нет. Он уже чётко поставил себе границы дозволенного. Ему не нужно ещё сильнее влюбляться в Юту. Это не имеет смысла. Это всё равно разрушится. Это сделает его беззащитным. Сычён смотрит на часы в телефоне. Прошло уже на двадцать минут больше обозначенного им времени. Может он всё же решил не приходить? Сычён резко встаёт и подходит к окну. Юта уже распознал то, чего он от него хочет? Он решил не участвовать в этой игре? Он уже ненавидит его за эту продажность? Нет. Его не должно волновать, что думает и чувствует Юта. Ему нет до этого дела. Просто секс не предполагает под собой заботу о чьих-то чувствах. Сычён смотрит на капли, бьющие по стеклу и стекающие вниз. Ему так гадко от самого себя. Почему он не мог остановиться и не начинать этот цирк? Обязательно было мучить и себя, и абсолютно искренне влюблённого в него парня? Раздаётся тихий щелчок открытия двери ключом-картой, и дверь открывается. - Привет, Сычён. Юта делает шаг в комнату, закрывая за собой дверь. Он останавливается прямо на границе света и темноты. По лицу стекают капли воды, падающие с взъерошеных волос. Он дышит ртом, стараясь наполнить лёгкие тёплым воздухом. Вся его одежда мокрая и холодная, прилипшая к телу. Сычён медленно поворачивается, стараясь скрыть остатки тревоги на лице. Он держит руки в карманах свободных штанов и осматривает пришедшего с ног до головы, стараясь запечатлеть в памяти каждый кусочек его тела. Он легко улыбается и делает первый медленный шаг к Юте. - Давно ждёшь? - спрашивает японец. - Тебя задержал дождь? - всё ближе, но очень медленно и не торопясь подходит парень. - Успел начать волноваться? - дразняще улыбается Юта. - Замёрз? - Ты же согреешь? Сычён подошёл вплотную к парню, оставляя между ними лишь жалкие сантиметры. Поднеся ладонь к чужому лицу, он невесомым движением стирает с щеки мокрую дорожку. Тёплая кожа соприкасается с ледяной, и Юту начинает трусить уже не от холода. - Такой замёрзший, - шепча ему в губы, произносит Сычён. У Юты в голове всё плывёт от такого глубокого, низкого и тихого голоса Сычёна. Кожа покрывается мурашками, а губы начинает неприятно покалывать от желания поцеловать. Сычён вглядывается в каждую частичку чужого лица. Мокрая, прилипшая ко лбу прядь волос, капельки воды застывшие на коже, покрывающиеся алым цветом щёки, мягкий подбородок, приоткрытые, едва дрожащие большие губы, глубокая ямочка прямо над ними, прямая линия носа и глаза. Глаза смотрящие прямо в душу. Их острый, глубокий, тёмный взгляд просачивается через каждую клеточку тела, выворачивая наизнанку. Не разрывая взгляда, Сычён приближается к лицу Юты ещё ближе. От чего у того дыхание сбивается от такой близости. Пульс запредельно быстро бьётся. Разум совершенно отключается. Что он с ним делает? Буквально за несколько секунд доводит до неистового желания. Заставляет забыть обо всем на свете. Превращает его мысли в клубок спутанных ниток не работающего сознания. Горячие губы соприкасаются с холодными, даря тепло. Обжигающий язык медленно и дразняще скользит по нижней губе Юты и неглубоко проникает внутрь задевая чужой. Японец нежно обхватывает его кончик и посасывает. Сычён резко углубляет поцелуй, грубо сминая чужие губы. Его рука просачивается в чужие мокрые волосы, сжимая их на затылке и забирая на себя управление. Юта тихо мычит от такого напора и тает в его руках, позволяя завладеть им. Нет ничего, что может быть сейчас более значимо для них. Задыхаясь, Сычён отстраняется, и тонкая ниточка слюны остаётся между их губами. - Теперь стало теплее? - Да, - с дрожащим дыханием ответ слетает с уст Юты. - Хорошо, но а теперь я заставлю тебя гореть. - Хах, нет, пока нет, - усмехается, смущённо опуская глаза Юта, и отходит к кровати, начиная снимать мокрую одежду, - сначала давай поговорим. - Будем разговаривать голыми? - Сычён разворачивается, следя за действиями парня, и тоже начинает стягивать кофту, - Интересный подход, но вряд-ли у нас получится. - Дурак, я не собираюсь сидеть в мокрой одежде! Надень обратно! - Нет. Хочу разговаривать с тобой без всяких барьеров, - со смеющимися глазами заявляет китаец и расстегивает ремень на штанах. - О Господи, невыносимый! - закатывает глаза Юта, продолжая весело улыбаться. - Не нужно так официально, можно просто мой господин. - О боже, замолчи! - ещё сильнее смущается Юта и его щеки краснеют, а Сычён же, наблюдая за этим, улыбается удовлетворённый произведённым эффектом. Сидя на кровати, японец наконец стягивает прилипшую к ногам мокрую ткань и остаётся только в нижнем белье, что хотя бы немного более сухое, чем всё остальное. Оставив вещи на полу, он поднимается и направляется в ванную. - Эй, ты куда? - В горячий душ и за халатом, я не собираюсь замерзшим сидеть. - Ты собираешься говорить, пока мы будем купаться или мы всё таки сначала там... - Сычён! - разворачиваясь, восклицает Юта, - Нет! Ты сидишь здесь и ждёшь меня! Я согреюсь, потом приду и мы будем разговаривать! - Но ты же сам просил, чтобы я согрел тебя, - строя обиженно-разочарованные глаза, милым голосом произносит Сычён. - Ах, - измученно выдыхает Юта, - я просто не хочу заболеть, подожди меня пять минут и всё! - говорит он и скрывается за дверью. - Эй, так не честно! - кричит ему вслед парень. В итоге, сняв оставшуюся одежду, Сычён нажимает на ручку двери, за которой уже слышен шум воды. Он входит и не может оторвать глаза от изящного и такого идеального тела в начинающих расти клубах пара. Бесшумно закрыв дверь, он делает шаги вперёд и останавливается у постепенно запотевающего прозрачного стекла. Юта стоит к нему спиной, и мышцы его спины перекатываются, когда он проводит руками по своему туловищу. Выглядит как самый настоящий экспонат. Кажется сейчас таким нереальным и недосягаемо прекрасным. Заставляет Сычёна перестать дышать. И им, таким искренне заинтересованным в нём, он собирается воспользоваться. Уже пользуется. Играет на его чувствах. Как же он отвратителен. Стараясь выбить из головы эти мысли, Сычён осторожно открывает дверцу и проскальзывает внутрь. Его окутывает жар. Он губами припадает к чужой шее, из-за чего Юта от неожиданности вздрагивает. - Я же просил подождать. - Я не хочу ждать, когда ты здесь, такой идеальный и жутко сексуальный стоишь один под горячими струями. Хочу касаться и целовать тебя. Сычён оборачивает руку вокруг чужой талии и прижимает Юту вплотную к себе. Проводит костяшками пальцев по едва выпирающим рёбрам и нежно посасывает влажную кожу изгиба плеча. Юта сбито выдыхает и стоит неподвижно, не имея сил отстраниться от этих ласк. Сычён скользит пальцами по его торсу, проходясь подушечками между выступающих мышц, и оставляет лёгкие поцелуи в районе сильно пульсирующей артерии. Он хочет обращаться с ним, как со своим сокровищем, доставлять ему лишь удовольствие и любить. Любить? Да, как же он хочет его любить. Отдать ему свою душу, стать его защитой, домом, вечной опорой. Хочет довериться ему, раскрыть все свои секреты, вручить свою судьбу в его руки. Но не может. Из-за себя же не может. Он ведёт ладонью по мышцам вдоль позвоночника Юты, разбивая скопившееся в них напряжение. Тот не может сдержать сдавленный стон. Он тает как свеча в его руках, растворяется в наслаждении. И это совершенно не кажется пошлым. Это ощущается как любовь, как забота, как то, что приносит счастье. И совсем не хочется останавливаться. Хочется вростись ещё глубже друг в друга, стать одним целым, одной вселенной. И звёзды мерцают в глазах обоих, летят кометы, всё вокруг теряет значение. Время для них не существует, кажется, что всего слишком много и одновременно невероятно мало. Это что нельзя описать лишь словами. Это то, что нужно чувствовать. - Давай выходить, - наконец после десяти минут беспрерывных поцелуев и касаний Юте всё же удаётся произнести. Сычён оставляет последний поцелуй на его виске и немного отстраняется, неохотно расцепляя кольцо из рук. Вода выключается, Сычён первым выходит и берет в руки мягкое и пушистое полотенце, накидывая его сразу же на Юту. Одним краем он проходится по его волосам, спускаясь к шее, другим же следом вытирает влагу с лица, переходя на грудь. Юта не может ничего произнести, молча стоит и смотрит как парень вытирает его словно фарфоровую куклу. Это так непривычно и приятно. Какие-то посторонние мысли пытаются пробраться в голову, однако тут же исчезают, стоит парню опуститься вниз и пройтись мягкой тканью по внутренней стороне его бедра. То в какой опасной близости Сычён сейчас находится, и то какие желания возникают у него самого, до ужаса пугает Юту. - Ты не бармен, а я не стакан, хватит натирать меня, - судорожно произносит он первое пришедшее в голову. Сычён, оставаясь внизу, поднимает глаза и игриво улыбается, закусив губу. - Ты против? А мы могли бы поиграть, - заискивающе томным голосом говорит Сычён и невесомо проводит уже без полотенца от задней стороны коленки до ягодиц ладонью, сжимая её прямо под ними. Шепча какие-то ругательства, Юта вырывается из чужих рук и с глупой улыбкой, хватая халат, убегает в спальню. Он хотел поговорить. Так, поговорить. Да, им нужно поговорить и ничего больше пока что. Сычён медленно поднимается, посмеиваясь такой реакции парня, и неспеша накидывает свой махровый халат прямо на мокрое тело. Он выходит в комнату и видит, как Юта стоит у кровати и что-то читает в телефоне. Он стоит к нему спиной, так что не возможно понять по его лицу, что там. Не переставая счастливо улыбаться, Сычён подходит к нему и протискивается ладонями под чужими руками, обхватывая талию Юты и кладя подбородок на плечо. Когда они успели это сделать? - немного зло и расстроенно произносит японец. Сычён заглядывает в его телефон и видит только что вышедшую статью о них с фотографиями прямо с места событий. Юта всего навсего решил проверить пришедшие сообщения и увидел эту статью, которую ему переслал Шотаро. И менеджер, и другие участники команды. Невозможно никуда и шага сделать, тебя везде найдут, везде заснимут. Это его жутко раздражало. Они ведь не какие-то поп звезды, почему за ними так охотятся. "Вы красивые и молодые, а ещё глупые" - как-то сказал ему менеджер - "Людям нравится наблюдать за чужими жизнями, особенно, когда они не такие как у всех. Им нравится смотреть на ваши ошибки, искать в таких успешных личностях что-то, в чём они лучше чем вы. И вы уже избрали путь известности, так что этого не избежать". Да, не избежать, однако эти постоянные преследования их личной жизни очень раздражают его. - Не расстраивайся из-за этого. Какое нам до них дело. Пусть пишут, что хотят, - тихо шепчет Сычён на ухо парню, а у самого внутри все трясётся. "Это неправильно, это неправильно, это неправильно" - без устали твердит ему внутренний голос и он старается его как можно сильнее заглушить, переводя внимание на чужое тело и вдыхая аромат Юты. Такой сладкий и вкусный. - Я хочу тебя, - прижимаясь губами к мочке уха, произносит он. Облизывает за ухом, и парень вздрагивает. Юта рядом с ним чувствует себя как мышка в лапах у кошки. Он играет с ним, подразнивает, ловко управляет его чувствами. А Юта не может противостоять, каким бы стойким он не был на трассе, сейчас перед ним, в его руках он рассыпается. - Сычён, я хотел поговорить с тобой, - неловко пытаясь отстраниться, говорит японец. - О чём? - продолжая исследовать чужую шею, с закрытыми глазами спрашивает он, хотя уже знает ответ. Пожалуйста, только не это. - О нас, о том, что между нами, - отвечает Юта, и тут же сдавленно и со стоном выдыхает. Всё из-за губ Сычёна, которые, кажется оставили ещё один невероятно тёмный бутон на его коже, - Если ты продолжишь так делать, то мы не сможем. - А нам очень нужно? - не отрываясь он своего занятия, шепчет парень. - Ахх.... Да, - Юта не может сдерживать себя, когда парень доставляет ему такую ласку, ещё и похихоньку пробираясь в складки халата. - А разве по тому, что мы делаем это не очевидно? - скользнув под пушистую ткань и добравшись до голой кожи, Сычён сжимает в руках горошину соска. Юта даже не замечает, как громко простанывает чужое имя. Его голову затуманило. Затуманили. В крови уже течёт вожделение. Сычён разворачивает его и развязывает пояс халата. Он аккуратно опускает Юту на кровать и припадает губами к груди. Тело парня дрожит под ним. Он спускается ниже, облизывает и затягивает сначала один сосок, а потом второй. Скользит рукой по животу и находит пирсинг, обводя его указательным пальцем и слегка цепляя кожу ногтем. Чужое возбуждение уже упирается в его грудь. Сычён кидает мимолётный взгляд на лицо Юты, подмечая как пухлые губы приоткрыты, испуская очередной сладкий стон. Глаза плотно сомкнуты, а когда Сычён проходится по холодному металлу языком, голова резко запрокидывается, а парень подаётся ещё ближе к нему, выгибаясь в спине. Такой хрупкий и аккуратный он тает под ним, и Сычёну это доставляет ещё большее удовольствие, чем просто секс. Ему нравится наблюдать, как Юта теряет голову, стоит ему только прикоснуться к нему, как он сдавленно, пытаясь сдерживаться, стонет от возбуждения. Его рука наконец находит чужой уже твёрдый и сочащийся член и медленно проходится по всей длине. Теперь слышен совсем не сдержанный звук. - Вот так, мой мальчик. Мне нравится слушать как ты стонешь. Сычён тянет зубами серёжку пирсинга, одновременно надавливая пальцем на уретру. Юту кидает из жара в холод и обратно, но внезапно приносящие удовольствие руки и губы пропадают, и, чувствуя неуютную прохладу, он раскрывает затуманенные глаза. Сычёна рядом нет, поэтому Юта приподнимается на локтях, обводя взглядом всю комнату. Однако парень очень быстро вновь оказывается рядом. - Ты же не думал, что я забуду о своём желании? - говорит он, останавливаясь у самого края кровати, и, поднимая Юту за шею, заставляет его сесть. Сычён обхватывает парня за подбородок, запрокидывая его голову, и целует. Неспеша, растягивая удовольствие. Покусывает распухшие губы, на секунду грубо вторгается языком в чужой рот и снова делает поцелуй нежным и сладким. Сознание Юты опустошается, единственное, чего он хочет сейчас - этого парня, который приводит его в это неистовство. Но он разрывает поцелуй и так заботливо проводит большим пальцем по его губе, собирая лишнюю влагу. Проталкивает внутрь, и аккуратно надавливает на язык. Юта не может сдержаться и очень пошло начинает посасывать палец. Он разваливается на кусочки. А как ещё, когда Сычён так нависает над ним? Когда его глаза в этом полумраке сжигают. Когда он начинает медленно двигать пальцем в его рту, будто трахая. И Юта представляет это. Представляет будто в его рту сейчас головка чужого члена. Представляет как он втягивает её, как подразнивает языком. Но зачем представлять, когда она буквально почти на уровне его лица. Не открывая глаз, он находит чужой член рукой, но его тут же отталкивают, вновь кидая на кровать. - Мой мальчик хочет поиграть? - невероятно низким и охрипшим голосом спрашивает Сычён, а Юта может только кивать, потому что сил на то, чтобы говорить нет, - Какой непослушный. Извини, но я первый. Сычён подхватывает чужую ногу, оборачивая пальцы вокруг щиколотки, и проводит языком вдоль внутренней стороны стопы. Он обхватывает кольцом больших, раскрасневшихся губ кончик большого пальца, и Юту уносит. Мышцы его живота начинают непроизвольно сокращаться, а сам он, еле вдыхая стонет. Губы Сычёна его слабость. Юту начинает вести когда он просто на них смотрит, а когда те доставляют ему такое удовольствие, его состояние доходит чуть ли не до оргазма. Прикусив кончик пальца, Сычён всё же отстраняется. Юта шире открывает глаза, чтобы рассмотреть, что тот задумал делать дальше, и приходит в шок. Парень неизвестно откуда достает белый капроновый чулок и начинает постепенно натягивать. Сычёну невероятно приятно видеть, как распаленые щёки краснеют ещё сильнее. Юта так мило смущается. Ему приятно осознавать, что это с ним делает он. Что именно Сычён заставляет этого дерзкого, холодного и непоколебимого парня испытывать такие эмоции. Нравится смотреть на то, как Юта покорно лежит перед ним такой открытый и смущенный, пока он натягивает мягкую белую ткань на его ноги. Она скользит меж его пальцев, обхватывая нежную кожу чужих бёдер. Юта не дышит. Он действительно не шутил. Он действительно натянул на него эти чёртовы чулки. Но парень не может произнести и слова против. Осознание того какой он сейчас перед Сычёном больно ударило бы по его самооценке, но только не тогда, когда парень смотрит на него с таким огненным желанием в глазах. Это наоборот заставляет его чувствовать себя лучше. Он начинает чувствовать своё значение. Что несмотря на то, до какого состояния его может довести Сычён, он может сделать с ним то же самое. И Юта решается взять поводок в свои руки. Он аккуратным белым носком одной ноги ведёт по груди парня, привлекая к себе всё чужое внимание. Руки Сычёна застывают уже у кружевной резинки конца чулок, а острый взгляд переходит на лицо Юты. - А ты непокорнее, чем я думал, - Сычён склоняется, нависая над лицом парня, - Ничего, я научу тебя быть послушным. Сычён грубо целует. Ноги Юты закинуты на его плечи, он кусает большие губы, оттягивает поочереди, сильно засасывает и внезапно останавливается. Юту сильнее разжигает эта смена скорости, потому что теперь парень осторожно ведёт по кровоточащим губам языком, успокаивая больную кожу. - Ты же будешь покорным мальчиком? - не отрываясь спрашивает он, но Юта не может дать никакой реакции. Он разбит, раскромсан на мелкие кусочки жутким возбуждением. Мысли в голове никак не собираются, он не может ничего произнести. Сычён внезапно углубляет поцелуй, сплетая их языки. Он сильно оттягивает резинку чулок и резко отпускает. Она сильно и со звонким шлепком бьёт по нежной коже, заставляя Юту взвыть от боли прямо в поцелуй. Сычён отрывается и грубо рычит: - Я задал вопрос. - Да.... Да, да, да..... Я буду.... Буду..., - судорожно шепчет Юта и вздрагивает, когда пальцы вновь пробираются под резинку, оглаживая покрасневшую кожу. Сычён вновь целует, оттягивая чулок, и Юта уже замирает, ожидая очередную порцию приятной боли, но парень аккуратно возвращает ткань на место. Он нежно проводит пальцем по границе кружева, задевая горячую кожу. - Ты только мой послушный мальчик, ты понял? - Сычён отстраняется и заглядывает в замутненые желанием глаза. - Да, я только твой, - тихим тихим шёпотом отвечает Юта, - А теперь.... Ты можешь взять меня....? Пожалуйста... Тишина между ними затягивается. Слышен лишь громкий стук капель о стекло. Юта, совершенно потерявшийся в испытываемых чувствах, рисует в памяти каждое соприкосновение кожи, впитывает ощущение этой опасной близости, этой грани между до после. Однако у Сычёна в мыслях шторм. Фраза, брошенная парнем в порыве чувств, вновь вернула его в реальность. В реальность, где он прямо сейчас использует его для своих далеко не благородных целей. А Юта ведь доверяет ему. Он же прямо сейчас совершенно ничего не скрывает от него. Он же испытывает к нему настоящие чувства. Душу Сычёна разрывает на куски. Это убийство. Он убивает в себе честность. А как по другому? Как можно жить в этом мире никого не обманывая? Чтобы добиться чего-то, нужно же чем-то жертвовать. И он приносит в жертву честность. То, без чего нельзя построить ни одни крепкие отношения. То, без чего никогда не будет доверия. То, без чего Юта возненавидит его. Сычён сейчас на грани. Есть путь назад? Можно сейчас остановиться и объяснить всё? Можно ли признаться и попытаться сохранить этого человека рядом с собой? Он всё равно уйдёт от него. Он всё равно возненавидит. Он всё равно не будет больше доверять ему. Сычён боится потерять то, что у него есть прямо сейчас. Он хочет сохранить это как можно дольше. Он отрывает часть своей души и заключает в этом моменте. Прячет, пытаясь продлить его жизнь как можно дольше. Он склоняется над Ютой и горько целует, отдавая сейчас всё, что чувствует, сжигая все мосты к отступлению. Он обхватывает чужие бедра прижимаясь всей своей плотью к этому открытому телу. А Юта принимает, доверчиво ведётся на те чувства, что ему дарят. Он неосознанно становится крестражем, в котором Сычён хоронит свою честность, запирает её, навсегда отрывая от души. И только Юта может быть тем, кто будет хранить в себе эту часть чужой души. Ведь именно он тот человек, с которым Сычён должен всегда быть честен. Потому что именно он тот, кого парень уже полюбил. Юта не видит и не чувствует ничего кроме чужих губ. Они нежно и отчаянно терзают его рот. Тихие причмокивающие звуки невероятно громко отдаются среди стен тёмной комнаты. Юту это жутко возбуждает. Слышать то, как они любят друг друга даже приятнее, чем чувствовать. Эти звуки рождаются так близко. Когда Сычён вбирает одну губу, отпускает и переключается на другую. Когда он языком дразнит его язык. Облизывает, заталкивает в рот, а потом снова выманивает наружу, заставляя просить больше. Сычён не может оторваться. Чужое тело в его руках сейчас так податливо. Оно изгибается дугой под его пальцами, скользящими по покрытой красными цветами коже. Юта льнёт ближе и ближе к нему. Осознание того как они соприкасаются, что прямо сейчас между ними нет ни капли свободного пространства, кружит голову. Руки Сычёна везде. Они сжимают талию, гладят ягодицы, проводят по быстро и неспокойно вздымающейся груди. Юта чувствует себя как глина в руках талантливого скульптора, который нежно сминает её, придавая правильную привлекательную форму. Превращает в произведение искусства. И Юта действительно выглядит как самый настоящий шедевр. Он распластан на белоснежных простынях, руки то впиваются в чужие волосы, то нервно и дрожа сжимают смятую ткань. Каждая клеточка тела подрагивает от невыносимого удовольствия. Сычён отстраняется, желая насладиться этой картиной. Щёки Юты залиты горячим румянцем, губы расплываются в улыбке от удовольствия, обнажая ряд снежных жемчужин, глаза светятся от счастья, и маленькие тонкие лучики рассыпаются вокруг них. Его. Сейчас он принадлежит только ему. Только он может видеть его таким. За дверью этого номера парень вновь превратится в нерушимую ледяную глыбу, однако здесь и сейчас он расплывается перед ним, как растаявшее мороженое. Такой же сладкий. Сычён хочет подарить ему весь мир в этот момент. Хочет сделать его самым счастливым человеком на земле. Хочет доставить ему незабываемое удовольствие. Его стройные ноги в этих чулках. На время он даже забыл о них, но сейчас это разжигает в нём желание ещё сильнее. Юта ловит его взгляд, и смущение внезапно накатывает всепоглащающей волной. Его ноги рефлекторно собираются вместе, но Сычён перехватывает их. Он разводит их шире и опускается вниз. Юта хочет, чтобы он прикоснулся к нему там. Хочет почувствовать его губы на себе. Сычён замечает, как нервно вздрагивает чужой член, как парень с адским жгучим огнём в глазах впивается в него взглядом. И он дразнит. Приближается ртом, останавливаясь в расстоянии нескольких сантиметров, и выдыхает горячий воздух. Слышит, как Юта возбужденно шипит. Сычён довольно улыбается и опускается ниже, облизывает мягкую тонкую кожу в месте, где она соприкасается с кружевом. Проникает языком под нетугую резинку. Очерчивает на коже мокрые узоры. Подбирается всё ближе к своей цели. Юта уже не может терпеть. Неровная пульсация пробивает всё тело. Он скулит, молебно просит больше, но не даёт своим рукам схватить Сычёна за волосы и направить туда, где он хочет его. Юта знает, что парень может сделать ему так хорошо, как он себе даже не представляет. Он доверяет ему себя. Отдаёт, вручает и просит навечно присвоить себе. Член Юты немного раскачивается от лёгких движений бёдрами. Сквозь маленькую дырочку на порозовевшей головке выступает белёсая крупная горошена, и Сычён хочет слизнуть её. Нет не так просто. Оторвавшись от покрытых множеством поцелуев бёдер он приближается к чужому возбуждению. Сычён смотрит вверх и крепко приковывает к себе взгляд Юты, смотрит ему прямо в глаза. Немного приоткрытые губы оказываются совсем близко. Сычён невесомо касается крупной капли верхней губой и отстраняется, удерживая взгляд Юты. За ним тянется тонкая ниточка. Чужой предэкулят сейчас как хрупкий мост соединяет его губы и член Юты. У того в голове взрываются звёзды. Обожаемые им губы Сычёна сейчас в его смазке, что тянется струной, связывая их. То, как парень слизывает языком со своей губы белую жидкость, чуть не доводит его до оргазма. А ведь он почти ничего не сделал. Глубокий жаждущий стон заполняет комнату. Мысль о том, как он позорно без единого прикосновения может кончить сейчас перед Сычёном, взрывает его мозг, заставляет сильнее задрожать, попросить ещё громче. И Сычён выполняет его просьбу о прикосновении. Он мягким кольцом пухлых губ обхватывает кончик розовой головки и с чмоком отстраняется. Юта кричит. Парень вновь берет в рот чужой член теперь немного глубже и надавливает языком на щелку. Юта взрывается. Сычён вынимает ствол изо рта и смотрит на то, как сперма тонкими струйками, порывами извергаясь из розовой головки, стекает вниз. Юта сбито дышит, мышцы его живота нервно и резко сокращаются. Сычён успокаивающе проводит по ним, и парень ещё больше содрогается от этого. Но движения такие плавные и нежные, что Юта постепенно начинает приходить в себя. Он чувствует, как у него из под головы вытаскивают подушку, а его самого переворачивают. Сычён подкладывает ткань под низ живота Юты, приподнимая тем самым его таз и приоткрывая для себя узкий проход. Он ведёт пальцами по ногам, прокладывая путь по белой ткани чулок. Такой красивый. Такой идеальный. Его. Немного обмякший член Юты вновь оживает, когда чужой мокрый палец проникает сквозь кольцо сжавшихся мышц. Юту уносит. Чувство того как, парень постепенно заполняет его внутри, обдает его жаром. Он сейчас такой открытый. Он не может даже сопротивляться, ему это так приятно. Как не было никогда и ни с кем до этого. В эйфории Юта не замечает, как его растягивают уже три пальца, оглаживая влажные и бархатистые стенки изнутри. Но вдруг они исчезают, а губы Сычёна оказываются совсем рядом с его лицом. - Мой мальчик, ты готов? - глубоким голосом проговаривает он над его ухом. Юта закрыв глаза кивает. Пухлые губы оставляют нежный поцелуй на скуле, и Юта чувствует прикосновение к своему уже немного покрасневшему отверстию. Сычён, оставляя аккуратные поцелуи на чужой спине, подносит уже давно стоящий колом и стонущий от перевозбуждения член к пульсирующему проходу. Он осторожно, боясь резких движений, приносящих боль, приставляет его к дырочке и медленно толкается внутрь. Сычён поднимается и смотрит на то, как крупная головка скрывается между влажных и растянутых стенок. Но внутри узко. Бархатная поверхность так сильно сжимает его, что парень готов взвыть, но вместо этого продолжает движение. Он погружает член ещё глубже, а Юта под ним очень сладко и мелодично постанывает. Его глаза плотно закрыты, а губы распахнуты изображая красивую окружность. Если бы у Сычёна были силы, то он непременно бы поцеловал их, но всё на чем, он может сосредоточиться сейчас - это как мягкий проход становится всё уже. Он проникает членом до упора. Там внизу между ними, кажется, совсем нет границы. Сычён немного выходит и делает первый толчок, стоны их обоих сливаются в одну мелодию. Он делает это ещё и ещё раз. Скорость растёт, и вот преодолевая давящую боль внизу живота Сычён уже грубо втрахивает Юту в кровать. Он обхватывает его бедра, вбиваясь ещё глубже. Парень кричит его имя. Да, он нашёл то, что нужно. Толчки ускоряются, среди низких и высоких стонов звучат громкие влажные шлепки. Сычён выходит и добавляет ещё прохладной смазки, выдавливая её прямо в сокращающуюся дырочку, от чего Юта дрожит. Парень снова и с невероятно звонким хлюпом входит. Японца кроет от этих звуков. Парень так приятно заполняет его. Теснота внутри не сравнима сейчас ни с чем. Ему хочется ещё больше и ещё глубже. Его уже доводит. Тянущее наслаждение опускается всё ниже и ниже. Сычён тоже чувствует это. Он ещё больше ускоряется, и каждый толчок безошибочно попадает по чужой простате. Юта заканчивается. Рассыпается на миллиарды звёзд, когда извергается на белые простыни, пачкая их своим семенем, и чувствует, как горячая жидкость заполняет его внутри. Смотря сейчас на такого удовлетворенного и счастливого Юту, Сычён совершенно не жалеет, что совершил эту ошибку, что позволил себе продолжить. И что будет дальше не важно. Важно то, что сейчас они нереально близко друг к другу, что они дышат одним дыханием на двоих. Только то, что сейчас они вместе, и больше ничего.