...

Хитрым прищуром Кенни взглянул из под опущенной на глаза чёлки на паренька, извивающегося под ним. Тот буквально упивался удовольствием, то и дело хватаясь руками за чистые простыни и пряча лицо в них. Ну, а сам Кенни упивался его стонами и видом. Они с Баттерсом вместе уже около двух месяцев, и как бы это странно не звучало, Кеннету было трудно увалить паренька в постель. Нет, вы не подумайте, Маккормик не хотел только тело Лео. Однако этот мальчишка с уродливым шрамом на глазу, был настолько милым, что член Кенни отзывался на мысли владельца перед сном так агрессивно, что Кенни просто не мог не обратить на эту проблему должного внимания. Парень даже пару раз заглядывал ночью к Баттерсу через окно, лишь бы его не спалили родители самого Баттерса, и смотрел на то, как тот мило спит, обнявшись с мягкой игрушкой. Всё же Баттерс ещё совсем ребёнок, даже если его биологический возраст составляет шестнадцать полных лет. Мальчишка, донельзя смущённый всей ситуацией (не удивительно, что такой человек, как Баттерс остался девственником даже в шестнадцать), выглянул из под подушки, опустив ту себе на оголённую грудь, лишь бы как-то прикрыться. Кеннет чуть прикусил губу, лишь бы не кончить только от вида этой развратной картины. Раскрасневшийся, часто дышащий, смущённый и возбуждённый папенькин сыночек, лежал прямо под Кеннетом, жадно вбивающимся в поддатливое тело. Да, Кенни определённо знал толк в искусстве, выбирая себе партнёра в виде Лео. Ибо такой контраст с воспитанным, немного чудаковатым и часто краснеющим от самой безобидной, пошлой шутки, Баттерсом, до Леопольда, который так же смущённо сжимался на члене Маккормика, кусая губы и пальцы, чтобы заглушить стоны. Свой первый сексуальный опыт он получил задолго до Баттерса, пару раз даже умирая от СПИДа. Ничего удивительного, учитывая его "везучесть" и дикую тягу с кем-нибудь потрахаться. Гормоны дают о себе знать. Мальчишку он хотел ещё задолго до того, как получил свой первый раз от одной из привлекательных девушек школы. Он наблюдал за ним в раздевалке, хватая взглядом его стройное, совершенно не спортивное тело и вожделея от мысли, что когда-то сможет к нему прикоснуться в немного другом ключе, чем просто дружелюбном жесте. Молочные бёдра, усыпанная родинками и веснушками спина и впалый живот действительно могли притянуть взгляд. Хотя парни из класса Кенни были далеки от гомосексуалов. Возможно только Крейг или Стэн отличались от общей массы. О да, Стэн действительно ведёт себя по-гейски временами, удивляя Кенни ещё больше. Только слепой может не заметить его нездоровую тягу к Кайлу и его таким же худым бёдрам. Кенни заглядывался и на них, но в отличии от Стэна, он не имел фетишей на евреев, это точно. Парень чуть наклонился к скрытой подушкой груди Лео и отодвинул мягкую ткань от милого, дрожащего тела. Баттерс требовательно простонал, пытаясь сдержать свой порыв эмоций от поменявшегося угла проникновения. Его член уже изнывал от неимоверного желания кончить так быстро, но он держался из последних сил, которые из него выбивал медленными толчками Кенни. Сам же Маккормик чуть прикусил губу Стотча, оттягивая и снова отпуская. Лео смущённо проскулил, но решил не возражать, явно получая удовольствие от происходящего. Мальчишка попробовал сам толкнуться на Кенни, но тем самым вырвал лишь из своей груди очередной еле-сдерживаемый скулёж что, смешанный с удовольствием. И довольный взгляд Кена. — Малыш, я аккуратен с тобой, как никто другой, верно? — распалял его Кеннет, отстраняясь от губ и приближаясь к уху Баттерса. Последний громко сглотнул слюну и попробовал сказать «да», но был перебит очередным толчком. Кенни усмехнулся, прикусывая хрящик. Голос Маккормика, одного из самых странных людей Южного Парка, сейчас был ниже обычного, очевидно из-за возбуждения. И это слишком сильно смутило такого, как Баттерс, когда тот понял, что был той самой причиной возбужденного состояния Кенни. Хотя... С другой стороны, Кенни был практически всегда возбуждён. Маккормик медленными поцелуями переместился с хрящика на висок, щеку, а после как-то грустно улыбнулся и поцеловал тот самый шрам, который сам и оставил. Его долго мучила совесть после этого момента, но тогда он не понимал почему именно чувствует жалость к такому человеку, как Баттерс, если его компания часто усмехались над ним, в собственное удовольствие. — Ты ч-чего? — робко спросил Лео, открывая один глаз, чтобы видеть лицо Кенни. Последний даже, кажется, двигаться перестал, чтобы дать возможность Баттерсу сказать то, что тот хотел. — Мне жаль, — признался блондин, отстраняясь и рассматривая озадаченное лицо Баттерса. Тот не мог понять, послышалось ли ему это или нет. Кенни довольно редко просил прощение за свои действия, а тут... Так легко. — Ч-что? О чём ты? — Мы были детьми, Баттерс, — игнорирует глупый вопрос, заглядывая в глаза мальчишки. — Мне правда, жаль, извини меня. — Кен... — Лео обхватил руками лицо парня и быстро прильнул губами к его губам, шмыгая носом. Наконец до него дошло. — Я знаю, что ты не с-специально. Всё уже нормально. Ну и конечно же Кенни не поверит в то, что его смогли так просто простить, буквально за испорченный и ныне слепой глаз. Но спорить с Баттерсом не было ни сил, ни желания. Кеннет смахнул с лица налипшую чёлку и слабо улыбнулся, чтобы Лео понял, что продолжать этот диалог бессмысленно. Пускай он и многое значил для Кенни. А затем снова вырвал с груди парня стон, когда тот вновь закрыл глаза от удовольствия и лицо руками. Маккормик мимолётно чмокнул коленку Стотча и продолжил свои движения, что разливали невероятный жар, который после выступал испариной на его теле. Кенни вновь опустился ближе к лицу, но после ещё ниже, проводя носом по нежной шее мальчишки, которая ощущалась сейчас так бесстыдно детской, что Кенни ощутил себя снова победителем, что наконец-то добился своей цели в завоевании Лео в своей постели. Он аккуратно прикусил солоноватую кожу и всосал её, проводя языком, таким образом оставляя засос. Лео от этого движения буквально повело, накатывая огромной волной оргазма. Кенни кончил следом за ним, чувствуя, как Лео сжимается на его члене. Да и только от вида закатывающихся глаз Баттерса, его громкого, протяжного стона и выкрика «Я люблю тебя», можно было умереть. Но Кенни бы занёс эту смерть в свой несуществующий список любимых смертей. *** — Вот блин, Кенни, — проходя мимо зеркала, выругался Баттерс. — Я же просил не оставлять на мне никаких меток. Что если мой папа узнает, что мы спали? — Твои родители приезжают только через две недели, Лео, — ровным голосом оповещает его Кеннет, лёжа на постели Баттерса, где они только недавно занимались сексом, а теперь же там курит Маккормик. — Если они поехали к родственникам, это не значит, что они не могут вернуться раньше, — чуть нахмурился мальчишка. Конечно всё это напускное возмущение скрывало за собой приятное чувство того, что Кенни хочет думать, что Лео только его, оставляя такие неоднозначные метки собственным ртом и зубами. — Я могу наставить много таких меток по всему телу, а ты потом если что скажешь, что это синяки от драки, — мысль о том, что Кенни будет ставить такие метки всегда и по всему телу, угоняет в жар мальчонку и он смущённо отводит взгляд. — Ой, да ладно тебе. Иди сюда. Лео послушно ложится рядом с Кеннетом и утыкается носом в его грудную клетку так, чтобы слышать то, как размеренно бьётся его сердце. Кажется, Кенни нашёл своё место рядом с Баттерсом, и они оба были счастливы осознавать этот факт.