Вторая директива

Словно бы почувствовав напряжение, Шелтем обернулся. На его губах застыла тень улыбки оторванного от любимого занятия творца — снова, как и в прошлый раз. Только тогда Хранитель Терры элементарно не ожидал Корака, а сейчас — доверял ему. Настолько, что не беспокоился о собственной сохранности и оттого не держал ухо востро. Как-никак, помимо личного сближения они оказались связаны общим делом. — Уходи, — прорычал Корак. Шелтем вопросительно поднял бровь. Но прежде чем он смог хотя бы открыть рот для вопроса, Корак, внезапно сорвавшись на хрип, выкрикнул: — Ты говорил, что у «Шихбат Зера» остались функционирующие спасательные капсулы, которые могут быть использованы для катапультирования — пошел прочь! Не поднимая взгляда, он разжал ладонь, показывая передатчик. Короткого взгляда Шелтему хватило для того, чтобы догадаться об основной функции прибора. Он недоверчиво сощурился, и инстинктивно отвел руку назад в защитной стойке. Всего за миг его состояние изменилось от расслабленной задумчивости до готовности — сжатая смертоносная пружина. Эмоции Хранителя Терры, однако, явно не поспевали за его телесной реакцией. За мгновение Корак успел заметить сменяющие друг друга удивление, замешательство, тревогу, настороженность, и, наконец, враждебность. «Какой же ты...» — подумал он, но не смог закончить эту мысль даже внутри себя. Ее затмила щемящая волна, точно у потерявшегося путника, вдруг вспомнившего дом. Чем бы ни являлись эти чувства, Корак точно знал — он не хочет расставаться. Но выбора нет — другие варианты еще хуже. Он швырнул передатчик на рабочий стол и поднял взгляд. В деланной небрежности этого жеста сквозила нервозность — как хорошо, что он не живой, иначе бы сейчас у него от напряжения непременно дрожали руки. Он не собирался драться — и ни Оранго, ни капитан Фостер, ни сами Древние не заставят его. Корак конвульсивно сжал ладонь, в которой только что держал устройство. — Помехи от движущихся ВАРНов замаскируют след спасательной капсулы, когда мы начнем перемещение, и они не зафиксируют твой побег. У... убирайся, — это прозвучало скорее как всхлип. — Прямое неподчинение Первой директиве, — прошипел Шелтем. — Не смей мне указывать на директивы! Только не ты! — огрызнулся Корак, внезапно разозлившись на... себя и свое состояние «ум с сердцем не в ладу»? На Шелтема, которому приспичило упрямиться именно сейчас, испытывая его и без того нестабильные эмоции? На Древних, приказ которых являлся слишком обоснованным и логичным, чтобы с легкой совестью перечить ему? Подчинение Древним прошито в самую систему андроидов, оно закладывается еще до их «рождения». Они не могут не подчиняться — таков дизайн. И тем не менее, вот он, Корак, никакой не «поврежденный», в отличие от того, как ему преподнесли историю Шелтема. Вполне себе новая модель, без всяких там ошибок системы, без дополнительного модуля памяти и коверкающих контуры новообразований — делает шаг назад, лишь бы держаться подальше от смертоносного устройства. Сознательное и спланированное неисполнение первой директивы, да. Как это возможно? Причуды ли это эвристического сознания истинного ИИ, или... «Мы — больше, чем наши воспоминания». — Ты не понимаешь, с чем связываешься! — Шелтем тоже повысил голос, подаваясь вперед. — Тебя могут подвергнуть досмотру памяти! И, если они обнаружат, что ты... Корак не дал ему даже договорить. — Прибереги слова! Я не собираюсь слушать лекции о подчинении от ренегата! Я большой мальчик, разберусь без твоих... — он сжал губы и словно выплюнул: — проводов! Шелтем только рассмеялся. Не своим бархатным беззвучным смехом, который так хотелось иррационально попробовать на вкус, который заставлял закрывать глаза и улыбаться, а холодным издевательским хохотом. — Позволь мне напомнить тебе, «большой мальчик», что этот «ренегат» умеет профессионально надирать задницы таким выскочкам, как ты! Ты мне лучше скажи, чем ты защищаться будешь, когда за тобой Эскатона отправят? Эмпатией своей?! — Не твое машинное дело! — Гейты захлопни и напряги слуховые контуры, пока я тебе речевой центр не выдрал! Эскатон тебя в порошок сотрет и куска кремния не оставит! Этот простой факт твоей системе доступен для обработки, нет?! — Вон пошел, я сказал! Проваливай отсюда к дьяволу!!! Пока я.. я не... не пере... думал... Корак так и не понял, в какой момент они от криков перешли к поцелуям. Он осознал себя прижатым спиной к стене, обвивающим шею Шелтема руками и стонущим в его губы. Почему они встретились именно при этих обстоятельствах? Почему все должно было случиться именно так? Теперь они застряли в липкой бинарности — или-или. Убить любовника или быть убитым им — это не выбор и даже не его иллюзия, это несправедливая безысходность! И ведь если бы не вынужденное отключение питания на бриге, все бы закончилось очень быстро. Шелтем бы не выбрался из капсулы стазиса, и Корак бы просто сдал его на ремонтную базу, как самый обыкновенный неодушевленный объект, и ни о чем сейчас не думал. Он бы не знал ни звука его голоса, ни выражения лица, ни трогательной замедленности эмоций, ни властных прикосновений, ни запаха сандала. Мысли о том, сколько бы Корак упустил, заставляли его яростно сминать рубашку Шелтема у воротничка, точно это именно она во всем виновата, и целоваться еще отчаяннее. — С глаз... моих... долой... — шептал он между поцелуями, жмурясь и слыша собственный голос словно со стороны. Как же ему хотелось добавить «из сердца вон» — вот только у него не было сердца. И просто так выкинуть из памяти все произошедшее не получится. На короткий миг в порыве желания Шелтем вжал его в стену сильнее и приподнял, и Корак с наслаждением обхватил его талию коленями. — Я... обречен... — срывающимся голосом сказал Шелтем. — Понимаешь ты это или нет, глупый двоичный андроид? Мне доступно запретное знание, которое рано или поздно разрушит меня! Куда мне идти? Больше всего Кораку хотелось, чтобы они переместились в спальню, избавились от надоевшей одежды и наслаждались друг другом так долго, на сколько вообще хватит энергии — в конце концов, это их последний раз. Но он понимал, что времени в обрез — «Крон» ожидал сигнала на отцепление ВАРНов. Пересиливая себя, Корак отстранился на расстояние вытянутой руки, как бы закрепляя таким образом дистанцию, чтобы вновь не поддаться на чары любовника и не сорваться на близость. — Я... не знаю. Но тебе нужно покинуть это место, иначе одному из нас придется убить другого — ну, или же мы оба отправимся на свалку за неподчинение. У тебя еще есть время. Галактика большая, и возможно, ты найдешь антивирус от этой... штуки. И вообще, сходи с ума где-нибудь... подальше от меня, понятно? Ты не хочешь отвечать за эмоции, ну а я в таком случае не собираюсь быть ответственным за твое убийство — и сдаваться тебе я тоже не намерен. Скажу им, что ты сбежал, вырубив меня. Никто такому исходу не и удивится, особенно после того, как ты это уже делал дважды. Я позабочусь о Терре и попытаюсь отыскать следы того, что видел Фердал. Шелтем сжимал его плечи и растерянно смотрел ему в глаза. Он выглядел очень уязвимым, явно не зная, как реагировать и что говорить, и чем-то напоминал внезапно оставшегося без очков близкорукого человека. Корак тихо подсказал: — Слова излишни, а благодарность неуместна. Не думай обо мне. Иди. «Только не оборачивайся. Пожалуйста». Но конечно же, Шелтем обернулся. Он бросил на Корака долгий взгляд, словно запоминая его черты, а затем произнес: — Есть целый мир, который нам не доступен. Помнишь, нам говорили, что криганцы... другие? Что они совсем не похожи на все, что мы знаем? Все потому что они оттуда, как и это, — он указал на свой висок. — Криганцы не просто так появились на нашей стороне реальности. Есть... — он осекся, и по его лицу прошла судорога, словно от боли. — Такие существа... они как Древние, понимаешь? Только... только наоборот. Он замолчал и посмотрел на свои руки. — Что бы ни находилось тогда на Терре, этого больше нет. Неужели ты думаешь, что я не заглянул под каждый камушек, пытаясь найти причину гибели моего первого помощника? Однако это не значит, что этого нет в других местах. Возможно... если я найду это, мне удастся придумать, как обратить процесс вспять. Ну или окончательно поддаться и разделить судьбу Фердала — тут уж одно из двух. — Я верю в первое, — прошептал Корак. Шелтем только слабо улыбнулся на прощание. «Если любишь — отпусти... кажется, эту фразу не так употребляют, но какая разница. Ведь мы все равно не можем любить». Как только дверь за ним закрылась, Корак, как бы ему ни хотелось дать себе время на проживание собственных чувств, связался к «Кроном» и подтвердил готовность. Вскоре главный компьютер «Шихбат Зера» зафиксировал потерю одной из спасательных капсул — и, судя по тому что на корабле не подняли тревогу, это осталось незамеченным. Корак дождался окончания стыковки гондол с причальными конструкциями, и, не чувствуя ни единого намека на угрызения совести, предоставил капитану Фостеру ложный доклад о нападении Шелтема, завершая таким образом собственное перемещение в категорию преступников. Если правда однажды обнаружится, его, без сомнения, ждет трибунал и устранение. «Сделать свой выбор, когда придет время». Что ж. Значит, так тому и быть. Корак его сделал. Правильный он или неправильный — это на самом деле совершенно безразлично. Главное — его собственный. Корак усмехнулся, вспомнив свою прежнюю наивность. Когда-то он задавался вопросом, как вообще становятся ренегатами — похоже, именно так. Что же такого нужно сделать, чтобы тебя хотели устранить? Как оказалось, не так уж и много. Всего-то попытаться спасти того, кто стал тебе противоречиво дорог. Далее следовал устный отчет, письменный рапорт и прощальный ужин с командой «Крона» в неформальной обстановке. — Даже если Шелтем и вернется на Терру, — сказал Корак в ответ на вопрос Морглы о том, представляет ли бывший Хранитель непосредственную опасность. — Я сменил контрольные коды главного компьютера — он не может не понимать, что его здесь ждут только уцелевшие плазменные пушки «Шихбат Зера». Так что можешь спать спокойно. «Потому что едва ли теперь это смогу делать я — в пустой постели». Позже к нему подошла Арроу и буквально всучила бокал шампанского. — Как ты? — просто спросила она. Корак принял жест — из вежливости. И усмехнулся про себя. Если бы алкоголь действовал на него, стал бы он сейчас пить? Живые пьют от радости и горя, подходит ли его состояние под одно из этих определений? Или же под сразу оба? На вопрос он только пожал плечами. Девушка не стала выспрашивать подробности, за что Корак был ей благодарен. Поверила ли она официальной версии? Он поймал себя на мысли, что ему все равно. Едва ли это что-то меняло — он не был готов делиться правдой ни с кем, даже с друзьями. «Друзья... А есть ли они у меня?». Даже если бы Корак не был машиной — он Хранитель. Их жизни для него — словно вспышки светлячков в догорающих лучах закатного солнца. Кроме Оранго и Эскатона, конечно, но можно ли их считать друзьями? В конечном итоге он все равно всегда будет один. «Первых Хранителей всегда назначали парами». Так делали и сейчас, особенно для сложных миссий. Корак заприметил Оранго у стола с закусками и приблизился. — Я тоже ожидал, что по прилету меня переназначат на Терру, особенно с учетом того, что я повысил квалификацию, — сказал тот, оправляя в рот тарталетку, медленно разжевывая ее и закатывая глаза от удовольствия. Дальнейшее он произнес в лучших традициях с набитым ртом: — В конце концоф, это же повноценная пванета, а не рукотвовный мир, — он сделал большой глоток из своего бокала. — Но после всей истории с Шелтемом меня, видимо, решили оставить на «Кроне». Криганец его знает, почему. Я уж грешным делом подумал, может, если б Шелтема починили, вас бы двоих оставили. Эти слова принесли почти ощутимую боль, и Корак спешно перевел тему: — У тебя там алкоголь что ли? — он скосил глаза на его напиток, разукрашенный фруктами, шпажками и зонтиками. — Нет конечно, я что, релейный что ли? Вода подкрашенная. На вечеринке с живыми надо делать вид, что ты тоже жив, — он рассмеялся. «Делать вид, что жив — в этом наша суть. Наш внешний вид, само наше существование — для живых. Мы абсурдны. У нас есть эмоции, но мы не созданы для любви. Мы машины, созданные так, чтобы с нами было комфортно взаимодействовать». После фуршета Корак быстро закончил свои дела и забрал из каюты немногочисленные вещи. Уже стоя на поверхности Терры и провожая взглядом яркую вспышку корабля среди звезд ночного неба, он думал о том, что вряд ли снова увидит их всех — Арроу, Морглу, Ви, Палу, капитана Фостера, Оранго и, конечно же, Шелтема. Удастся ли тому спастись? Пошлют ли за ним погоню? Этого Корак, скорее всего, не узнает никогда. Он — новый Хранитель Терры, и свою дальнейшую жизнь посвятит работе над планетой. Он полноценно вступил в свои новые обязанности, и в обозримом будущем его ожидает только одиночество.