Стокгольмский синдром

　 Его шершавые ладони мягко обвивают шею и властно сжимают. Задыхаюсь. От асфиксии и высшей степени наслаждения. 　Я вскочила с кровати и первым делом схватилась за шею. Осторожно обернувшись, я обнаружила рядом лишь мирно спящего Мальбонте. Не было ни намёка на то, что он мог прикоснуться ко мне. Внушительное расстояние между нами даже на кровати обнадёживало, и я, успокоившись, легла обратно, вновь и вновь прокручивая в голове очередной кошмар. Забыться. Нужно забыться. 　Потянув на себя мягкое одеяло, я крепко зажмурилась и постаралась снова заснуть, но образы обрывками бесконтрольно возникали в моей голове, никак не позволяя успокоиться. Сердце колотилось отчаянно, и в груди саднило от бешеного ритма. Я слышала за спиной размеренное дыхание, и, сконцентрировавшись на нем, приводила собственное в норму. Вдох. Выдох. Медленно. 　Однако образы сменились болезненными воспоминаниями об ужасах, увиденных на войне. Багровая кровь повсюду, изувеченные тела, трупы. Резко распахнув глаза, я невидящим взглядом уставилась на камин. Все позади. Мне не страшно. Мне не страшно. 　Но я боялась. Стоило лишь на секунду прикрыть веки, как в голове появлялись либо образы Мальбонте, либо война. Бок, на котором я лежала, уже начинал затекать, и неприятные покалывания заставили меня перевернуться на другую сторону. Лицом к Мальбонте. Мягкий свет от камина, тихо потрескивающего неподалёку, позволял разглядеть мужчину, лежащего напротив. Половина лица была скрыта в тени, особенно четко выделяя острые черты Мальбонте. Его и без того темные волосы казались угольно-чёрными, а короткая прядь, небрежно упавшая на лоб, поистине красиво контрастировала со светлой кожей. Жутко хотелось убрать её, но я лежала неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться. Разглядывая Мальбонте, я понимала, что бесстыдно пялюсь на него. «Если он проснётся и заметит мой взгляд, будет до ужаса стыдно, — мельком пронеслось у меня в голове». Однако эта мысль не стала достаточно весомым аргументом, и я продолжила смотреть. У него слегка вздрагивает правая бровь, а я вся непроизвольно сжимаюсь. Мне не страшно. Я просто... Интересно, что ему снится? И снится ли вообще? 　Мальбонте заверил меня, что вскоре бессвязные видения и лихорадка должны прекратиться. Так мой организм привыкает к его присутствию. Однако я каждую ночь по-прежнему продолжаю просыпаться в холодном поту, полная уверенности, что этому нет конца. Будет ли он когда-нибудь? Не знаю. И что самое ужасное - я больше не чувствую в себе прежнего желания сбежать, пока Мальбонте спит. Я хочу придвинуться ближе. Хочу, чтобы он случайно обнял меня во сне. Черт побери. 　Осмелившись, я аккуратно потянулась рукой к его лицу, полная решимости погладить. Однако на полпути остановилась. Что же я делаю? 　Ужасающее осознание накрыло меня с головой, и я, наплевав на то, что могу разбудить Мальбонте, сорвалась с кровати. Крепко закрыв рот ладонями, я зажмурилась, сдерживая судорожные вздохи, и услышала за спиной, как шуршат простыни. Не оборачиваясь, я стремительно бросилась к камину, чтобы хотя бы сделать вид, что не стою посередине комнаты, борясь со своими навязчивыми мыслями. — Опять не спишь? 　Хриплый голос вырывает меня из размышлений и возвращает в реальность. Я со страхом оборачиваюсь. Мальбонте лежит на спине, наблюдая за мной из-под полуоткрытых век, и его чёрный пронизывающий взгляд бросает меня в дрожь. Тело прошибает озноб, и я невнятно отвечаю: — Да, я просто... Мне... 　Сухие губы вяло двигаются, а мозг отказывается формулировать достойную причину, отчего речь кажется несвязным бредом. Мальбонте приподнимается на локтях, и мышцы на его теле напрягаются, вызывая во мне новый прилив необъяснимой дрожи. 　 Он сжимает талию до изнеможения, и руки спускаются ниже, туда, где тело наиболее чутко к ласкам. Горячие поцелуи оставляют влажные следы, приятно опаляющие кожу, и я непроизвольно выгибаюсь, отдаваясь всецело. — Вики? 　Я часто моргаю, пытаясь осознать, что произошло. Мальбонте внимательно смотрит мне прямо в глаза и заботливо придерживает за талию. Он успел поймать меня до того, как я потеряла сознание от очередного видения. — Снова? 　Я тяжело сглатываю и киваю, торопливо выпутываясь из его цепких пальцев, но он удерживает меня. Обнаженный по пояс и все ещё довольно сонный, Мальбонте выглядит непривычно беззащитно, но даже в таком виде ощущается все его могущество. Крепкие руки бережно держат меня, и я особенно остро чувствую каждую точку на теле, к которой прикасается Мальбонте. Они горят, саднят и плавятся под его горячими ладонями. — Тебе лучше? 　Я уверенно киваю, совершенно не чувствуя ног и плохо ориентируясь в пространстве. Единственное, что я знаю наверняка — мне необходимо вырваться из его объятий, иначе я совершенно точно сойду с ума. Однако он не торопится меня отпускать, все ещё пристально всматриваясь в мои глаза, ожидая увидеть там подтверждение своим собственным догадкам. Я не готова сама встать на ноги. Я не хочу, чтобы он отстранялся. — Убери руки. 　Мой голос прозвучал чрезвычайно резко, и я сама его до жути испугалась. Однако Мальбонте даже не шелохнулся — он продолжал аккуратно держать меня, крепко прижимая к себе. И вдруг что-то похолодело в его взгляде. — Я сама. — Врёшь. 　Он выплюнул это резко и остро, отчего тело непроизвольно напряглось, выдавая встревоженность. Внизу живота предостерегающе заныло, но я не сразу поняла из-за чего. В следующее мгновение Мальбонте резко разжал руки, и я, поддерживаемая лишь ими, безвольно наклонилось назад. Предугадав это, Мальбонте вновь перехватил меня, на этот раз крепче. Его лицо осветила лукавая ухмылка, и я виновато отвела взгляд, так нелепо пойманная на вранье. — Не стоит меня обманывать. 　Мое тело совсем обмякло, и он, почувствовав это, подхватил меня на руки и донёс до кровати. Слабость, всецело овладевшая мной, постепенно начала отступать, и на смену ей пришло вполне оправданное раздражение. — Ты говорил, что мне скоро станет лучше, — с укором произнесла я, глядя на Мальбонте исподлобья. — Прошла уже неделя, но ничего не изменилось. — Лихорадка спала. 　Это была правда, но внезапное осознание собственной беспомощности только усилило гнев. Мальбонте подошёл к столу и вполоборота спросил: — Воды? — Нет! 　Отчаянно выпалила я, в порыве ярости вскочив с кровати и совершив ужасную ошибку. Голова вновь нещадно закружилась, и я покачнулась, но устояла на ногах. — Ляг обратно. 　Проигнорировав его настойчивый совет, я подошла ближе. Мое затуманенное сознание, все это время подвергавшееся настоящим пыткам, отказывало мыслить здраво. И я, охваченная паническим страхом от непонимания собственных переживаний, с размаху отвесила звонкую пощёчину Мальбонте. Громкий звук, эхом прокатившийся по комнате, моментально отрезвил меня, и я инстинктивно сжалась, боясь, что последует ответный удар. Однако во взгляде Мальбонте, явно не ожидавшего такого от меня, помимо ярости проскользнуло сожаление. 　О чем ты думаешь? 　Он, пряча своё раздражение, с достоинством потёр ушибленное место и протянул ладонь к моему лицу, но я, ожидая подвоха, стремительно ударила его по запястью. Это только больше разозлило Мальбонте, и он грубо схватил меня за плечи, пытаясь установить зрительный контакт. Я начала вырываться, но его хватка была слишком сильной, и чем активнее я дергалась, тем больнее он сжимал мои плечи. В итоге мне пришлось успокоиться. Все ещё ускоренно дыша, я подняла на него затравленный взгляд. Так обычно смотрят провинившиеся дети, до последнего не желающие признавать свой проступок. — Чего ты добиваешься? 　Я смущенно закусила губу и, не выдержав, опустила взгляд. — На меня смотри. 　От напряжения, царившего в комнате, становилось трудно дышать, а близость Мальбонте только усугубляла ситуацию. — Я никогда не опущусь до того уровня, чтобы ударить тебя, Вики, — агрессивный и властный тон не пугал, но заставлял почувствовать себя поистине паршиво. — Но если ты продолжишь испытывать мое терпение, мне придётся ускорить процесс возвращения энергии. И, уверяю, он тебе не понравится. 　Я затихла, ощущая, как чувство вины подступает к горлу, образовывая ком, который невозможно проглотить. Невыносимо хотелось расплакаться, но я держала все эмоции в себе, боясь хоть на секунду показаться слабой. Заметно поникнув, я нервно теребила ткань свободного платья, любезно предложенного мне Мальбонте в качестве пижамы. И конечно это не ускользнуло от внимания мужчины. Он отпустил меня, убедившись, что я успокоилась, и приподнял мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Что у тебя за видения?.. 　Это был не вопрос, а рассуждения вслух, и Мальбонте пытливо смотрел то на один зрачок, то на другой, надеясь найти там ответы на свои вопросы. Сперва я упрямо закрывала своё сознание, но мощь Мальбонте была неодолимой, и вскоре мне пришлось сдаться, позволяя ему понять причину моих терзаний. Он бесстыдно копался в воспоминаниях, отбрасывая одно и переходя к другому. Там был и мой первый день в школе, и встреча с Мими, и даже момент, когда я впервые узнала о Мальбонте. Губы скривились во что-то наподобие улыбки, но выражение лица моментально изменилось, когда он дошёл до самого важного — моих видений. 　Острые зубы кусают шею, оставляя свою метку. 　Я почти не дышу, а Мальбонте напряжённо всматривается в глаза, проникая ещё глубже в сознание. 　 Синяки проступают на тонких запястьях, и жесткое доминирование заставляет в беспамятстве метаться по кровати. 　Мальбонте на секунду отвел взгляд в сторону, а потом посмотрел на меня по-новому. Чуть наклонив голову влево, он провёл большим пальцем по щеке, а затем шепотом произнёс: — Твоя энергия бессознательно пытается соединиться с моей. 　Он тяжело сглотнул и перевёл на меня хищный взгляд. Я больше не чувствовала от него ни прежней заботы, ни раздражения. Все сменилось непонятной мне благосклонностью, которой я явно не заслуживала. — Я могу тебя избавить от видений на время. 　Его бархатный голос с хрипотцой приятно ласкал слух, а шершавая ладонь, спустившаяся к шее, притупляла остроту сознания, и я, потеряв всякую осторожность, согласно кивнула. 　Улыбка, скорее ухмылка, Мальбонте — светлая вспышка в полутьме. Он моментально впивается в мои искусанные губы и резким движением притягивает меня к своей обнаженной груди. И я совершенно теряю голову. Впервые за долгое время я чувствую необъяснимое спокойствие, несмотря на то, что сердце отчаянно колотится и больно бьется о рёбра. Неправильность происходящего вперемешку с правильностью испытываемого лишает всяческих сомнений, и я страстно отвечаю на поцелуй, больше не сдерживая себя. Мальбонте отстраняется на мгновение, чтобы пристально посмотреть мне в глаза, словно осознавая что-то исключительно новое для себя, а затем вновь припадает к моим губам. 　Я наконец действительно чувствовала то, что испытывала в видениях, и это было поистине лучшим событием за всю мою жизнь. Мои ладони жадно блуждали по телу Мальбонте, спускаясь от мощных плеч к сильному торсу. Его кожа непривычно горела, и осознание, что он так реагирует на меня, сводило с ума. 　Резким движением задрав мое платье, он крепко сжал ягодицу и звонко шлепнул по ней. Я инстинктивно поднялась на носочки и вонзила ногти в его шею. Болезненно втянув воздух через плотно сжатые зубы, он наскоро сорвал с меня платье и шагнул вперёд. Я с вожделением попятилась к кровати. Мальбонте выглядел угрожающе, словно хищник, загоняющий свою жертву в ловушку. И я попалась. В два шага настигнув меня, Мальбонте безжалостно толкнул мое тело, опуская его на кровать. И чем дольше он не целовал меня, тем сильнее я ощущала явную тревогу и незаполненность. Гребаная энергия, черт бы ее побрал. 　Мальбонте невыносимо медлил, и я взяв инициативу в свои руки, притянула его к себе для поцелуя. Однако мужчина, дразня, перехватил мои запястья, заведя их над головой. — Не торопись. 　Узел внизу живота уже до боли сковывал все тело, и места, за которые держался Мальбонте, нестерпимо пылали огнём. Я с предвкушением смотрела на его кадык, сдерживая себя от того, чтобы вцепиться в него зубами. Сердце бешено стучало о грудину, и этот шум заполонял, казалось, всю комнату. Я не слышала ничего, кроме тяжелого дыхания Мальбонте и собственного сердцебиения. Он развернул меня к себе спиной, скрестив запястья и обездвижив меня, Мальбонте чуть потянул назад, заставляя по-кошачьи прогнуться. Довольно улыбнувшись, он наклонился вплотную к моей шее, но намеренно не целуя, прекрасно понимая, как сильно распаляет меня. Мальбонте имел надо мной такую власть, которой не обладал ни один из мужчин, и открыто наслаждался этим. Я невольно подалась назад, прижимаясь к его адски горячему телу, и Мальбонте усмехнулся так, словно только этого и ждал. Его влажные поцелуи приятно ласкали шею, но я каждый раз вздрагивала, когда он чуть прикусывал нежную кожу и медленно оттягивал ее. 　В моей голове непроизвольно всплыл образ Бонта - такого чистого и невинного. Бонт украдкой наблюдал за мной, когда я раздевалась, и неловко целовал в витражном зале. Маль же остервенело наматывал волосы на кулак и заставлял глубоко прогибаться. Заставлял подчиняться ему всецело. Мальбонте был тем, кто звонко шлепает, а потом ласково заглаживает ушиб. И это, пожалуй, лучшее сочетание. 　Наскоро скинув одежду, он надавил на плечи, опуская меня ещё ниже. Я прижалась грудью к кровати и крепко сжала простынь, дрожа от предвкушения. Мальбонте отвесил сильный шлепок и, мягко скользнув вдоль позвоночника между крыльев, упёрся ладонью мне в затылок. Шумно выдохнув, он медленно вошёл в меня, и из груди непроизвольно вырвался стон. Я сжалась от дикой боли и чуть поерзала, пытаясь привыкнуть к его размеру, но Мальбонте не стал долго ждать и ритмично задвигался. Боль слилась с наслаждением воедино. Наращивая темп, Мальбонте с каждым разом вбивался все более неистово. Мои крылья бессильно распластались по кровати, и я сама обмякла в сильных руках, отдаваясь полностью. Мальбонте точно знал, как доставить наибольшее удовольствие, и поэтому, когда его властная ладонь обхватила мою шею и потянула на себя, я не стала сопротивляться. Он заставил прижаться спиной к его горячей груди, не прекращая движения, а только ускоряя их. И вдруг он резко останавливается на пике и медленно нанизывает на себя мое безвольное тело. Единственной опорой становятся его мощные плечи, и я подаюсь назад, пытаясь сохранять равновесие. Обжигающее рваное дыхание Мальбонте в шею распаляет настолько, что я готова продать душу дьяволу, лишь бы наконец получить долгожданный оргазм. 　Однако он намеренно медлит, продлевая удовольствие, и я проклинаю его за это. Мальбонте постепенно вновь начинает наращивать темп, все сильнее сжимая шею, а затем его ладонь властно закрывает рот, и я перестаю дышать. Массивные крылья обхватывают наши тела, создавая подобие кокона, и становится поистине жарче, чем в Аду. Из-за острой нехватки кислорода в глазах постепенно начинает темнеть, и я чувствую финальные толчки. Яркая вспышка. И мир рассыпается на миллионы маленьких частиц. 　Свирепо зарычав мне прямо на ухо, Мальбонте сжимает мое бесконтрольно содрогающееся тело и, впившись зубами в шею, кончает следом. Так неистово. И так прекрасно. 　На лбу выступили взбухшие вены, особенно четко очерченные испариной. Угольные взъерошенные волосы придавали особый шарм его образу, добавляя небрежности и до безобразия очаровательной непринужденности. Мальбонте мягко оттолкнул меня от себя, и я бессильно упала на кровать. Он рухнул рядом, тяжело дыша. Толком ещё не придя в себя, я почувствовала знакомую тревогу, возникающую каждый раз во время отсутствия Мальбонте. Я закрыла глаза, упрямо игнорируя нарастающее беспокойство. Однако угнетающий беспочвенный страх усиливался, и меня, словно магнитом, притянуло к Мальбонте. Я прижалась к его груди так, будто это было мое единственное спасение. Он слегка оторопел от моей настойчивости, но вскоре обнял меня за талию, притягивая к себе. 　Лишь физический контакт спасал меня от новых видений, наверняка уже не таких приятных, как раньше. Тяжелая рука Мальбонте приятно поглаживала обнаженное тело, делая это все медленнее и медленнее, пока совсем не остановилась. Его дыхание участилось и стало громче. Заснул. 　Я, устроившись поудобнее на груди Мальбонте, даже несмотря на адскую усталость, не могла провалиться в сон. Меня угнетало осознание, что стоит мне только на секунду разорвать физический контакт с Мальбонте, как видения бесконтрольно заполняют мое сознание. Но пока в тишине комнаты мирно потрескивает камин, слышно шумное дыхание над головой и огромная рука по-хозяйски обнимает за талию, мне не страшно и все хорошо. Все хорошо.