Очень странные дела

      Джорджу было очень больно читать интервью Льюиса, в котором тот рассказывал о состоянии своего болида. «Болид не тот, которым я его оставил, – рассказывал Льюис. – Баланс не тот, что был прежде, но работаю над тем, чтобы вернуть все в комфортное состояние». Расселл перечитывал эти строки до тех пор, пока не почувствовал острый вкус крови во рту – нервничая, он прокусил себе нижнюю губу.       Когда Расселлу сказали, что он будет заменять Льюиса, он чуть не сошел с ума от счастья. Победный клич донесся, наверное, до самой его родины – Великобритании. Хэмилтон, однако, поморщился бы, если бы его услышал – ни для кого не было секретом, что Льюис недолюбливал своего соотечественника. Разумеется, кто будет любить своего конкурента и, возможно, будущего напарника по команде? Льюис чувствовал в Джордже потенциал, силы и талант и уж точно не собирался потворствовать развитию этих качеств и дальше. А еще, по мнению Хэмилтона, Расселл был обаятельным и очень красивым внешне. Иногда Льюис думал, что если бы Джордж очень быстро захлопал своими ресницами, то точно бы смог взлететь.       «Я делал все возможное, чтобы присмотреть за твоей машиной, Льюис!» – писал в твиттере Джордж с большой надеждой на то, что Хэмилтон ему ответит. Увы, половину той ночи Расселл провел, безуспешно обновляя ленту уведомлений. За все два уик-энда, что он занимал болид Льюиса, тот так и играл в молчанку – не связывался с самим Джорджем и не давал комментариев прессе.       И вот теперь, накануне свободных заездов и квалификации, сидя в своем уютном номере с чашкой чая, он прочел такое. Конечно, Льюиса можно было понять – машину подгоняли под Расселла, как могли… Но говорить об этом в таком тоне, прекрасно зная всю ситуацию… Джордж не понимал, за что Льюис так с ним обошелся. Как теперь успокоиться и лечь спать перед сложным завтрашним днем?       Решение к британцу пришло моментально.       Поплотнее усадив маску на лицо, Расселл невесомо постучал по двери номера Хэмилтона. Затем еще раз, но более настойчиво. Звенящая тишина четко дала понять: в номере никого. Это подтвердил и Боттас, к которому Джордж заглянул следом.       – Он с машиной возится. – Неохотно сообщил финн. – Не рекомендую туда идти и отвлекать его.       Расселл коротко поблагодарил Валттери и двинулся в сторону лифта.       Джордж тысячу раз пожалел, что надел белую форменную футболку своей команды – она ярко выделялась в сумерках и, соответственно, выделяла своего хозяина. Расселл крался будто вор, молясь про себя, чтобы его никто не заметил. Чудом добравшись до паддока, из-под двери которого выбивался луч света, Джордж с грохотом приподнял железный массив и нырнул внутрь. Там он сразу же наткнулся на вопросительный взгляд Льюиса. Хэмилтон, полуодетый в гоночный комбинезон, застыл. Одна его нога уже была в болиде.       – Ты один? – спросил Льюис.       Расселл кивнул. Тогда Хэмилтон быстро оказался возле двери и плотно закрыл ее до конца.       – Зачем ты сюда пришел? – тон Льюиса стал более резким. – Тебя мог кто-то увидеть, и тогда обоим не поздоровилось бы! Что тебе надо?       – Я пришел помочь настроить твою машину! – выпалил Джордж. – Прочитал твое интервью и решил, что раз я виноват в том, что нарушил баланс, то я и должен все исправить.       Хэмилтон еле сдержался, чтобы не закатить глаза.       – Шел бы ты спать, Джордж. Я все сделаю сам.       – Почему у тебя такое отношение ко мне? – Расселл решил идти ва-банк. – Что я тебе сделал?       «Родился!» – подумал Льюис, а вслух сказал: – Я отношусь к тебе так же, как и ко всем остальным. Я не обязан быть милым, ведь мы с тобой простые коллеги, а не друзья.       – Но мы можем ими стать! – не унимался Джордж.       Льюис понял, что всё, что он сейчас скажет этому юному занозе, будет бесполезным. Британец решил, что чем быстрее они наладят машину, тем быстрее разойдутся по своим номерам. Душа Хэмилтона страдала от того, что запланированная приятная ночь с машиной перетекла в нечто непонятное и раздражающее – то, что хотелось скорее закончить.       – Как ты вообще сюда поместился? – не удержавшись, спросил Льюис у Расселла, когда тот сидел у правого антикрыла и все равно казался огромным. Хэмилтон только высунулся из кокпита после поправки ограничителей на педалях.       – Синяки потом мазью мазал. – Рассмеялся Джордж. – Но это были самые классные синяки в моей жизни.       Льюис не удержался второй раз и издал короткий смешок.       Они проторчали в паддоке почти до полуночи. Потребовалось приличное количество времени, чтобы отрегулировать сиденье и даже просто понажимать на педали. Льюису казалось, что то, что должно быть самым родным, вдруг стало чужим, и ему нужно было снова привыкать. Хэмилтон тяжко вздохнул и откинулся на спинку кресла настолько, насколько это было возможно.       – Все будет нормально. – Не очень уверенно сказал Расселл.       Льюис снова вздохнул и прикрыл глаза. И в этот момент ему на плечи легли руки. Британец распахнул глаза, но не решился повернуть голову.       – Массаж. – Джордж наклонился к самому его уху. – Тебе надо снять напряжение.       Льюиса прошиб ток. В последний раз массаж ему делал Нико. И это было уже миллиард лет назад.       Джордж разминал плечи требовательно, но не грубо, заставляя тепло и приятные мурашки растекаться по всему телу Хэмилтона. В какой-то момент Расселл нажал большими пальцами на верхушки лопаток Льюиса, и тот застонал, резко выгнув спину.       – Больно? – тут же испуганно спросил Джордж.       – Н-нет… – краснея, признался Льюис, испытывая жуткое чувство стыда.       – Приятно?..       Хэмилтон мысленно проклял соотечественника, который был так юн и глуп, чтобы догадаться не задавать такие нетактичные вопросы. Однако, к чести Джорджа, он все же был достаточно догадлив, чтобы сделать выводы из молчания Льюиса и просто продолжить массировать его шею.       К концу импровизированного сеанса Льюис совсем разомлел. Пальцы сидящего сверху на кузове Джорджа уже не столько разминали, сколько нежно гладили шею и плечи мужчины. Хэмилтон уронил голову на бедро Расселла и почти спал.       – Если твоя задница оставит на моем кузове вмятину, – услышал Расселл бормотание Льюиса, – я тебе ее надеру.       – Я буду охранять свою задницу! – Джордж захохотал.       – Это вызов? – резко обернулся Льюис, остатки сна которого мгновенно улетучились.       Они как-то слишком долго смотрели друг другу в глаза.       Уже у себя в номере Льюис долго думал об этой странной ночи, да и вообще всех последних событиях. Британец был фаталистом.       «Может, это все не просто так? – размышлял Хэмилтон, испытывая что-то разгорающееся у себя внутри, что-то такое, что однажды он уже испытывал. – И, если я прав, то я не допущу, чтобы это закончилось так же глупо, как в прошлый раз».       С утра Джордж не мог поверить своим глазам, что Льюис написал ему сообщение. Он задрожал от волнения и был готов увидеть любой текст, кроме того, что был на самом деле.       «Могу я записаться на повторный сеанс массажа?»