Эскортница

      Альпинистское снаряжение не новая вещь для Шэй. Она чуть туже затягивает пояс, поправляет чёрную балаклаву и надевает очки. Командир отряда жестами отдаёт команду действовать. И два человека в такой же черной, как и у Шэй, экипировке без опознавательных знаков спрыгивают с края крыши. Всё это — излишество. Можно было просто зайти через дверь, у Шэй всё ещё остались ключи, и обнести квартиру. Но Джорджем Монро было принято решение действовать аккуратнее и с двух сторон. Жестами командир приказывает спускаться ей и ещё одному молодому пареньку, а затем срывается сразу же за ними. На крыше остаётся ещё несколько человек, чтобы помочь им подняться, если ассасины решат дать отпор и завяжется перестрелка.       Хотя на маленькой площади квартиры будет очень сложно устроить полноценное столкновение, а уже оказавшимся в меньшинстве ассасинам — Хоуп и Лиаму — уйти от хорошо экипированной группы. Шэй проскальзывает в квартиру через открытую ставню окна. Тишина и пустота. Один из оперативников щёлкает выключатель, но Шэй не нужен свет, она и в темноте прекрасно видит — Лиам и Хоуп собрались второпях, в гостиной остались только её вещи: приставка, разбросанные книги, диски с играми.       Может это и к лучшему, пока она не готова столкнуться с ними лицом к лицу.       — В ванной и на кухне тоже чисто. Они смотались.       — И даже не сегодня, — недовольно отзывается Кормак. Она начинает выдвигать ящики, распахивать дверцы. В тот раз она взяла только малую часть вещей, нужных на первое время. Но ведь должно же было остаться что-то ещё.       Шэй ощупывает стенку безбожно распотрошённого шкафа. Пальцы находят небольшую выемку — задняя стенка давно отходит. И Шэй прятала туда старые дневники. Даже среди своих у ассасинов принято не доверять, может, это и оправданно. Потому что она сама на протяжение нескольких лет копировала дневники Хоуп, подозревая, что та однажды попытается вставить ей палки в колёса. Она поднимает стенку, просовывает руку в образовавшийся зазор и шарит там. Всё на месте. Тетрадки сложены в пластиковые пакеты и плотно зажаты между стеной и шкафом.       — Нашла, — она вытягивает всё за тонкий край. И показывает остальным. Удивительно, что Лиам и Хоуп не додумались осмотреть всё с помощью дара. Они бы явно нашли следы её рук, поняли, что даже в безопасном месте, который они все называли домом, Шэй не доверяла даже самой себе. С другой стороны, может, они всё же нашли её тайник. И сейчас Кормак откроет и поймёт — записей нет. Опасения оказываются напрасными. Шэй пролистывает первые несколько страниц самой потрёпанной тетради. Записи на месте. Немного потёрлись местами, но прочитать и разобрать не составит труда.       — Что это? — голос одного из оперативников сквозит недоверием. Кормак фыркает и засовывает тетрадь обратно в пакет.       — То, что я предусмотрительно перекопировала в своё время. Не много записей, однако, они пригодятся позже. За этим нас и посылал полковник Монро. Больше ничего мы здесь не найдём. Можно сворачиваться.       Военные с подозрением оглядываются по сторонам, но Кормак уже направляется обратно к окну. Она не пойдёт осматривать другие комнаты и кухню, невыносимо думать, что теперь место, которое она звала домом, через некоторое время заимеет новых жильцов. И ими, скорее всего, будут нормальные люди, а не три ассасина, видящие в каждой тени врагов и слышащие в каждом скрипе шаги их убийц.       На каждого найдётся рыба крупнее.

***

      Шэй раскладывает на столе все дневники и блокноты с бережливостью человека, знающего, какие на листах записи. Полковник Монро выпрямляется в кресле, чуть подаётся вперёд, чтобы взять в руки самую потрепанную тетрадь с кучей заметок, газетных вырезок, закладок и даже каких-то фотографий. Предусмотрительно в современном мире, когда, казалось бы, всё удобно хранить в электронном формате, делать снимки печатными. Никто не сможет, нажав одну кнопку, удалить все доказательства, улики и многолетний труд.       — Я несколько лет записывала все свои наблюдения, не только за тамплиерами, но и за членами Братства Ассасинов. Думаю, вы поверите мне, полковник, если сможете самостоятельно прочитать всё. В последнем дневнике я даже описываю, что произошло, когда мы впервые активировали шкатулку. Она не помогла нам расшифровать манускрипт, но я думаю, мы просто не слишком далеко зашли.       — В каком смысле не помогла расшифровать манускрипт? — Полковник пролистывает дневник очень бережно. Уважением к стараниям Шэй сквозит каждый его жест и действие.       — Кажется, я вроде уже об этом рассказывала. Шкатулка и манускрипт связаны, вы знаете об этом не хуже меня. Но расшифровать манускрипт невозможно. Нет ни одного языка, который бы хоть немного был похож на то, что написано в этой книжонке.       Монро несколько раз кивает. Шэй знает, что его люди занимаются расшифровкой манускрипта. Его передали в специальный отдел, как только он был изъят у неё. У тамплиеров больше технологий, больше знаний и средств, чтобы проводить исследования, но девушка уверена — им не добиться никаких результатов.       — Продолжайте, Шэй.       — Шкатулка, возможно, как раз и нужна для того, чтобы транслировать текст манускрипта, преобразовав его в понятный для нас. Я не знаю, как она работает, но, по тому, что я видела, могу судить, что шкатулка чем-то напоминает проектор. Когда мы задействовали её, — Кормак берёт самый свежий и полупустой из дневников, открывает его на страницах, где она описала, как происходил эксперимент, и подсовывает под нос мужчине. — Она показа нам огромную проекцию земного шара. Со всеми городами, странами и точками…       Кормак морщится, поджимает губы. Точками. Теми самыми точками, где хранятся неизвестные ей «звёзды», держащие их мир в стабильности и равновесии.       Полковник Монро бегло прочитывает текст, особо не задерживая внимания даже на пометках маркерами и ручками разных цветов.       — Что было указана на точках, Шэй? Что было отмечено на карте?       Кормак шумно выдыхает. Что же было на карте? Весь земной шар, где в некоторых местах были отмечены государства, которые, вероятно, когда-то существовали, или только должны будут возникнуть. Она не может сформулировать точный ответ на вопрос. Опирается руками на спинку стула.       — Просто места, где, возможно, покоятся артефакты. По крайней мере, именно так мы предположили. Шкатулка требовала огромного потока… электричества? Наверное так. Так что долго поддерживать её в рабочем состояние мы не могли. Но кое-какие точки были отмечены. Одна из них — Лиссабон. Я практически сразу его узнала. И по итогу случилось то, что случилось, — Кормак качает головой. — Может, на самом деле это и не артефакты. А какие-то места, где хранятся странные «звёзды», на которых и держится наша планета.       Это звучит, как самое настоящее безумие. И любой здравомыслящий человек, глядя на Шэй и слушая всё то, что она излагает, покрутил бы пальцем у виска. Подобная теория подвергает сомнению всю картину мира не одного конкретного человека, а просто всех людей, населяющих планету.       Сложно представить существование Бога, ещё сложнее, что какая-то невидимая сила сохраняет и поддерживает стабильность на их планете. Ещё несколько лет назад Кормак бы сама в это не поверила, но она видела то, что не доступно другим. И готова теперь подвергать сомнению даже учебник по физике, не то что Библию.       Монро сводит брови к переносице, потирает подбородок.       — Всё это лишь теории.       — Но они жизнеспособны. И даже ближе к правде, чем то что жизнь на нашей планете зародилась от столкновения двух космических тел.       — Да, — полковник выдыхает, — намного жизнеспособнее. Я бы отверг всё, но когда-то я держал в руках «яблоко». Думал, что схожу с ума, — мужчина поднимает взгляд на Кормак, — нам нужно показать записи другим членам Ордена. Но сначала, я думаю, что Хэйтем Кенуэй захочет сам взглянуть на них и поговорить с вами лично.       Сердце Шэй от услышанного бьётся сильнее. Взглянуть в лицо своему спасителю? Услышать едкие комментарии? Или он опять будет таким же тактичным, как когда забирал её из клуба? Кормак кусает щеку изнутри. Это не отрезвляет. У неё потеют ладони.       — Полковник, разве вы… — Шэй прикусывает кончик языка. Почему от упоминания имени Хэйтема Кенуэя она сразу готова превратиться в трусиху и сбежать куда-нибудь подальше? Сложно думать о людях, видевших слабость в глазах, теле и слышавших отчаяние в голосе. Но нужно быть выше этого. Она ему ничем не обязана. И может он даже не вспомнит.       — Я позвоню ему сейчас. Узнаю, может он готов спуститься к нам сюда и нет ли у него никаких иных дела.       Кормак кивает через силу, стараясь убедить себя, что стыд не пожирает её изнутри. Она отпускает стул, садится на него, пока мужчина набирает номер в своём телефоне. В кармане её джинсов всё ещё есть визитка, где выведены цифры, его фамилия и имя. Номер, который она набрала единожды, не зная, кому ещё могла бы позвонить.       Импульсивный и глупый поступок отчаявшегося человека.       Гудки в телефонной трубке раздаются слишком громко. Шэй вздрагивает от неожиданности. Тревога. Вот, что она чувствует. Тревожно от долгой паузы между, от каждого гудка.       Один, два, три…       — Я слушаю вас, Джордж.       Шэй плотно сжимает губы, стискивает похолодевшие пальцы.       — Добрый день, мистер Кенуэй. Вы сейчас в офисе? Не могли бы спуститься ко мне в офис? Или лучше подняться к вам в кабинет?       — Что-то срочное, полковник? Или это может подождать? — в голосе Хэйтема строгость и сдержанность, те самые отличительные черты вечно занятого человека, у которого нет времени не то что на семью, на друзей, даже на себя самого.       — Если вы заняты, то мы с мисс Кормак подождём.       Джордж хочет сказать что-то ещё, но Кенуэй не даёт ему сделать этого:       — Я сейчас спущусь. Подождите десять минут.       — Конечно, будем ждать.       Неужели упоминание одной её фамилии заставило Кенуэя бросить всё то, чем бы он там не был занят? Страх бережно поглаживает её по плечам, короткие волоски на затылке и шее встают дыбом.       Джордж выключает телефон и кладёт его экраном на стол.       — Кенуэй сейчас…       — Я слышала, — звучит грубо и нервно, но Шэй не может подчинить себе свои же чувства. Нервно потирает костяшки пальцев, пока время тянется подобно вязкой смоле. Резко пропали все темы для разговоров, какие только могли быть между ней и полковником. А рассуждать о шкатулке и манускрипте, чтобы потом повторить всё тоже самое перед другим человеком — лишний трёп.       Она то и дело кидает взгляд на часы на стене. Всего десять минут, но они намного мучительнее, чем все те часы, когда ей приходилось просто неподвижно сидеть в засаде на заданиях Братства.       — Может, хотите что-то спросить, полковник?       — Не нужно, Шэй. Давайте дождёмся Кенуэя.       — Я уже здесь. Полковник Монро, мисс Кормак, добрый день, — слова звучат на мгновение позже, чем открывается дверь. В кабинет заходит Хэйтем Кенуэй собственной персоной. Как и прежде безупречный, в строгом костюме тройке с отпаренными лацканами и наглаженной рубашке. Только теперь Кормак обращает внимание на его запонки — крест тамплиеров. В «Зелёном Драконе» ей было не до разглядывания его рук, костюма и лица.       В очередной раз они оказываются так близко друг к другу — в пределах одной комнаты, встречаются взглядом. Шэй давит в себе желание закусить нижнюю шубу. Она заправляет неосознанно прядь волос за ухо и поднимается со стула.       — Добрый день, мистер Кенуэй, — коротко кивает полковник Монро. Он тоже встаёт, протягивает Кенуэю руку. И тот не отказывается от рукопожатия.       — Мисс Кормак, уже рассказали что-то интересное полковнику?       Кенуэй максимально будничный, обычный. Его лицо и взгляд не выражают совершенно ничего из того, что Шэй боялась увидеть.       — Ничего такого, что не знали бы вы, мистер Кенуэй, — Шэй придвигает свои дневники и тетрадки ближе к другому краю стола, надеясь, что Кенуэй не захочет обойти его и встать с ней рядом. — Показываю то, ради чего была организована вся эта вылазка на старую квартиру. Мои записи, касательно последнего эксперимента и работы со шкатулкой и манускриптом.       — И я посчитал нужным дождаться вас, прежде чем заваливать мисс Кормак вопросами.       Кенуэй коротко кивает.       — Ну что ж, давайте обсудим.