Возвращение домой

Глава 13 Наруто  Солнце всё глубже залезало за горизонт. Наруто молча ждал продолжения истории. В животе давило странное, неприятное ощущение.  Он посмотрел на Большого. Отчего-то жизнь мужчины напоминала Наруто его собственное отражение в воде, искажаемое водной рябью. Узумаки перевёл взгляд на самого себя.  Наруто мог без труда рассмотреть шершавую кожу своих рук, ноги, живот, грудь, но никогда не мог и не сможет увидеть своё лицо, имеющее, вероятно, самое большое значение. Кажется, прямо сейчас рядом с Наруто сидит живое зеркало. Почему юноше так хочется увидеть в отражении какую-то свою картинку? Может ли быть, что, если отражение в зеркале кажется нам красивым, от этого мы начинаем находить более красивыми самих себя? Большой всё молчал и Наруто решился прервать тишину:  — Трое?  — Было, — впервые на лице Большого Наруто увидел тень печали или боли, — мы всегда были втроём. Сложно это описать, но как будто нас от остальных отделяла пропасть, — Большой окончательно выпрямился. Одной рукой он продолжал держать сакэ, другой — нырнул в сумку, доставая из кармана какую-то старую фотографию. Он сам пристально рассмотрел её, затем протянул картинку Наруто.  Помятые уголки и складки, изображение почти полностью потеряло цвет — на фото Наруто примерно его возраста. Он в длинном праздничном кимоно с привычно широкой улыбкой. Сакура, также облаченная в мягкое, струящееся платье, стоит правее, аккуратно держась пальцами за ткань рукава Узумаки. Она не смотрит в камеру, наверное, кто-то за кадром позвал её. Слева стоит Саске. Он смотрит на Наруто спокойно, но чёрные глаза сверкают, отражая фейерверки и огни украшенной улицы.  Большой сел ближе, заглянув в фото снова: — Это первая Танабата после войны. Мы были счастливы. Люди оглядывались на нас, пожимали руки и кричали поздравления в спины. После долгой прогулки мы оторвались от всех и забрались на крышу резиденции. Долго сидели в тишине, потом Саске сказал: «Может, тем, кто победил бога, уже не стать людьми?» Тогда, признаться, я не сразу понял, о чём он.  — Ооцуцуки… Это о силе? — Да, мы поняли, что от других нас отделяют не только наши чувства, но и сила, недоступная большинству. Другие смотрели на нас, как на богов: с восхищением, благоговением и… страхом, полагаю. Это должно было радовать, но…  — Вы чувствовали себя одинокими. — Да, с другими. Но, когда мы были втроём, всё было как прежде. Сакура была всей любовью мира — центром нашего притяжения, прощала и принимала нас с Саске, которых могли не любить и не признавать все остальные. Её любви всегда хватало на нас троих. Саске был нашими глазами, нашим разумом и никогда не давал утонуть в чувствах с головой. А я… не знаю, я просто был готов отдать всё, чтобы они оба были счастливы. Потом появилась Ханами и многое изменилось. Большой  Сколько сейчас времени? Может, час ночи? Или стрелки уже забежали за два и вот-вот нагрянет рассвет?  Саске и Наруто сидели друг напротив друга за массивным деревянным столом. Большую кухню, совмещенную с гостиной, освещала одна единственная лампа. Саске сидел расслабленно, но лицо было непривычно болезненным. Наруто не знал, куда себя деть, от этого ёрзал и покачивался на ножках стула туда-обратно, туда-обратно.  Сзади послышался скрип половиц. Сакура вошла в комнату, придерживаясь за стену, нежно-зеленые глаза опухли и покраснели. Наруто в одно движение оказался рядом с ней и взял под руку. Сакура улыбнулась, но по щекам снова побежали слёзы: —  Да, всё подтвердилось, я чувствую. Наруто помог девушке сесть на диван. Она забралась на софу целиком, обхватила себя за ноги и уткнулась лицом в колени: — Что теперь делать?  Наруто сел рядом и положил большую смуглую руку ей на голову. Начал поглаживать. Волосы мягкие и шелковистые щекотали ладонь. От неё так приятно пахло вишней, травами и домом.  — Это ведь не мой ребенок, да? — Саске продолжал сидеть за столом. Тишина.  Саске был на миссии почти три месяца, поэтому вопрос был скорее риторический. Сакура полностью вжалась в диван. Рука Наруто скользнула на её плечи, девушка дрогнула и перевела взгляд на Саске: — Мы не хотели этого, и я не знаю, что теперь делать… Мы ведь никогда не думали о детях… — слова разбивались тяжелыми всхлипами.  Саске звучно отодвинул стул и поднялся. От его длинного силуэта по полу поползла тень. Лица Учихи не было видно за густыми чёрными прядями. Снова тишина. Он двигался привычно плавно, но медленнее. Будто за каждым действием стояли сотни мыслей, проносящихся в его голове. Он подошёл к дивану и медленно опустился на колени.  Саске коснулся рук Сакуры, помогая ей расслабиться. Потом обхватил её голени ладонями. Лицо Саске всё также было болезненно-белым, но чёрные глаза были спокойными и принимающими. — Значит, пусть будет так. — Перестань, ты не обязан, — Наруто убрал руку с плеча Сакуры и подался вперёд. Он не представлял, что будет делать, если Саске оставит их, но просить Учиху быть с ними теперь так неправильно.  — Знаю, я… Думаю, я хочу этого, — Саске аккуратно гладил колени Сакуры, затем взял подбородок Наруто в руку и приблизил так, чтобы точно видеть его глаза, — этот ребёнок будет соединять в себе всё, что имеет для меня значение. Поэтому я буду любить его так сильно, как только могу.  Саске отпустил подбородок Наруто и коснулся указательным и средним пальцами его лба. Затем приблизился и оставил на том же месте короткий, почти неосязаемый поцелуй. Наруто вскочил и прижал парня к себе со всей возможной силы. Кажется, Саске было немного больно, но Наруто не хотел ослаблять хватки, боясь, что Учиха может исчезнуть или раствориться.  — Я просто хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя, Саске.  Наруто Большой выдохнул: — Мы с Сакурой не хотели детей, не были готовы. Но сами не заметили, как вжились в роль эдакой типичной семьи и… тогда всё стало иначе. Ханами была слишком похожа на меня. Пришлось сделать так, чтобы в деревне считали, что между Сакурой и Саске всё давно кончено. Мы не смогли бы врать. — И что сейчас с Саске?  Большой держал непозволительно долгую паузу. Он не был печальным или радостным, его лицо — подвижное и живое — редко бывало настолько… сухим? Оно не выражало совершенно ничего, как слепленные из камня лица Хокаге.  Мужчина сложил всё в сумку и выпрямился.  — Уже поздно, нам пора возвращаться.  Наруто не решился продолжить расспрос, и они молча отправились обратно.  В доме было тепло. Большой быстро разулся: — Спасибо, что не отказался поужинать со мной. Оставайся у нас столько, сколько понадобится. Мужчина — снова привычно мягкий и улыбчивый — махнул рукой и скрылся за дверьми гостиной. Из-за едва приоткрытых деревянных створок в коридор пробирался тёплый свет и голоса. Наруто отправился в сторону кабинета. Половицы всё также приятно скрипели под ногами. Всего на секунду он смог заглянуть в гостиную: Большой сидел на диване, Ханами — ещё бледная после болезни — обнимала его за плечи, а розововолосый смуглый мальчишка болтал ногами на его коленях. Совсем у двери стояла стройная женщина в тёмно-бордовом платье. Длинные волосы цветов миндаля были заплетены в косу.  Кажется, она услышала скрип половиц в коридоре и от этого обернулась. Всего на секунду Наруто поймал взгляд её спокойных зелёных глаз. Они мягко улыбались, обрамленные аккуратными морщинками. Она точно заметила его.  Узумаки отвернулся и ускорился, через секунду он влетел в кабинет и закрыл за собой дверь.  Наруто сел на аккуратно застеленный диван, почему-то он волновался, а в голове одна за другой вспоминались прикосновения его Сакуры-чан. То, как по коже скользили её тонкие пальцы… Наруто лёг под одеяло и плотно закрыл глаза. Он ворочался, затем, не выдержав, вскочил и подошёл к окну. Сначала руками, потом щекой — он прижался к холодному стеклу и выдохнул. В голове снова появилась Сакура. Что-то в ней притягивало Наруто.  Он представил, как она пахнет и как говорит. Её голос наверняка более хриплый, чем у Сакуры-чан, чуть более спокойный и уверенный. Ловко управляясь с двумя детьми, работой и домом, она также легко могла усмирять и любить двух настолько разных мужчин.  За окном стало совсем темно. Наруто почувствовал спокойствие и приятную усталость. Почти восстановившееся тело гудело так, как гудит после долгой тренировки. Скоро можно будет возвращаться домой.  Вдруг Наруто услышал лёгкий стук в дверь. Это точно не был Большой — его звучные удары нельзя ни с чем спутать. Там был кто-то другой, но кто?  Сердце Узумаки пропустило удар, когда он представил за дверью Сакуру. Она, всё в том же длинном платье, обрамляющем подтянутый силуэт, стоит прямо у порога. Может, она хочет узнать, не будет ли юноша чай? Или просто захочет его проведать? Передаст свёрток полотенец и едва коснётся его пальцев, потом неловко улыбнётся так, что у глаз соберутся морщинки.  Почему Наруто кажется, что ему никак нельзя говорить с Сакурой в этом мире? Пусть тогда за дверью будет не она. Кто угодно, но не она. А она… окажется лишь призраком уютной гостиной, в которую Наруто может заглянуть, но никогда не сможет войти.  — Наруто, это я, открой, — Узумаки узнал голос Ханами. Выдохнул и открыл дверь.