Camellia.

      Лёгкие словно что-то сдавило. Это что-то выбило из них весь воздух в один миг. Горло обожгло похуже самого дешёвого алкоголя, который мы как-то интереса ради попробовали на младших курсах с ребятами. Я задыхался. Хватал ртом воздух и, наверное, я выглядел, как рыба, выброшенная на сушу. О Мерлин, я не мог сделать ни одного маленького вдоха!       Я смотрел на тебя широко распахнутыми глазами, в которых застыла мольба о помощи, а от нехватки кислорода накатывались слёзы и кружилась голова… А ты смотрел на рыжую малышку Уизли. Мне приходилось наблюдал за тем, как твои длинные пальцы заправляют локон за розовое ушко девушки. Я сгорал изнутри.       Из груди вырвался хрип. Мне не хотелось нарушать такой «прекрасный» момент, но меня начал раздирать кашель, от которого я согнулся пополам. Я замер, когда пальцы намокли не от слюны, а от крови. Крови с какими-то омерзительными ошмётками. Меня начало мелко трясти.       Испуганно оторвал взгляд от своих рук и глянул в вашу сторону, кажется, вы не заметили меня. Ну или вы назло мне решили поцеловать друг друга… Хотя я скорее бы сказал, что Уизли пыталась сожрать тебя, ха!       Брезгливо вытерев ладони о штанины брюк… Моргана! Это же так не по-Малфоевски! Рукавом мантии промокнув губы, я поспешил прочь от этого проклятого коридора.       Внутри меня зародился страх…       Среди магов бродила детская сказка, хотя детского в ней почти ничего и не было. Конечно, если не учитывать «счастливый» конец, на который все всегда рассчитывали.       Ханахаки — это мифическая болезнь или скорее сказать какое-то проклятье. Больной откашливает цветы из-за неразделённой любви. Эта хрень возникает только у тех, кто безумно влюблён в кого-то. Ханахаки развивается не быстро, но очень болезненно: сначала человек откашливает лепестки, затем постепенно они превращаются в цветки, а после уже в целые соцветия.       Ханахаки словно паразит расползается по органам и сосудам, разрывая их и прикрываясь бутонами. Она будет мучить человека до тех пор, пока он не станет цветочной клумбой с ног до головы.       Каждый день прожитый с этой болезнью превращается в самую ужасную пытку. Возможно, вы подумаете, что человек же избавляется от цветов при помощи кашля и рвоты. Ха! В это же время по кровеносным сосудам проносятся сотни семян! Время от времени человек даже не замечает, как цветы выбиваются из ушей, а тонкие стебельки пробиваются сквозь кожу. Эта хрень не сравнится даже с Круцио. Человек с Ханахаки каждый день терпит не только телесную боль, но и душевную.       У этой болезни чаще всего летальный исход. Ну конечно, кому уже нужен измученный и покалеченный человек? Причиной же, указанной в больничной карте, станет удушье или остановка сердца. Какая банальщина… Сколько людей уже сдохло с такой надписью?       Конечно, если вы всё ещё не смирились с тем, что вам суждено умереть, то вы можете попытаться добиться взаимности от объекта своей влюблённости. Ооо… Как же все любят именно эту концовку. Ведь по идее все в ней должны остаться счастливыми. Но опять же, этот самый «объект» не всегда может ответить вам взаимностью. Да и даже если так… Ответная любовь не заставит исчезнуть болезнь, она лишь остановит её. Ваше сердце всё равно обречено зарасти цветами. Но вы по крайней мере сможете жить вполне нормально.       А если вы безумец, который имеет огромное желание жить, но не хочет обращаться за помощью к возлюбленному, то специально для вас существует хирургическое вмешательство. Почему безумец? Да потому что после операции вы потеряете все эмоции и чувства. Вы не будете жить. Вы будете существовать.       — Чтобы ты сдох, Поттер! — я ударил кулаком каменную кладку замка. Руку обожгло болью, но она не была сравнима с нарастающим огнём в лёгких и сердце. Мне казалось, что я чувствовал, как проклятые цветы пускают свои корни внутри меня. Мне стало страшно.       — Я не хочу умирать из-за грёбаной неразделённой любви к тебе, урод… — я осел на холодный пол, с глаз градом начали катиться солёные слёзы. Я не смог сдержать смешок.       — Я зацветаю из-за тебя, Поттер. Спасибо, что не сделал из меня болото, придурок. — ещё один сдавленный смешок. Потом более уверенный и громкий. Я даже не заметил, как меня захватила настоящая истерика. Сколько я просидел на полу? Час? Два?       За окнами было темно, а желудок свело, и он издал недовольный урчащий звук. Скорее всего сейчас время ужина. Хотелось есть, но в горле стоял кровяной ком, из-за которого я ничего не смогу взять в рот. Вид у меня, наверное, так себе, впрочем, как и запах: кровавый и тошнотворный. Да и мне не хочется в очередной раз видеть эту «сладкую» парочку.       В подземельях было прохладно и свежо. Удивительно, что я совершенно никого не встретил на пути сюда. Коридоры были пусты как никогда, стояла мёртвая тишина. Даже противные призраки куда-то делись. Но это, так сказать, было мне на руку.       Придя в свою комнату, я первым же делом занял ванну. О, Мерлин, спасибо, что я являюсь старостой и у меня свои отдельные апартаменты с ванной комнатой.       Сбросив одежду, я ужаснулся. Белоснежную кожу покрывал цветочный рисунок. Конечно, это нельзя было назвать полноценными цветами. Это были тонкие зелёные стебельки, молодые листики и только-только появившиеся бутоны. Местами кожа стала бугристой, что давало понять, что это не татуировка, а настоящие цветы.       — И угораздило же тебя, Малфой… Ты такой идиот! — я с силой ударил по раковине. Хорошо, что сил не хватило на то, чтобы она треснула.       Живот скрутило, а к горлу подступил ком. Пришла пора смириться с таким плачевным состоянием. Мне от этого не убежать. Нужно наведаться в библиотеку, пора запастись полезными и всевозможными очищающими заклинаниями.       — Ты такой жалкий, Малфой…       Не знаю, как это произошло, но мой крёстный узнал о моём недуге. Конечно, он всегда был очень наблюдательным, не просто же так он двойной шпион, но и я не показывал своё несчастье.       — Люциус и Нарцисса знают об этом? — голос холодный, а взгляд как всегда острый. В кабинете Северуса всегда приятно пахло какими-нибудь травами и волшебными порошками. Свет свечей мягко освещал помещение и отражался в стёклах баночек зелий.       — Нет. И не смей им говорить об этом! Я знаю, что последует за этим… — я взял чашку чая со стола.       Снейп оказался большим любителем чая, и он на самом деле был мастером этого дела. Он говорил, что процесс заваривания чая похож на процесс варки зелья. Забавно… Мне нравились наши такие посиделки по вечерам у камина, когда в руках был горячий и ароматный чай, а ноги утопали в мягком ковре. Этого будет не хватать.       — Драко, не глупи. Даже если они предложат тебе операцию, то это во благо тебе…       — Во благо, крёстный? Я не хочу существовать! Я хочу видеть мир в красках, даже если они мрачные! Я хочу чувствовать! Я не хочу быть как ты… — я поднял на него взгляд. Северус был представителем тех, кто решился на операцию, кто отказался от каких-либо чувств.       Светлая и солнечная малышка Лили Эванс привлекла внимание зельевара ещё в детстве. Она была той единственной среди окрестной детворы, кто не чурался выходцам из соседних трущоб, сына «тех самым Снейпов», кто не смеялся над ним, одетым в материнские обноски, кто в первую очередь видел в нём человека, а не нищего оборвыша. Да и Лили оказалась волшебницей, что сделало её в глазах Снейпа совсем «своей».       Северус относился к тому типу людей, у которых была одна любовь на всю жизнь. К сожалению, этой самой любовью стала рыженькая Лили Эванс.       В детстве ещё до Хогвартса Снейп часто встречался с Лили, и они много говорили обо всём. Даже сестра девушки не могла испортить моменты, которые они проводили вместе. Но вот дальше всё не сложилось так радужно. Яркую девчушку шляпа отправила в львятник, а сам Северус попал в Слизерин.       В дальнейшем на протяжении всей учёбы у Снейпа не было хорошей компании, он с головой ушёл в учёбу и время от времени встречался с Лили.       — Все на моём факультете говорят, что мы не можем быть друзьями. Что-то вроде давней вражды факультетов, традиции…       — Все это глупости, Лили. Не слушай их. Какая разница, кто на каком факультете или у кого какая кровь? Друзья в любой ситуации остаются друзьями. — он мягко улыбнулся.       — Всегда? — в глазах появились хитрые искорки. Северус любил эти безумно красивые глаза цвета сочной летней травы. Особенно когда они искрились вот такой хитростью или счастьем.       — Всегда…       Всё было хорошо, пока на горизонте не появился Джеймс Поттер со своей шайкой. Они звали себя «Мародёрами», и они являлись главной головной болью красного факультета, да и Хогвартса в целом. Благодаря им Северус постоянно подвергался нападкам и издевательствам. А однажды шутка Блэка чуть не стоила жизни Снейпа. Юного зельевара чуть не сожрал оборотень, который в итоге оказался Ремусом Люпином, а директор замял это дело, словно в этом не было ничего необычного. Кому нужны неприятности с попечительским советом и Министерством?       Лили всегда защищала его. Конечно, пока они не достигли возраста любви. Северус не успел оглянуться, как из его горла уже вырывались хрипы, кровь и цветы.       Это была нежная розовая азалия. Лепестки были тонкие, настолько нежные и бархатистые, что почти не различались среди крови. А вы знаете значение азалии? Не многие вдаются в подробности и глубоко изучают эту тему.       Азалия считается символом женственности, хрупкости, кротости, сдержанности и преданности. В то же время она является символом страсти и печали. Этот цветок обычно дарят перед нежеланной разлукой. И, о, Мерлин! Как это символично в Ханахаки! Конечно романтично, что, когда мужчина дарит женщине азалию — это значит, что она для него единственная и неповторимая.       Такой и являлась молодая Эванс для Снейпа. Он старался не показывать своей болезни и боли, которую ему приходилось терпеть. Такое состояние сыграло на его характере: он стал закрытым и раздражительным, даже малышке Лили доставалось от него.       — Оставь меня в покое, грязнокровка! — неприятные слова сорвались с губ сами по себе в порыве ярости. Он знал, как влияет это слово на рыжеволосую.       На любимых глазах навернулись слёзы, сладкие и манящие губы скривились и задрожали.       — Прощай, Северус…       Он так ничего и не сказал ей. После этого Снейп с головой ушёл в науки и это у него получалось весьма удачно. Лили начала встречаться с Джеймсом, а Снейпу только и оставалось давиться кашлем. А после новости о свадьбе и беременности он и вовсе потерял себя. Именно тогда он и решился на эту операцию.       — Чем всю жизнь умирать из-за этой любви, я проживу эту жизнь в серых красках… — начинающий зельевар не имел большого состояния, но и операция была рассчитана не только на аристократов магического мира.       Можно сказать, что вот так и появился всем нам известный профессор зельеварения.       Мои родители так ничего и не узнали. Я уверен, что так будет лучше. Когда придёт время я всё сам им расскажу.       После того разговора Северус начал снабжать меня полезными зельями, которые я каждый день таскал с собой в сумке, благо существовали заклинания для расширения пространства и уменьшения веса. Они не особо помогали мне в моём плачевном состояние, но хотя бы на время освобождали меня от боли.       Я старался не сталкиваться с тупым Гриффиндорцем и его компанией. Но совершенно незаметно для себя я каждый раз искал его взглядом в толпе учеников и находил.       — Блять, Поттер. Я бы нашёл тебя, даже будь я слепым! Да даже по твоему запаху я отличу тебя от тысячи других парней… — запах Поттера был какой-то его отличительной чертой. Он пах по-особенному. Чем-то таким цитрусовым и пряным.       Как-то я посещал маггловский парфюмерный магазин и нашёл там нечто весьма похожее. Конечно, я не уверен, что глупый Поттер пользуется чем-то от Paco Rabanne, но я тогда не удержался и купил.       Иногда я закрывался в своей комнате, закрывал глаза и наслаждался ароматом мужской туалетной воды.       Этот аромат сочетает в себе роскошь и власть, богатство и божественную силу золота. И вот как ни посмотри, но это описание подходит Поттеру. В этом аромате содержится многогранная игра нот: кровавый апельсин — это, пожалуй, главная нота и мой любимый фрукт. Он меньше своих братьев, но я люблю его за рубиновый цвет, мягкую и сочную мякоть, и яркий цитрусовый вкус с привкусом малины. Эта нота дарует необыкновенную цитрусовую прохладу, она пробуждает чувства и заряжает бодростью. Также чувствуется белая роза. Но она немного теряется на фоне нот амбры, пачулей, перечной мяты и корицы. Они делают аромат дерзким и самоуверенным. И, Мерлин, как это хорошо описывает грёбаного Поттера! Но всю эту картину завершает аромат кожи парня.       — Я схожу с ума… — я сжимаю пальцы на флакончике до побелевших костяшек. Хочется швырнуть его в стену или закинуть далеко в Запретный лес… Но я не могу это сделать. В итоге я снова сижу на полу и утопаю в этом аромате.       За месяц я явно стал выглядеть хуже. Я постоянно ловил какие-то сочувствующие и вопросительные взгляды, которые раздражали меня до дрожи в коленках. Или коленки дрожали от отсутствия сил из-за очередного приступа?       Ночью я не мог уснуть из-за непрекращающегося кашля, поэтому уроки я решил прогулять — просидеть на Астрономической башне.       Мне всегда нравилось это место. Тут редко кто бывал из-за этого место считалось небезопасным. Здесь было достаточно хлама, а ограждение было старым и расшатанным, местами его вообще не было. Но тут круглый год был приятный ветер и тишина. Конечно, зимой приходилось тягать с собой плед и что-нибудь горячее, а ещё постоянно накладывать согревающие чары.       Но этот день явно не был благословлен Морганой. Когда я ступил на каменную кладку, в глаза бросился одинокий силуэт.       — Поттер… — я не секунды не сомневался, что это он. Ну какой ещё идиот осенью выйдет сюда в тонкой рубашке? Он даже не обернулся, но явно услышал меня. — Мелкая сучка забрала все твои мантии? Интересно, что она с ними делает пока тебя нет? Наверное, она мастурбирует, утыкаясь в них носом, мерзость… — я скривил лицо, как всегда, это делал.       — И тебе привет, Малфой… — он выдохнул густое облачко серого дыма. Я только сейчас заметил, что тонкие пальцы сжимали маггловскую палочку — сигарету.       — Ты сегодня не в духе? Обычно ты защищаешь рыжую. — я подошёл и встал рядом. Желание поддевать его дальше испарилось. Я попытался заглянуть ему в глаза.       Я понимал крестного, когда он влюбился в глаза Лили. У Гарри была точная копия глаз матери. Когда он улыбался, то они искрились словно два больших изумруда на солнышке, когда он грустил или о чём-то задумывался, то зелень скрывалась за серой дымкой, а когда он злился, то глаза приобретали глубокий малахитовый цвет. Я любил эти глаза и мне хотелось в них утонуть.       — Мы с ней разошлись. — он махнул свободной рукой, а второй поднёс сигарету к карамельным губам. Интересно, а они такие же сладкие, какими кажутся? Я невольно облизнул свои губы.       — Нашел почему грустить… Найдётся сигаретка и для меня? — я вздохнул, снимая свою холодную маску. Честно говоря, она мне давно надоела, но отцовское строгое воспитание оставило свой след…       — А не боишься за свои лёгкие, принцесса? — его губы растянулись в непривычной для меня усмешке.       — Я всё равно скоро сдохну, Поттер. Так что не стоит переживать за мои лёгкие. Они мне не особо нужны будут на том свете. — он помедлил, но сигарету мне подал.       Парень был немного выше меня, а также шире в плечах. Мы были совершенно разными и, наверное, хорошо бы смотрелись в качестве пары. Я упёрся в ограждение одной рукой, второй ухватился за его плечо. Сигареты соприкоснулись, и я смог прикурить. Конечно, можно было сделать это при помощи палочки, но я не мог упустить такой момент. Один раз живём!       — Совсем отчаялся? Что ты вдруг такое подцепил? — я с малых лет мечтал, чтобы этот грёбаный лохматый мальчик обратил на меня внимание, стал моим другом, а может быть и возлюбленным, кто знает, чтобы вот так вот проявлял волнение, которое он так плохо скрывает. Но сейчас… Я не уверен, что мне это уже нужно. Теперь мне не заполучить место рядом с ним. Слишком много боли мы причинили друг другу, слишком много обид накопилось за несколько лет.       — Ты не думаешь, что это не твоё дело? Мне кажется, я и так сболтнул тебе лишнего. — я отвернулся и затянулся. Свежий воздух был вперемешку с сигаретным дымом. Небольшой мороз кусал щёки и нос, но даже не смогло придать моей коже хоть какого-то розового цвета. Я был бледным, словно уже мёртвым или как минимум я выглядел как фарфоровая кукла, которые так любила коллекционировать моя мама. — Мы не в таких хороших отношениях, чтобы делиться таким… Можно сказать личным.       Оставшееся время мы провели в тишине.       Не знаю, как так получилось, но после того разговора мы с Поттером стали часто встречаться там. Стояли молча, наслаждались пейзажем и сигаретами. Иногда говорили о чём-нибудь, конечно, стараясь не затрагивать какие-то совсем личные темы.       — Скажи, Малфой, если у тебя какое-нибудь желание? — Поттер выдохнул серый сигаретный дым. Я изогнул бровь.       — Хочешь исполнить мою последнюю волю Поттер? Все никак не можешь успокоить геройскую задницу? — я взял из его рук сигарету и затянулся, наблюдая за тем, как кончик сигареты алеет, а тонкая бумага сгорает. — Не думаешь, что кому-то это может быть не нужно?       — Мне просто интересно. — он повернулся ко мне. Зеленые глаза бегали изучающим взглядом по моему лицу. У меня закрадывалось подозрение, что из-за таких частых встреч и того, как мы близко сидим, Поттер может заметить, насколько отвратительно я выгляжу.       Естественно, я от кончиков загеленных волос и до кончиков полированных ногтей — Малфой. Меня с малых лет учили заклинаниям для ухода за собой. Мне молотком вбили в голову то, как должен выглядеть Малфой и конечно самым главным примером служил отец.       Наследник Малфоев должен быть высоким и стройным, наша семья обладала хорошими генами и у нас не было с этим проблем. Да и как они могут возникнуть, если невесты проходят жёсткий отбор. Всё настолько серьёзно, что проверяется вся родословная девушки! Так же в будущем у наследника обязательно должны быть длинные шелковистые платиновые волосы, которые будут струиться по плечам. Почему-то моя семья считала это показателем принадлежности к древнему чистокровному роду. Кожа должна всегда оставаться бледной, а лицо идеально выбритым и не выражающим эмоций. Взгляд всегда должен быть холодным, стальным и пронзительным. Даже если кто-то заденет тебя единственное, что ты можешь позволить себе — это едва заметная саркастическая улыбка.       Так же каждый Малфой должен иметь такие качества как ироничность и самоуверенность, честолюбивость и артистичность, изворотливость и осторожность. Даже если ты не можешь быть таковым, тебе придётся играть эту роль. Когда у Малфоя есть цель, то его совершенно не волнуют препятствия на пути и методы, которые ему придётся применить, даже если они будут грязными. Малфой всегда должен оставаться хладнокровным, даже по отношению к собственной семье. Хотя о какой семье идёт речь? Каждый Малфой любит лишь себя! У него нет близких или друзей — только взаимовыгодные отношения, как бы грустно это не звучало.       Сейчас же я бы полной противоположностью всему этому. И, Мерлин, как хорошо, что мой отец не в курсе всего этого!       — Ну… Наверное я хотел бы сделать кое-что с одним человеком. — я пожал плечами и отвернулся. Руки потянулись и на автомате поправили горло тёплого свитера. Цветы потихоньку росли, приобретали четкие контуры и цвета, некоторые даже начинали распускаться. Может на них так влияет Гриффиндорец?       — Убить кого-то? — он усмехнулся.       — Дебил! — я толкнул его локтём, и он пошатнулся, а я лишь поморщился. С развитием цветов появилась и боль при прикосновениях к ним, а они уже покрывали всё тело. Одно неверное или резкое движение и ты уже можешь валяться на каменной кладке и выть от боли.       — Тогда что? — он склонил голову стараясь заглянуть мне в глаза. Ну придурок же.       — Ты не отвалишь? — он покачал головой. Что и ожидалось. Авада явно что-то повредила в его голове. — Тогда поцелуй меня! — я резко повернулся к нему. Мы почти столкнулись, но всегда мешается вот это «почти». Он явно был в замешательстве. Мои губы скривились в усмешке. Конечно, у меня она не вышла, скорее это выглядело жалким подобием на неё. — Ладно. Выкинь это, шрамоголовый. Я пойду первым.       Он ничего не ответил. У него вообще не было ничего кроме шока. Он тупо пялился на то место, где минуту назад сидел я. Мне ничего не оставалось, как уйти, потому что легкие начало раздирать сдерживаемым кашлем.       Раньше я не задумывался о смерти. Но когда она начала близко подбираться ко мне, в голове часто начали появляться мысли о ней.       — Умереть — это значит перестать умирать. — после смерти я перестану чувствовать эту боль. Меня больше не будут раздирать ненавистные цветы. Мне не придется глотать огромное количество зелий. Мне не придется тратить кучу магических сил на заклинания. Наверное, тогда наступит огромное облегчение.       — Умирая, мы делаем кому-нибудь больно. — наверное моя смерть и разочаровала кого-нибудь, если бы я кого-нибудь волновал. Мои родители никогда не питали ко мне любви, для них я всего лишь наследник, инструмент для исполнения своих желаний. Даже с виду заботливая Нарцисса не видела во мне любимого сыночка. Они скорее разочаруются из-за того, что роду Малфоев придётся вот так вот прерваться, поскольку уже давно в нашей семье не рождается больше одного ребёнка. Северус просто не может что-либо чувствовать. Друзей у меня и подавно не было, только какие-нибудь ненавидящие меня «пешки».       — Любой день может стать для меня последним. — я не знаю в какой именно день кислород перестанет поступать в мои лёгкие или остановится сердце. Просыпаясь с утра у меня, возникают двоякие чувства. С одной стороны, это разочарование, ведь я всё ещё жив, и я всё ещё всё чувствую. А с другой я рад, что ещё не умер. От части мне хотелось немного пожить, правда не знаю для чего. Наверное, это просто вот такая глупая надежда на то, что всё может резко измениться в лучшую сторону.       — Наша жизнь похожа на фильм… У неё есть начало и конец. — но, честно говоря, моя жизнь похожа на самое отвратительное маггловское кино. У моей жизни был самый ужасный сценарий. Я всегда плясал под чужую дудку и из-за страха, сформированного в детстве, боялся пойти против заданного мне направления. Только при появлении болезни я начал делать то, что хотелось мне. Например, я прогуливал уроки, заваливал некоторые проверочные и эссе, отдалялся от «друзей», которых, к слову, мне тоже нашли родители. А какой уже смысл во всём этом, если я сдохну в каком-нибудь коридоре или туалете? Наверное, это даже не заметят.       — Самое блаженное — это умереть счастливым. — я не могу сказать, что когда-то я был счастлив. У меня совершенно отсутствуют такие воспоминания. Да я даже Патронуса вызвать не могу! Но с появлением общения с Поттером мне стало как-то легче. Болезнь вроде как замедлила ход и иногда мне даже становится очень хорошо. Но скорее всего это самовнушение. У меня до сих пор не вышел из головы тот его озадаченный вид. Зачем я тогда это ляпнул?       После нашей последней встречи мы с Гарри перестали видеться вообще. В какое бы время я не приходил его никогда там не было.       — Малфой! — этот голос вызвал у меня мурашки по коже. Это был человек, которого я меньше всего хотел видеть.       — Чего тебе Грейнджер? — я остановился и медленно повернулся к ней.       Возможно, для какой-то мужской части Хогвартса девушка была симпатичной, но не для меня. Я помню какой она была на первом курсе. Густые каштановые волосы, которые, кажется, никогда не видели укладки или простого гребня. А её передние зубы были отвратительно длиннее позволенного. Да, наверное, если бы не моё заклинание, которое я кинул от брезгливости, то они бы такими и остались, ха!       Гриффиндорка быстро приблизилась ко мне и в нос ударил яркий аромат какой-то женской туалетной воды. Но на удивление он был приятным. Меня окутывал невероятно свежий тонический аромат, от которого создавалось ощущение, словно я нахожусь на каком-то побережье. Я вдохнул, чуть сильнее заполняя лёгкие этим ароматом и остался незамеченным. Я даже могу перечислить ноты этой воды: танжерин и апельсин, бергамот и лимон, грейпфрут и нероли, ландыш и белый мускус, а ещё кажется пачули.       — Я не знаю, что тебе сделал Гарри, но…       — Подожди. Если что-то случилось с вашим шрамоголовым другом, то какое отношение это имеет ко мне? — я изогнул бровь. Я не видел Гриффиндорца после того последнего разговора с ним. Да и кажется я больше не замечал его в коридорах и большом зале.       — Серьезно? А кто еще мог его так изуродовать? Вся школа гудит об вашей стычке, придурок! — мои глаза широко распахнулись. Поттера кто-то отметелил? Честно говоря, я не в курсе школьных слухов. Время шло, серые дни сменяли друг друга, и я проводил их за редким посещение занятий и чтением книг.       — Не знаю, что вы там себе напридумывали, но я не видел его уже несколько недель. Так что это не я. — я развернулся и пытался уйти. Легкие жгло.       — Стой! — её пальцы вцепились в моё запястье и его обожгло болью.       — Отпусти! Когда до вас дойдёт, что мир не вертеться вокруг вашего ебучего героя! — но стоит признать, что мой мир всё-таки крутиться вокруг него. — Я ничего не делал, мне и своих проблем хватает. Лучше найди мелкую рыжую суку, пускай она носится за Поттером.       Я вырвал свою руку из её цепких пальцев, но не успел сделать и шага, как начал задыхаться. Блядство какое! Я глянул на девушку, на лице которой застыло замешательство. Я начал страшно кашлять, прикрывая рот, но это совсем не спасало. Пальцы окрашивались кровью и в итоге я упал на колени. Пол начал усыпаться грёбанными цветами.       Камелия… Прекрасная и нежная белая камелия, которая окрашивается благодаря моей крови в красный.       Я люблю эти капризные цветы. Дома несколько кустов камелии высажено возле моей любимой беседки. Эти цветы не источают какого-либо аромата и это меня привлекает в них. А ещё эта необыкновенная нежность лепестков больших бутонов и огромная палитра цветов от белого к красному и жёлтому.       Если вспомнить значение этих цветов, то в моем положении они и правда лучше всего подходят мне. Белая камелия говорит «ты само совершенство» и именно так я думаю о Поттере, несмотря на всю его тупость. С малых лет, когда я слушал рассказы крёстного о волшебном мальчике и его потрясающей матери, я боготворил его. В школе на первом курсе меня естественно обидел его отказ, но он всё ещё был идеалом в моих глазах. Любовь делает нас слепыми. А вот красная камелия… Она говорит о неразделённой любви и разбитом сердце. Горло снова сдавило от мыслей о том, что желаемое никогда не станет моим.       — Малфой? Чёрт, что с тобой? — стоило только вспомнить его и вот он. Моя любовь. Моя боль. Моё желание. Неужели в его голосе испуг? Ха, ну конечно! Перед ним в луже крови и куче ошметков цветов валяется человек.       В глазах потемнело. Последним что я помню стал глубокий вдох и ощущение лёгкости… Я умер?       В нос резко ударил аромат зелий и всяких травяных настоек. Во рту было ужасно сухо и вкус крови перебивала какая-то горечь. Чёрт, я не умер.       — Драко, ты очнулся? — голос крёстного противно резал слух. Видимо до этого я находился в гробовой тишине или тут были заглушающие чары. Я открыл глаза и тут же прикрыл их рукой.       Больничное крыло было залито солнечным светом. Я не любил это место за высокие светлые стены и огромные окна. А ещё это постельное бельё на скрипучих кроватях и ширмы тошнотворного весеннего зелёного цвета.       — Прф… — я собирался позвать профессора, чтобы проверить свою догадку, но из горла вырвался лишь хрип. Видимо это последствия того ужасного кашля и моей долгой отключки.       — Всё в порядке. Это я. — холодная рука мягко скользнула по моим волосам к затылку, голову приподняли, а губ коснулся стакан. — Пей.       Я сделал один глоток и только после него понял на сколько сильно я хотел пить. Совсем незаметно я осушил весь стакан и меня опустили обратно на подушки. Глаза потихоньку привыкли к свету, и я их разлепил. На краю кровати в своей излюбленной чёрной мантии сидел Снейп. Его лицо ничего не выражало, но я знал, что на самом деле он бы беспокоился обо мне.       — Болезнь сильно прогрессирует, Драко. Я не могу точно сказать, сколько тебе осталось. Ты всё так же будешь ничего не делать? — я закусил губу и отвернулся.       — А что я могу сделать? — пальцами я сжал хрустящую простынь.       — Сделай хотя бы что-то, о чем ты не будешь сожалеть, прошу тебя… — рука зельевара на мгновение сжала моё плечо, не сильно, он знал какую боль может причинить мне своим прикосновением. Он ушёл, оставляя после себя аромат любимых мной трав, я прикрыл глаза… Меня не выпускали из этого отвратного места. Я всегда был под наблюдением, но на удивление новости о моём недуге не дошли до моих родителей, а весь Хогвартс думал, что я подхватил какую-то болячку. Интересно, как им всем объяснят мою смерть? Захлебнулся в стакане с водой? Или во сне задушился подушкой?       Из тихих последних дней меня вырвал чёрный ураган с безумными зелёными глазами.       — Поттер… Пришёл в последний раз полюбоваться на своего врага? Мне это очень льстит, но мне кажется, что я не в самом подобающем виде… — я попытался изобразить ухмылку.       — Даже при смерти ты всё ещё та заноза в заднице! — он пододвинул стул к кровати и сел на него.       — Зачем ты пришёл? — я наблюдал за ним и разглядывал, запоминал каждую черту его лица. Если я попаду в Ад, то я хочу, чтобы мой личный демон выглядел как Поттер.       — Я расспросил Снейпа о твоём состояние. Конечно, я не в курсе почему он мне обо всём рассказал… Но это не важно. Я пришёл сюда, потому что ты превращаешься в клумбу и… Я хочу сделать для тебя что-нибудь хорошее там, вот. — его щёки раскраснелись, и он отвернулся. Кажется, румянец перешёл даже на его смуглую шею. Это чертовски мило.       — Блять, Поттер, ты уверен, что сможешь сделать для меня что-нибудь приятное? — я приподнялся на локтях. — Уверен, что твоего геройства хватит на это?       — Малфой, прекращай быть таким… Таким… Да плевать! Я сделаю всё что угодно! — он повернулся и чуть подался в мою сторону. Его глаза блестели как два больших нагретых солнцем малахита. Это завораживало. Я опустил взгляд на его губы. О, Мерлин, эти губы. Потрескавшиеся из-за частых полетов на метле, красные словно вишнёвая карамель. Я облизнулся.       — Тогда переспи со мной, прошу… — я позволил проявиться своим истинным эмоциям. Я ужасно устал от всего. Да, возможно секс из-за жалости — это не то, чего я хотел на самом деле, но у меня уже нет права выбора и времени. Я просто хочу почувствовать каково это быть с ним, чувствовать его. Он заглянул мне в глаза.       — Ты уверен, что хочешь этого? — он взял моё лицо в свои ладони. И было чувство, словно эти горячие руки созданы для этого. Уголки моих губ дрогнули в грустной улыбке.       — Да… — я это тихо прошептал, едва шевеля губами. — Я уверен. Пожалуйста, это действительно нужно мне. Всего один раз, Гарри!       — Тише, ладно… Но не здесь. Пойдём в другое место. — я быстро кивнул, хотя с руками на щеках это плохо вышло. Я доверял ему и с ним я был пойти куда угодно. Только вот ноги меня не слушались.       — Ну какое же блядство! — он подхватил меня на руки словно я какая-то пушинка. Неужели я так сильно похудел за последнее время? Или это просто Поттер настолько сильный?       Он вынес меня за двери, и мы отправились «путешествовать» по вечерним коридорам Хогвартса. Коридоры сменяли друг друга, иногда приходилось бежать по лестницам. Но никто не попадался нам на пути. Раздавались только звуки быстрых шагов Гриффиндорца.       — Серьёзно? Выручай комната? — я подал голос, когда Поттер начал бродить вдоль стены и хмурить брови. Он на меня злобно глянул. — Ладно-ладно! На самом деле это неплохой выбор. Здесь нас точно не найдут.       Парень толкнул ногой появившуюся дверь, и она с лёгкостью поддалась. Внутри оказалась спальня. В ней не было много мебели, но она была уютной. Радовали тёплые коричневые оттенки в интерьере. А ещё тут был горящий камин, который согревал помещение и освещал всё мягким светом.       Я оказался на большой кровати, бельё приятно холодило кожу и пахло лавандой, губы тронула улыбка. У меня под головой была целая гора подушек и это было забавно и так по-детски, у меня вырвался смешок. Я прикрыл глаза. Мне так хотелось, чтобы всё это оказалось реальностью, а не одним мгновением проявления жалости ко мне. Мне бы хотелось вот так проводить каждый вечер после тяжёлого рабочего дня…       Моих губ мягко коснулись чужие губы. О Мерлин, я просто безумец! Такой невинный поцелуй уже сносит мне крышу. Я обхватил лицо парня своими руками, подушечками пальцев погладил скулы и прикусил чужую губу… Какая же она сладкая!       — Ты такой холодный… — мои тонкие пальцы взяли горячие руки, я почувствовал прикосновение не менее горячих губ. Это настоящее блаженство.       При очередном поцелуе с меня начали стягивать больничную одежду. Я смутился, когда заметил изучающий взгляд, а посмотреть было на что. Всё моё тело было изящно расписано цветами, тонкие, но крепкие стебельки, сочные зелёные листья и огромные невообразимой красоты бутоны. Да никакой бы маггловский тату-мастер не смог бы повторить эту картину! Она завораживала и пугала одновременно…       Тёплые пальцы осторожно коснулись лепестков одного бутона, в ответ на это прикосновение по моему телу пробежали мурашки.       — Отвратительно, правда? — я отвернулся, терзая губы.       — Ты совсем тупой? Это не отвратительно, это очень красиво… Конечно, если бы это всё не имело пугающих последствий. — Поттер коснулся моих губ, затем подбородка, шею, укусил за ключицу и так все ниже и ниже… Поцелуи отзывались дрожью в теле и тяжестью внизу живота. Он выцеловывал листки на груди, вырисовал языком контуры цветов и всё больше сводил меня с ума.       Мои пальцы сжали короткие пряди, какие же они мягкие на самом деле, когда его губы коснулись головки моего члена.       — Ах, Моргана! Поттер… — всего лишь такое лёгкое прикосновение вызвало бурную реакцию, не знаю, как я переживу основную часть. Но внутри меня разгоралось нетерпение и предвкушение.       — Тише-тише, Малфой. Я ещё даже не перешёл к главному, а ты уже переворачиваешь мёртвых в гробах. — тихий смешок. А чуть не задохнулся, когда почувствовал жар рта.       У меня и до этого были отношения, когда я пытался выбить из своей головы «Великого золотого мальчика», но всё это несравнимо с тем, что происходило сейчас. Поттер был хорош в минете, но у меня не было сил отвлекаться на мысли о том, что до этого он мог быть с кем-то ещё. Сейчас он мой… За всем этим я совершенно не почувствовал, как он невербально, что удивительно, заклинанием смазал тугое колечко и просунул в него палец.       Это было не самым приятным ощущением. Он не давил и не спешил, давал время для того, чтобы я привык.       — Давай… — я подался вперед, насаживаясь самостоятельно — это было знаком, что всё в полном порядке и я готов идти дальше.       — Ты на вкус такой сливочный, Малфой. — я засмеялся и притянул его к себе за волосы, заглянул в глаза. Я никогда не забуду эти глаза!       — Что за бред ты несёшь, Поттер?       — Но это правда. — он улыбнулся и поцеловал меня в уголок губ при этом постепенно вводя второй палец. — А ещё ты потрясающе пахнешь. — вот кто тут потрясающе пахнет, так это ты. Наконец-то я смог наслаждаться оригиналом любимого аромата. Всю композицию дополнял запах кожи парня, и я тонул в этом. Поттер носом скользнул по моей щеке и уткнулся в изгиб шеи. — Твой аромат… Такой тонкий и еле уловимый. Очень ярко чувствуется яблоко, а ещё жасмин и роза, ландыш и ваниль, мускус и пачули. Очень вкусно… — кожу слегка прикусили зубами. Да это отозвалось болью, но она была приятной.       Когда Гриффиндорец наигрался пальцами и решил, что разработки хватит он поудобнее пристроился ко мне.       — Ты готов? — он заглянул мне в глаза.       — Поцелуй меня… — этот поцелуй был таким отчаянным, я так хватался за него, боялся отпустить, потому что не хотел принимать неизбежный конец, который маячил на горизонте.       А затем был резкий толчок и впившиеся в спину ногти. В уголках глаз быстро собрались предательские слёзы, мне было больно и хорошо.       — Чёрт, прости… — Поттер начал сцеловывать солёные капельки с моего лица.       — Всё нормально, дай мне время привыкнуть к этому. — я постарался расслабиться и это быстро получилось, поскольку я отвлёкся на ласки. Дьявол, он явно знал, что он делает!       А затем все в мире словно перемешалось, я и не заметил, как сам оседлал Поттера, а он наблюдал за мной снизу с усмешкой. На смуглой коже расцветали узоры из царапин и меток от зубов. Толчки были резкими, они попадали прямо в точку и из-за этого перед глазами плясали разноцветные огни.       На самом пике тело всё сжалось от удовольствия, кажется, даже магия заискрилась в воздухе вокруг нас. Я расслабился и растянулся сверху на Поттере.       — Знаешь, мне надо было давно это сказать, тебе. — я прикрыл глаза. — Я влюблён в тебя по уши и всё это происходит именно из-за этого. О, знаю, возможно, если бы я не был такой задницей, то этого бы не было. Но сейчас уже ничего не изменить. Спасибо тебе за эту ночь. Пожалуйста, ничего не отвечай. Не порть момент своими тупыми геройскими речами.       Я вернулся в больничное крыло и вроде как даже пошёл на поправку. Мне было гораздо легче, я даже надеялся, что после ночи с Поттером мои чувства отпустило и я смогу избавиться от этого проклятья…       — Можешь идти Драко. Но если почувствуешь изменения — сразу иди ко мне. Мы попробуем что-нибудь придумать с профессором Снейпом для тебя. Чтобы… Чтобы облегчить всё это. — у неё глаза были на мокром месте. Мадам Помфри переживала за всех учеников одинаково. Для неё было совершенно не важным кто хулиган, а кто герой. У неё не было своих собственных детей, так что ими для неё стали ученики школы.       — Спасибо вам большое за заботу. Я думаю, что всё будет хорошо. — я ей улыбнулся. Рядом с ней я мог позволить быть себе настоящим, а не скрываться за холодной маской аристократа. Она просто не заслуживала такого отношения.       Желудок выл. Ему не пришлась по вкусу больничная диета, поэтому я поспешил в большой зал. Сейчас там как раз должен быть обед, а я так соскучился по жирному, ароматному и жареному мясу. Губы растянулись в улыбку.       Но не успел я дойти до дверей, как тело свело и я рухнул на колени. Всего меня пронзила боль, а лёгкие сжало словно они были какой-то губкой. Я не мог сделать и вдоха!       — Нгт! — из горла вырвался глухой и неясный звук. Всё тело чесалось и стоило мне опустить взгляд на свои руки, которыми я упирался в пол, как я просто ужаснулся, беззвучно открывая и закрывая рот. Сквозь мою кожу с тонкими струйками крови пробивались цветы!       Ха! А я так надеялся, что это пройдёт, ну совсем полный идиот. Из глаз хлынули слёзы, а к горлу подступал ком. Бесит, что смерть при Ханахаки всегда такая долгая и мучительная. Я ничего не слышал, но по мелькающим теням, кажется, кто-то вышел из зала и поднял тревогу. Я упал. Когда пол успел залиться кровью? И она вся моя? Вон там валяются мои лепестки и цветы…       — Малфой! Малфой! — кто-то упал рядом со мной и осторожно затянул к себе на колени. Я с трудом разлепил глаза и единственное что увидел — это огромные зелёные глаза, наполненные слезами и страхом. Мерлин, какие же они красивые.       Тело было тяжелым и, наверное, сейчас я выглядел очень жалко. Веки стали словно свинцовыми, и я больше не мог держать их открытыми, как бы мне этого не хотелось.       А все вокруг наблюдали за картиной, которая вызывала двоякие чувства. Бледный Малфой превращался в самую настоящую клумбу с нежными цветами камелии, очень красиво. Это вызывало восхищение, но вот обилие крови и отсутствие пульса вселяли ужас. Те, кто жил в магическом мире знали об подобных случаях, а вот магглорожденные. Им такая картина была в новинку, конечно, если они не были такими книжными червями как Грейнджер. Учителя, которые тоже наблюдали эту картину начали понемногу всех разгонять.       — Мистер Поттер. — рядом с Гарри стоял профессор Снейп. Он уже какое-то время пытается достучаться до парня. — Мистер Поттер, нам надо унести тело мистера Малфоя. Скоро прибудут его родители.       — Блять, Малфой, ты и представить себе не можешь, какой ты красивый… Если бы ты мог посмотреть на себя моими глазами, то смог бы увидеть это. Мне так нравились твои искрящиеся глубокие глаза тогда в нашем месте для встреч. А ещё ты так смешно хмурил свои брови, когда о чём-то думал! — парень рассмеялся сквозь слёзы. — Мерлин, а твои лопатки и венки на предплечьях — это просто произведения искусства! — трясущиеся пальцы коснулись ледяной щеки, из которой торчали маленькие зелёные листочки. Он выглядел как безумец или маггловский наркоман, хотя и среди магов были подобные. — Мне жаль, что я не смог заметить всего этого намного раньше, я такой идиот на самом деле, Драко.       На плечо Гриффиндорца легла рука зельевара.       — Мистер Поттер… Гарри. — голос звучал холодно, но мы уже знаем, что на это есть свои причины, которые невозможно игнорировать.       — Да, профессор, я понимаю. Можно я его отнесу? — никто не заметил, как зелёные словно изумруды глаза потухли, потеряли блеск.       Малфои провели похороны довольно скромно для статуса своей семьи. Хотя чему удивляться. Они даже не стали захоронять своего сына в семейном склепе! Его могилу расположили на каком-то безымянном кладбище. Ха, наверное, они даже не станут его посещать.       Гриффиндорец стоял рядом с могилой держа в руках цветы камелии. Никто не понимал, что с ним произошло и почему он так болезненно всё переживает. Он наклонился и положил цветы на свежую землю. На мгновение рукав рубашки закасался и на тёмном запястье можно было заметить очертания… Очертания цветка…       — Дождись меня…