Evil without Love

      — Ну что, ты доволен?       — Юко, что ты делаешь?       — Плачу жителям деревни той же монетой. Оглянись вокруг, Наруто, посмотри. Смотри внимательно! — девушка с двумя хвостиками, прямо как в детстве, грубо хватает за подбородок лежащего на земле парня, дёргая бесцеремонно вверх, заставляет посмотреть в глаза. — Ты не смог никого спасти.       — Что произошло? — в голубых глазах страх и непонимание.       — Четыре хвоста. Так просто — одно упоминание о Саске, и тебе срывает крышу. А Учихе? Учихе на тебя насрать. Он никогда не вернётся в Коноху. Да и некуда уже возвращаться.       — Я не понимаю…       — Чтобы разрушить такой обожаемый тобой Лист, не нужно быть Орочимару. Хватит быть его ученицей и использовать ум и главное оружие Конохагакуре против неё, — девушка кровожадно ухмыляется: совсем хищно и даже жутковато, а в светло-голубых, ледяных глазах чёрная ненависть и безумие. Одержимость местью и жажда крови. Они на секунду предстают перед ним нависающей над ними устрашающей змеёй с горящими глазами, и Узумаки на мгновение дёргается назад — такого не было даже у Саске.       — Что произошло?       — Усуратонкачи, — с тем же презрением, что и лучший друг, роняет девушка, по-прежнему склоняясь над генином. — Я спровоцировала тебя и немного помогла Кьюби. Смотри, какие невероятные разрушения ты способен творить с помощью чакры Девятихвостого.       Девушка с маниакальным восторгом осматривается вокруг, облизывая губы длинным ловким языком. И в ней Наруто видит отражение Орочимару, его детского кошмара и того, кто забрал Саске: такие похожие синие маркировки вокруг глаз, то же нездоровое желание облизывать губы, та же кривая, дикая ухмылка, те же полубезумные глаза. Распустить ей хвостики, и волосы будут такие же, с одним лишь отличием — пепельные. Если подумать, тот же призыв — змеи. Именно Орочимару разбесил его речами о Саске до состояния четырёххвостого второй раз в жизни. А теперь Юко. Ученица Змеиного Саннина. Неужели те разговоры в детстве не врали, и лишь он мог принять её? Наруто в нерешительности трясёт головой.       — Кто меня остановил?       — Ямато, конечно же, кроме него и Джирайи никто бы не смог. Но Джирайя далеко, а Ямато, — девушка неопределенно машет рукой в сторону, показывая временного капитана команды №7. Мужчина, с оставленными Лисом (но несмертельными) ранами на груди, связан двумя змеями — личная техника куноичи. Но больше этого бросается в глаза лишь кровь с виска бывшего мембера АНБУ.       — Что с ним? — вскрикивает парень.       — Лучше бы о себе беспокоился, идиот, — девушка рвано, словно марионетка, поворачивается к парню, — он жив, но обезврежен.       — Он учил тебя! Он был твоим сенсеем! — начинает верещать Наруто. Впрочем, как всегда.       — Был. Но это ничего не значит. Сейчас он встал у меня на пути, за что и поплатился.       — Я никогда не прощу тебя!       — Да насрать, Узумаки. Как ты не понимаешь? Мы разного поля ягоды.       — Что на тебе за одежда? — кажется, он только сейчас обращает внимание на чёрный плащ с красными облаками, такой же, как и у Учихи Итачи когда-то. А это значит… Не может быть!       — Акацуки. Ты ведь уже знаком с Кисаме и старшим братцем твоего так сильно обожаемого Саске, — девушка презрительно кривит губы.       — Значит, ты теперь тоже преступница?       — Как ты догадался? Помнишь ту историю, где в стране Травы в школе отравили всех детей? Это была я, — и растягивает губы в улыбке, оттопыривая затем верхнюю — рядом с клыками видна пара змеиных, без сомнения, ядовитых, потому что с кончиков острых зубов сочится полупрозрачная жёлтоватая жидкость, которую тут же слизывает длинный язык.       — Как ты могла?! — верещит Наруто, по-прежнему прижимаемый к земле девушкой, что нависала сверху. Парень сыпет обвинениями и пустыми угрозами, но она продолжает, словно не замечая:       — Говорила я Пейну-сама, что в Конохе джинчуурики Девятихвостого, но рано, равновесие, видите ли, нарушится. А потом кому-то специально придётся возвращаться за этим идиотом, — а потом сталкивается с ним резко голубыми взглядами, — я бы могла укусить тебя сейчас пару раз, и даже регенерация Лиса бы не спасла. В этих клыках два самых опасных змеиных яда в мире.       И парень замирает, как кролик перед удавом, затихает. Нет, он не струсил, но о таком раскладе не думал. Узумаки, конечно, идиот, но не настолько, чтобы так глупо погибнуть. Что делать?       — Ты монстр, — тихим выдохом.       — Монстр? — куноичи гнёт презрительно брови, — все монстры когда-то были лишь детьми. Но думал ли ты о других, Наруто? Ты ведь слепой эгоист и думаешь, что понимаешь всех, кто видел боль, но это не так.       Ловко вынутый кунай нежно скользит по щеке, оставляя за собой кровавую дорожку.       — Да, ты джинчуурики. Да, тебя ненавидели и боялись. Но с окончанием Академии у тебя появились друзья, любимые сенсеи. Тебя приняли и признали. Хах, не удивлюсь, — она горько усмехается, — если такой идиот, как ты, действительно станет Хокаге. Стой, дай закончить, — она прижимает палец к его губам, призывая к молчанию. — И я? Меня боялись и ненавидели дети в Академии, даже Ирука-сенсей, который у нас вёл, боялся меня. Моей ненависти. Но они сами вырастили это во мне! Они сами сделали меня такой! Они и их дети!       Она смеётся как безумная, её плечи трясутся, как будто она заходится в рыданиях. Жуткий смех холодит душу, словно парализует, не давая действовать.       — Старик Третий, которого ты так любишь, эта тварь не захотела даже дать мне шанса, оставив без команды. Индивидуальное обучение, якобы, чтобы сразу в АНБУ. Но даже АНБУ работают в команде! Из меня вырастили прекрасного убийцу. Но собаке нужна верность, а эти ублюдки про неё забыли. Поэтому я ушла к Орочимару за силой, как потом и Саске. Смекаешь? Коноха проебалась. Мне казалось, он любит меня. Но змея никого не любит. Мы все были для него лишь инструментом. Я была ему верна, я уважала его, кажется, даже была влюблена, выполняла любые его миссии. А потом он, при первой же возможности, выбросил меня прочь как побитую собаку. Меркантильный Орочимару, который плевал с высокой башни на своих подчинённых, если они не могут больше быть полезны. Но и Лист уже не мог бы меня принять, я ведь отступница и дезертир. Хотя я уверена, Саске бы такое простили. Ещё бы, наследник блядского великого клана.       Она и вправду как собака наклоняет голову на бок, стреляет глазами.       — У меня нет дома, нет места, куда я могла бы вернуться, нет семьи, нет друзей. Как там говорят: человек, знающий любовь, должен познакомиться с ненавистью? Всю мою жизнь у меня была только ненависть. Для меня оставался только один выход — Акацуки. Пейн меня принял. И вы ещё столкнётесь с нашей мощью.       — Юко, ты ещё можешь всё изменить!       — Изменить? Узумаки, тебе уже 16, а юношеский максимализм в жопе всё так же и играет, — выплёвывает она зло. И, словно вспомнив, продолжает: — Знаешь, что ты мог изменить? Когда мы только поступали в Академию… Помнишь, как ненавидели тебя? А теперь вспомни, как ненавидели меня. Надо мной издевались, меня били, таскали за волосы и рвали одежду целой сворой детей. Мои вещи не раз смывали в унитаз, а в портфель кидали червей и тухлые яйца. Где ты был в это время, Узумаки Наруто?       Он зажимает руками уши, зажмуривается, словно вспоминая плохой сон. Но куноичи разводит чужие ладони, с рыком заставляет слушать.       — Ты всегда наблюдал, я помню. Ты ни разу не остановил этих мразей. Где было твоё желание защитить всех жителей деревни и добиться их признания? Где? — взвизгивает она с болью в голосе.       — Или ты не с самого детства хотел стать Хокаге, а? Лицемер и лжец, — она отталкивает его, словно ей противно держать его за ворот куртки. — Подумай над этим, может быть, ты не такой идиот и поймёшь, почему Саске не хочет возвращаться. Но ты эгоист. Тебе не понять.       Она оглядывается назад, замечая бегущих на помощь джинчуурики Хатаке Какаши с открытым Шаринганом и Сакуру, готовую разнести оставшуюся после буйств Кьюби часть Конохи.       — Акацуки придут за тобой, усуратонкачи. И лучше бы тебе быть готовым.       Куноичи салютует подбегающим ниндзя и растворяется в облаке дыма.       — Не думал, что Юко уйдет… к ним, — как-то совсем убито роняет бывший сенсей девушки.       — Наруто, ты в порядке? — девушка водит ладонями с зелёной чакрой над телом шиноби, проверяя наличие травм.       — Да. Но Акацуки ещё придут за мной. Так она сказала.