Just give me a pain that I'm used to

- Мы с отцом так скучаем по Куперу, - говорит мать, убирая со стола остатки завтрака. - Он звонил на прошлой неделе, обещал приехать на Рождество. Поверить не могу, почти год прошел с его последнего приезда. Ты скучаешь по брату, Блейн? На календаре пятое октября, охуенно далеко до Рождества. - Да, - от голоса Блейна по прозрачному боку стакана бегут микротрещины, - Я скучаю по нему, мама. Мне пора в школу, мама. Увидимся вечером, мама. Я ненавижу его, мама, - какие-то реплики всегда остаются за кадром. Родители поразительно мало знают о жизни своих детей. Запретная территория, вход только по пропускам. Купер приезжает в Огайо не реже, чем раз в два-три месяца, ты бы удивилась, мама. Нет, мама, в Лайме он никогда не останавливается, всегда есть вероятность встретить знакомых, ты же знаешь закон подлости этих маленьких городков. Наших маленьких городков. Благодаря брату, мама, я отлично выучил географию нашего родного штата. В Ньюарке паршивые дороги, в Ланкастере на заправке продают пиво, не спрашивая айди. В Арлингтоне самые убогие мотели, которые ты только можешь представить, мама. В Биверкрике всегда одуряюще пахнет цветами, в любое время года. Кеттеринг ужасен по вечерам, тебе бы не понравилось. Беллфонтейн не так легко найти, хотя он есть на карте. Сегодня к вечеру я буду знать чуть больше про Вустер. У хороших мальчиков Рождество всегда наступает раньше, мама. Намного раньше. Он скидывает смс Сэму: прикрой меня сегодня. Он пишет матери: забыл сказать, сегодня репетиция в хоре, тренировка по чирлиндингу и собрание студенческого совета, к ужину не ждите. Он пишет Куперу: буду через три часа, если не заблужусь. Блейн толкает дверь, она не заперта. Ему безотчетно хочется, чтобы некоторые двери запирались хотя бы иногда. - Так ты теперь в команде чирлидеров? - Тебя это заводит? - А кого не заводят девчонки из команды поддержки? Блейн не собирается поддаваться на провокации. Он кидает сумку у кровати и идет в душ. В Вустере перебои с горячей водой, мама. - Зачем ты снял форму, Блейни? - спрашивает Купер, когда брат выходит из душа, завернутый только в полотенце. - Не хочу, чтобы она помялась, - он морщится, увидев в руках Купера стакан с виски. - Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты пьешь. - Да перестань, всего-то пара глотков. У меня был длинный перелет. Как-будто это хоть что-то объясняет. Блейн садится на край кровати и ждет. Купер за его спиной молча допивает свой виски. Где-то за стенкой громко орет телевизор. В любом отеле или мотеле за стенкой всегда громко работает телевизор, мама, это просто невыносимо. Все эти отели, мотели, дороги между ними - невыносимо. Я так завидую тебе, мама, ты видишь его раз в год. Купер тянет Блейна на себя, заставляет откинуться на спину. Полотенце он тут же скидывает на пол, накрывает своим телом; его тихое “Привет, братишка” горчит жгучим алкоголем на губах. Блейн берет все, что ему дают: поцелуи, сбитое дыхание, тоску, почти осязаемое отчаяние, которое заставляет Купера срываться и приезжать чаще, чем он может себе позволить. На пахнущих дешевым кондиционером мотельных простынях Блейн ненавидит Купера чуть меньше, чем обычно. Хрупкая острая злость осыпается в нем, как в песочных часах. Но когда Купер тихо просит: - Только молчи, Блейни, пожалуйста, хотя бы в этот раз помолчи. Блейн не может сдержаться. Слова льются и льются, заполняют маленький мотельный номер; они словно в герметичной камере или в аквариуме, наполненном до краев любовью Купера и злостью Блейна. - Я спал с Куртом, знаешь, мне казалось, что я действительно люблю его, ты же видел, такой идеальный фарфоровый мальчик, как его можно было не любить. Сейчас мы расстались, конечно, но расстояние не помеха сексу, уж ты-то должен знать. - Помолчи, Блейни, пожалуйста. Блейн продолжает: - Я ему изменил, это оказалось легко. А чувство вины рано или поздно проходит, не так ли? Потом, кстати, я снова встретился с этим парнем. Он милый, хотя с ним не о чем говорить. Купер кусает его за плечо, продолжая втрахивать Блейна в матрас. И просит сквозь рваные выдохи, просит, чтобы брат замолчал. Блейн замолкает на пару минут, утыкаясь лицом в подушку, но его исповедь еще не закончена. Телевизор за стеной замолкает и он продолжает. - Иногда я встречаюсь с Себастианом. Он очень любит секс и немножко, наверное, меня. С ним хорошо, почти идеально, но чего-то постоянно не хватает. - Заткнись. Заткнисьзаткнисьзаткнись. - В прошлом месяце я пошел в “Скандалы” и отсосал там одному парню прямо на парковке. Не так уж он мне понравился, если честно, просто я мог это сделать и сделал. Знакомое чувство, да, Куп? - Пожалуйста, Блейни... Блейн замолкает не потому, что ему больше нечего сказать. Их аквариум уже достаточно наполнен, а воздуха в легких практически не осталось. Он плывет, покачивается на горячих волнах выворачивающей наизнанку истомы. Кратковременная рождественская сессия подходит к концу. Я хочу домой, мама. И чтобы он сдох, мама. И остаться в этом аквариуме навсегда, даже если придется слушать ненавистный телевизор за стеной, мама. Блейн идет в душ, пытается смыть с себя Купера, этот мотель, все то чужеродное и ненавистное, что скопилось в воздухе и осело на коже, но вода слишком холодная. Он быстро вытирается, натягивает красно-белую форму и выходит в комнату. Купер лежит на кровати и смотрит на брата. Блейн ненавидит этот взгляд: больная побитая собака, которая пытается лизать ударившую ее руку. И хочется ударить еще сильнее. - На Рождество я уеду в Нью-Йорк к Курту, но родители будут рады тебя видеть. - Я люблю тебя. Блейн со всей дури захлопывает за собой дверь. Больная побитая собака отражается в зеркале заднего вида всю дорогу до дома. И за это Блейн ненавидит Купера больше всего. Дорога от Вустера до Лаймы занимает два сорок пять. Он пишет: наверное, я успеваю к ужину, мама.