Раздели со мной веру в звёзды

Звёздное небо, выглядящее таким близким в детстве, что можно было достать рукой, теперь заперто очень далеко. (с) Спокойной ночи, Пунпун       – Изуру, будь осторожнее, – просит Шота, когда Изуру быстро бежит по разрушенным ступеням вверх, ловко огибая крупные трещины.       Изуру оборачивается через плечо, улыбаясь в защитную маску, и смотрит на свою конечную цель – крышу, виднеющуюся в заваленном осколками проходе. Сверху дует очень тёплый ветер, но от него защищают плотные костюмы, которые не дают телу перегреваться.       – Всё в порядке, я уверен, что конструкция устойчива, – уверяет Изуру, вырываясь всё больше вперёд, только бы поскорее оказаться на крыше.       Шота идёт по лестнице намного осторожней: сначала внимательно изучает место, на которое хочет поставить ногу, и лишь потом продвигается вперёд. Изуру замирает на верхней ступеньке, глубоко вдыхает полной грудью отфильтрованный маской воздух и поправляет на спине рюкзак.       – Если ты не поторопишься, то в убежище мы вернёмся уже в темноте, – шутит Изуру, ожидая Шоту, чтобы уже вместе с ним выйти на крышу.       – Лучше так, чем свалиться с лестницы, – усталым голосом отвечает Шота, начиная подниматься немного увереннее. – Мы здесь для разведки, а не бега по лестницам.       – Именно разведкой мы и занимаемся, – уверяет Изуру, нетерпеливо дёргая лямки рюкзака. – Я всего лишь предлагаю действовать немного быстрее, потому что хочу съесть ужин тёплым, а не ледяным.       Шота не отвечает, только смиренно вздыхает и преодолевает последние ступени. Изуру мягко следит за ним через плечо, и когда Шота оказывается рядом, наощупь находит его руку и бережно, но крепко сжимает.       – Пошли, немного же осталось, – зовёт Изуру и тянет несопротивляющегося Шоту за собой на крышу, переползая через преграду.       Изуру кое-как преодолевает завал, но руку Шоты принципиально не отпускает, цепляется сильными пальцами и не позволяет кисти в чёрной перчатке выскользнуть. Шота ничего на это не говорит, но и не пытается высвободиться, и намного лучше справляется с помехой. Изуру хмыкает в его сторону и оборачивается лицом к городу.       – Это прозвучит странно, но мне кажется, что тут красивый вид, – глухо произносит Изуру, смотря по сторонам.       – Разруха, – смиренно произносит Шота, давным-давно уже приняв, что случившееся в их мире невозможно отменить.       – Возрождение, – воодушевленно возражает Изуру. – Раньше было хуже, когда только всё начиналось: везде полыхал огонь. Я помню. Сейчас же мир замер, чтобы потом начать новый виток истории, – размеренно продолжает размышлять он, заглядывая вдаль.       – Не знаю, может быть, – неопределённо отвечает Шота, отпуская руку, чтобы снять со спины рюкзак. – Надо снять показатели здесь и сделать несколько фотографий, Изуру, чтобы отдать их Немури. Ты сам хотел закончить раньше, чтобы успеть на ужин вовремя.       – Конечно, но… – Изуру запинается, снимая со своих плеч рюкзак, и осторожно ставит его на пол, расстёгивая молнию и садясь на корточки, – но я хочу немного посмотреть на город.       – Он разрушен, вряд ли осталось хоть что-то красивое.       – О, ты просто не умеешь видеть дальше бетонных стен, – весело смеётся Изуру, доставая фотоаппарат. – Но я серьёзно, мы можем задержаться и просто посмотреть?       – Твой драгоценный ужин остынет, – безразлично подмечает Шота, занимаясь аппаратами, которые должны брать пробы воздуха.       Изуру совсем несильно бьёт своего парня по колену пальцами и выпрямляется с фотоаппаратом в руках. Шота продолжает копаться в приборах, в которых Изуру не очень разбирается. Они все весьма специфичны и требуют точного понимания принципа работы, и Изуру, раз он всегда работает с Шотой, просто не было необходимости во все тонкости вникать. Он лучше будет фотографировать.       – Знаешь, один раз я могу поесть холодную гречу, если ты согласишься побыть со мной здесь немного дольше, – словно бы равнодушно сообщает Изуру, щёлкая затвором.       – Словно я могу оставить тебя одного, – вздыхает Шота, и Изуру нисколько не удивляется его ответу.       – Так мы можем остаться ещё минут на десять? – с надеждой уточняет Изуру, подходя ближе к краю дома, чтобы сделать фотографии с немного другого ракурса.       – Можем.       – Отлично, – радостно поддерживает Изуру, заканчивая со своей частью работы. – А то неизвестно, когда ещё получится подняться так высоко.       – В последнее время мы часто выходим, так что ты ещё насмотришься на эти пейзажи, – бормочет Шота, кажется, тоже приближаясь к концу в своих тестах. – Но нельзя слишком сильно задерживаться, Немури ждёт результаты и фотографии.       – Да, конечно, я не забываю о том, за чем мы в первую очередь приходим, – наиграно бухтит Изуру, словно его могли задеть какие-то косвенные намёки на плохую память.       – Мало ли, – тянет Шота.       Изуру не отвечает, убирая фотоаппарат на место. Он ненадолго притихает и возвращается на край крыши, проводя пальцами по искорёженным перилам. Изуру смотрит сначала на разрушенный войной город, а потом медленно поднимает голову на затянутое жёлтой дымкой небо, на котором едва-едва узнаётся силуэт солнца.       – О чём ты думаешь последние дни? – интересуется Шота, ласково проводя по правому плечу Изуру.       – Мне снилось детство, – признаётся Изуру, искренне улыбаясь. – Когда я летом ездил с отцом за город и ночевал в поле. И, знаешь, мне снилось огромное звёздное небо, – смеётся Изуру, перебирая в воздухе пальцами, таким образом прося Шоту взяться за руки. – Оно было тёмное-тёмное, почти чёрное, но звёзды на нём были удивительно яркими. И папа рассказывал про созвездия, показывал их, я долго ещё был под впечатлением, – Изуру поправляет на голове капюшон, убирая под него падающую на глаза чёлку, и продолжает: – Я тогда очень хотел потрогать небо, потому что оно казалось близким-близким, смешно, правда? Совсем немного, и я бы дотянулся кончиками пальцев до звёзд.       – Видимо, ты с самого детства много во что верил, – отмечает Шота, притягивая Изуру немного ближе к себе, и соприкасается с ним плечами.       – Можно подумать, ты ни во что не верил в детстве, – насмешливо фыркает Изуру, и в его глазах начинают плясать озорные искры.       – Я хотел, чтобы мама не заставляла меня есть морковь и не прятала конфеты на верхних полках, – с грустной нежностью рассказывает Шота, сжимая руку Изуру немного сильнее. – Так что верил, что получу награду за хорошее поведение.       Изуру прыскает в маску от веселья, а потом и вовсе искренне смеётся, прикрывая глаза на пару секунд. Он знает, что Шота следит за ним, чувствует кожей внимательный взгляд и поворачивается к нему лицом, всё ещё посмеиваясь.       – Такие забавные детские желания, – сообщает Изуру, наклоняя голову к плечу. – А сейчас как? Тоже не хочешь, чтобы к тебе в тарелку попала морковь?       – Было бы неплохо, – соглашается Шота, предлагая Изуру взяться за его вторую руку.       – Как неинтересно, – ласково дразнит Изуру, проказливо улыбаясь.       Шота пожимает плечами, не то соглашаясь, не то отрицая. Скорее, он и сам не знает, как правильно должен ответить.       – Ну, тогда будешь верить вместе со мной, – шёпотом произносит Изуру, подаваясь вперёд, чтобы обнять Шоту за плечи. – Я верю, что совсем скоро мы увидим через эту дымку Солнце и другие звёзды.       – Да, – легко соглашается Шота, обнимая Изуру за талию. – Обязательно увидим.       Изуру молчит, притираясь маской к маске Шоты, но в итоге отстраняется первый. Им и правда не стоит надолго задерживаться.       – Пошли обратно, нелюбитель моркови, Немури жаждет наших знаний. Может, на следующей вылазке мы уже найдём что-нибудь на небе.       Шота кивает и тоже поднимает глаза на грязно-жёлтое небо, на котором пока ещё нет ни единой звезды. Когда-нибудь оно станет прежним.