Книжные дети

Я так и не нашел себе новых сопартийцев. Не вступил в гильдию, не создал свою собственную, - ничего из того, что планировал. Вместо этого я остался с Каной, мечницей столь же талантливой, сколь и безбашенной. До сих пор, даже спустя почти четыре месяца, проведенных бок о бок, я не знал чего в ее отчаянной храбрости больше – собственно отваги или безрассудства (если не сказать глупости). Также я блуждал в потемках и относительно того, почему я все же остался с ней, отказав нескольким далеко не самым слабым гильдиям. Может, я просто привязался к этой молчаливой и замкнутой девушке, которая, казалось, совершенно не боится смерти? Вполне возможно. Думаю, это неизбежное следствие, если вы каждый день рискуете своей жизнью, прикрывая друг другу спину и выручая из передряг. Мне было хорошо и спокойно рядом с ней, несмотря даже на то, что за все время нашего знакомства мы не сказали друг другу и полутысячи слов, причем большая часть из них пришлась на первый месяц. Мы встречались каждый день, на главной площади ближайшего к переднему краю города, приветствовали друг друга (сначала – вербально, сейчас уже просто кивком) и отправлялись зачищать донжоны, или, намного реже, выполнять побочные квесты с особо вкусными плюшками. Даже удивительно, насколько можно понимать человека, не говоря ему ни слова и не слыша ни одного в ответ, как можно координировать действия в непредсказуемости боев на переднем крае всего лишь взглядом или жестом, как передать искреннюю благодарность за спасение простым кивком или безмолвной улыбкой. Мы встречались ранним утром и расставались глубоким вечером, после чего Кана, уже получившая свое ставшее впоследствии знаменитым прозвище отправлялась куда-то по своим делам, а я – двигал в «Кривую подкову», известный на весь Айнкрад кабак на пятнадцатом этаже. Так уж повелось, что здесь всегда собиралась весьма специфичная публика, а именно – Проходчики. Это была точка обмена информацией, собранной за день, внутри этого весьма узкого круга. Здесь никто не брал денег и никогда не платил за информацию о навыках мобов, их уязвимых точках или картах открытых территорий. Своеобразный клуб для избранных, изначально преследующий весьма прозаичную цель – помочь друг другу выжить. Впрочем, сейчас люди приходили сюда не только за этим. Я плюхнулся за барную стойку и хозяин, лучезарно улыбающийся НПС, мигом наполнил полную кружку моего любимого темного пива и придвинул тарелку с ароматно пахнущим мясом. Все таки Айнкрад – это не реальный мир, даже несмотря на то, что многие, в том числе и я, уже начали об этом забывать. Сделал заказ и система выполнила его в то же мгновение, никакого ожидания. Мне даже и заказ делать не надо было, - за символическую плату в сотню колов, автоматически списывающихся с моего счета еженедельно, мне готовили заказ тут же, едва я переступал порог «Подковы». Мелочь, а приятно. Но, не успел я приступить к трапезе, как меня окликнули: - Жив еще, курилка? Мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать говорившего. - Не твоими стараниями, - пробурчал я, ожесточенно кромсая мясо на маленькие кусочки. Всегда бесил процесс, принятый в так называемом «приличном обществе»: отрезал – съел, отрезал – съел. По мне так лучше сначала выполнить первый пункт в полном объеме, а затем уже приступать ко второму. - Скорее наоборот, - согласился, присаживаясь рядом со мной, молодой белобрысый парень. Высокий рост, атлетическое телосложение, голубые глаза, ни грамма лишнего веса - просто ходячая обложка журнала для домохозяек. Тут я наконец позволил себе улыбнуться. Обмен подобными репликами уже успел стать традицией, которую мы оба свято соблюдали. А все началось с того, что три месяца назад, в нашу первую встречу, столкнувшись с моей маленькой партией в слабоосвещенном коридоре донжона восемнадцатого уровня, этот умник принял нас с Каной за мобов и напал. Страшно вспомнить, из-за того недоразумения мы чуть не поубивали друг друга, мне с трудом удалось удержать свою напарницу от немедленно кровопускания и прояснить ситуацию. Курт потом две недели ходил с «оранжевым» статусом преступника и на полном серьезе рассказывал всем желающим, что он всего лишь случайно подобрал чужой лут, хотя все прекрасно знали, что от этого статус меняется всего на час. Признаваться в том, что перепутал игрока с мобом, он отказывался категорически. Пришлось помогать. - Привет, Курт. Есть что интересного? - Да все та же хренотня, - с досадой бросил он, принимая от бармена свою порцию выпивки. – Этот донжон меня доконает. Я понятливо кивнул. Башня, связывающая двадцать пятый и двадцать шестой этажи Айнкрада была самым трудным испытанием, которому подвергалось сообщество Проходчиков со времен первого, стартового, этажа. Но там дело было исключительно в психологии, здесь же… Начать хотя бы с ее размеров, - она была минимум в пять раз больше, чем на предыдущих уровнях, ранее не слишком отличавшихся в этом плане, и занимала почти половину общей площади всего этажа. Фактически, кроме Башни, одного городка, пары деревенек и небольших островков леса вперемешку с непонятно кем обрабатываемыми полями здесь больше не было ничего. Даже мобов и тех не сыскать. Монстры были под стать Башне – все сплошь двухметровые бугаи такой классической «викингской» внешности, отличающиеся друг от друга только типом используемого оружия – естественно, сплошь двуручного. Я лично насчитал сорок пять наименований, а вчера, переговорив со всеми знакомыми Проходчиками, я получил жуткую цифру в две сотни типов вооружения, у каждого из которых были свои особенности. А еще были ловушки. Вылетающие из монолитной, казалось бы, стены стрелы, решетки, перегораживающие проход, засады монстров, в буквальном смысле вылезающих из-под земли или падающие с «неба», то есть потолка. И, конечно же, печально известные «антикристальные зоны», ужас каждого Проходчика, - места, где запрещено было экстренное бегство с помощью магического кристалла. Впервые мы повстречали их на двадцатом уровне, - тогда (предположительно) в ней погибло две партии, пока народ наконец не разобрался, где именно пропадают бесследно их товарищи. Слава богу, нас с Каной пока миновала эта участь, но как долго это будет продолжаться и как мы будем выкручиваться, когда везение кончится? Хотя все мы, сидящие в этой таверне, потенциальные смертники. Сколько сейчас осталось в живых среди тех, кто начинал проходить эту игру десять месяцев назад? Я узнавал – двадцать один, из сорока четырех, сражавшихся с боссом первого уровня, меньше половины. Как бы то ни было, сегодня – месяц, как мы приступили к зачистке донжона двадцать пятого уровня. Даже больше чем потратили на первый. Хотя статистика не может не радовать– на первом уровне погибла тысяча человек, на этом - полтора десятка Проходчиков и около трех десятков среди простых игроков на нижних уровнях. Если так пойдет и дальше, мы, может, и доберемся до этой заветной мечты – ни одного павшего в боях за этаж. - Этого следовало ожидать, - сказал я вслух, продолжая мечтать об этом светлом дне. - В смысле? – Курт даже от пива оторвался – знак величайшей заинтересованности. - Донжоны и боссы десятого и двадцатого уровней были заметно сильнее своих коллег с соседних этажей, - принялся объяснять я, закончив с нарезкой и отметив это дело могучим глотком. – Полагаю, дело как раз в цифрах - все таки своеобразный «юбилей», закрывающий прохождение очередной десятины игры. А двадцать пятый… четверть. - В этом есть определенная логика… - согласился Курт. – Это что же получается, босс будет под стать донжону? - Скорее всего, - мрачно кивнул я, методично жуя кусок мяса. Обожаю, как здесь готовят баранину, но сейчас почти не ощутил вкуса – тема разговора не располагает к кулинарным изыскам. «Может, не пустить Кану на босса?» - мелькнула в моей голове мысль, показавшая в первый момент чрезвычайно удачной. К счастью, я быстро одумался. – «Ага, не пустишь ее…у нее и в одиночку мозгов хватит отправиться». - Ты как там со Снежной Королевой? Помирились хоть? – наконец нарушил затянувшееся молчание Курт, физически не способный молчать более пары минут. В свое время я славно повеселился, вслух строя предположения о том, как он в таком случае спит, ходит в туалет и занимается любовью и с какой именно частью тела в эти моменты разговаривает. - А мы и не ссорились, - спокойно ответил я. Впрочем, тут же опровергнув свои слова, я скривился, будто сдуру откусил пол-лимона. Хотя то, что между нами произошло, действительно нельзя было назвать ссорой. Скорее имело место быть недопонимание, основанное на наших взаимных ошибках. Недели две назад я случайно узнал, что моя неугомонная напарница, после нашего расставания, едва успев перекусить, берет в руки меч и возвращается на передний край. В одиночку. В ЭТОТ проклятый донжон. Это было как раз утром, пока я поджидал немного опаздывающую Кану. Добрые люди подсказали, что вчера видели ее в одном из плохо исследованных нижних уровнях Башни. К сожалению, она явилась как раз под занавес этой истории. Будь у меня хотя бы пара минут я бы, может и успел взять под контроль поднявшуюся откуда-то из глубин души темную волну, но… не сложилось. Мне говорили, что я орал на нее. Отчитывал как малолетнюю дуру, сунувшую пальцы в розетку, на глазах у всей площади. Сам я, если честно, ничего не помню, кроме всепоглощающей ярости и не менее всепоглощающего страха, почти ужаса. Еще я помню ее. Она стояла, низко опустив голову и спадающие волосы, которые она почему-то не заплела сегодня в косу, мешали мне разглядеть выражение ее лица. Когда у меня наконец закончились слова и я замолк, отчаянно хватая ртом воздух, она сказала только «Прости» и, развернувшись, бросилась к телепорту. Никто и опомнится не успел, как она растворилась в синей вспышке телепорта и пропала. На три дня. Помнится, я тогда потратил все свои сбережения, которые откладывал на покупку дома, чтобы нанять как можно большее количество людей для ее поисков. Мы перевернули практически всю известную часть Айнкрада, но так ничего и не нашли. А я клял себя на все лады, что за все время, проведенное вместе, так и не добавил ее во френд-лист и поэтому не мог отслеживать ее перемещения. Я уж было совсем потерял надежду, но на четвертый день она вернулась. Выйдя ровно в восемь утра на ту самую площадь, я просто увидел ее стоявшей у камня телепортации с таким видом, будто ничего и не случилось вовсе. Помню, как я мгновенно очутился рядом, обнял ее и минут пять не мог заставить себя отпустить явно смущенную девушку. Я бессвязно шептал слова извинений, перемежая их требованиями никогда меня больше так не пугать и угрозами лично в следующий раз свернуть шею. В общем, я нес полнейшую чушь. В общем, дело замяли и с тех пор мы оба старательно делали вид, будто ничего особенного и не произошло. Однако до сих пор каждую ночь я несколько раз просыпался и проверял где она находится, - просто для того, чтобы иметь возможность нормально спать. - Об этом случае даже романтический рассказ успели написать, «Любовь на войне» называется, - поведал «новость» Курт. Сообщить мне об этом «радостном» известии считал своим священным долгом каждый знакомый игрок с таким видом, будто рассказывал о победе в конкурсе молодых талантов на той стороне. - На месте его автора я бы молился о том, чтобы Кана никогда об этом ничего не узнала, - заметил я. - Скорее всего так и будет, - хмыкнул этот белобрысый засранец. Ну да, у Каны, кроме меня друзей нет, на каждого подошедшего к ней глупца она смотрит таким взглядом, будто с ней заговорил таракан: занятное и по своему удивительное зрелище, но до крайности отвратительное. Курт, будучи в изрядном подпитии после празднования победы над боссом двадцатого уровня, как-то поделился со мной, что боится мою напарницу куда сильнее, чем недавно побежденного босса. И в этом с ним многие были солидарны… С миром она связывается через меня, то есть именно я – тот человек, что сообщает ей все новости «большого мира», в основном посредством писем. А уж от меня она об этом точно не услышит. - Ну что мы все о грустном да о грустном! – продолжил Курт. – Ты вот лучше послушай хохму. Недавно один мой знакомый… В тот день я так и не узнал о том, что там случилось с его знакомым (впрочем, зуб даю, никакой это не знакомый, а сам Курт, с его-то удивительной способностью попадать в тупейшие ситуации), потому что пробил колокол. Одиннадцать вечера. Гул голосов оживленно болтающих о чем-то игроков мгновенно смолк. В полной тишине с места поднялся совсем молодой парнишка. Даже не Проходчик – всего лишь единственный пока в Айнкраде бард. Одиннадцать вечера – время ЭТОЙ песни. Вытащив из воздуха гитару и усевшись на мгновенно освобожденный стол в центре зала, он провел рукой по струнам и тихо запел. Никогда ранее и никогда после я не слышал песни, более подходящей сложившейся в Айнкраде ситуации, чем «Баллада о борьбе» Высоцкого. «Книжные дети, не знавшие битв», - это про нас, про всех и каждого, кто сидит в этой таверне, сражается сейчас в донжоне или спокойно спит в своей кроватке в Стартовом городе, так и не высунув носа за пределы безопасной зоны. Средний возраст игроков SAO – примерно семнадцать лет. Когда-то в это время уже женились, рожали детей и погибали в войнах, но в нынешние насквозь благополучные времена в этом возрасте народ еще даже не заканчивает минимальное обязательное образование. Дети, чистые дети, никогда не знавшие трагедий серьезнее, чем пара синяков, полученных в драке, двойка за контрольную или ссора с девушкой. И вот они мы, вчерашние школьники, – здесь. На фронте, сражаемся за свою и чужую свободу, ставя на кон свою жизнь и жизни своих друзей. Мы на войне и эта песня – о нас. …Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий век у забав, столько боли вокруг. Постараться ладони у мертвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев еще теплым мечом, И доспехи надев, что почем, что почем! Разберись, кто ты - трус иль избранник Судьбы, И попробуй на вкус настоящей борьбы! И когда рядом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг, От того, что убили его, не тебя… Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал, По оскалу забрал - это смерти оскал. Ложь и зло, погляди, как их лица грубы, И всегда позади воронье и гробы. Каждый из нас терял на этой войне друзей. За прошедшие десять месяцев с начала игры погибло более полутора тысяч человек. И это – не предел. Любой из нас, выйдя завтра в рейд, может не вернуться обратно, не оставив после себя ничего, кроме памяти. Но, даже не смотря на это, каждый возьмет завтра в руки оружие и отправится сражаться. Сейчас, спустя долгие десять месяцев это уже не кажется безумием или даже подвигом – скорее единственным возможным выходом. А тогда, в первые пару недель… Мы все тряслись по углам, шатаясь внутри Стартового города и ждали, что нас вот-вот спасут. Но – не спасли. Мы оказались один на один с виртуальной реальностью, оказавшейся куда более жестокой, чем настоящая. Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем! Если путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем, Значит, нужные книги ты в детстве читал!.. Какими мы вернемся в реальный мир? Все мы видели фильмы о солдатах, вернувшихся домой после войны и… не нашедших себя в мирной и безопасной жизни. Что будет с теми, кто дойдет до конца, убьет главного босса игры и вернется в такую желанную сейчас реальность? У меня нет ответа. Его ни у кого нет. Мы делаем все, что от нас зависит, - мы сражаемся. Даже не столько с мобами и Системой, заменившей нам Бога, сколько с самими собой. Со своим страхом, неуверенностью и слабостями. Со своим отчаянием, тоской по дому и родным, бессильным гневом на заварившего эту кашу безумца и полной невозможностью свернуть с назначенной нам Судьбой извилистой тропы. Ведь в Айнкраде у тебя есть только три пути. Запереться в безопасной зоне, выйти в поле и сражаться за свою свободу или умереть, пытаясь. Вот и все. «Надо привести сюда Кану…» - в который раз подумал я. Мы еще посидели немного, болтая на отвлеченные темы, но исполнение «Баллады» всегда было своеобразным сигналом «расходимся по домам» и вскоре все засобирались. Но, в тот самый момент, когда первый с явным нежеланием поднялся и принялся прощаться, дверь в «Кривую подкову» распахнулась и на пороге появился настоящий гигант, закованный в стальные доспехи подобно невозможному в этом мире танку. Коберт «Полковник», глава сильнейшей на данный момент гильдии, Армии Освобождения, единственный в Айнкраде настоящий кадровый военный, имеющий к тому же опыт реальных боевых столкновений. Без преувеличения символ нашей борьбы, человек, уже успевший стать легендой. Тишине, установившей в «Подкове» мог бы позавидовать любой морг. Каждый и без слов знал, ЧТО именно могло привести сюда этого человека в столь поздний час. - Сегодня мы обнаружили покои босса, - без обиняков заявил он. – Завтра Армия ведет разведывательные бои, на послезавтра назначаю штурм. Две рейд группы, открыты вакансии для шестидесяти человек, заявления принимаются весь завтрашний день и только от полностью сформированных команд. На завтрашний день моя гильдия закрывает доступ на последний уровень Башни. На этом все. И, не мешкая ни секунды, он развернулся и вышел, не дожидаясь вопросов. - Мы сядем тебе на хвост? – полуутвердительно спросил я у Курта. - Само собой…