Наш с тобой мир

      Мир горит. Его поглотило холодное пламя, облизывающее крыши домов, парки и парковки, пятки людей и их души. Люди горят изнутри и сгорают. Но занятие это бессмысленно, ведь мир давно потерял интерес к высшему искусству, к философии, к жизни. Вместо земли — пепел, вместо воды — кровь. Кровь. Кровавые потоки льются по трубам общества, от одного человека к другому, из фабрик в реки. Кровавые реки! Кровавое всё: реки, слёзы, заработок. У людей руки не по локоть, а по плечи в крови. Каждый второй здесь — мясник, людоед. У каждого первого — связи со вторым: семейные отношения, дружеские; а кто-то кого-то любит. Преданно любит, невзирая на натуру.       Натура, к слову, тоже горит. Горит пошлой прослойкой, горит пыльными блёстками, горит равнодушием. Ни природа, ни внешность, ни душа человека здесь никому не нужна. Художники и поэты вымерли, чтобы воспевать красоту и зелень. Но зелень осталась: деньги шелестят в кармане у всех. Даже у самого нищего за пазухой найдётся парочка зелёных бумажек. А красота… она приобрела другой оттенок. Рубиновый… иногда фиолетовый. А в некоторых случаях и вовсе чёрный. Такой насыщенный чёрный, что из глотки вырываются сгустки кровавой смолы. Бесполезно чистить зубы, да и нужно ли, если их осталось только восемь штук? Только передние: четыре сверху, четыре снизу. По такому же принципу работает система. За каждым «снизу» стоит кто-то «сверху».       «Нижние» — никчёмные рабы как Подпольного мира, так и Высшего света. И рабочий класс: машинисты, водители, лётчики. «Верхние» — все чиновники, министры, главы, принцы. Но даже в такой системе есть прореха: никчёмные. Они не рабы и не главы, но они есть как в Подпольном, так и в Высшем. Зачастую, из Подпольного переходят в Высший, смывая со своих рук и душ всю ту грязь, которая запятнала их честь, их гордость, их мысли. Эти люди — лисы. Хитрый, верткие, способные выживать за счёт своей подлости и обворожительности. Многие из них — певцы, актёры — единственные деятели искусств, которые остались в бренном мире. Остальная их часть где-то таскается, то ли неспособная на исправление, то ли не желающая этого.       Так или иначе, живётся им неплохо. Да, приходится постоянно спасать свою шкуру, будучи весьма ярким, рыжим пятном на фоне серых и пресловутых, но лисы не жалуются. Хочешь жить — умей вертеться. И это самый лучший девиз, который они когда-либо слышали. Ведь он означает свободу! И как хотелось бы, чтобы этот девиз никогда не стирался из памяти. Но как жаль, что не всё в этом мире обеспечивает тебе свободу. Может раньше, наслушавшись сказок про далёкие планеты и края, где тебе никто не будет капать на мозги, мы и верили, что в одном из уголков мира мы будем свободны, но… хорошо там, где нас нет. И когда мы доходим до нашего идеала, понимаем, что никакой это не идеал. Это всё ты уже видел и чувствовал… нет в мире совершенства!       В мире, что давно сгорает не вместе с закатом, а сам по себе, никогда не будет совершенства. А что такое совершенство? Для чего мы гонимся? Зачем мы куда-то гонимся… если мы ничего не найдём.       Совершенство сгнило в душах людей, сгнили и люди. И этот яд, что заставил нас гнить, расползся по венам, по артериям и капиллярам. Сначала в одном человеке, и он почувствовал себя единственным несчастным! Но после он увидел других честолюбцев и пьяниц, что пытались зажечь свои фонари, но дни слишком быстры, а они люди очень серьёзные! занятые! ни одной лишней минутки! цифры, цифры, цифры…       Принц отравлен, его глаза потускнели, волосы стали прозрачными, а не золотыми. Но мысли! ещё многие мысли живы его! И пусть золото его волос уже не отражает солнечного света, но прозрачный, золотистый хрусталь копит его и светит. Пока светло и ясно мыслит Принц, проясняется в головах других. Он может подавить этот яд в себе, может сказать Красной Розе нет, стать и вернуть мир на путь истинный! Но Принц плачет, а вместо слёз — кровавые пятнышки, да переливающийся хрусталь.       Лису больно смотреть на него. Лис тоже плачет. Он давно позабыл вкус свободы, давно был поглощён этим миром, его порядками и чернотой. Он брезгует кровью, наркотиками и другими грехами, но от этого грешит не меньше. Он закрывает глаза на реальность, лелея внутри надежду на лучшее, но он не знает, что это такое… «Лучшее»… он никогда не видел лучшего мира, он никогда не слышал настоящего запаха свободы, ветер не пробирал его душу насквозь. Он в неведении своих мыслей, как в неведении Короли, Дельцы, Пьяницы, Честолюбцы, Фонарщики, Географы… как все люди в этом мире. В жестоком мире.       Лётчика терзают эти мысли. Он виноват в их мучениях. Он не спас их, когда мог. Он не спас Принца от укуса змеи, не остановил желание Лиса быть прирученным, не стал художником, чтобы вернуть Новому миру визуальное представление о прекрасном. Он не смог, от того он себя и грызёт. Самобичевание — ещё один грех человечества. Бесконечный грех, свернувшийся клубочком где-то под сердцем. Его хочется вырезать, закричать из-за его отсутствия и зажить счастливо, но Лётчик не может. Он бессилен в своём прегрешении. От того он в очередной раз плюёт на холст кровавыми соплями и бормочет себе под нос ругательства. И какой смысл в его жизни?       Какой смысл в жизни Лиса?       Зачем живёт Принц?       Мир в огне. В холодном пламени призрачного осознания.       Мир горит.       И это горит наш с тобой мир.