◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Уводимый под руки дамами на верхнюю палубу, Шерлок ощущает неясное чувство потери там, где еще недавно было воодушевление от встречи с умным человеком. И потому едва ли замечает, что запястье правой руки начинает зудеть и чесаться, словно он расцарапал руку и теперь наслаждается последствиями. Но, вернувшись ночью в свою каюту с парочкой бутылок вина в желудке, призванных заглушить глодавшую его изнутри странную пустоту, Шерлок обнаруживает, что ранее девственно чистая бледная кожа покраснела от раздражения и покрылась маленькими, едва заметными царапинками. Точь-в-точь такими же, которые когда-то давно проступили на коже Майкрофта и со временем образовали на его запястье витиеватое Альберт Мориарти.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Гениальные люди всегда одиноки — эту аксиому Шерлок выучивает из примеров истории, когда те, чьими открытиями и знаниями он восхищается, на проверку оказывались в конце концов без пары. Они тратили свою жизнь на исследования, на науку, а не на бесполезный поиск человека, чье имя вырезано на запястье, и не чувствовали себя при этом какими-то ущербными. Шерлок, маленький гений по признанию большинства, хочет быть таким же. Ему претит сама мысль о том, что где-то в мире есть человек, который будет указывать ему, что делать и как жить, и который — самое отвратительное! — может оказаться глупым, может оказаться обычным — заурядным и скучным, как большинство людей вокруг. Девятилетний Шерлок любит загадки посложнее тех, которые ему загадывает недалекая гувернантка, и холодеет при мысли, что кто-то, подобный ей, может оказаться его родственной душой. Шерлок не хочет никаких ограничений, не хочет никаких рамок. Шерлок не хочет видеть рядом с собой человека, который будет его тормозить, не будет давать ему двигаться вперед. Шерлок мечтает вовсе не иметь такой досадной помехи, как родственная душа, и на свой десятый день рождения совершенно не случайно опрокидывает на руки колбу с кислотой, с которой ставил эксперимент в своей лаборатории. Отец с матушкой уже привычно отчитывают его за неаккуратность, и лишь Майкрофт нечитаемо окидывает взглядом красные ожоги. Он ничего не говорит ни сначала, ни потом, но немного отстраняется, становится дальше и настороженнее, пусть его чрезмерная забота от такого совершенно не собирается уменьшаться. Шерлок тоже молчит, но в душе молча торжествующе скалится: еще на какое-то время, пока не заживут ожоги, он свободен от цепей своей родственной души. Но имя не появляется даже тогда, когда кожа перестает быть красной и снимают повязки. Ни спустя неделю после этого, ни спустя год, два, десять. Следующие четырнадцать лет Майкрофт всегда провожает глазами его абсолютно чистые запястья и временами невольно дергает манжету на рубашке, будто пытаясь спрятать имя своей родственной души от посягательств Шерлока. Защитить ее от того, кто добровольно отказался от своего человека в угоду эгоистичным порывам обширного разума. Майкрофт никогда не поднимает эту тему и всегда захлопывает дверь на секунду раньше того, как после его визита зазвучит своим вечно грустным голосом скрипка. Майкрофт знает, что Шерлок лишь храбрится и даже перед самим собой выставляет себя свободным и независимым, не замечая очевидного. Что он просто глубоко и беспросветно одинок. И завидует тому, что на запястье брата имя есть.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
В детстве Шерлок считал, что отсутствие родственной души — благо. Он свободен и волен делать все что пожелает. Его никто не ограничивает, никто ему не указывает, он сам по себе. В детстве и юности это казалось ему чем-то абсолютно прекрасным. А потом он узнал, что Майкрофт встретил свою родственную душу — молодого графа, рано принявшего титул из-за гибели родителей в пожаре и быстро поднявшегося по карьерной лестнице в армии до подполковника благодаря своей находчивости и гибкому уму. От этого становится даже немного обидно: даже у Майкрофта есть родственная душа, а у него нет. Шерлок старательно гонит от себя эту мысль, ведь он свободен и независим, в отличие от Майкрофта, который скован цепями своей родственной души. Шерлок совсем не одинок и не завидует, Шерлок лишь хочет посмеяться над глупостью брата, ведь теперь он ограничен и лишен той свободы, которая у него была без присутствия рядом Альберта Джеймса Мориарти. Но у стоящего на пороге Майкрофта в глазах — разбитая на тысячи осколков Вселенная, и у Шерлока, вопреки обыкновению, совершенно не получается над ним позлорадствовать. Альберт Мориарти, тот самый, которого Майкрофт надеялся встретить с десяти лет, обаятельный и красивый, с приятной улыбкой и глубоким голосом, — такой подходящий брату и выглядящий рядом с ним настолько органично, что Шерлок все же признает, как сильно завидует, — не дрогнув ни словом, ни мускулом, (— выйдешь за меня? — нет.) говорит Майкрофту, что тот для него только начальник, и ни дюймом ближе. Он, разумеется, рад, что нашел свою родственную душу, но — мистер Холмс, это ведь совсем не значит, что я должен согревать Вашу постель. Майкрофт не любит посвящать младшего брата в свои проблемы, ведь это он старший, это он должен защищать Шерлока, но впервые в жизни ему нужно выговориться, и единственный, кому он может доверять, — это именно Шерлок, тот самый непутевый младший брат, которого Майкрофт должен защищать. Стойкий и железный, Майкрофт Холмс в тот момент кажется Шерлоку самым несчастным существом в этом мире. В отличие от него, Майкрофт свою родственную душу ждал и искал. Но его родственная душа сказала — нет. Шерлок безмерно, бесконечно рад, что ему никогда не доведется испытать нечто подобное. Нет имени — нет проблем.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Шерлок живет уверенностью◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Совместное расследование, своеобразное соревнование — захватывает. Шерлок чувствует азарт, чувствует, как кровь вскипает от адреналина, и носится по поезду с остервенением сумасшедшего, надеясь найти преступника раньше Лиама, а потом полюбоваться на то самое выражение лица, которое стало для него наваждением еще на Ноатике. Шерлок хочет получить удовольствие и увидеть одобрение на лице Лиама, и больше ему ничего не надо. И плевать на ревнивого младшего брата, который мечтает перерезать ему горло столовым ножом. Не думай, малыш Льюис, что я не заметил, как ты смотрел на серебро в своих руках. Шерлок немного раздосадован тем, что не он, а Лиам заметил кровь на оправе очков и смог загнать преступника в тупик окончательно, но кончики пальцев дрожат от возбуждения, потому что на лице Лиама действительно то самое выражение одобрения, когда он смотрит на него, и Шерлок игнорирует все и всех вокруг, не отрывая глаз от Лиама. Именно поэтому он замечает, как легонько, едва заметно, дрогнули его губы. Шерлок не соотносит жжение, прошивающее запястье до костей, с улыбкой на лице Лиама и не соотносит то, как она дрогнула, со своим пристальным взглядом. Шерлок вообще предпочитает забыть, что его запястье больше не пугает всех своей пустотой, как раньше. Шерлок, как когда-то в детстве, хочет обмануть судьбу — только теперь в том, что у него на запястье может быть только одно имя. И оно совершенно не такое, какое сейчас вырезается невидимой рукой у него на коже. — Эй! Давай как-нибудь пообедаем вместе! — кричит Шерлок, не дергаясь следом за Лиамом только потому, что его в противоположную сторону тянет Джон. Лиам ничего не отвечает, удостаивая его лишь лукавым подмигиванием. Шерлок едва не прокусывает губу от боли, которая проходит сквозь запястье мясницким тесаком.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Позже, вернувшись уже домой на Бейкер-стрит, Шерлок задирает мокрый от крови рукав рубашки, ловко спрятанный им от Джона пиджаком, и в слепой ярости едва не рвет ткань. На бледной коже он читает незаконченное, но резко почти полностью показавшееся Ell Liddell, вырезанное аккуратным каллиграфическим почерком с кучей завитушек, от которых имя скрипит на зубах той самой сказкой про девочку, упавшую в кроличью нору. Шерлок знает эту сказку, и не потому, что она интересна ему своими загадками, до сих пор разгаданными не полностью, хотя с момента первого ее прочтения минуло уже четырнадцать лет. Шерлок знает ту самую Алису Лидделл, для которой Чарльз Доджсон — один из преподавателей, у которых он потом учился, — и написал эту книгу. Именно ему Алиса, которая была младше его на год, как одному из близких друзей семьи хвасталась рукописью своего взрослого друга. Именно Алиса и сказка профессора Доджсона пробудили в Шерлоке такую любовь к загадкам, спрятанным между строк любой истории. И почему-то сейчас, разглядывая такое странное на вкус при произношении Ell Liddell, Шерлок чувствует то же, что чувствовал, читая «Алису в Стране Чудес»; то же, что захватило его нутро на кладбище, когда Джефферсон Хоуп рассказывал о «том господине» — сером кардинале, планомерно выстраивающем для британской аристократии гильотину. Как там было? Ах, точно. «Голову с плеч!»◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
В Уайтчепеле, как и в любом квартале бедноты, грязно — и холодно, но, возможно, вот в этом виноват его тонкий пиджак, а не окружающая действительность. Шерлок бредет между узких улочек, провожаемый настороженными и недружелюбными взглядами местного населения, и старается сдержать булькающий в груди смех: ему не привыкать к подобному вниманию, но вот Джону явно неуютно, и его попытки скрыть это выглядят очень забавными. В конце улицы он видит знакомый силуэт. Светлые волосы спрятаны под кэпи, фигура скрыта непривычной простецкой одеждой, которая на нем смотрится гораздо органичнее аристократической — Шерлок просто из упрямства не хочет признавать, что ему все идет в равной степени, и жадно следит за незнакомым прежде видом, выжигая его у себя в памяти, — и он пока еще не заметил Шерлока, не почувствовал пристальный взгляд. Шерлок думает — тем лучше. Ему нравится удивлять Лиама. — Мальчишки Лидделл так выросли, — со старческим добродушием бормочет какая-то старушка, с улыбкой поглядывая в сторону Лиама и Льюиса, о чем-то расспрашивающих мужчин в грязных костюмах. Шерлок замирает соляным столбом. «Лидделл». — А малыш Эллиот все такой же умный. Удивительный ребенок, — вторит старушке ее соседка. Шерлок прислоняется спиной к грязной стене и, не обращая внимания на взволнованного Джона, резко закатывает медленно пропитывающийся кровью рукав рубашки. Пуговичка отлетает с манжеты и с глухим стуком падает на мощеную землю, теряясь в темноте переулка. Он оттирает кровь с выпуклых, воспаленных букв. Завитушки складываются в отдающее сказкой и полынью Elliot Liddell. На другом конце улицы крупно вздрагивает Лиам и оборачивается, встречаясь взглядом с ошарашенным Шерлоком. И не успевает Шерлок и рта раскрыть, чтобы позвать его, как Лиам хватает удивленно хлопнувшего глазами Льюиса за локоть и стремительно скрывается в переулках. Но Шерлок все равно успевает заметить, что на рукаве пиджака Лиама расползается кровавое пятно.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Шерлок усмехается, сначала тихо и спокойно, а потом запрокидывает голову и смеется — долго и громко, так, что, наверное, мисс Хадсон и Джон пугаются и с секунды на секунду ворвутся в его комнату, чтобы спросить, что с ним не так. И Шерлок бы сказал: со мной все не так. Спустя четырнадцать лет от положенного срока у меня прорезалось имя. Спустя четырнадцать лет у меня появилась родственная душа. Проговорив вслух эти свои мысли, Шерлок заходится еще более громким смехом, сотрясающим грудную клетку — готовым ее разорвать на части. Он смеется и смеется, стиснув в кольце пальцев запястье, на котором под коркой засохшей крови прячется незнакомое имя, переставшее вызывать ненависть в тот момент, когда светло-коричневый пиджак Лиама окрасился красным в Уайтчепеле, и сквозь смех выдавливает: — Я чертов Белый Кролик. Когда дверь распахивается и на пороге возникает Майкрофт, пытающийся скрыть свое беспокойство, Шерлок уже не смеется — лишь иногда не может сдержать рвущиеся сквозь стиснутые зубы истеричные смешки. За спиной брата маячат взволнованные мисс Хадсон и Джон, но Шерлок не обращает на них внимание: он занят. Он исписывает первую попавшуюся под руку бумажку завитушками имен Эллиота Лидделла и Уильяма Мориарти. Шерлок поднимает немного безумный взгляд на Майкрофта и с кривой усмешкой повторяет: — Я чертов Белый Кролик, — он опускает глаза на бумагу. Рука дергается вперед разума, и прямо в центре листа, среди бесчисленных Elliot Liddell и William Moriarty росчерком мелькает Alice. — И я должен найти Алису. Шерлок смотрит и смотрит на это немного кривое Alice, и не может оторвать взгляд. На каминной полке тикают часы, отбивая ускользающее Время, и Шерлок чувствует: осталось недолго. А◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Будь Белым Кроликом, думает Шерлок, пальцем оглаживая еще немного воспаленные, вырезанные на коже буквы имени своей родственной души. Будь Белым Кроликом, думает Шерлок, разглядывая исписанный лист и размышляя, как заставить Лиама признаться◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Пропасть Рейхенбахского водопада рычит и воет искаженным мрачным голосом, и как бы Шерлоку ни хотелось пошутить про кроличью нору, сравнение выйдет кривым: ведь, упав в Страну Чудес, Алиса не умерла, а вот Лиам, сорвавшись с такой высоты, точно сгинет. Шерлок не может этого позволить, даже если Лиам сделал все, чтобы в конце концов его путь уперся в эшафот. Шерлок эгоист, поэтому единственному человеку, с которым он хотел бы — и мог, как гласит имя на запястье, — разделить свою душу, он умереть не даст — и пусть Лиам своими желаниями подавится, Шерлок поможет ему откашляться и выпрямить спину. Черт возьми, должно же быть от Майкрофта хоть что-то, кроме вреда. Пусть хоть раз принесет пользу, в самом деле. — Ты сам Дьявол, Шерлок! — рычит Лиам — Эллиот, как же непривычно, — и пытается выдернуть руку из чужой крепкой хватки. А еще Шерлок полнейший псих, поэтому он улыбается с сумасшедшей радостью и, не обращая внимания на простреливающую запястье боль, крепче стискивает пальцы правой руки, не давая Лиаму и шанса исполнить свое желание умереть. Шерлоку плевать, что его родственная душа оказалась тем самым преступным лордом, ведь, в конце концов, сейчас важнее то, что эта самая родственная душа хочет распрощаться с жизнью. С остальным можно разобраться и позже. Когда Лиам будет в безопасности и перестанет рваться в Ад. — Мы друг друга стоим, Элли, — Шерлок крепче вцепляется другой рукой в выступ и тянет сопротивляющегося Лиама на себя. — Иначе бы нас не связали. Лиам молчит, крепко стиснув зубы. Рукав его пиджака медленно краснеет — и от крови самого Лиама, и от крови Шерлока, стекающей по запястью. Но больше не сопротивляется. — Позволь себе быть счастливым, Лиам, — Шерлок, едва Лиам оказывается на выступе подальше от края, обхватывает его лицо ладонями, оставляя на скуле красные разводы. — Иначе твой братец открутит мне голову, — он усмехается. Лиам против воли дергает уголки губ в неуверенной улыбке. В груди у обоих клубком тепла сворачивается признанная связь. Шерлок думает, что ради этого момента стоило ждать четырнадцать лет. Лиам думает, что не стоило даже рассчитывать убежать от своей родственной души. Вселенная довольно редко ошибается, связывая не тех, а в их случае она вытянула из колоды флэш рояль.◤━━━━━ ☆. ☪ .☆ ━━━━━◥
Шерлока в доме нет, и Уильям готов согласиться с мисс Хадсон в том, что это абсолютно прекрасно: ничего не взрывается, ничего не воняет и никто не кричит. Красота, да и только, не считая того, что этот взрослый ребенок не посчитал нужным его предупредить. Неужели Шерлок действительно считает, что он обидится, если его не взять с собой на дело? Уильям думает, что в Скотленд-Ярде наоборот каждый раз, когда они появляются не вместе, устраивают масштабный праздник. Потому что даже одного Шерлока Холмса им много, а тут он со своей родственной душой, совершенно ему не уступающей, пусть и менее острой на язык. На кухне лежит записка, которую Уильям замечает только тогда, когда уже успевает поесть и собирается уходить — несчастный клочок бумаги упал под стол, и не заметь ее проходящая мимо мисс Хадсон, Уильям так бы и ушел. «Меня похитил Лестрейд. Не хотел тебя будить. Постараюсь быть к ночи, но ничего не обещаю. ШХ. P.S. Я запрещаю тебе даже думать о водопадах, Элли!» Уильям зевает и неизвестно когда оставленной в кармане ручкой ровным почерком под скачущими буквами Шерлока приписывает: «Вернусь через пару дней, не скучай без меня. ЭЛ. P.S. Это было три года назад, Шерли. Прекрати при каждом удобном и не очень случае мне это припоминать. P.P.S. И запомни уже, как пишется мое имя, господин Великий Детектив.» Уильям правит «Allie» на «Ellie» и выходит на улицу с твердым намерением задержаться у Льюиса на неделю. Возмущенный до глубины души Шерлок в новой квартире Мориарти, замене сгоревшему дому в Дареме, появляется еще до заката.