Kurenai

1. У Рей Хино трудно с надеждой. Выкачали всю, остался только пшик. У Рей Хино совсем нет веры в большом и очень чистом сердце. Не к Серенити, в нее невозможно не верить, нет, к богу настоящему. Серена – подмастерье только, неумелый ученик. А настоящий бог велик и благостен, он где-то есть, но вера Рей, крепкая когда-то, угасла совершенно. В мире слишком много несправедливости, боли и страшных монстров по углам. Как бог настоящий все это мог допустить? За что и почему? Рей Хино лишена любви. И это самая большая проблема. Без любви Рей может жить, но не хочет. Её любовь во всех мирах и эпохах звали Джедайтом. Она любила его до боли, до аритмии, до темно-красных полумесяцев на искусанных губах. Каждый вдох был посвящен ему. Это было очевидно и без слов, но сказать все же стоило. Так много. И так мало времени было на это отмеряно. Между Рей и Джедайтом всегда была словно преграда, тонкая, не видимая глазу грань, мешавшая Рей раскрыться до конца, отбросить условности и гордость. И вот сейчас ей вернулось все сторицей. В этом перерождении Джедайта нет. Вообще. Нет, никогда и не было. Рей заставила просканировать реальность и Серенити, и Плутон. Но обе наткнулись на зияющую черную дыру в ленте времени. Вселенная просто не позволила Джедайту родиться на этот раз. Предусмотрительно, сука старая, - думает Рей. Она трепыхается, словно бабочка, наколотая на булавку, но нет никакого смысла. Что она может сделать? Раньше можно было бухнуться в ноги Серене, умолять ее возродить убитого лорда, пробудить ото сна ледяную статую. Все потому, что Джедайт так или иначе существовал. В этот раз зеро. Рей лучше других знает, что справедливости ей не добиться. Она не заслужила ее. Ей бы каждый день говорить Джедайту о том, как сильно она любит его. Нет. Вместо этого она совершала ошибку за ошибкой – отталкивала его со времен Серебряного Тысячелетия, была слишком гордой, стойким оловянным солдатиком, чтобы позволить любви занять место, главенствующее над долгом. Серенити, не-богиня лучистая, всегда говорила, что миром правит любовь. И ее Рей тоже предала. Своим неверием. И теперь оба бога – настоящий и фальшивая – смотрят на нее укоризненно. Рей хотела бы покаяться. Но зачем? Теперь в этом нет смысла. Ей нужно дожить это дурацкое перерождение, доплакаться и домолиться до следующего. А там, глядишь, боги простят ее, грешницу, глупую и несносную, вернут ей и веру, и надежду, и любовь. Рей засыпает и просыпается только с одной мыслью – поскорее бы все это закончилось. Подруги говорят Рей, что нужно смириться, бог любит смиренных. Что они знают, эти подруги? У каждой из них все прекрасно. И только Рей, словно неприкаянная, бродит по миру без своего человека, без того, кто разжигал этот негасимый кроваво-красный огонь в ее душе. И без него только угли, сухие черные поленья, без единой искры. Рей и хотела бы снова их зажечь, но без него не знает, как. Люди часто не ценят то, что имеют, не хранят, а потом ужасно жалеют. Рей как раз из таких. Гордячка, спесивая, жгучая и злая. Все это о Хино Рей, тогда и сейчас. А ей хочется быть для него совсем другой – нежной, напевной, как тетива ее лука. Ей хочется раз и навсегда ему объяснить, что он ее сердце и ее душа, без него ей не гореть и не летать фениксом. Без него она умирает. 2. У Хино Рей есть псевдоним. Джоланда. Красивое имя. Не ее, конечно, но привязалось. Хино Рей – плохо для бизнеса, Джоланда – в самый раз. Под этим именем она выходит на сцену в белье цвета бордо, цепляется красными стилетами, ползет по шесту вверх и вверх, слово иноземная змея. Она свешивает голову, смотрит на мир наоборот, ослабляет хватку, позволяет себе сделать вид, что падает. Зал ахает, а Рей снова цепляется за шест, ухмыляется, заканчивает номер. Айно Минако тут как тут. В дорогом платье, брюликах. За ее спиной стоит охранник-гигант. Кунсайт приставил, непременно. Минако косится на него, закатывает глаза, но ничего не говорит. Ее бесит этот тупорылый вышибала, но она же звезда. Ей нужно быть хорошо защищенной, чтобы не попадать в плохие истории. А Айно знает их все наперечет, обожает, лезет сама, напролом. У Кунсайта чутье на ее ебанутые выходки. И сегодня как раз такой день. Хино не сильно любит Айно. Но так уж вышло, что давным-давно они были сводными сестрами, у них в жилах одинаковая кровь. Густая и красная. Сестринство – это то, что не перешагнешь и не забудешь, это семья в самом лучшем смысле. Минако знает всегда, когда Рей хандрит. Это происходит часто, поэтому блондинка ошивается в стрип-баре чуть ли не каждый вечер. И плевать, что там подумают идиоты- папарацци. Минако – это антидот против яда депрессии. Рей может не любить Минако, но Минако-то ее любит, не отлепить. Она садится за столик золотой дивы. Скрещивает ноги в лодыжках, запахивает тонкий халат. У нее еще номер – через один, не стоит расслабляться. - Ты сегодня чертовски хорошо выглядишь, ми амор, - говорит Минако, радостно развалившись в кресле. Её золотые локоны разметались повсюду, - могла бы быть актрисой или моделью. Рей ненавидит такие разговоры. Ей нравится обнажать и обнажаться, потому она на своем месте. Люди называют их экзотическими танцовщицами, на самом же деле, конечно, это стриптиз, ничего больше. Рей зарабатывает на жизнь своим красивым и молодым телом, потому что от огня души ничего не осталось. И ей совершенно не стыдно. Прошли те времена, когда она была храмовой служкой. Настали совсем другие. Единственное ценное, что дед ей завещал, - умение всегда быть собой. И она остается – раз душа кровоточит, не стоит ее скрывать, развернет слой за слоем, сбросит словно одежду в танце. - Не говори так, бесишь, - хмыкает Рей, закуривает, забрасывает ноги прямо на подлокотник дивана. Гора за спиной Минако напрягается, но не двигается даже на миллиметр. Это его работа. Рей смотрит на него – высокий, широкоплечий, короткий ежик волос. Наверное, бывший военный. - Кеншин приставил к тебе нового? – спрашивает Хино безразлично. Это забавно, потому что Минако в каком-то смысле меняет мужиков, как перчатки. Не тех только, ну, да ладно. - Я не виновата, что все они хотят меня трахнуть, - смеется Айно беззастенчиво, - прошлому Кеншин дал расчет, но Рождество, нового не найти так быстро. Поэтому сегодня ко мне приставлен его знакомый по армии, Хейз. Рей снова смотрит на гиганта. Человек-гора. Такой же огромный и такой же безэмоциональный. Когда его называют по имени, он только кивает головой. Обозначает свое присутствие. - Ты виновата в том, какая ты сука и язва, - улыбается Рей. Единственное, что ей по-настоящему нравится в Минако, так это перепалки с ней. Всегда со вкусом, на грани, яркие и в высшей степени удовлетворительные. Хино Рей истеричка, всем ведь известно. Минако беззлобно подкармливает зверя внутри нее. - Спасибо за комплимент. Но Рей, ты большая девочка, прекращай себя жалеть. Твои кроваво-красные стилеты делу не помогут, правда же? Только растеряешь себя по пути, - Минако изящно пожимает плечами. Рей в принципе понимает, почему все охранники так хотят трахнуть ее, и Кунсайта тоже понимает. Он живет с самой красивой женщиной во вселенной. - Оставь, пожалуйста, нотации Ами, я тебя умоляю, - Рей даже не злится. Айно всегда начинает этот разговор, неизменно. Но от нее хотя бы не так тошно слышать, как от Серенити или той же Ами. Хино все знает – она проворовалась и теперь жалкой черной мертвой птицей пытается хорохориться, вести себя, как обычно, но все знают, что крыло сломано, если не оба. Раньше, очень давно, она была жрицей богини Весты. Так почему сейчас она не может танцевать ритуальные танцы, пусть и на шесте? Что в этом такого страшного? - По-разному бывает, в этом круге – так, прими уже, наконец, веди себя достойно, - не унимается Минако. У них одна венозная кровь на двоих, Минако не терпит слабости. За это, наверное, Рей ее хотя бы уважает. Любовь – слишком строгое слово. - Ты больно достойно вела себя, когда Кунсайт погиб, помнишь? – Минако кривится. Помнит, конечно. Короткие волосы, длинные ногти, себе и другим, много пурпурного. Поведение как у королевы драмы. И можно ей, конечно, было, кто же спорит. Но именно поэтому Рей она постоянно подначивает, бесит, заводит, заставляет жить. Хоть как-то. - Вот что, ми амор, - Минако улыбается. Нотации читать она закончила, - у вас тут есть мужской стриптиз? - Ми, не начинай, я тебя умоляю, - Рей взвивается, поджимает губы. Кунсайт ее не простит, если Минако снова попадет на первые полосы газет. - А я буду, - ржет похабно Минако, - раз отнекиваешься, значит, есть. Прекрасно! План такой – я остаюсь здесь, ты валишь домой. Хейз отвезет тебя. Гора за спиной Минако недовольно колышется. - Мисс Айно, - прочищает горло охранник. У него голос низкий, полушепотом, но слышен очень хорошо. Внушительный такой, - Кеншин просил меня о другом. Минако поворачивается к нему текучей золотистой волной, смотрит изучающе и долго. Рей этот поединок даже нравится, Минако ломает мужиков, словно спички, всегда приятно посмотреть на работу мастера. - Пожалуйста, золотко мое, - внезапно говорит она. Для Минако обращение не редкое, но не к охраннику. То ли она кокетничает, то ли решила на всякий случай совратить и Хейза, - я буду хорошо вести себя. Я обещаю. Хейз чешет подбородок, смотрит сначала на умилительную Минако, а уж потом на хмурую, язвительно усмехающуюся Рей. - Ладно, мисс Айно, но после я вернусь за Вами. Если вдруг что-то пойдет не так, сами будете отвечать перед Кеншином, - говорит он с расстановкой. Рей даже немного обидно. Поединок глаза в глаза длился не так уж и долго, а победила Минако. - Видишь, Хино, дело в шляпе, - смеется Минако и подмигивает бессовестно Хейзу. Рей закатывает глаза. - Джоланда! На сцену! – кричит конферансье. Она распахивает багряный халат, вспархивает на шест, словно птица феникс, хлопает крыльями. Хочет взлететь, но крылья эти подрезаны. Навсегда. 3. Хейз ведет машину равнодушно, уверенно и очень спокойно. Рей любит аккуратных водителей. И на самом деле она даже благодарна Минако за то, что та дала ей отдохнуть. Она ужасно устала за эту ночь и за предыдущие порхать на слишком высоких багровых каблуках. У нее чертики уже скачут перед глазами от яркой мишуры, огней стробоскопа, от выпивки и криков завсегдатаев. У Минако красивая и большая машина. Рей не знает, какая именно, но задние сидения чертовски удобные. Кожа, замша, дерево. Представительский класс. Дорого и богато. Минако тачку ненавидит, но Кунсайт требует от нее соблюдения приличий. Поэтому и только поэтому Айно ее использует. В угоду высокопоставленному муженьку. Хино в душе завидует им. Потому что у них вот эта любовь любовная, несмотря на все перепалки, крики, недопонимания, есть, а у нее нет. Зависть — плохое чувство, недостойное Хино Рей — огненной красной птицы, но вполне подходящее стриптизерше Джоланде. Вот, собственно, и вся разница между ними. Хейз поглядывает в зеркало заднего вида. Рей не обращает внимания. Она знает, что хороша, знает, что мужчинам нравится. Даже такой равнодушной и бессмысленной горе мышц. - Если нажмете кнопку под панелью, сможете достать подушки, - внезапно говорит он и умолкает. Это даже мило, Рей признает. Ей редко выпадают милые мужчины, даже на побеседовать. Обычно это жаждущие ее тела идиоты. С ними не о чем говорить и нечем заниматься, кроме быстрого секса невпопад. Хотя, стоит признать, что Рей им не пренебрегает. У нее отняли часть души, но не тела же. Мир слишком прозаичен, чтобы умирать старой девой. - Спасибо, - коротко говорит Рей и действительно достает подушку. Она подкладывает валик под спину и блаженно закрывает глаза. Через минуту снова открывает и смотрит в зеркало на Хейза. - Откуда Вы знаете Кеншина? - спрашивает из праздного любопытства, просто, чтобы занять время. Хейз слишком не похож на Первого Лорда. Нет в нем лощености и сдержанного аристократизма Кунсайта. Рей всегда, не только в этом мире, думала, что Кунсайт сходится с себе подобными. В Серебряном Тысячелетии это был высший генералитет, в некоторых перерождениях - богатые и влиятельные люди. Кунсайт любит власть также сильно, как и Минако, стоит признать. Верховный он именно поэтому. - Он был командиром моего взвода в Афганистане, - просто говорит Хейз. И Хино не смеет просить продолжения. Ей все понятно. Она знала, что Кунсайт служил, но она всегда думала, что это что-то непыльное, канцелярщина. Ни Кунсайт, ни Минако никогда не распространялись об этом опыте. Он вернулся из Афганистана десять лет назад, тут же начал заниматься семейным делом. Ничто в нем не выдавало его опыта. - Он спас мне жизнь, - говорит Хейз, хотя Рей уже знает, что это так. Само собой, спас. Вот поэтому и только поэтому он подтирает сопли Минако. Потому что Кеншин попросил. Предполагается, что Рей Хино, была когда-то воплощением богини войны на земле, поэтому она понимает, что такое спасти кому-то жизнь на поле битвы. Они с сенши много раз спасали друг друг жизни. И такая связь, может быть, еще ближе родственных уз. - Я очень надеюсь, что погибли не все, - выдыхает Рей Хино. Это жестокий разговор, но не она его начала, а потому и жалеть Хейза она не будет. - Еще Джеро выжил, - улыбается в зеркало Хейз. И это хорошо, потому что их хотя бы трое осталось. Хино Рей выдыхает, вытаскивает сигарету, приоткрывает окно и спешно затягивается, почти запихивает никотин в легкие. После таких историй ей всегда хочется курить, хотя она здесь абсолютно ни при чем. - Машину прокурите, - замечает безразлично Хейз. - Минако новую купит или Кеншин для нее, - Рей улыбается совершенно беззастенчиво. Это правда. Купит. Но Хейз только неодобрительно качает головой, и Рей понимает, что он не хочет, чтобы она курила. Дело не в машине. Скребет алыми ногтями подбородок, задумчиво выпускает сизые кольца в воздух. Комментарий ее немного раздражает, но не сильно. И это само по себе странно. Рей славится не только яркой внешностью, но и ярким, взрывным характером. Она ненавидит, когда ее внимание обращают на те вещи, которые она и сама считает неправильными. Например, на то, что она курит по две пачки в день. Машина останавливается около кондоминиума Рей. Она тушит бычок в переполненной пепельнице, усмехается — Минако уже всю машину прокурила, чего уж там. - Отдыхайте, мисс Хино, - улыбается Хейз. И Рей впервые замечает, что когда он улыбается, его некрасивое большое лицо приобретает некий шарм. - Спасибо, Хейз, и Вы попробуйте отдохнуть, если, конечно, мисс Айно позволит. Хейз усмехается вновь. Хино Рей смотрит в его голубые водянистые глаза, подмигивает и, подхватив сумку со сменной одеждой, заходит в подъезд. 4. Утром Рей дольше обычного собирается. Никак не может проснуться. Афина, ее трехцветная удачливая кошка, вертится под ногами, мурлычет, требует к себе внимания. А Рей зевает, накручивает лохматые волосы на щипцы, еле влезает в слишком тугие и узкие джинсы. За окном падает редкий снег, крошка, которая даже не ляжет, растает уже к обеду. Рей не очень любит Рождество. Ей кажется, что праздник придуман людьми для людей, ничего общего с богом настоящим он не имеет, но не ей судить, Хино не хватает надежды, веры, а больше всего любви. Если людям легче именно в этот день, если вера в чудо, надежда на то, что все будет лучше уже завтра, любовь к ближнему живут в их сердцах, пусть его. Рей переживет этот день, как и все другие. Для нее это лишь шанс заработать немного больше кэша. Стрип-клуб устраивает в Рождество обязательную вечеринку. Все девчонки надевают костюмы маленьких помощников Санты, таких сексуальных ангелочков с леденцом за щекой. Все они клянутся, что вели себя весь год хорошо, все готовы принести радость ближнему. И Хино Рей ничем не хуже. Наоборот, даже лучше. До волшебной ночи чудес остается всего пару дней. Рей выходит из дома, закуривает привычным движением. Несмотря на порядком припорошенную землю, на ней кораллового оттенка туфли на высокой шпильке. Рей никогда не ходит без каблуков. И дело не в росте, дело в принципе. Машина Минако стоит у ее подъезда так, словно и не уезжала. Рей хмурится, тянет никотин в легкие, размышляет, что могло понадобиться Айно сегодня. Неужели опять поругались с Кунсайтом, и тот выгнал ее? Как любые пары, бывшие долго вместе, Кунсайт и Венера часто и со вкусом ссорились. Иногда такие перепалки заканчивались грандиозными скандалами с выкидыванием вещей и клятвами на крови. Иногда, но, слава богу, редко. Сегодня мог бы быть такой день – Айно ведь актриса, значит, драму уважает. Рей стучит костяшками пальцев в пассажирское стекло, но открывается стекло со стороны водителя. Заспанный и помятый Хейз смотрит на Рей Хино и приветственно прикасается двумя пальцами ко лбу. - Мисс Айно сказала, что у Вас дела сегодня, попросила подвезти, - говорит он так, словно это само собой разумеется. Рей кивает головой. Она решает не выяснять прямо сейчас, какого хера Минако вдруг понадобилось снова одалживать ей своего водителя. Она просто садится на этот раз рядом с Хейзом, пристегивается, забрасывает на заднее объемную сумку. - Удалось вчера отцепить ее от наших мальчишек? – беззлобно смеется Рей, снова закуривает, несмотря на недовольное лицо Хейза. - Когда я приехал, она болтала с девчонками, - пожимает плечами человек-гора, - такое ощущение, что мисс Айно лишние уши понадобились, уж простите за личное мнение. Рей согласна. Конечно, Айно понадобились слушательницы – баек у нее хоть отбавляй. Минако любит, когда ей восхищаются. Странно, что не полезла к парням. Обычная история для нее. Вот, что так бесит Кунсайта в общем-то. Минако моногамна лишь в том смысле, какой сама вкладывает в это слово. - Ну хоть так, - Рей закрывает глаза и откидывается на подголовник. - Кофе, кстати, хотите? – спрашивает Хейз буднично, так, словно, всегда предлагает кофе пассажирам. Но Хино соглашается. Внезапно она очень хочет кофе. Разливает из термоса, пьет ароматный и крепкий напиток. То, что надо. Очень давно, сто жизней назад, у них с Джедайтом была такая традиция – готовить друг другу кофе. Он тогда был демоном, а она светлой сенши, но даже при таком херовом раскладе они были вместе. Улицы кишат спешащими людьми, веселыми стайками школьниц, гирляндами и подсветкой, этим «хо-хо-хо». Рей даже заглядывается. Она не любит Рождество, но что тут отрицать – это красиво. - Куда Вам, мисс Хино? – спрашивает Хейз. - В центр. И пожалуйста, называйте меня Рей, - Хино не любит, когда ее так называют. Эта фамилия от деда, а деда давно уже с ней нет. В дороге они болтают о мелочах – погоде и праздниках, работе и заработке. Хейз на самом деле не очень хочет работать охранником. Это временная мера. Он профессиональный военный, вернулся из очередной горячей точки, но обратно больше не хочет. Устал. Не так, заебался. Нет сил больше тянуть эту лямку. Но в мирное время он жить не очень умеет, пятнадцать лет служил, нужно найти что-то свое. Рей хорошо это понимает. Стриптиз – это не вынужденная мера. У нее ведь хорошее образование, умелые руки, да и талантом не обделена. Как сказала Минако, она действительно могла бы стать актрисой или моделью. Но к славе ее не тянет. Ей нужна рутина, размеренность, то, что бы ее заземляло, но удовлетворяло ее страсть. Это вуайеризм в чистом виде, конечно, но почему кому-то должно быть дело? Рей отслужила очень много времени солдатом Серенити. Немного времени для себя у нее найдется. - Откуда Вы знаете мисс Айно? – спрашивает Хейз, и это справедливый вопрос. Он же рассказал, как узнал Кунсайта. - Мы учились вместе за границей, - и это правда. В этом перерождении Рей сталкивает с Минако случай. Но не случайность. Как и всегда. Они знакомятся в Лондоне, и больше не расстаются. Ненавидят друг друга так же сильно, как и любят. - Айно мне как сестра, очень близкий человек, человек, который меня все время раздражает и ужасно бесит, - сетует Рей, и это тоже правда. Нечего совершенно скрывать. У них с Минако особенная связь, от которой уже не отвязаться. - С родными всегда так, - Хейз озвучивает такую простую истину, что Хино только кивает головой, ей ничего больше не остается, а он продолжает, - они совершенно на тебя не похожи, другие совсем, но из-за любви глубокой и даже болезненной ты не можешь их отпустить. Иногда это превращается в замкнутый круг. Рей слушает внимательней. У них с Джедайтом было нечто похожее. Они не могли врозь, но не могли и вместе, точнее это было довольно тяжело. Гордость, долг, служение короне - все это перемешалось с их личными отношениями, не давало им возможности насладиться друг другом. Они были молодыми и слишком глупыми. Рей иногда ненавидит себя за бескомпромиссность, за яд речей, за заносчивость и эгоизм. Ведь она любила себя, Серенити, сенши, всех больше, чем его. И это убивало. Теперь-то она понимает. Тогда, когда уже слишком поздно. Хейз высаживает задумчивую Рей Хино у излюбленной кофейни. Вход украшен еловыми ветками и новогодними разноцветными шарами. Рей смотрит в затуманенное стекло. Зойсайт улыбается и машет ей рукой. 5. Рыжие люди – особенные. По-особенному веселые, по-особенному грустные. В них течет кровь драконов, наверное. Во всяком случае, в Зое точно. И за это Хино ужасно его любит. Еще за то, что он обожает Ами. Но за это меньше. Рей как истинная эгоистка все хочет для себя, любая история лишь о ней, а потому огненное сердце Зоя милее его пушистого экстерьера. Он ждет ее, как и всегда, по субботам, в переполненном кафе. Заказал какао и печенье. На носу Рождество, Зойсайт любит традиции, обожает. Имбирь, кофе, сладости и сплетни. В этом весь дракон. А должен был бы рычать и скалиться. - Как дела, Джоланда? – дразнится Зой. Второе имя для другой жизни, не для простых и серых буден. Но Зойсайт в душе страшная язва, он обожает все запретное, любит пробовать почву своими когтистыми лапами кицунэ, проверять, насколько хрупок этот тонкий лед. - Прекрасно, Аден, - также ядовито отвечает Рей. Ей доставляет отдельное удовольствие наблюдать его вытянувшееся лицо. Аден Вудбери – наследник, но таковым себя не чувствует. Ему навязали эти имя и фамилию, сам бы он никогда не взял. Ненавидит, когда друзья называют его этим прилипчивым прозвищем. - Ладно, прекращай ерничать, - Зойсайт признает, что проиграл эту крошечную перепалку, но с Рей всегда так. Не отступит, не отпустит, не даст себя обставить. Именно поэтому она осталась одна. В душе Зойсайт так считает, но вслух не скажет, потому что за такие слова можно быть испепеленным красным огнем. Марс не прощает обид ни друзьям, ни врагам. Слишком гордая для этого, непримиримая. Зой предпочитает криво ухмыльнуться и заказать крепкий чай. Ему требуется горечь после сладости какао. - Ты сегодня удивительно вовремя, - замечает Зойсайт отстраненно. Рей никогда не отличалась пунктуальностью, и даже странно понимать, что пришла она минута в минуту. - Меня подвез охранник Минако, - пожимает плечами Рей. - Хейз? – уточняет Зойсайт, и Хино вскидывает тонкие брови. - Да он, откуда ты знаешь? – переспрашивает Рей удивленно. Кажется, все знают этого Хейза, и только Рей Хино познакомилась с ним прошлым вечером. - Кунсайт нес его на себе пять миль, там, в Афганистане, - говорит Зойсайт, а сам смотрит в окно, глаза его далекие и пустые, - они как кровные братья. Не друзья, но связь очень крепкая. Не общались лет десять, и вот снова вместе. Это как у вас с Минако, понимаешь? Рей Хино молчит и кивает. Она прекрасно понимает, о чем говорит огненный лорд. Это неразрывная нить Ариадны, которая ведет тех, кто друг другу предназначен. Таких, как сами Рей и Зойсайт. Однажды, в другой жизни, он умер за нее. А Кунсайт заставил Хейза выжить. Такое не забывается. - Зачем Кунсайт приставил его к Минако? - спрашивает Рей. Ответ о том, что ревнивый муж следит за женой ее не устроит. Потому что всем известно, что как бы не цапались Верховные, между ними всегда было и есть доверие. Кунсайт не ревнивец, а Минако хоть и не моногамна в строгом смысле этого слова, однолюбка до мозга костей. Её верность не надо охранять. - Потому что ей нужна охрана, - замечает сумрачно Зойсайт. Его лицо темнеет, делается строгим, а взгляд жестким и очень опасным. Такого Зойсайта боится даже Хино. Потому что он огненный, спалит своим жарким пламенем кого угодно. - Не смеши меня, - фыркает Рей. Но в душе знает, что это все не шутки. И горло охватывает кольцом, пальцы холодеют. - За Минако охотится один тип. Мы пока не знаем, кто именно. Но Кунсайт думает, что он не человек в полном смысле слова, возможно, – демон, повернутый на нашей богине любви, желающий ее для себя. Трактуй, как хочешь, но Кунсайт действительно боится за Мину. И неясно, почему. Уж Верховные смогли бы справиться с каким-то демоном. Но я тебе скажу одно, если боится Кунсайт, стоит бояться и нам. Хино Рей молчит, постукивает багровыми ногтями по поверхности столешницы, рассматривает свое искривленное отражение в чайной ложке. - Что говорят Энди и Серена? – наконец спрашивает она. Гордая, дикая, но очень преданная своим королю и королеве. Их мнение для Рей всегда на первом месте и никак иначе. - Кунсайт не сказал, - вынужден признать Зой с неохотой, - не посчитал нужным тревожить монархов по пустякам. У них и так дел невпроворот. - Но… - начинает Рей, - если все так плохо, нужно сказать! – она упрямая, особенно в вопросах безопасности. - Малышка только родилась, а у нас нет никаких доказательств, кроме невнятных опасений Кунсайта, - говорит спокойно Зойсайт, - дергать Серену без повода просто глупо. - Главное, чтобы дергать Серену не стало поздно, - крысится Рей, - это не просто маньяк или сумасшедший, это демонический фанат, который может сделать с Минако много чего, о чем я думать не хочу даже. И как вот ей поможет Хейз в этой ситуации? - Его задача не спасти Мину, а тут же рапортовать о ситуации Кунсайту, а дальше Верховный уж как-нибудь сам, - справедливо замечает Зойсайт. - То есть Хейз – своего рода нянька, пушечное мясо на амбразуре, - хмурится Рей Хино. Гигант ей понравился, он милый, ей бы не хотелось увидеть его с пробитой головой. - Хейз знает, на что идет. Он понимает, что у Минако проблемы, раз согласился на круглосуточную охрану. И в обиду, поверь, мы его не дадим. И поэтому тоже я тебя позвал сегодня. Хино вскидывает черные брови. Многое становится понятно. Зойсайт доверяет ей настолько, насколько вообще можно доверять другому человеку. В его личном списке на первом месте стоит Ами, а дальше идет Рей. Кунсайт, его учитель и лучший друг, только на третьем месте. Это льстит, конечно. Доверять можно ведь только красному огню, это правда. У самой Рей также. - Помоги Минако, будь рядом с ней сейчас, когда ты ей нужна больше всего. Рей даже немножко оскорблена таким предложением. Конечно же, она будет с Минако рядом, конечно же, проследит за тем, чтобы буйную светлую голову Венеры не воткнули в частокол. Об этом не надо просить. Это естественный ход вещей. - Конечно, - говорит она внезапно удивительно тихо и ласково. В горле снова комок. Ей страшно. На прощание под рождественской омелой Рей обнимает Зойсайта очень крепко и жарко, так, как и положено огненной деве. 6. Хейз ловко поедает лапшу. Рей никогда так не умела. Они сидят на островке, почти под пышной искусственной елкой и наслаждаются короткой передышкой. Рей тянет фруктовый смузи, а Хейз поглощает быстрые углеводы. В трех метрах от них в магазине «Шанель» Минако мерит восемнадцатые туфли, проходится по ковру под подобострастными взглядами продавщиц. Рей со своего места видит ее очень хорошо. Выдыхает, расслабленно растекается в мягком кресле. - Минако сегодня в ударе, - улыбается Рей, ей хочется курить, но, конечно же, здесь нельзя. - Мисс Айно обладает недюжинным терпением, - соглашается Хейз с набитым ртом. - Тебе она не нравится? – спрашивает Рей. В голосе Хейза сквозит некая насмешка что ли, она не может до конца разобрать, что именно. Что-то снисходительное и в то же время что-то не очень веселое. Будто неприятное воспоминание. - Нет, - Хейз смотрит своими светло-голубыми глазами на Рей в упор, - она мне очень нравится, но я боюсь за нее. Она самоуверенная, отмахивается от любой помощи, а ситуация не из простых. Тебе Кеншин не рассказывал, что у Минако появился сталкер – жестокий и очень опасный? Он пишет ей письма, в которых описывает, что с ней сделает. И это не детская забава, это угрозы. Именно поэтому Кеншин приставил меня. - Аден сказал, - нехотя признается Рей. Она неуверенно передергивает плечами и выдыхает скопившийся в легких воздух через сжатые зубы. Кунсайт ничего не боится. Рей хорошо его помнит во всех эпохах, даже демоном. Он ведь бесстрашный, он сильный духом и крайне логичный. Почти такой же, как Джедайт. Рей усилием воли заставляет себя не думать о Джеде. Это слишком больно, а у нее ведь и другие дела есть. - Кеншин считает, что ей нужна круглосуточная охрана. Минако так не думает. Она бы отмахнулась от помощи, поэтому ему пришлось сказать, что все это из-за ее разбитного поведения, из-за того, что она позорит его и постоянно нарывается на неприятности. Но правда в том, что он сильно боится за Мину, - Хейз доедает лапшу, отставляет тарелку и беспокойно смотрит в сторону магазина «Шанель». К счастью, Мина все еще там, - Минако легче согласиться с тем, что Кеншин ревнивец, чем с тем, что у нее проблемы. - В этом вся Мина, - вздыхает Рей, - всегда такой была. Еще большая гордячка, чем я. - Мисс Рей, не говорите ерунды, - улыбается Хейз, - я давно не встречал такого верного человека. Этот комплимент нравится Рей, но в мире без Джедайта она многое поняла. Например, что лесть – это красиво, но в большинстве случаев лживо. О себе и о других нужно признавать и говорить правду. А потому она легко и почти без сожаления отвечает: - Я очень горда. Гордость – смертный грех. Именно из-за моей гордости мы не смогли ужиться с моим любимым человеком. Именно поэтому я сейчас одна, - Хейзу это говорить отчего-то легко и приятно. Может, Хино просто привыкла к нему за эти дни. - Так почему бы тебе не сказать ему об этом? Любимым принято говорить самое важное, что на душе лежит, - Хейз серьезен. Его некрасивое большое лицо хмурится, скукожено, но синие водянистые глаза смотрят цепко и пронзительно. - Он… - Рей тяжело сглатывает. Она не знает, что сказать. Кому это говорить. Джедайта нет рядом с ней, и наверное, уже не будет. - Не надо, девочка, - рука Хейза молниеносно накрывает ладонь Рей. И ей становится тепло и чуть лучше. Пусть он думает, что ее любимый умер. Это проще объяснить. Рей не плачет, но ей очень хочется. Большая ладонь Хейза на ее ладошке смотрится комично и как-то даже непривычно неправильно. Но Хино руки не отнимает. К Хейзу она испытывает симпатию, чего давно уже не было по отношению к чужим людям. Хино Рей никогда не сходилась с людьми легко и просто. На самом деле даже с Джедайтом. Их познакомила Минако. Венера знала всех и вся. Ей нравилось блистать на балах и быть записной сводницей. Ей нравилось бравировать своим званием богини любви, пусть и полученным справедливо. Минако тогда уже была знакома с террианским генералом Кунсайтом, и не просто знакома, очень близко знакома. Ей не терпелось поделиться своими знаниями с остальными сенши. Больше всего доставалось Рей. Они же сестры, с кем еще поделиться этими слишком личными подробностями? На вопрос, чем же так привлек страстную принцессу холодный и сдержанный генерал, Минако без стеснения ответила, что он хорош в постели. Рей помнит, как смеялась и краснела. Ей было лет пятнадцать от силы, она еще не понимала, кто ей нравится, а кто нет. Что уж говорить о более тесном общении. Но Минако не сдавалась, притащила ее на двойное свидание. Джедайт был из тех мужчин, которые горячую и упрямую Рей ужасно бесили, – строгим, скупым на эмоции и слова. Сухарем, короче говоря. Но стоило ему лишь сказать, что Рей красива, как ее горло стянуло кольцом, ладони повлажнели, а сама она превратилась в заикающуюся маленькую девочку. Джедайт имел над Рей совершенно нереальную власть. И вот тогда Марс убедилась в истинной силе Венеры. Она не просто сводила всех со всеми, она знала, кого и с кем свести заранее, не играла их сердцами и не пронзала их стрелами любви, как какой-нибудь записной Амур. Она сшивала рваные края уже пронзенных сердец. Тогда в сердце Рей было много надежды, много веры, а любви – через край. Тогда она открыто смотрела вперед, потому что, несмотря на войну, невзгоды и лишения, весь мир был у ее ног. Потому что она шла по жизни за руку с Джедайтом. Рей очень благодарна сестре за такой дар. Его невозможно переоценить. Смеющаяся и обвешанная пакетами Минако появляется за спиной у Рей, закрывает ладошками ей глаза. Хино вырывается, смотрит снизу вверх на Айно. У той синие искрящиеся глаза. Красотка. Рей упустила Джедайта, не смогла дотянуться до него. Но Минако она не упустит. Не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Этому не бывать. Минако косит взглядом на Хейза, тот убирает ладонь, перестает удерживать Рей. Та поджимает губы, словно обвиняя, но ничего не говорит. А Минако хохочет, требует сладостей, кофе, сфоткать ее на фоне елки и разноцветных шаров. На душе становится снова тепло. Рей достает телефон и делает пару кадров смеющейся Минако, показывающей знак победы. 7. В Сочельник все друзья Рей собираются вместе в ресторане. Это традиция, которую Рей ненавидит. Все потому, что нет Джедайта. Без него Рей несчастна, чувствует себя не в своей тарелке, чужой на этом празднике. Она мечтает только об одном – поскорее пойти на работу в стрип-бар. Несмотря на все уговоры, она собирается провести ночь на шесте. Это ее право выбирать, где и с кем поприветствовать новорожденного бога. Хейз сопровождает Рей на вечеринку. Оба они знают, что он должен стоять за спиной Минако, но его присутствие приятно. Рядом с ним Хино чувствует себя не такой одинокой, как обычно, возможно даже почти нормальной. Эндимион и Серенити на вечеринке не присутствуют. Усаги тяжело далась беременность, роды; Малышка родилась только две недели назад. Сенши и шитенну позволяют королевской чете это Рождество провести только вдвоем. Если быть точными, втроем, теперь у них есть Малышка. Остальные приходят. С иголочки одетый, строгий Кунсайт приводит Минако, втиснувшуюся будто бы с трудом в короткое золотистое платье. Зойсайт и Ами напялили одинаковые уродливые свитера с оленями. У них такая традиция – дурачиться в Сочельник, куча фоток в подтверждение невинного развлечения. Макото приносит домашние булочки в подарок всем друзьям, а Нефрит – дорогое вино. Это традиционные подарки, других они не дарят. Хейз не садится за общий стол. Он стоит будто на страже, внимательно рассматривает других гостей ресторана, пытается определить, есть ли угроза. Кунсайт неоднократно предлагает ему присоединиться ко всем, но он вежливо отказывается. Темной тенью он нависает над ними, Рей даже думает, что он похож на гигантского ворона – птицу любимую, но приносящую только страдания и смерть. Рей сглатывает тяжело от такого сравнения. В горле чувствуется горечь. Запивает шампанским, но смыть до конца не может. Зал украшен звездами и еловыми ветками. Это место обычное, не дорогое и не эксклюзивное, но они собираются в Сочельник только здесь. Хозяин заведения всегда бережет для них стол или отельный кабинет – он прекрасно знает, что Минако не переживет, если в Рождество придется менять традиции. Она очень суеверна. Но ему и не трудно – Айно, словно золотая антилопа, где не появится, привлечет кучу народу, сделает отличную рекламу. С ней удобно и выгодно дружить. Рей чувствует себя не в своей тарелке. Она выпивает новый бокал вина. Не пьяна, но уже навеселе, хотя ей и не весело. Принимает решение больше не пить – ей ведь еще работать. Хватает сигареты, выходи на террасу. Здесь свежо и пустынно. Сырой ветер дует в лицо, но Рей даже нравится – хорошо прочищает мозги, позволяет успокоиться и перестать хандрить. Минако права во всем, - нечего строить из себя королеву драмы. Джедайт был лучшим, что случалось с Рей во всех ее долгих жизнях. Но надо отпустить. Перестать жалеть себя, мечтать о несбыточном. Ей дан шанс прожить эту жизнь почти нормально. Да, без Джедайта. Одной. Но, может, именно в этом вся соль? Чем меньше человек имеет, тем выше он ценит это малое. У нее есть друзья, ее семья, самое, по сути, важное, есть уверенность в завтрашнем дне, рутина, которая помогает не превратиться в само уныние. Не так уж и плохо, если подумать. Взять любую из сенши. С ними приключались перерождения и похуже, не Рей жаловаться. Рождество – это время благодарности за то, что имеешь. Возможно, и Рей стоит поумерить гордость. А еще в этом мире Хино Рей познакомилась с Хейзом. Он совершенно странный тип. Огромный, грузный, некрасивый, абсолютно не в ее вкусе. Хотя, а какой ее вкус, если не говорить о Джедайте? Рей не знает доподлинно. Но ей нравится Хейз. Он простой, добрый, с ним Рей чувствует себя не обязанной соответствовать. Она может просто быть собой – разбитой и побитой, и все равно чувствовать, что все нормально. Не жать драму, не купаться в этой безысходности. Хейз будто бы нейтрализует всю ту горечь, которая скопилась в Рей за долгую и пустую жизнь. - Эй, - слышит Рей знакомый кашель, оборачивается. Нефрит стоит, облокотившись на перила и улыбается. Рей улыбается вежливо в ответ. Это все, что она может. С лордом звезд она никогда не была близка. Не со зла, так уж получилось. Нефрит всегда казался ей представителем той породы мужчин, от которых стоит держаться подальше. Лощеный, манерный, слишком красивый и прекрасно знающий об этом. Им не о чем было говорить. Они просто встречались на общих вечеринках друзей, улыбались друг другу. И на этом все. - Нам надо поговорить, - Нефрит не славится долготерпением, он привык сразу переходить к делу, если, конечно, не в его интересах потянуть время. Видимо не на этот раз. Хино вскидывает темные брови в непонимании. У них нет общих тем, они совершенно разные, но Нефрит приходит к ней. Не к Верховным, не к королю и королеве, к Рей. И Она чувствует, что речь пойдет о страшных и серьезных вещах. - Минако сегодня погибнет, - без всяческих прелюдий начинает Нефрит. У Рей холодеет сердце, во рту становится совершенно сухо. Это невозможно. Откуда он знает? И внезапно Рей вспоминает, что кое-что общее у них есть – дар прорицания. Разница только в том, что Рей долгие годы не смотрела в огонь. Намеренно. Потому что все это время боялась, что увидит то, что ей не понравится. Например, что Джедайт к ней больше никогда не вернется. Ни в этой жизни, ни в следующих. Нефрит же регулярно сверялся со звездами. Что бы они ему не говорили, Нефрит почти никогда не раскрывал своих предсказаний. Но всегда бывает первый раз, верно? - Ты уверен? - едва дыша, переспрашивает почему-то шепотом Рей. - Да, - просто отвечает Нефрит, его красивое лицо внезапно прочерчивает неприкрытое страдание, - мне некому сказать об этом. Кунсайту нельзя – слишком страшно. Ты ее сестра, ты можешь защитить ее, верно? Хино Рей судорожно думает. Предсказания не точная наука. Будущее можно изменить, если очень сильно захотеть. Баланс во Вселенной будет нарушен. Жизнь ведь за жизнь отдается. И внезапно Рей понимает, что она готова. Это даже хорошая развязка. Глядит на Нефрита своими черными глазами, кивает ему. Все так и есть – он не просто так пришел к ней, она его сама притянула. Потому что она знает о будущем многое, понимает, как это работает. А еще она готова отдать за Минако жизнь. Нет, не так, она хочет отдать свою жизнь. Конечно же, Кунсайт и глазом бы не моргнул, сам бы вынул из груди сердце, лишь бы ее билось. Зойсайт закрыл бы ее грудью, Нефрит ничего бы не пожалел, чтобы она жила. Но правда в том, что сама судьба подготовила Рей к этому шагу. И это очень справедливо умереть для того, чтобы Минако жила. - Я сделаю все, чтобы защитить ее, - улыбается Рей. Она в принципе никогда не обнимала Нефрита, но вот сейчас подходит и обнимает за пояс. Он сильно выше, но Рей приноравливается, кладет ему на плечо голову. Она беззвучно плачет. Хино ужасно благодарна, что Нефрит сказал именно ей, что он понял ее лучше, чем все остальные, даже не зная ее толком. - Спасибо тебе, огненная ты моя, - Нефрит улыбается и целует Рей в шапку волос. Рей горько улыбается в ответ. Только Джедайт так обращался к ней. 8. Кунсайт нехотя отпускает Минако вместе с Рей в стрип-клуб. Выбора у него в общем-то и нет. Если Минако что-то хочет, она всегда это получает, не говоря о том, что у него внезапно появляются срочные дела в офисе. Минако с удовольствием соглашается посмотреть представление Рей. Они едут в машине вдвоем, а Хейз приглядывает за ними в зеркало заднего вида. У Хино ощущение, что она везет Минако на заклание. Свою лучшую подругу, сестру, ближе человека нет. У Хино предчувствие, что она не сможет спасти Айно. Сама не знает, почему, но привыкла доверять своим чувствам. Никогда еще ее не подводили. Она закрывает глаза и будто бы засыпает. Только это не сон. Вязкий, молочно-белый и пустой, будто бы на радио-волне. В космосе открытом. За гранью млечного пути. Рей понимает, что пророчит наяву. Это невозможно, ей нужен для этого огонь, красное марсианское пламя. Но отрицать бесполезно – Рей видит будущее прямо сейчас. Далекое будущее, так далеко Рей еще никогда в жизни не заглядывала. И среди смутных фигур, темных пятен, в которых она едва может узнать людей, близких и далеких, Рей видит лицо Джедайта. Он улыбается. На его губах спелое красное, кровь. Но он улыбается. И сердце Рей пропускает удар. Он так прекрасен, ее мастер иллюзий, ее террианский мальчик. И они будут вместе уже совсем скоро. Рей не сомневается, что Вселенная позволила ей заглянуть за край именно потому, что для спасения Минако требуется жизнь Рей. Справедливый обмен, на который Хино готова пойти. Она открывает глаза. Не страшно. Джедайт рядом с ней, нет никакой разницы, что будет дальше. Им суждено быть вместе. Только этого Рей хочет по-настоящему. И они будут вместе, об этом ей поведало большое ничто. Рей привыкла доверять Вселенной и своему внутреннему чутью. Значит, так суждено. Значит, вот он какой смысл ее жизни. Рей смотрит на отстраненную красивую неотмирной красотой Минако. Венера наблюдает за пляской снежинок за окном. Улыбается слегка, почти незаметно. Но Рей замечает, берет ее за руку. Минако поворачивается к ней, улыбается, сжимает ее пальцы в своих. Рука Минако совсем холодная. В клубе накурено, играет громкая музыка. Рей оставляет Минако на попечение Хейза, а сама уходит в гримерку. Втискивается в костюм маленького помощника Санты, красит губы ярко-алым, закручивает щипцами ресницы. На сцене ее ждут, хлопают, скандируют. Она звезда почти такая же яркая, как и Мина, хоть и совершенно другого масштаба. Громче всех свистит Айно, развалившаяся на красных вельветовых диванах. Она смеется и потягивает Мартини. Хейз просто стоит за ее спиной, скрестив на груди массивные руки. Рей взлетает на шест. Вертится, красуется под звонкие рождественские колокольчики. Это как насмешка над богом. Стягивает перчатки, чулки, артистично, красиво, как и задумано. Зависает на секунду, держась на шесте только за счет натренированных ног, рассыпает черное кружево волос по алому белью, смотрит на свою публику. У Хейза голубые глаза. Рей только сейчас замечает, что они не блеклые вовсе, а очень яркие. Он смотрит на нее ровно, спокойно, но глаза его горят таким огнем, что Рей задерживает дыхание. Ей страшно, ей приятно, она чувствует холодок на спине, краснеет, то ли от усилий, то ли от стыда. Она отводит взгляд, но знает, что Хейз продолжает наблюдать за ней, за каждым крошечным движением, взлетом рук, усилием, за расточаемыми улыбками, черными ресницами, за всем ее существом. Что-то в Рей дает течь. Быть может, та самая безнадежность, с которой она жила долгие годы. Когда песня заканчивается, Рей соскакивает с шеста. Она подбирает предметы своего костюма, высматривает в толпе Минако и Хейза. Но их нет. На столике валяется сумочка Мины, стоит недопитый бокал шампанского. Рей чувствует дурноту, ни с чем не связанную тревогу. Понятно же, что Айно вышла покурить, а Хейз сопроводил ее как настоящий охранник. Но почему-то Рей становится жутко. Она напяливает впопыхах платье Снегурочки, бежит к заднему выходу на высоких каблуках, чуть не падая. Её руки дрожат, а губы она непрерывно облизывает. Сердце бешено колотится в груди. Еще секунда, и Рей расплачется. Она выскакивает на парковку и замирает. Минако лежит на снегу. Она похожа на спящую красавицу. Такая спокойная и недвижимая. Её руки сложены на груди, а волосы разметались за спиной подобно золотистому покрывалу. Рей закусывает губу, чувствует вкус крови. Хейза держит за горло человек. Нет, не так. Монстр из кошмаров. Рей такого уже видела. Очень давно. Кажется, ей было лет пятнадцать. Кажется, это было в Лондоне. Кажется, Минако его убила. Кажется. Хино Рей вызывает огненный лук прямо из воздуха, не перевоплощаясь и не меняя формы. Натягивает тетиву до уха, отпускает красную стрелу в полет. Огонь разбивается о невидимую преграду. Демон поднимает багровые глаза на Рей. И она вспоминает. Его звали Данбурит. Он был монстром. Инкубом, если быть точной. Тянул из Минако жизненные силы, любовь, преданность, манипулировал ей, пытался привязать к себе навечно. Рей тогда не помнила еще, не знала, что сенши могут любить только одного человека, своего нареченного. Не помнила ни лордов, ни бытность богиней Марса. Но хорошо она запомнила Данбурита - жестокого, сумасшедшего мерзавца, желавшего заполучить сердце Минако в прямом смысле этого слова. Данбурит улыбается неприятно, отпускает хрипящего Хейза, отбрасывает от себя. Человек не интересен демону, биться с ним может только равный. И сенши очень хорошо подходят на такую роль. Их вылепил бог только для одного – противостоять злу, ночной тьме. С черных небес падает белый снег. Рей снова натягивает огненный лук, смотрит Данбуриту в глаза, а он отпускает в полет стальной шип. Мгновение длится удивительно долго. Рей не знает, чей полет быстрее – стрелы или ножа. Она взвешивает все «за» и «против». Выходит так, что ни Данбуриту, ни ей не выжить. Рей улыбается, прежде чем выпустить огненную стрелу. В этом вся соль смерти – прожить до того, как уйти, настоящую жизнь. Хино Рей закрывает глаза, готовится получить стальной шип под сердце. Избежать этого невозможно. Ей просто не хватит времени уклониться. Она ждет, считает до трех, но ничего не происходит. Открывает глаза. Красное пламя пожирает Данбурита быстро и беспощадно. Но это внезапно становится неважным. Рей задыхается от беззвучных рыданий. Она делает шаг, еще один, падает на колени прямо в снег. На губах Хейза много крови. Красной, багряной, густой и темной. Он кашляет, давится ею. Рей пытается закрыть ладонью рану на его широкой груди, но ничего не выходит. Она плачет, рыдает, утирает кровавыми руками щеки. А в голове бьется только одна мысль – за что? - Господи, господи, господи, пожалуйста, - шепчет Рей, ее губы движутся будто бы слишком медленно. Она всматривается в его большое некрасивое лицо, в красное на белом, неотрывно и удивленно. - Джедайт, - произносит тихо. У Рей с глаз словно срывает пелену. Будто все это время она смотрела и не видела прямо перед собой. Бродила в темноте, не могла нащупать. - Огонек, вот и я, - усмехается он и кашляет сдавленно. - Кунсайт!!! – очнувшаяся Минако кричит так громко, как только может. 9. Рей просыпается в комке одеял, разгибает затекшую спину. Ощущение не из приятных. Кто-то протягивает ей чашку горячего, просто впихивает в замерзшие ладони. - Выпей, - советует Кунсайт устало и строго. У него галстук распущен, а рукава дрогой рубашки закатаны до локтей. Под ногтями засохла кровавая крошка, а глаза будто бы все еще снежно-голубые. Рей неприятно сглатывает, ослушаться не смеет, пьет горячий мерзкий кофе. - Он жив? – тихо, совсем задушено спрашивает Рей. Ей так страшно, словно маленькой девочке на первом уроке, она боится и взглянуть на Кунсайта. - Потрепало хорошенько, - сухо замечает Кунсайт, глядит на Рей, морщится, присаживается рядом, обнимает ее за плечи, - он жив, Марс, жив, чтобы ты сама его убила. Рей не хочет, но смеется. Слезы бегут по щекам, а она хихикает, уткнувшись Кунсайту в плечо. - Эй! – возмущенно, но задорно возвещает о своем прибытии Айно. - Что тебе, лживая ты сука?! – Рей устало, почти не возмущенно поворачивается к Минако. У той на запястьях и шее виднеются черные синяки от лап Данбурита, но в целом она в порядке. Хорохорится и язвит, как и обычно. - Ничего и не лживая, - дует губы Минако обиженно, но улыбается хитро, как и всегда. - Я должна была догадаться, что ты все поняла еще тогда, в клубе. Ну кого еще ты могла называть золотком? – Рей все еще сидит в кольце рук Кунсайта. С одной стороны, ей нужно утешение, с другой, - ей хочется отомстить Минако. - Это был не мой секрет, а его! Называй его лживым, а не меня! – Минако улыбается и внезапно становится серьезной, переводит взгляд упрямых синих глаз с Кунсайта на Рей и обратно, – Кстати, не хотите мне объяснить, почему никто не предупредил меня о Данбурите? Сталкер – это одно, но Адонис с его маниями – совсем другое. Кунсайт морщится страдальчески. Его ждет долгий разговор на повышенных тонах. - Ладно, стерва, пойду поговорю со вторым участником этого заговора, - скалится Рей и спешит как можно быстрее покинуть поле боя. - Иди, ми амор, конечно, иди, - соглашается Минако. Когда Рей проходит рядом, они ненадолго сцепляют пальцы. Семью можно ненавидеть, но избавиться от нее невозможно. Да и не надо. Ничего нет крепче и важнее семьи. Рей тихонько входит в палату. Джедайт бледен и прекрасен, словно античный бог. Рей любуется его пронзительной красотой, несмотря на то, что выглядит он также, как и Хейз. Рей улыбается самой себе. Она полюбила его. Хейза, не Джедайта. В чувствах легко признаваться как никогда раньше. Потому что Хейз и Джедайт один и тот же человек. Любимый. Словно отвечая на ее мысли, Джедайт открывает синие прозрачные глаза, смотрит на Рей. В них нет вины или покаяния, спокойствие, ровный и теплый свет. - Почему ты меня обманул? – спрашивает Рей без лишних эмоций, не это сейчас главное. Присаживается на край больничной постели, очень хочется курить, но нельзя. - Я не помнил ничего долгое время, я действительно почти всю жизнь был Хейзом, не Джедайтом. Поэтому никто не мог отследить Джедайта. Его в этом мире не существовало, только Хейз. Я вспомнил лишь пару дней назад, под Рождество. И я не знал, как сказать тебе. Ты была так печальна и так непохожа на саму себя, - Джедайт говорит, а Рей будто и не слышит его. - Я жила столько лет без тебя, мне сказали, что тебя нет в этом мире, что тебя никогда не будет, понимаешь? – Рей смотрит на Джеайта, а из глаз сами собой текут слезы. Она не знает, грусти или радости. Просто ничего не понимает. Слишком сложно было ждать его столько лет, ждать и не получать ничего в ответ, ни слова, ни весточки. Рей одергивает саму себя. Она не должна жалеть, только надеяться, верить и любить. Этого ведь теперь у нее в избытке. - Прости меня, огненная моя, - улыбается Джедайт искренне. Он редко улыбался в прошлых жизнях. Рей наслаждается этой его немного кривой улыбкой на чужом лице. Наверное, Хейз тоже мало улыбался. - Ты меня прости, - внезапно выдает она, забыв о своих обидах и удивлении, забыв обо всем на свете кроме его прекрасных, все таких же пронзительных глаз. – Ты знаешь, я раньше была гордой слишком, скорой на расправу, эгоистичной донельзя. Наверное, совершенно невыносимой. - Я был счастлив с тобой такой, - коротко говорит Джедайт и берет Рей за руку. Они молчат. Каждый думает в минуту единения о своем. Но все же они вместе, а это самое главное. - Я буду счастлив с тобой любой, - признается Джедайт. И это правда, конечно, Рей сразу понимает, и на сердце становится тепло. Ей так несказанно повезло во всех жизнях. Ведь она узнала его, встретила среди миллионов людей. Многие ли могут таким похвастаться? - Я обещаю быть лучше для тебя, потому что без тебя мне плохо. За эти долгие годы я хорошо поняла, что я буду счастлива с тобой любым, - Рей накрывает ладонь Джедайта своей и подносит к лицу. Трется щекой о его пальцы, словно черная кошка Афина. Такой она себя и чувствует. Чуть менее воинственной, чуть более домашней. Дом - это место там, где сердце. У Рей Хино оно красное, словно кровь, горячее, будто огонь, верное, преданное, до самого конца. И это сердце наконец-то нашло покой. Рей не знает, кого благодарить – Бога, Минако, Серенити. Но она по-настоящему благодарна за это маленькое, для Вселенной такое незначительное, но для нее такое огромное. Чудо.