Непридуманная история

Несколько лет спустя... Шумная компания, приехавшая на пяти больших машинах, вывалилась на берег спокойного моря. Еще не все успели вытащить сумки из багажников, а двое младших рыбок уже неслись к воде. Бада и Тэён, игнорируя крики Донхэ о том, что сейчас не время купаться, уже по пояс забрались в море и пытались то ли поиграть друг с другом, то ли друг друга утопить. Рёук и Инсон, схватившись за разные ручки одной сумки, пытались вытащить безразмерный баул, но ни с первой, ни даже с пятой попытки у них это не получилось. Когда их силы были уже на исходе, на помощь пришел молчаливый Ёнхи, одной рукой дернувший за обе ручки и с легкостью вытащивший огромный запас продуктов. Вукки благодарно кивнул, но затем недовольно фыркнул: временами его раздражал тот факт, что двенадцатилетний мальчишка был не только выше его, но и гораздо сильней. Нет, гены Сонмина, и все такое, но его физический и духовный облик уже значительно обогнал все естественные показатели. Девочка ткнула все еще тяжело пыхтевшего Рёука в бок, тем самым прося его поторопиться, и, подхватив несколько маленьких пакетов, легко упорхнула в сторону появившегося палаточного городка, где стоял оглушающий галдеж, по большей части состоящий из женских голосов. Спевшиеся за долгие годы, самые старшие девушки в семье упорно мешали родителям обустраивать импровизированную кухню. Их стараниями хорошо подготовленная поездка превратилась в сплошную импровизацию, участники которой кричали друг на друга, пытаясь разобраться в образовавшейся шумихе. В результате был решен только один вопрос: чуть не убитый пролетающей мимо сковородкой Йесон был отправлен разжигать костер. Когда шум достиг своего апогея, Канин, как отец всего большого семейства, прикрикнул на младших, заставляя своим громогласным голосом всех на секунду умолкнуть и остановиться. А дальше уже все пошло спокойно: Сонмин и Рёук принялись за готовку (костер как раз был разожжен), Итук и Ынхёк уже заканчивали с установкой последней двухместной палатки, да и разгрузка машин подходила к концу. Спустя полчаса титаническими усилиями вся многочисленная семья собралась за двумя большими столами, между которыми непрерывно сновали Мини, Рёук и Инсон, расставляя десятки тарелок и кастрюлек с разнообразной едой. - Вы, что, на китайскую армию наготовили? - удивленно воскликнул Шивон, когда очередная чашка скрыла последний свободный участок стола. На него устремились три недовольных взгляда кухарок, которые сами были не рады такому количеству еды. - Хён, - ивел-макнэ, который в свои тридцать с небольшим оставался «макнэ», первым подал голос. - у нас десять человек, не считая этих обжор. Обжоры дружно бросили на Кюхена обиженный взгляд и вернулись к своим делам: Шиндон переставлял тарелки с более вкусными блюдами поближе к себе, Ынхёк продолжил уговаривать Хэ попробовать яблочный пирог, а Генри и Мёнсон набивали рот морепродуктами. Мини тяжело пыхтел, локтем пихая мужа в бок, чтобы тот пододвинулся и дал Тыкве место протиснуться между пихавшим в рот все подряд Хичолем и уже немолодым геймером. Ёнхи, подобно Йесону, считал ворон, не обращая внимания на пинки отца под столом. Инсон также не обращала внимания на бесконечные просьбы Рёука есть помедленней: девочка догоняла Донхи по количеству съеденного мяса. И только Шивон сначала помолился, а затем приступил к ужину. *** Как и предсказывал Кю, от приготовленного ничего не осталось: уж слишком любили в этой семье покушать, а за уборкой бесконечных гор грязной посуды незаметно подкрался вечер. Семейство рыб в полном составе отправилось на вечерние водные процедуры, немного позже к ним присоединились Кантукки, решившие сыграть с рыбной четой в волейбол. Видимо «дедушка» и «бабушка» семейства действительно постарели, потому как проиграли донсенам обе партии с разгромным счетом. А после родители ковырялись в золотистом песке, пытаясь закопать друг друга. - Мам!!! - в один голос завопили Бада и Тэён. Они не обращались к кому-то конкретно, они обоих родителей называли мамами. Эта парочка вообще была уникальна: несмотря на то, что были рождены разными людьми, они походили друг на друга, как две капли воды, являясь этакой концентрацией Ынхэ в одном человеке. Потому-то они и были самым взрывоопасным дуэтом из всех. Услышав крик чада, Хёк, закопанный уже по плечи, ловко выскочил из своего «убежища» и сломя голову помчался к деткам, боясь, что они снова что-нибудь натворят. Но его волнения оказались напрасными: девчонки всего лишь поймали небольшого осьминога и решили похвастаться. Перенервничавший Хёкджэ устало вздохнул и плюхнулся в воду рядом с дочерями, собираясь наблюдать за мучениями бедного животного. А Шивон с Чжоу Ми мучились от своих альтруистских побуждений: захотели помочь поварятам помыть посуду - в результате на них скинули всю работу. Но Павлин и Коняшка не унывали: за долгие годы совместной (и не очень) жизни они научились ценить время, проводимое друг с другом. Вукки и Сонмин, проведшие большую часть дня на адской кухне, развалились на столах не в силах пошевелиться. И если Рёук успешно изображал из себя часть мебели, то Миними вертел головой, пытаясь глазами отыскать любимого. Этот засранец куда-то сбежал, прикрываясь «больной» спиной, хотя обещал во всем помогать своему любимому большому котику. Мин продолжал пребывать в счастливом неведении ровно до тех пор, пока проходивший мимо Ёнхи совершенно случайно не сдал отца. Такая уж особенность у этого ребенка: сначала говорить, а потом думать. Думать о чем-то другом. В плане «уникальности» Котенок переплюнул всех старших, неся еще более нелепую чушь, чем Донхэ, выпадая в астрал еще чаще, чем Йесон, совершая еще более сумасшедшие поступки, чем Хиним. Однако все это не мешало ему оставаться самым милым в мире существом... разумеется, сразу после Инсон. Докопавшийся до правды Тигр был взбешен тем, что безалаберный отец семейства, не помогал ему, а на самом деле резался сейчас в старкрафт с сильнейшим противником. Сяо Син с легкостью побеждавшая всех своих оппонентов, будь то ее собственная мать или гейм-Кю, и на сей раз имела ряд преимуществ. Однако сейчас на кону была самая важная крепость, взятие которой могло круто развернуть всю игру, поэтому оба игромана были предельно сосредоточены. Они полностью игнорировали раздающиеся повсюду вопли и крики, а также гневное ворчание возникшего из ниоткуда Сонмина. Не получив должного внимания он взбесился еще больше: попросту захлопнул крышку нотбука Кюхена. Это действо сопровождалось победным кличем и мученическим стоном. - Ты сказал, что у тебя болит спина, и поэтому ушел, чтобы отдохнуть... - Так и есть! - Кю быстро схватился за поясницу, корча болезненные рожи. Уже был очевидным тот факт, что ему попадет, оставалось только определить, насколько суровым будет его наказание. - Но она не мешает тебе играть! - Мешает! Видишь, я уже проиграл! - китаянка согнулась пополам от беззвучного смеха: ее всегда приводил в восторг бесплатный театр «Аджошши Кю». Сяо Син еще долго смеялась, наблюдая за тем, как Мин избивал своего муженька ковриком от беспроводной мышки, ругая его на чем свет стоит. Уже к концу «грандиозного представления» подошла Гаиль. Девчонки задорно подливали масло в огонь, отпуская шуточки и язвительные комментарии, чем еще больше злили Мини. К счастью, Кюхен успел ретироваться прежде, чем Сонмин схватился за раскладной походный стул. Миними устало опустил на так и не пошедший в ход стул, по-прежнему продолжая жаловаться на свою нелегкую долю. Ханген, который как раз в это время подошел, принялся успокаивать донсена, попросив перед этим дочку больше не вмешиваться в конфликты старших. Однако все слова Гена были в пустую: как бы девочка ни любила отца, а авторитетом для нее все-таки был Хичоль. Поэтому оставив старичков самих разбираться со своими проблемами, подружки отправились на поиски новых шалостей. В палатке парней не происходило ничего интересного: Ёнхи проигрывал Генри уже пятнадцатую игру подряд, а Мёнсон зачитывался журналом, который пару дней назад стащил у Ынхёка. Он удивленно охал, переворачивая страницу, и тут же оглядывался в поисках посторонних заинтересованных ушей, но не находил таковых. Когда в расстегнутую дверь с инспекцией просунулась голова его сестры, парень густо покраснел и всеми силами старался спрятать украденную корреспонденцию. Однако с Гаиль такой номер не пройдет: она сразу сумела разглядеть то, что младший прятал за спиной, и с дьявольским смехом бросилась это отбирать. Проигнорировав крики о помощи, Гренка и Кот продолжили перекидываться картами. А в это время Мёнсон уже хрипел в мастерски проведенном реслингистском захвате, потеряв всякую надежду; наконец, изрядно помятый в схватке журнал был вытащен из-под побежденного парня. Только завидев на обложке голых девиц, нуна ударилась в еще больший смех и, легко соскочив с донсена, побежала хвастаться своей находкой родителям. Не до конца отошедший от болевого приема парень быстро сообразил, какие последствия повлечет за собой раскрытие его «хобби», поэтому быстро поднялся и понесся вслед за сестрой. А между тем Ёнхи в первый раз за вечер выиграл. Лениво потянувшись, сытый и разморенный Кот откинулся на подушки и буквально через пару мгновений захрапел. Музыкальные уши Генри были не способны выдержать столь ужасающих звуков, поэтому он в первые же секунды ретировался из палатки. В паре шагов от выхода с ноги на ногу переминалась Инсон, очевидно, стеснявшаяся войти. Она испуганно отскочила, встретившись с Генри взглядом, но потом едва слышно спросила: - Ёнхи-а еще не спит? Этот вопрос был на редкость глупым: громогласный храп, исходивший от тряпочного домика, распугал, кажется, все живое в довольно приличном радиусе. Старший только улыбнулся: девочка опять тайком таскала главному обжоре еду. - Давай мне, я доем. – рыжий привычным жестом забрал у донсена коробку с жареным рисом и кимчи и насвистывая веселую мелодию пошел в направлении своей палатки. Отойдя на приличное расстояние от все еще стоявшей на своем месте Инсон, он принюхался к еде и, закатив глаза, вдохновлено произнес: – Ах, романтика!.. На удивление Шиндона в палатке не было. Недовольно окинув взглядом совершенно пустую палатку, Гренка уселся на свернутый спальный мешок и поставил перед собой недавнее приобретение. Он решил во что бы то ни было дождаться старшего, чтобы перед сном еще раз поужинать вместе. Но время в одиночестве шло так медленно, что парень начинал злиться, поэтому пришедшего Донхи встретило ультимативное «Где ты был?». Однако вопрос был из серии преждевременных, потому что мокрые волосы, купальные плавки и полотенце в песке безошибочно указывали на причину задержки. - Йа! Мы же отдыхать сюда приехали, помнишь? – Дон плюхнулся рядом на подушку и потянулся к аппетитно пахнувшей коробочке, но получил по рукам. Генри был все еще обижен долгим ожиданием, поэтому цеплялся к мелким деталям: - Ты так ходил на пляже? - Ну, да… - Сколько раз я просил тебя не ходить раздетым! На тебя постоянно кто-то засматривается! Ты специально, да? Хочешь, чтобы я тебя ревновал!? - Ты и так меня без конца ревнуешь, - Дон ухмыльнулся, притянув младшего к себе. Знал бы он пару лет назад, что эта скромная Птичка была ужасным собственником и ревнивцев, подумал бы несколько раз прежде, чем начать встречаться. Хотя химия все равно сделала бы свое дело. Сначала Генри предпринимал слабые попытки вырваться, но потом уже сам проявлял инициативу: повалил старшего на тканевый пол палатки, неплохо приложив того головой, и оседлал его, накидываясь на Донхи с поцелуями, объятьями и всевозможными нежностями. Коробка с едой, которая так долго ждала своего часа, осталась нетронутой. *** Йесон и Рёук вернулись с прогулки поздно ночью. Уйдя сразу после обеда, плавно перетекшего в ужин, они пропусти все самое интересное. Поддавшаяся романтике места парочка так и не увидела, как сердитый Канин порол сына, а Итук в это время пытался прекратить всяческое насилие над ребенком. Пропустили они и то, как Сонмин, побивший Кюхена, лечил его от нанесенных своей же рукой травм; как Хичоль «зачем-то» похитил Хангена в час ночи; как маленькие хулиганки готовили очередную пакость уже для кроличье-черепашьей четы; как маленькие рыбки чуть не сожгли их палаточный лагерь. Однако этот факт не мог расстроить Йевукков: сегодня был только первый день их отдыха, а за неделю в этой семейке, как известно, еще может произойти что угодно. А это уже другая история...