Ты с ним.

Жить в общежитие действительно невыносимо: соседка, не знающая, что такое личное пространство, расписание, под которое нужно подстраивать график, разные режимы сна, и полное отсутствие тишины. Всё это раздражает и так нестабильную нервную систему ученицы. Желание поскорее начать снимать квартиру растет в геометрической прогрессии, стремясь к наивысшему значению. Возможно, все было бы не так плохо, если бы соседка была нешумной, чистоплотной и умела бы слушать других, но, видимо, все эти качества достались точно не ей, а /Т.и/, страдальчески убирающей крошки с пола уже 2 раз за день. Быть студентом прекрасно, но разделение быта с человеком неприятным, очень обременяет. Мать, по-настоящему заботившаяся о благополучии дочери, искала подходящее жилье, но безуспешно. Оно было или далеко, или дорогое, крупицы надежды все ещё таились в девушке, отчаянно старающейся уехать из ненавистной комнаты. Звонок от родителей раздался спустя месяц мучительных поисков и ожидания, оглашая несколько новостей, как принято - плохую и хорошую. Первая заключалась в том, что ни один вариант не подходит для девушки, что, естественно, вызвало усталый вздох и добавило грусти в голос, но была и обратная сторона. Оказалось, что у одной из маминых коллег в том же городе, в котором учится /Т.и/, живет дочь, снимающая квартиру с подругой, но вторая недавно съехала, и место свободно. Вариант неоднозначный, но терпеть соседку сил не было, а на порядочность девушки все ещё можно рассчитывать. Недолго думая, /Т.и/ даёт согласие, отправляясь собирать вещи для переезда. *** Все прошло гладко, даже подозрительно, в просторной двухкомнатной квартире царил порядок такой, что, казалось, здесь даже никто и не жил вовсе. Соседка очаровательно приятная девушка, высокая блондинка, явно модель, учащаяся по специальности, предсказуемо связанной с общественностью и рекламой. Для /Т.и/ условия были идеальными, почти роскошными, потому что договариваться с Алисой было легко, они обе уважали границы друг друга и всегда оставались доброжелательными. Месяц совместного проживания, пускай и немного, но сплотил двух очаровательных студенток. Их вкусы в еде совпадали, музыка в плейлистах была почти схожая, она часто играла фоном для их совместных болтливых вечеров, характеры подошли друг другу, как два идеальных пазла. Готовя ужин на двоих, /Т.и/, смакуя имя блондинки, звала её за стол, подавая любимые блюда. Алиса всегда настаивала на разделение обязанностей, и если одна готовит, то вторая убирает после, но отчего-то /Т.и/ не могла позволить этим мягким изящным рукам сохнуть под жесткой водой. Алиса капризничала, обманом проникала к раковине и отпиралась, не позволяя соседке делать всё в одиночку, на что /Т.и/ усмехалась и все же отвоевывала позиции. Хайбу хотелось уберечь от сквозняка, пыли, жесткой воды и людей, но девушка вовремя одергивала себя, не позволяя перейти черту соседских отношений. Основной проблемой в совместной жизни с прекрасной девушкой стала ориентация /Т.и/, которая напоминала о том, что Хайба, ходящая дома в легкой рубашке и белье, до сияющей луны привлекает /Т.и/, при чем не только как человек. Это пугало девушку, она искренне старалась скрывать это, не желая подорвать доверие, вдруг Алиса не такая, вдруг ей не приятно. Общество все же достаточно влияет на отношение к подобным типам любви. Все пошло не по плану «скрываться и молчать» после небольшой вечеринки, с которой Хайба пришла сама, но шатаясь. /Т.и/ волновалась, ожидая студентку дома, не находила себе места и до её прихода выпила несколько кружек кофе, чтобы точно не уснуть и если что стрелой примчаться за Хайбой в любой уголок мира. Томительное ожидание, звонки и сообщения, оставшиеся без ответа, всё это нервировало. Алиса пришла в четыре утра. Опираясь на стенку, она сняла, давящие ногу, туфли на каблуке, босыми ногами ступая на холодный пол, кажется, даже в самом шумном клубе можно было услышать этот вздох облегчения. Она смотрела на /Т.и/ туманным взглядом, будто совсем не замечая встревоженного лица перед собой. Пошатываясь и не говоря ни слова, она зашла ванну заперев дверь. Девушка, поражено оставшаяся стоять, в слабо освещенной прихожей, быстро моргала, стараясь прогнать образ расслабленного лица Хайбы и её покусанных сладких губ. Это становилось помешательством. /Т.и/ даже ничего не могла ей сказать, заворожённая непривычной дымкой в глазах. И как она умудряется быть прекрасной даже будучи выпившей? Студентка сообразила, что Алисе может быть не совсем хорошо и убежала на кухню, торопливо искать что-то от головы и похмелья, попутно наливая воду в высокий стакан. Алиса тем временем вышла из ванны, её волосы были собраны в хвост, а запах перегара сменился приятным ароматом мяты, она привела себя в порядок настолько, насколько позволяло количество алкоголя в крови. Легкими неуверенными шагами она оказалась на кухне, опираясь на стол бедром. —Выпей воды, ты сегодня загулялась. — /Т.и/ кусает себя за язык, потому что тон слишком нежно-заботливый. Хайба берет стакан в руки, осушая его до середины одним большим глотком, если она также пила в баре, то удивительно, как ещё стоит на ногах. На этих чертовски длинных ногах, неприкрытых ничем, кроме совести /Т.и/, которая не позволяет нарушать границы. —Слушай, /Т.и/, а ты с девочками целовалась? — Хайба тянет каждый слог, позволяя себе медленно накидывать ловушку на свою жертву. —Да. — девушка выпаливает это быстрее, чем понимает, что сейчас, наверно, напугает блондинку. Вместо ожидаемого фырканья или осуждающего взгляда, /Т.и/ получает ощутимую хватку на своем локте, кто бы знал, что эти кукольные фарфоровые ручки могут сжать так сильно. Сердце забилось быстрее, отбивая грудную клетку и готовясь выйти, как только взгляды двух девушек встретились. —А меня поцелуешь? — Алиса просит с блестящими зрачками и на такое отказать невозможно. -А ты не будешь жалеть, я ведь запомню? Руки /Т.и/ более уверенно перемещаются с теплой, от её ладоней, столешницы на осиную талию Хайбы, кажется указательные пальцы вполне могут соединиться между собой, окольцовывая девушку. В глазах Алисы озеро, не океан, он слишком большой и в нем может быть много постороннего, а озеро создано лишь для одного человека, и оно не бушует, а влечёт тишиной и блеском, не так, как бескрайний океан. —Я тоже это запомню. Прикоснись ко мне. И здесь вся титаническая выдержка ломается, наигранно надутые губы, просящий голос, пробивающей своей нежностью, не позволяет сопротивляться. /Т.и/ поддается на очевидные провокации тела и прямые слова из желанных губ. Они действительно сладкие, с привкусом мятной пасты и чего-то особенного. Несмотря на желание, бурлящую кровь, поцелуй невинен. Он медленный, тягучий, как густая карамель, на кончике языка покалывает что-то новое, необузданное, похожее на желание быть ещё ближе, чем это возможно. Продолжая не настойчиво сминать чужие податливые губы ещё пару мгновений, девушки отстраняются, глядя друг на друга не с искрами в глазах, а с постепенно разжигающимся светом, который и будет освещать эту сумрачную кухню ещё не один вечер и не одну ночь.