Стань моей добычей

Человек вроде него, начисто лишенный эмпатии и преисполненный безразличия ко всему, что его окружает, будь то даже страдания или смерть, не был способен проводить время в мечтах. Ему были недоступны возвышенные эмоции, волнующие чувства и томные переживания, порой таившиеся в сердцах обычных людей. Его собственное сердце, ледяное, как айсберг, и черствое, как камень, перестало биться еще в юности, разумеется, лишь в поэтическом плане, ведь в остальном он был полностью здоров. Но отсутствие эмоционального шума, только мешавшего расчетливому хищнику, не лишало его удовольствия желать. Желание, сперва зародившееся, как инстинкт, со временем заботливо взращенное и ставшее более изящным и в то же время изощренным, пробуждало расцвет фантазий, будораживших кровь не меньше, чем других людей настоящая страсть. Она тоже была ему неведома в том смысле, в каком ее испытывали обычные люди, но то, что привык считать страстью он, вспыхивало по силе так ярко, что едва не сжигало его темную душу. Это удовольствие было только для него. Удовольствие, рожденное из жажды убийства. — Виски, пожалуйста, — легкий акцент выдавал в Йошикаге Кире иностранца, когда он садился за стойку в баре, делая заказ. Это место было особенным, и он пришел сюда намеренно, а выпивка интересовала его в последнюю очередь. Сегодня он был на охоте. Его жизнь всегда имела безупречный и размеренный темп, где каждое действие совершалось в точно отведенный ему момент. Пробуждение ото сна, завтрак, поездка на работу в офис, обед и возвращение домой, домашние обязанности, а после отход ко сну. Рутина, выверенная до минуты и отработанная до совершенства, как ритуал, который нельзя было нарушить. Кого угодно такая жизнь могла бы утомить, но Йошикаге стабильность приносила удовольствие. Так он чувствовал контроль и следовательно спокойствие. Нет ничего приятнее, чем спокойный сон по ночам. Особенно когда твои руки по локоть в крови. Ему никогда не нравилось рисковать, любую опасность он обходил стороной, никогда не привлекал к себе лишнего внимания, и все долгое время шло хорошо. Он жил, как обычный человек, у него был свой дом, личный автомобиль, стабильный заработок и занимательное хобби. Убийство. Как маленький всплеск адреналина, капля наркотика, к которому он с легкостью пристрастился, едва однажды попробовав. Незаметно ему стало требоваться еще и еще, но нельзя было забывать об осторожности. Сдерживать растущее желание становилось все сложнее, и зуд в ногтях усиливался, заставляя раз за разом грызть пальцы до крови. Неужели так ощущалась скука? Любому хищнику порой приходит в голову идея насладиться охотой ради развлечения, а не только пропитания. Все его жертвы были, как пища для змеи. Он проглатывал их целиком, ненадолго утоляя голод, но словно не успевал почувствовать вкус. В этом не было никакого изящества, когда убийство стало такой же рутиной, как необходимость по утрам завязывать галстук. Подобное уже не могло унять жажду, растущую с каждым днем. «Я хочу убить… красиво», — неожиданно придя к такой мысли, Йошикаге вдруг ощутил неожиданный укол нетерпения. Чего-то подобного он не испытывал уже давно, словно на мгновение вспомнил чувство, с которым выслеживал своих первых жертв. Он никогда не был азартным хоть в чем-то, но это чувство ощущалось похоже. Волнительное предвкушение, ожидание и радость в конце. Как давно он не испытывал по-настоящему яркий экстаз. «Но я не могу сделать это в родном городе. И даже лучше, если вовсе уехать за пределы страны… Я не хочу ничем рисковать», — загоревшись идеей впервые в жизни поиграть со своей жертвой, не прикончив ее сразу, Йошикаге дрожал от небывалого возбуждения. Как ребенок, придумавший захватывающую игру, он сам не заметил, как оказался поглощен ей, спеша поскорее придумать сценарий и правила, ведь возможностей было так много. Кто это будет? Иностранка? Случайная прохожая? Девушка, с которой он познакомится в баре? Или проститутка? Ощутив очередной укол, Йошикаге облизывал сухие губы в тот момент, когда чувствовал, что ощущение верное. Такой педант, как он, брезгующий даже одноразовой посудой в кафетерии, и убьет проститутку? Грязное и ничтожное создание, падшее настолько, чтобы стать вещью, которой мужчины пользуются за деньги. Разве от этого не захватывает дух? Безусловно. Как вычищает пятно на рукаве рубашки, он сотрет скверное существование продажной женщины с лица земли, превратив ее омерзительное естество в нечто прекрасное в своих фантазиях. Как скульптор, высекающий изящную статую из бесформенного куска мрамора, он вылепит из приземленной грешницы Джоконду. «Она будет проститутка. Я сниму номер в отеле, не самом дорогом, а может и дешевом, как в каком-нибудь старом нуарном фильме. Номер будет маленький, с крохотной ванной и одной широкой кроватью, застеленной скользким покрывалом. На этом покрывале я убью ее, а затем расчленю. Я забрызгаю кровью обшарпанные обои и потертый ковролин, и оставлю ее истерзанное тело, отделив лишь кисть, а после увижу в газетах фото, которое журналисты сделают, гадая о столь чудовищной жестокости. Но разве будет кому-то дело до неизвестной потаскухи, способной в любом случае так же умереть в таком же дешевом номере, но только от передозировки? Я превращу ее смерть в событие, даже в акт искусства, сотворив из ничего нечто неповторимое… Это принесет мне блаженство, и я снова смогу спать мирно по ночам». Кубики льда тихо звякнули о стенки бокала, возвращая его в настоящий момент, и Кира протянул руку, касаясь кончиками пальцев прохладного стекла. Он должен был вести себя естественно, походя на обычного туриста, а значит не стоило слишком долго витать в облаках. У него еще будет время растянуть момент и насладиться фантазиями, но сперва нужно отыскать свою жертву. В Европу он приехал около недели назад, взяв отпуск, который на работе уже давно прямо навязывали. Лучшего времени было не найти, и хотя он терпеть не мог смену обстановки, как и отели, чистоте которых никогда до конца не доверял, насколько дорогими они бы ни были, он надеялся, что игра будет стоить свеч. В конце концов все эти дни он готовился к этому конкретному вечеру. Сидел в интернете, читая отзывы на сайтах, куда заходили люди со специфическими увлечениями. Там он и узнал про места, вроде этого. На вид обычный бар, но публика в нем собирается особая. Здесь хватало всякой швали — извращенцы, садисты, педофилы… По слухам здесь сутенеры держали добычу, за деньги готовую буквально на все. Идеальное место для серийного убийцы. «Но я не могу выбрать любую… Неважно, как она выглядит, и является ли самой опустившейся шлюхой или наркоманкой, я должен сперва увидеть кисти ее рук. Я не смогу убить, вернее, получить удовольствие от убийства, если ее руки не будут соответствовать хотя бы самым средним из моих стандартов», — от волнения сглатывая слюну, так что дернулся острый кадык, Йошикаге схватился пальцами за узел галстука и немного оттянул его от шеи, оглядывая зал, погруженный в полумрак. Он уже заприметил несколько женщин, наряд и манеры которых говорили о том, что они здесь не обычные посетительницы. Что же делать? У него не было опыта в таких вещах. Попробовать оценить их издалека, а затем привлечь внимание той, которая покажется ему подходящей? Просто наблюдать, рассчитывая, что они сами проявят интерес? Поднося стакан к губам и делая небольшой глоток, блондин начинал чувствовать знакомый зуд под самыми кончиками ногтей. Нельзя ошибиться, иначе он снова не почувствует ничего свыше того, что чувствует мясник, разделывая свинью. У него будет лишь один шанс, ведь вся эта идея огромный риск, авантюра, единственная, которую он предпринял в своей размеренной спокойной жизни, повинуясь мгновенной прихоти. «Может, вон та… На вид молоденькая, а значит руки еще нежные. Увидеть бы ее ногти», — заприметив шатенку с каре через пару столиков слева, Йошикаге лишь проводил ее глазами, как вдруг замер, неожиданно выцепляя взглядом яркое пятно у самого входа в зал. Розовые… волосы? Моргнув пару раз, японец чуть отклонился назад, чтобы получше рассмотреть стройную фигурку, слишком миниатюрную, чтобы сразу ее заметить. Если бы не массивные ботинки на платформе, едва ли яркая макушка достала бы до плеча даже при его скромном по европейским меркам росте. Девушка? Юноша? Так сразу было не разобрать, но на лице, казавшемся совсем юным, не было вульгарной косметики, лишь россыпь густых веснушек покрывала белые щеки. Такая детская черта вкупе с длинными волосами, ярко-розовыми, как жвачка, добавляло обескураживающей невинности и без того хрупкой внешности необыкновенного создания. Ноги, тонкие, как две тростинки, одетые в черные колготки под короткими шортами, смотрелись почти нелепо в громоздкой обуви, словно служившей для того, чтобы надежно приковать своего владельца к земле, и его попросту не сдуло ветром. Потертая темная шуба из искусственного меха, клочками торчавшего во все стороны, покрывала худенькие плечи, на одном из которых висела объемная сумка. Цепляясь за лямку тоненькими пальчиками, розововолосый напоминал испуганного ребенка, заблудившегося на жестоких ночных улицах, и по ошибке угодившего в самую гнусную западню. Исподлобья оглядывая людей в зале парой изумрудных глаз, он словно не решался сделать шаг, пока другой мужчина, высокий и властный, не коснулся его плеча, вынуждая вскинуть голову, мелко вздрагивая. И хотя Йошикаге не мог слышать сказанного юноше с такого расстояния, он понял, для чего именно тот здесь, и зуд в ногтях в ту же секунду стал невыносимым. «Это он… я хочу именно его», — сам не понимая, почему такая мысль пришла к нему при взгляде на парня, блондин неосознанно поднялся из-за стойки раньше, чем довел эту мысль до конца. Ему никогда не нравились представители его же пола, но чутье вело его вперед, как гончую, учуявшую запах крови. В конце концов неважно, парень это или девушка, если его руки окажутся подходящими. Он даже не собирается спать с ним, только привести в номер и убить. Ничего, если это будет юноша, так даже менее подозрительно, ведь все его жертвы раньше были женщинами. Никто и никогда не свяжет это дело с ним, даже при худшем раскладе. Только бы руки подошли. — Добрый вечер, — останавливаясь перед юношей, вновь испуганно дернувшимся, замирая, как кролик перед удавом, Йошикаге расслабленно убрал собственные кисти в карманы брюк, незаметно стискивая пальцы так сильно, что ногти впились в ладони. Зуд становился нестерпимым. Он прямо чувствовал, как они растут с каждой секундой все длиннее, и это чувство не исчезнет, пока чужое сердце не перестанет биться. — Меня интересует компания на вечер. Ты свободен? Глаза словно изумруды. На мгновение блондин забыл даже об убийстве, поражаясь, как в таком гадюшнике нашлась такая красота. Этот юноша был красив, и Йошикаге подумал, что в каком-то смысле сотворит благое дело, если убьет его сейчас, пока пагубный образ жизни, алкоголь и наркотики не загубят эту прелестную свежесть самого расцвета молодости. Сплошные плюсы, как ни крути. — Что-то не так? — Хотя прошла почти минута, парень все молчал, только тараща на него большие глаза, словно почуял угрозу. Но это ведь невозможно. Кира ничем себя не выдал, ведь мальчишка не может видеть, как напряженно он сжимает в карманах кулаки, словно готовясь разодрать ногтями собственные ладони. Одет он в обычный костюм, галстук безупречно завязан, как перед свиданием. Выглядит и пахнет он лучше многих, кто еще здесь может пожелать облапать это нежное создание. Тогда что же? Неужели каким-то образом чувствует исходящую от него жажду крови? — Сколько ты берешь в час? Я заплачу любые деньги, если поедешь со мной. Произнеся фразу достаточно громко, чтобы ее услышал тот, кто недавно трогал мальчишку за плечо, Йошикаге предложил, что это наверняка сутенер, а значит в его присутствии парень от работы отказаться не должен. Розововолосый весь съежился, опуская затравленный взгляд, и будь у Киры сердце, он бы его даже пожалел. Но одно хорошо, он ведь не собирается принуждать его ко всяким непотребствам, только убьет. Немного боли, и все быстро закончится. Ему больше не придется влачить свое жалкое существование, можно сказать, японец собирается сделать ему одолжение. — Сотню… нет… если это на всю ночь, то две, — запинаясь между словами, паренек выдавил цену тонким голоском, и сильнее сжал в руках лямку своей сумки. — Меньше не возьму. 
— Я дам три, — увидев, как тонкие губы юноши приоткрылись от удивления, Йошикаге не сдержал усмешки, хотя расставаться с такими деньгами в другой ситуации для него было бы большим неудобством. Но на тот свет парень их все равно не заберет. Надуть его вздумал? Никакая шлюха в этом притоне не зарабатывает три сотни за вечер. Или намеренно завысил цену, чтобы Кира отказался? Неужели настолько его боится, что готов рисковать отказом? Что ж, добыча, которая не сопротивляется, не приносит удовлетворения охотнику. — Но сперва дай взглянуть на твои кисти. Покажи ладони с обеих сторон. Загнанный в угол, юноша колебался еще пару мгновений, наверное, обдумывая, мог ли еще отказать, но лишь мельком взглянув через плечо на человека, наблюдавшего за ними, потупил взгляд и ощутимо сдался, покорно разжимая пальцы. Миг, в который пара небольших, как у девушки, ладоней, медленно поднялась, оказываясь на виду у Киры, для него растянулся в целую вечность. Сердце бешено забилось в груди, и даже на висках проступила испарина. Напряженно замерев в этот решающий момент, он тяжело сглотнул ком в горле, но все тревоги рассыпались в пыль, стоило взгляду зацепиться за тонкие аккуратные пальчики с короткими светлыми ноготками, на вид такие нежные, словно они никогда не знали никакой работы. Осторожно подняв собственные руки и взяв чужие ладони в свои, Йошикаге испытал искреннее блаженство в тот момент, как их кожа соприкоснулась. 
 «Он… само совершенство… Разве такое бывает? — Глядя на утонченные кисти в своих руках, блондин не мог поверить, что ему настолько повезло. — Он, возможно, лучше всех подруг, что у меня когда-либо были… Его руки… станут бриллиантом моей коллекции». — Идем… Часть суммы у меня с собой, а остальное я сниму в ближайшем банкомате, чтобы ты видел, что я тебя не обманываю, — хватая правую руку юноши в свою, Йошикаге так неожиданно потянул его за собой к выходу, что тот чуть не споткнулся, растерявшись от такой спешки. Ждать дольше было просто невозможно, его ногти ныли все сильнее от одной мысли о столь безупречных руках. Плевать, парень или девушка, его кисти безупречны. Когда он отделит их, остальное превратится в бесполезный сгусток остывающей плоти. — Я уже снял номер, так что мы поедем туда на такси после. — Х-хорошо… — Снова соглашаясь со смиренной покорностью, розововолосый мог лишь только скорее переставлять ноги, едва поспевая за несущимся невесть куда блондином. Сперва он казался невозмутимым, но теперь ему так не терпится? Куда спешить, ведь вечер только начался. И для чего ему было так необходимо увидеть именно его руки? Поездка в такси едва ли заняла пятнадцать минут, но Йошикаге все это время едва держался, сидя у окна на заднем сиденье и намеренно отвернув голову от своего спутника, сиротливо устроившегося у противоположной двери. Стискивая побелевшими от напряжения пальцами собственные колени, Кира не мог думать ни о чем, кроме этих рук. Главное, не наброситься на мальчишку сразу, как они переступят порог номера, иначе он не сдержится и разобьет ему голову прямо о стену, испортив все фантазии об элегантном убийстве. Но сейчас все силы уходили только на то, чтобы не вцепиться зубами в свои же ногти, чтобы хоть немного унять предвкушение. Скоро, совсем скоро, его мания, наконец, утихнет. — Проходи, — деревянным движением открыв дверь, чтобы пропустить свою жертву внутрь, Йошикаге из последних сил разыгрывал джентельмена, тараща ледяной взгляд на розовые волосы, разделенные зигзагообразным пробором и собранные в аккуратную косичку. Даже сейчас этот парень казался таким зажатым и неуверенным, словно делал подобное впервые. Но его одежда и то, как он без колебаний назвал цену своему телу, говорили об обратном. Он обычная продажная дрянь. «Почему мысли об этом теперь заводят меня? Когда думаю о том, что он на все готов ради денег… мне хочется убить его еще сильнее», — незаметно облизывая губы с похотливой жадностью, Йошикаге зашел внутрь небольшой комнаты, сразу закрывая за собой дверь на ключ. Все здесь было так, как он и представлял, приглушенный свет, невзрачные зеленые обои, местами изрядно потертые, широкая кровать с парой подушек, застеленная покрывалом и единственная дверь в ванную, чистоте которой он не стал бы доверять даже в том, чтобы просто вымыть руки. Ни разу в жизни он не оказывался в подобном месте по своей прихоти, но вот его гостю подобное должно быть крайне привычно. Или он продает себя прямо на улице, трахаясь в переулке за баром и общественном туалете? С таким невинным детским личиком, вульгарно раздвигает ноги в самых грязных местах перед незнакомцами, позволяя пользоваться собой, как угодно. От столь отвратительных мыслей Йошикаге ощутил, как у него тянет в паху. — Я не спросил как тебя зовут… — Протягивая руки, чтобы взяться за края верхней одежды, ощущая под пальцами синтетические клочки меха, блондин немного успокоился от мысли, что теперь они только вдвоем. Он может не сдерживаться, не боясь, что кто-то заметит странности в его поведении, и он привлечет ненужное внимание. Мальчишка тоже от него уже не сбежит, даже если о чем-то догадается. Время его жизни почти на исходе. — Мое имя Йошикаге. Я наполовину японец… А ты? — Меня зовут Доппио… — Позволяя снять с себя шубу, под которой оказалась короткая майка без рукавов, юноша обернулся лицом к клиенту, и снова потупил взгляд. Когда свет упал на его молочно-белую кожу, Кира к своему удивлению заметил веснушки на его плечах такие же, как на лице. Интересно, на спине и коленях они тоже есть? Было в этой особенности что-то трогательное. — Я итальянец, но это, наверное, неважно… Вы сегодня мой первый клиент. Если вы не против немного подождать, я переоденусь в ванной, и сразу выйду к вам. У меня с собой есть все необходимое, смазка, презервативы, игрушки. У вас есть какие-нибудь пожелания? «Есть… но об этом еще рано. Я думал, что убью его сразу, но он такой покорный, что мне стало интересно, что он собирается мне предложить… Прямо как живая кукла, способная исполнить любую из моих прихотей. С его внешностью… это действительно заводит». — Хочу задать тебе несколько вопросов, — ладонью касаясь нежной щеки под спадающей набок челкой, Йошикаге сделал полшага ближе и заставил юношу приподнять голову, устремляя взгляд в эти чарующие изумруды. И все же, он действительно красив. Будь он девушкой, внешне не было бы никакой разницы. — Сколько тебе лет? Ты выглядишь таким юным… — Мне восемнадцать. Но мне часто говорят, что я кажусь моложе своих лет, и клиентам порой нравится, если я веду себя, как подросток, — не сопротивляясь тому, как пальцы мужчины гладили его по щеке, задевая волосы, итальянец стоял неподвижно, только изредка моргая. — Я уже давно… этим занимаюсь. Я довольно опытный, не переживайте, я вас не разочарую… — Значит, у тебя было много мужчин? — Поднимая вторую руку и удерживая острое личико в обеих своих ладонях, казавшихся непривычно широкими рядом со столь миниатюрным созданием, Йошикаге в тайне наслаждался этими моментами контакта с живой плотью. Обычно он нападал на своих жертв исподтишка, где-нибудь в переулке или темном городском парке, немедленно вкалывал дозу снотворного и заталкивал неподвижное тело в машину, чтобы прикончить уже в подвале в собственном доме. Если они и приходили в сознание, то всегда были в ужасе, и умирали с перекошенными от страха лицами. Отношений он давно не заводил, еще в университете потеряв вкус к тому, чтобы хотя бы разыгрывать видимость близости с кем-то. Какой в этом толк, если его мертвые подруги могли доставлять удовольствие и были абсолютно неприхотливы во всем, никак не ограничивая его свободу? И сейчас, рядом с этим незнакомым, но смиренным юношей, ощущения были совсем другие. Мысль о полной власти над ним при том, что тот не был насильно пойман или связан, заставляла кровь по-новому закипать в жилах. — Расскажи… Почему ты занимаешься таким? Ради денег? Или тебе нравится? Нравится трахаться с кучей незнакомцев? — Я не… — Розововолосый на мгновение дрогнул, словно собираясь мотнуть головой, стряхивая с лица чужие руки, но во время себя сдержал. Ему неприятно слышать такое, но он умеет себя контролировать. Наверняка, унижения для него давно вошли в привычку. — Я оказался на улице. Искал работу, но вышло так, что меня… Они меня… — Осекшись на середине фразы, Доппио снова сжался, становясь как будто еще ниже ростом, а затем его губы расстроенно поджались. — Да, их было много. Я трахался с каждым, кто готов был за это заплатить. Я готов сделать, что угодно, и неважно, сколько человек будет участвовать. Иногда… я действительно получаю удовольствие. Я просто шлюха. «Он говорит то, что, думает, я хочу от него услышать… Но черт возьми, как же прелестно это звучит именно от него», — убрав ладони и кивнув, показывая, что парень может делать, что собирался, Йошикаге молча проводил его взглядом, пока тот не скрылся за закрывшейся дверью ванной. Ему нужно было услышать подобное, чтобы убедиться, что перед ним нечто грязное и опороченное, что-то мерзкое, как жирное пятно на белой скатерти, которое хочется поскорее стереть. Этот юноша, такой невинный внешне, но не трудно представить, как он, весь мокрый от пота, стонет во весь голос, прогибаясь под чей-то член в своей маленькой заднице. Сколько партнеров у него могло быть за раз? Двое? Трое? Больше? Его унижали, пускали по кругу и трахали до беспамятства, ставя на грань выносливость его юного тела? Что он чувствовал в такие моменты? Ненавидел себя и тех, кто делал с ним это, или каким-то образом возбуждался, действительно готовый на все? Может, стоило и об этом спросить? «Не надо слишком увлекаться… Я заранее спрятал набор ножей под матрасом, чтобы можно было отрезать его кисть. Осталось только решить, как именно я его убью. Удушье? Забить чем-то тяжелым до смерти? Или заклеить рот и выпустить ему кишки, наслаждаясь тем, как он медленно истекает кровью?» — Неторопливо сняв пиджак и ослабив узел галстука, Кира закатал рукава рубашки до локтя, с улыбкой пребывая в приподнятом настроении. Стоило надеть перчатки, но ему хотелось еще разок дотронуться до этой нежной кожи, пока она еще теплая, огладить покрытые веснушками острые плечи, коснуться подбородка и скул. Он собирался приласкать этого юношу, как бездомного щенка, радушно подарив ему мгновения спокойствия перед мучительной смертью. Настолько щедрым Йошикаге ощущал себя в этот момент. Но все его мысли отошли на второй, нет, даже на третий план, и рот невольно приоткрылся от удивления, стоило двери ванной снова открыться. Что-то в сознании опытного убийцы и обожателя женских рук дало сбой в тот момент, как он зацепился взглядом за стройные ножки, покрытые крупной сеткой чулок. Ажурная лента перехватывала каждое бедро посередине, и к ней цеплялся ремешок, спускавшийся от тонкого пояса аккурат над линией кружевных трусиков, таких маленьких, что было очевидно, сзади аккуратные ягодицы ничего не прикрывает. Застенчиво сделав пару шагов вперед, розововолосый остановился и опустил руки, демонстрируя замершему мужчине изгибы стройного тела. Дыхание Киры перехватило вновь в тот момент, когда медленно подняв глаза, он увидел серебряный блеск металлических штанг в небольших аккуратных сосках на плоской груди. «Пирсинг?.. Не думал… что это выглядит так…» — Ощущая непривычную дрожь на кончиках пальцев, Йошикаге оказался поражен так глубоко, что не заметил, как юноша уже оказался рядом, укладывая одну из своих безупречных ладоней прямо ему на грудь. Сердце бешено забилось, стоило аккуратным пальчикам игриво пройтись вдоль линии галстука, опускаясь вниз, к самому паху, и тут же обе руки настойчиво сжали тонкую ткань брюк. — А он довольно большой… — Прикосновения столь желанных пальцев произвели действие куда более сильное, чем Кира ожидал, и его тотчас едва не пробил горячий пот. Что он делает? Он ведь не собирался заниматься таким, но этот парень… Ощущение его рук на стремительно твердеющем члене было сравнимо с билетом в рай. Йошикаге был не в силах его остановить. — Тебе такое нравится?.. — Не узнавая собственный голос, блондин протянул руки, хватая узкие плечи, и лишь раз заглянул в глаза Доппио, прежде чем толкнуть его назад в сторону кровати, усаживая на ее край. Вряд ли он полностью осознавал, что делает, но остановиться казалось невозможно. Расстегнув свой ремень и ширинку, Йошикаге внутренне сгорал уже от одной мысли, как эти ладони сожмут его напряженный член, согревая теплом еще живой плоти. — Нравятся большие члены? Уверен, в твоей маленькой попке будет очень туго, пусть тебя имеют постоянно… — Можешь проверить, насколько узким я окажусь для тебя. Сегодня ты у меня первый… хочешь хорошенько меня растянуть? — Тонкие губы приоткрылись в тот момент, как Кира только-только расстегнул штаны, стягивая вниз белье, и влажная от смазки головка встретилась с горячим языком, вызывая дрожь в теле японца. Он не успел толком подумать, как половина его члена уже исчезла в теплой и нежной полости чужого рта, едва ли не сразу упираясь в свод глотки. Гладкость слегка подрагивающих стенок, легкая шершавость языка и одуряющее чувство влаги и тепла, едва не заставили его позорно кончить в тот же момент, но он сдержался, закусывая губу и рефлекторно хватаясь пальцами за розовые волосы, вырывая гладкие пряди из аккуратной прически. Вся выдержка понадобилась ему и в следующий момент, когда старательно открывая свой маленький ротик, Доппио с подчеркнутым умением проглотил весь член, до отказа заполнивший узкое горло. Голубые глаза блондина закатились, и он полностью сдался, ненадолго забывая о собственной цели. Ни разу в жизни ему не отсасывали с таким умением. «Его глотка наверняка ощущается не хуже его попки… Черт, о чем я вообще думаю? Я ведь… не собирался…» — Дыша часто и шумно в такт тому, как юноша двигал своей головой, то и дело упираясь носом ему в самый пах, Йошикаге держал глаза закрытыми, изнывая от невероятного удовольствия. Надавливая на взъерошенный от его же пальцев затылок итальянца, он стоял между его разведенных колен, чувствуя, как начинают подрагивать собственные. Еще немного и он… он точно… — Больше не могу! — Не зная, для кого именно предназначался этот возглас, Йошикаге все равно не успел вытащить член из чужого рта, кончая прямо на корень горячего языка. Ниточка густой спермы, смешанной со слюной и смазкой натянулась между головкой и губами юноши, и, взглянув на него, Кира сам не понял, от чего смутился. Как все так вышло? Его план, его желание поскорее убить… неожиданно его заместило нечто совсем другое. — Твой член и вправду очень большой. Уверен, он сильно растянет мою попку… — Пользуясь небольшой паузой, чтобы пересесть глубже на постель, Доппио почти смущенно развел длинные ноги, демонстрируя взору Йошикаге гладкую белую промежность. Ниточка белья, спускавшая от передней части трусиков, едва ли прикрывала еще сухую дырочку, к которой юноша потянулся двумя пальцами, аккуратно поглаживая. — Хочешь посмотреть, как я ласкаю себя? Я могу сделать это пальцами или вибратором… Я должен подготовиться хотя бы немного, иначе ты точно меня порвешь. «Думаю, он и на такое бы согласился, предложи я достаточно денег…» — Тяжело сглатывая и наблюдая, как подушечки пальцев почти невесомо поглаживают колечко поджавшихся мышц, Йошикаге все еще не верил, что действительно собирается заняться сексом с этим парнем. Но он ведь мог хотя бы посмотреть, просто ради любопытства, как тот играет с собственным телом? — Хорошо… Возьми вибратор. Твой зад и вправду кажется слишком узким… — Стараясь выглядеть невозмутимо, чтобы юноша не заподозрил чего-нибудь, Йошикаге снова схватился пальцами за ослабленный узел галстука, сильнее оттягивая его от своей шеи. И с чего он вдруг говорит такое? За всю жизнь он не отличался страстью ко всякой похабщине, не считая того, что жадно мастурбировал руками своих жертв. Ему казалось, что помимо идеальных ладоней, ничто не может возбуждать его так же сильно, но от недавних ощущений сокращающейся глотки розововолосого вокруг своего члена, он уже начал сомневаться. «Меня заводит власть над ним, вот и все… он ведь сделает все, что я ему скажу», — пристально наблюдая, как Доппио ищет что-то в своей объемной сумке, следом вынимая флакон со смазкой и средний по размеру светло-розовый вибратор, Кира коротко хмыкнул. В такие игрушки нынче играют дети? Хотя он ведь сказал, что взрослый, но внешне и вправду как будто бы подросток. Такой худенький и миниатюрный, с детским личиком, а собирается трахнуть сам себя на глазах у другого мужчины. Должный испытывать к нему отвращение, Йошикаге отчего-то не мог ни на секунду отвести взгляд. — Тебе хорошо видно? — Становясь на колени и чуть приподнимая бедра, Доппио развернулся к блондину спиной, полностью предоставляя его взору две округлости нежных ягодиц. Упираясь в них розовыми пятками, он сдвинул в сторону ниточку белья, и вновь осторожно огладил тугое колечко указательным и средним пальцем, уже блестящими от лубриканта. Введя их внутрь, он закусил нижнюю губу, пока обильно не смазал проход, следом приставляя к нему вибратор. Оставалось только вставить его. «Он и вправду… это делает», — наблюдая, как худощавое тело дрожит, как то и дело поджимаются пальцы на узких ступнях, Кира не заметил, как сам стал дышать чуть чаще. Пальчики, так поразившие его красотой, сейчас удерживали игрушку, осторожно надавливая на основание, чтобы постепенно ввести внутрь целиком, растягивая слегка порозовевшее колечко мышц. Лишь когда вибратор весь вошел внутрь, итальянец щелкнул переключателем на основании, и не сдержал отрывистый вздох от ощущения, как его внутренности заполнила сладкая дрожь от игрушки. Раздвинув колени чуть шире и выше приподняв бедра, он упирался в покрывало одной рукой, согнутой под грудью, пока другой двигал вибратор, все чаще и глубже втискивая его меж своих ягодиц с влажным причмокивающим звуком. — Ты действительно… та еще блядь... — Стискивая зубы и неотрывно наблюдая за происходящим, Кира одновременно чувствовал, как его член снова наливается кровью от одного подобного зрелища. В висках начало пульсировать, и он осознал, что не думает ни о чем больше, кроме того, какие ощущения его ждут, если на месте этой игрушки окажется его собственный член. Хотя вибратор по обхвату был куда меньше, блондин видел, как раскраснелось узкое колечко мышц при растяжке. Он думал, что задница этого парня должна быть до ужаса растянутой, но возможно из-за того, каким тот был миниатюрным, ему всегда было непросто принять в себя что-то слишком большое. Для Киры он может ощущаться почти как девственник. «Хочу его трахнуть». Мысль, идущая вразрез со всеми убеждениями, казалась чопорному японцу безумием гораздо большим, чем жажда убивать ради добычи частей тела. Можно сказать, что это желание было похоже, только помимо рук, он хотел всего парня целиком. Подойдя к кровати и заметив ленту презервативов, выпавшую из сумки, наверняка полной всего, что только можно вообразить, Йошикаге не долго думая оторвал одну упаковку, в неожиданной спешке разрывая фольгу. От волнения и с непривычки ему не сразу удалось раскатать резинку по твердому, как кол, члену, пару секунд привыкая к ощущению легкого стеснения. Оставалось надеяться, что ощущениям внутри чужой задницы это не повредит. «Его уже пол-города трахало, я не могу сделать это без презерватива… Мне вообще не стоило бы к нему прикасаться. Что я творю? Я точно схожу с ума», — хватая тонкое запястье и рывком дергая удивленного юношу назад, Кира взялся свободными пальцами за основание вибратора, резко засаживая его на всю длину, в то время, как лицом ткнулся в дрожащее плечо, подбородком ощущая выступ ключицы. Самостоятельно двигая игрушкой в гораздо более рваном темпе, отчего Доппио часто и сбивчиво дышал, выгибаясь в пояснице, Йошикаге в свою очередь не замечал ничего, кроме жуткой пульсации в паху. Последние сомнения отпали, и одним движением вынимая блестящий влагой вибратор, он не глядя отбросил его в сторону и перехватил обе тонкие руки над локтями, дергая юношу вниз на свой член. Ощущение узости, встретившей его внутри, оказалось таким сильным, что мужчина низко зарычал на ухо итальянца, до синяков сдавливая пальцами кожу на его плечах. Одних пальцев для растяжки точно было бы мало, и не воспользуйся тот вибратором, Кира вряд ли смог бы протиснуться в него хоть наполовину, не рискуя разорвать тугую дырочку в кровь. Перед глазами потемнело от этих ощущений, и он зажмурился, на пару секунд задерживаясь в неподвижности, когда мягкие ягодицы вплотную прижались к его бедрам. Кончики длинных волос пощекотали его плечо и шею, и ткнувшись в них лицом, Йошикаге глубоко вдохнул нежный запах аромата шампуня. Так пахнет удовольствие? — Я тебя до смерти затрахаю… — Обхватывая одной ладонью дрожащую плоскую грудь, блондин нащупал кончиками пальцев металлический стержень в правом соске, и надавил на него, тут же ощущая, как сильнее поджались мышцы в чужой промежности. Так ему это нравится? Пирсинг ему сделали оттого, какие чувствительные у него соски? — Маленькая шлюшка… Готовься хорошенько распробовать мой член. Толкая Доппио вперед, Йошикаге вцепился одной рукой ему в волосы, почти вдавливая лицом в покрывало, и в тот же момент толкнулся бедрами в узкой заднице, срывая с губ итальянца первый отчаянный стон. Пока тот судорожно цеплялся обеими руками за покрывало и открывал рот в попытках хотя бы вдохнуть, Кира вдалбливался в его трясущееся тело с таким рвением, будто действительно собирался этим убить. Но только юноша мог бы по-настоящему начать задыхаться, как сильная рука выпустила его волосы, перемещаясь на впалый гладкий живот, внутри которого бешено бился крупный ствол. «Невероятно! Он такой худой, что я чувствую, как двигаюсь в нем… Это тело приводит меня в экстаз», — улыбаясь во весь рот, как истинный безумец, Йошикаге был на седьмом небе от счастья, втрахивая мальчишку в кровать под громкие стоны последнего, заполнившие всю комнату. Вряд ли он симулировал, когда твердая головка билась прямиком о простату, не давая и секунды на передышку, заставляя хрупкое тельце вздрагивать от наслаждения, вызванного стимуляцией этого комочка нервов. Отчего-то Кире хотелось, чтобы ему нравилось, чтобы он захлебывался стонами, закатывал глаза и выгибался в пояснице, в попытке почувствовать его член еще глубже. Вспомнив о чарующей особенности, блондин вновь просунул обе руки под выступающие ребра, сжимая пальцами чувствительные соски и играя металлическими штангами. — Скажи мне… скажи, как тебе приятно… — Прижимаясь щекой к мокрому от напряжения виску Доппио, когда тот уже едва ли не взвизгивал, пока его чувствительные точки так рьяно обхаживали, Йошикаге тяжело выдыхал ему в ухо, но старался не сбавлять темп, уже чувствуя приближение оргазма. — Тебе это просто нравится… нравится трахаться, я прав? Лишь бы твою попку драли получше. Или мне еще поиграть с твоими сосками? Скажи, что заводит тебя сильнее? — У-умоляю… Не так сильно… Я же… я кончу прямо… — Хватая ртом воздух, итальянец закатывал глаза за верхние веки, из последних сил сдерживаясь, пока теплые пальцы вновь и вновь перекатывали твердые горошины его сосков, задевая пирсинг. Чувствуя большой ствол, поршнем долбивший его зад снова и снова, Доппио мог только стискивать колени, бедрами прижимаясь к собственному члену, истекавшему смазкой сквозь кружевную ткань белья. — Прямо сейчас! — Ты даже не пытаешься отрицать, какой кайф все это тебе приносит. Ты похотливая сука… Поэтому не смей даже думать о том, чтобы кончать без разрешения, — под очередной отрывистый вопль хватая взъерошенные волосы и ударяя юношу лицом в покрывало без возможности сделать хотя бы вдох, Йошикаге упивался своей властью и тем, как бьется в конвульсиях чужое тело под ним. Он не даст ему вдохнуть, пока сам не кончит, а если парень все-таки не сдержится и сделает это первым, Кира его убьет, так он решил, как обычно ставя на кон чужую жизнь даже без ведома своей жертвы. Колечко мышц сдавило основание его члена так сильно, что еще нескольких глубоких толчков хватило, чтобы заполнить презерватив до краев спермой, лишь гадая, как бы это выглядело, накончай он прямо внутрь этой чудесной задницы. Наконец, хватая рукой и член парня, такой мокрый, что он успел перепачкать и собственные бедра и простыню между ними, Йошикаге подрочил ему самую малость, почти сразу ощутив теплые брызги на своей ладони. «Все-таки он выдержал…» — Лениво выпуская мягкие волосы под судорожный глубокий вдох итальянца, Кира сразу же вытащил свой опадающий член, наблюдая, каким растянутым теперь казалось покрасневшее колечко мышц. Кончи он внутрь, и сперма наверняка бы вытекла через него наружу, пачкая стройные бедра. Тяжело и часто дыша, весь красный от прилившей к бледным щекам крови, Доппио рухнул на бок, а затем развернулся на спину, зажмурив глаза и раскинув руки по обе стороны от головы. Весь мокрый, он все еще мелко подрагивал, поджимая под себя согнутые в коленях ноги, и Йошикаге подумал, что был, пожалуй, слишком груб с ним в конце. Кажется, сейчас был самый подходящий момент, чтобы вцепиться в тонкую шею беззащитного и вымотанного мальчишки, окончательно его придушив, но блондин вдруг ощутил в себе резкое безразличие к убийству. Словно вся его жажда выплеснулась через этот безумный секс. 
 — Ты же обычно не стоишь две сотни за ночь, я прав? — Перехватив еще затуманенный взгляд изумрудных глаз, Кира заметил в их глубине уже знакомую опаску, но неожиданно сам для себя усмехнулся и покачал головой. — Неважно. Я заплачу тебе, только скажи, почему ты так не хотел идти со мной? Я не в твоем вкусе? — По правде… все мужчины не в моем вкусе, — медленно садясь и подгибая под себя колени, Доппио развернулся к Йошикаге спиной, поднимая руки и снимая заколку с растрепанных волос. Розовые пряди рассыпались по плечам и спине, длиной доходя до нижних углов выступающих лопаток. — Мне не нравится эта работа, но отказать не могу. Но в вас… я почувствовал что-то… отталкивающее. Мне показалось, что вы хотите меня… — Убить? — Хотя Йошикаге вновь лишь усмехнулся, но в глубине души он был поражен. С первого взгляда этот парень завладел его вниманием, и он же смог уловить его намерения, едва его увидев. Не это ли судьба? Но почему тогда он до сих пор жив, а Кира вроде как и не спешит это исправить. Опасно отпускать этого юношу, рискуя больше не встретить его вновь. — Шучу, извини. По правде у меня такое впервые… и секс за деньги, и с парнем. Я захотел этого, только увидев тебя. Ты меня поразил, и я даже не до конца уверен, в чем дело. — Я могу воспользоваться ванной? — Проигнорировав комплимент Йошикаге, Доппио даже не взглянул на него, продолжая приглаживать пальцами собственные волосы. Он вновь показался таким же замкнутым и зажатым, как когда Кира только его встретил. Похоже, в промежутках между сексом, он действительно испытывает к этому отвращение. Как же он оказался в такой ситуации? — Вот, три сотни, как и обещал, — протягивая мальчишке деньги спустя полчаса, когда тот уже стоял в дверях, Йошикаге почти без интереса смотрел на свою несостоявшуюся жертву, и словно сам не верил, что действительно его отпускает. Вкладывая деньги в очаровательные пальчики, кровь в которых продолжала циркулировать, как и во всем теле, японец стоял расслабленно, держа одну руку в кармане брюк. Даже рубашку он не застегнул на все пуговицы и толком не зачесал выбившиеся из обычно аккуратной прически волосы. Он как будто до сих пор чувствовал себя невероятно сонным. — За такую сумму я могу рассчитывать на еще одно свидание? Не волнуйся, я заплачу и в следующий раз, конечно, не так много, это мне не по карману… Просто хочу убедиться, что ты не сбежишь. — Я каждый вечер прихожу в тот бар. — Пряча купюры в карман сумки, Доппио держал глаза опущенными, напоминая смущающегося школьника. И как ему удается казаться таким милым, если совсем недавно он извивался под незнакомцем, наслаждаясь грязным сексом? — Я могу идти? — Можно… попросить о последней услуге? — Неожиданно заговорив с легкой нервозностью в голосе, Кира быстро сглотнул и облизал разом пересохшие губы. Заметив настороженность в зеленых глазах, он качнул головой и выставил перед собой ладони, как бы показывая, что бояться нечего. — Просто… можешь еще раз дать мне свои руки? Всего на пару минут. Прошу… Итальянец, услышав просьбу, пару секунд словно колебался, но затем кивнул и вытянул кисти, почти неуверенно, словно боясь того, что за этим последует, но Кира на удивление осторожно, как хрустальную вазу, лишь взял их в свои ладони. Перехватив тонкие, как веточки, запястья своими пальцами, он поднял их выше и с нескрываемым блаженством уложил теплые пальчики поверх своего лица, прикрывая глаза и выдыхая с небывалым облегчением. Словно тяжесть целого мира разом свалилась с его плеч. Не шевелясь и только наслаждаясь ласковым прикосновением желанных рук, Йошикаге вдруг поймал себя на мысли, что их тепло и легкий аромат кожи, еще не утративший запах геля для душа, в данный момент будоражат его даже сильнее, чем то, что он обычно чувствовал от близости окоченевшей плоти. Он прикончит мальчишку в другой раз, а пока может еще немного понежиться в этих ладонях, оттягивая неизбежный момент смерти и разложения. Ничего страшного, если он немного повременит. — Спасибо. Я вызвал тебе такси, оно скоро подъедет… — Отпуская чужие ладони, Кира теперь выглядел еще более умиротворенным. Протянув руку, чтобы мельком коснуться розовых волос, заправив длинные пряди за ухо, он в последний раз заглянул в чудесные, как драгоценные камни, глаза, и непривычно для себя мягко улыбнулся. — До следующей встречи.