Это больше, чем любовь

Мягкие, нежные прикосновения дредастого так и излучали из себя заботу и тепло, но всё же отдавались невероятной болью в теле. Чёрт, и почему Шон вообще полез в эту драку?.. Ладно, сейчас это уже неважно. Финн аккуратно, совсем легонько прикасался к посиневшей коже, на которой образовалась небольшая гематома. Правда, этих небольших гематом было довольно много, так что, как сказал Шон – он действительно как будто один большой синяк. Макнамара уже успел обработать всё какой-то мазью, завалявшейся в аптечке невероятно давно, очень удачно попавшейся сегодня. Ну а сейчас Диас лежал на коленях голубоглазого, мирно прикрыв глаза. Он не спал, а скорее просто отдыхал. Макнамара же обводил синяки пальцами, будто исследовал их историю и пытался понять, зачем же они появились. — Ауч. Больно, вообще-то — послышался тихий голос кареглазого. Он медленно открыл глаза, посмотрев на своего парня, и заулыбался уголками губ. Он же знал, что Финн просто хочет немного приласкать его и успокоить. — Извини, сладкий, — также тихо ответил Макнамара, переводя пальцы на нетронутый участок кожи, и также улыбнулся в ответ. — Но это не должно продержаться долго. Скоро боль уйдёт, и силы вернутся. *** — Ооо, я обожаю эту песню! — воскликнул парень, быстро вскакивая с кровати. Он тут же начал пританцовывать, двигаясь в такт музыке. — Шон, солнышко, мы обязаны станцевать! — тут же предложил Макнамара, протягивая руку Диасу. Это было слишком ожидаемо от голубоглазого, ведь он обожал придумывать им занятия на ходу и утягивать кареглазого за собой в какую-то новую авантюру. — Ты же знаешь, что я не умею танцевать, Финн? — усмехаясь, ответил Диас, но всё же подал руку дредастому и встал со своего нагретого места. Всё же, раз они одни сейчас, то... почему бы и нет? Всё-таки только с Финном Шон мог быть самим собой, и просто так расслабиться, и начать танцевать вслед за парнем, не стесняясь его реакции, хотя всё же немного смущаясь. Он старался не танцевать при ком-то, если это не были его семья или Лайла, которая тоже уже стала семьей. А уж тем более - он не танцевал при людях, которые ему нравились, ведь всегда слишком нервничал из-за... абсолютно всех его действий. — Да, молодец, дорогой! Это наш... ненастоящий танцпол, — широко улыбнувшись, сказал Макнамара, чтобы ещё больше расслабить парня. — А значит и танцевать можно не по-настоящему. А значит и уметь не надо. О да, у Финна была просто железная логика. Но это действительно помогло. И голову буквально захлёстывало своеобразной эйфорией, стоило только увидеть улыбающегося и доверяющего Диаса. Да каждая встреча с Шоном была будто прибоем приятных эмоций, ведь у дредастого сейчас был буквально всплеск эндорфина и дофамина. И он утопал в этом ощущении. *** Тяжелые, но невероятно возбужденные вздохи раздавались по всей комнате, отталкивались от стен и возвращались к их источнику, что будоражило слух парней. Одежда уже валялась по всей комнате, так небрежно снятая в порыве чувств. Парни долго и страстно не отрывались друг от друга, глубоко целуясь, сбивая дыхание ещё больше, пока вещи так тяжело слезали с хозяев. Но Финн всегда был довольно нежен, даже если не в снятии одежды, то в остальном – он был на первом месте по нежности. И сейчас он ласково касался губами подбородка Шона, его шеи, ключиц, груди. Изучал каждый дюйм своего парня, даря каждой части тела невероятную заботу и любовь, с характерной мокротой слюны и горячим дыханием, возбуждающим Шона ещё больше. Плавно спускаясь всё ниже и ниже, снимая, наконец, единственную оставшуюся одежду – боксеры Диаса. Легко цепляясь пальцами за резинку, не отрываясь от тела возлюбленного. Вокруг было темно. Но это не было пугающей темнотой, оцепляющей тебя ужасом перед неизвестностью. О нет, совершенно нет. Это была приятная темнота, да и на самом деле, не такая уж и полная темень, чтобы она могла напугать. Темнота, дающая свободу и успокоение. Только лишь редкие огоньки разбавляли её, то синие, то фиолетовые, то красные. Да и то, они были приглушены. Цвета играли через тюль, меняя друг друга и переливаясь. Всё было приглушено и так неважно в этом мире. Всё, кроме громких вздохов парней. Кроме поддающегося на приятные прикосновения Шона. Кроме Финна, проходившегося по телу кареглазого губами, а сейчас оставляя мокрые поцелуи где-то в области паха, позже проходясь кончиком языка по всей длине члена Диаса. Только это и осталось самым важным и самым нужным для них прямо сейчас. И только на это можно было обращать внимание, ни на что больше. Все мысли, заботы и тревоги осталось где-то запредельно далеко. Их оставили с хлопком двери, стоило только начать парням целоваться и направляться прямиком к постели. А сейчас медленно двигающийся язык и рот голубоглазого привлекал к себе абсолютно всё внимание, полностью затуманивая разум Шона, ничем не хуже какой-нибудь травы или алкоголя. Наоборот, это было намного действеннее, намного приятнее. Так же как и Финну – безумно приятно смотреть на возлюбленного именно с такой позиции, приносить ему удовольствие, быть с ним максимально близким сейчас, и заводиться самому. Громкие стоны перемешивались с именем дредастого и какими-то неразборчивыми матами – и Шон совершенно это не контролировал, всё было так… естественно и легко, будто всегда так и должно было быть. Будто это не первый раз парня, будто он совершенно не волновался раньше. Но, конечно, сейчас ему было совершенно наплевать на всё, что было раньше и что будет позже. Пусть только останется также хорошо. Пусть только этот момент никогда не закончится. - Финн, блять.. оххх, - прерывался кареглазый очередным вздохом, ведь Макнамара продолжал размеренно двигаться, то немного ускоряясь, то совсем замедляясь у головки, уделяя ей особое внимание, - Если ты не остановишься, я… - всё же не закончил предложение Шон. Но Финн и так всё понял, и уж точно не собирался прерываться. Пара последних движений, пара последних секунд томного ожидания, и Шон почувствовал нереально сильных прилив эйфории. Это было определенно лучше всякой травы. Абсолютно всё ушло в такое небытие, перестало существовать, стало жутко далёким. Только это чувство, захлёбывающее с головой, поражающее каждую нервную клеточку его тела. И привставший Финн, скромно вытирающий уголок рта и невинно отводящий взгляд в сторону, но в итоге снова смотря на Диаса. Улыбающийся Финн, такой же запыхавшийся и раскрасневшийся, как и сам темноволосый парнишка. И такой же счастливый. *** -… Ну, в общем, как-то так. Конечно, всё было не так плохо, как тебе может показаться. Там были и неплохие ребята, с которыми я и общался всё время. И меня выпустили раньше окончания срока, за хорошее поведение, - совершенно спокойно заканчивал Финн рассказ о своём тюремном заключении. Он говорит об этом так просто, будто для него это действительно не тяжкий груз прошлого. - Оу, так ты у меня пай-мальчик? – немного улыбаясь, проговорил Шон, немного наклоняя голову к парню, слегка поглаживая его руку большим пальцем. Он мягко уложил свою голову на плечо голубоглазого, который сидел рядом с ним за кухонным столом. Их колени осторожно соприкасались под столом. Кружка была полна чаем наполовину, а точнее опустела наполовину, так же как и запас печенья Диасов. Было спокойно и умиротворенно. Только лишь рассказ Макнамары будоражил сознание Шона. Что он чувствовал, когда там был? Действительно ли там «всё не так плохо, как может показаться»? Какая была атмосфера в его семье, раз собственный отец может совершить такое? - Можно и так сказать, - Финн мягко улыбнулся с такой формулировки. Он никогда не считал себя «пай-мальчиком». Возможно, если бы был таким, то не сидел бы в тюрьме. - И… тебе совсем не больно вспоминать об этом? – чуть крепче сжав ладонь парня, поинтересовался темноволосый. Может, если бы Шон видел глаза парня, то не задался бы этим вопросом. - Сейчас – нет. Раньше было очень больно. Просто невыносимо. Но всё проходит – и это прошло, - таким же спокойным тоном отвечал дредастый. «Вау… это невероятно,» - поражался темноволосый. Он не понимал, как можно так просто рассказывать о таком опыте, который буквально подкосил его жизнь. Будто это всё так неважно. – «Так, в чём же твоя боль, Финн Макнамара?» «Ты, Шон» - ответил бы дредастый, на вопрос, который так и не услышал. «Моя боль в тебе» *** Парни, вообще-то, любили зависать у Шона. Особенно, когда ни Эстебана, ни Даниэля дома не было – влюбленные могли быть максимально свободны в своих действиях и разговорах. Как, например, сейчас – Даниэль наконец съебался к Ною (спасибо и на том, что эта банда тусуется не у Диасов), а отец решил зависнуть в баре с другом. «Не жди, буду поздно» - звучало как спусковой сигнал для кареглазого. Раз будет поздно… Шон тоже может расслабиться, верно? Расслабиться вместе с Финном. Именно поэтому сейчас Финн сидел на стуле парня, крутя за столом пару косяков для них. Конечно, курить они будут один на двоих, но потом дредастому будет слишком лень заморачиваться с закруткой ещё одного. Макнамара делал это мастерски. Довольно быстро и очень аккуратно насыпал траву в ровно согнутую бумажку, а потом осторожно проводил кончиком языка по её краю. Финн, кажется, абсолютно всё делал со своей особой нежностью и ласковостью. Голубоглазый быстро поджёг самокрутку, делая первую затяжку. Дым тут же приятно отдался в голове, теплился в горле и выходил через нос. Да, Финн любил это. А ещё больше любил Шона. Трезвого или обкуренного – совершенно неважно. Главное чтобы такого же расслабленного и счастливого. - Держи, солнышко, - после ещё одной затяжки Макнамара передал косяк возлюбленному. Вообще, они не то чтобы часто курили траву у Диаса – чаще они просто находились рядом и кайфовали от этого. Но когда выдается такая возможность... почему бы нет? Быстро поблагодарив парня, кареглазый повторил действия Финна. Из небольшой колонки тихо доносилась музыка, которая к приходу дредастого уже играла. Конечно, куда без неё? Пара обожала пропевать некоторые песни и делиться новыми находками в мире музыки. Но они танцевали, кажется… один раз? Да, всего один. Когда Макнамара обозвал комнату «ненастоящим танцполом» и всё же смог расслабить Диаса настолько, что тот согласился «танцевать не по-настоящему». С каждым проведенным моментом вместе они становились ещё ближе друг к другу. Ещё больше узнавали друг друга, доверяли, открывались. Они делали всё более интимные вещи, а вся стеснительность всё быстрее уходила. Это было… завораживающе. Шон танцевал завораживающе. Второй раз в присутствии дредастого. Он услышал свою любимую песню, и решил немного подвигаться в такт. Финн с упоением следил за движениями возлюбленного. Это было так несвойственно для него, и так очаровательно. Конечно, трава сделала своё дело, помогая забыть о комплексах и волнениях ещё быстрее. Но дело было не только в ней. Это было так нереально. Всё казалось таким волшебным и из-за этого жутко неосуществимым. Ещё несколько месяцев назад Макнамара и не думал мечтать о таком. «Вау… я реально существую?» - восхищаясь, спрашивал сам себя дредастый. Он плавно поднялся со своего места, стоило только Диасу немного остановиться и смущенно взглянуть на возлюбленного. Финн плавно придвинулся к парню, нежно касаясь его губ своими. - «Да, я реально существую» - Прекрасно танцуешь, милый. *** Макнамара совсем недавно осознал свою влюбленность в Шона. И это было… странно. Странно снова ощущать все эти чувства, которые он сначала так старательно отрицал. Любовь – это труд. Любовь – это боль. Любовь – это предательство самого себя. Примерно с такими установками Финн и жил. Он был любвеобильным для своих друзей. Был добр ко всем. И он любил секс. Но влюбляться ему совсем не хотелось. Иначе он утонет в этом с головой, полностью отдаст своё тело и душу этому человеку, и в итоге наступит на те же грабли. Ведь люди уходят. Уходят и оставляют ни с чем. Но и сопротивляться своим чувствам было невозможно. Каждый раз хотелось обнимать парня дольше, нежели чем пару минут. Хотелось поцеловать его, даря ему всё, что есть у дредастого, и даже больше. Хотелось просто быть с Шоном. Но он не мог проебаться. О нет, Финн не считал себя отличным партнером. И он не хотел терять дружбу с кареглазым, боялся, что тот откажется с ним общаться после признания из-за какой-то невероятно возникшей неловкости. Макнамара совершенно не хотел замечать, что эта неловкость уже возникла. Щеки у Диаса заливались красным каждый раз, стоило только дредастому одарить его ещё одним комплиментом или подмигиванием. И сам кареглазый совершенно не понимал, что с ним происходит. Финн был хорошим другом, поэтому не мог оставить Шона в беде. «Можешь приехать?» Как дредастый мог отказать? И совсем неважно, что сейчас он наконец собрался с силами и сел учить материал к экзамену. Важнее было помочь Шону и поддержать его. Через час Макнамара уже сидел на кровати Шона, мягко касаясь его плеча своим. -… И чёрт, я просто нихуя не понимаю что делать дальше, - жаловался кареглазый, обреченно протирая своё лицо, будто пытался снять весь груз раздумий со своей головы и наконец успокоиться. – Жизнь меняется так быстро, и это.. пугает. Что если я не поступлю? Мне придется всю жизнь впахивать у папы в мастерской? Я, конечно, уважаю его труд, но не хочу этого. - С чего ты решил, что не сможешь поступить? – поинтересовался Финн, удивленно глядя на Диаса. Безусловно, все перемены после окончания школы давили тяжелым грузом. Голубоглазый видел его боль. И не мог спасовать и оставить Шона со всеми этими мыслями, разъедающими его мозг, наедине. - Не знаю. Я, кажется, недостаточно хорош для крутого творческого колледжа. Это слишком нереально, - ответил Диас, горько усмехаясь своим же словам. - Шон, ты _слишком_ хорош для крутого творческого колледжа. Ты просто не видишь этого. У тебя огромный потенциал, и у тебя есть все шансы стать тем, кем ты действительно хочешь. Ты при желании и горы свернуть можешь. У тебя всё получится, солнце, - и Финн действительно так считал. Он смотрел на Диаса и восхищался им. Восхищался его умом, его целеустремленностью. Восхищался добротой парня, его чувством справедливости и умением брать ответственность на себя. Он восхищался его руками, которые, безусловно, творили невероятные вещи с листом бумаги и куском графита. Его глазами, которые могли видеть прекрасное там, где, по сути, не было абсолютно ничего. Он восхищался его губами… - Может, ты прав. Как всегда, - Шон благодарно посмотрел на Финна, который был гребанным магом. Иначе как можно объяснить то, что его слова всегда успокаивали кареглазого максимально быстро? Дредастый действительно знал, что сказать и как, чтобы Диас тут же расслабился и поверил ему, а не своим комплексам. - Ты круче, чем ты думаешь, Шон, - ласково улыбаясь, произнёс Макнамара. Ему, на самом деле, тоже было страшно думать о будущем. А что если Диас и вправду уедет и.. всё? Будут ли они общаться после поступления юноши в колледж? Будет ли Шону вообще интересно продолжать общение? Финн не мог его потерять. И он не мог его отпустить. - Я тут подумал… тебе же, наверняка, будет одиноко в чужом городе без друзей и знакомых. А мне Сиэтл уже поднадоел. Может, поедем вместе? Ну, если ты, конечно, не против, - резко предложил дредастый. Он абсолютно не был уверен в ответе Шона. И ему было страшно. Но упускать такую возможность было нельзя. Шон впал в небольшой ступор, услышав такое неожиданное предложение от Макнамары. Это казалось слишком прекрасным раскладом. Уехать из Сиэтла с человеком, который сейчас оказался ему дороже всего? Это же… просто невероятно. - Оу, эм… - немного замялся Диас. – Ты… серьезно? - Конечно. Только если ты за. Не настаиваю. - Да, я… буду рад, - улыбаясь, согласился Диас. - А ты… уверен, что у нас получится? - Мы со всем справимся, - заверил его Макнамара, будто предлагал не переезд, а ограбление. Что может пойти не так? Диас задумчиво опустил взгляд вниз, глядя на соприкасающиеся колени парней. Он.. не знал, что так можно. Что Финн хочет жить с ним. Безусловно, голубоглазый оказывал шатену столько знаков внимания, но он же вроде со всеми так общается, нет?.. - Шон. Посмотри на меня, - попросил дредастый своим привычно мягким и ласковым голосом. Он никогда ни на чём не настаивал, всегда давал выбор парню. Кажется, никто никогда не обходился с Шоном так нежно, как это делал Финн. Диас медленно поднял взгляд на Макнамару. Взгляд, полный благодарности и безмерной теплоты. А Финн также молчаливо благодарил Шона. За то, что может спросить об этом. За то, что Диас позволял быть рядом, видеть его боль и помочь ему. За то, что кареглазый согласился. И Финн готов рискнуть ещё раз. Пара секунд молчаливого восхищения, и дредастый плавно потянулся к губам Шона. Макнамара не хотел отношений. Он не хотел быть привязан к кому-то, не хотел быть влюбленным, не хотел любить. Всё это было слишком больно потерять, и голубоглазый не был готов к этому. Но с Шоном… чёрт, этот парнишка изменил _абсолютно_ всё. Финн целовал его вслепую, совершенно не представляя, что будет дальше, полагаясь только на собственную удачу. И удача была в том, что Шон ответил. И Макнамара не хотел спешить, как бы часто он не представлял их вместе. Впервые за долгое время он хотел, чтобы всё шло своим чередом. Чтобы Диас был готов. К признанию, к поцелую, к интимной близости. Чтобы он понял, что Финн делает всё не ради секса. Чтобы спешка не стало ошибкой. Финн просто хотел быть рядом с Шоном. Просто разделить свою жизнь с ним. Счастливые моменты сделать ещё более радостными, а сложные моменты максимально облегчить. И это были… какие-то невероятно новые чувства и эмоции. Ещё никогда Финн не хотел отдать кому-то своё сердце и душу, пусть только этот человек позволит быть с ним рядом. Он не умел по-другому. Прикосновения парней не были жадными, скорее, нежными и заботливыми, такими осторожными и очень доверительными. Ведь сейчас всё было именно так, как и должно было быть. Это именно то, чего им не хватало. Через несколько секунд влюбленные отстранились друг от друга, глупо улыбаясь и всё ещё находясь невероятно близко друг к другу. - У нас всё получился, солнце. *** - Так, что насчёт завтра? Ты свободен? – поинтересовался голубоглазый, поднимая взгляд на Диаса. – У меня завтра мало пар, так что мы могли бы сходить куда-нибудь… если хочешь. - Я бы с радостью, Финн, но я пообещал Джен и Лайле помочь в школе. Они сказали, что это не должно быть долго, но зная их я могу там задержаться. Не хочу тебя обнадеживать, - ласково улыбаясь, объяснился Диас. Ему невероятно нравилось, что Финн при каждой возможности хочет провести время с кареглазым, да только жаль, что в последнее время Шон забегался и уже его возможности не позволяли делать это так часто. - Ох, ты такой милый. Кажется, ты в последнее время снова стал много общаться с Джен, - приметил дредастый, улыбаясь. Он прекрасно помнил о том, что она ему нравилась, и даже пытался помочь Шону с ней, да только тогда ещё не знал, что Джен уже не была главной симпатией Диаса. – Может, мне уже стоит начать ревновать тебя к Лайле и Джен? – пошутил голубоглазый. - А ты можешь ревновать? – также улыбаясь краешком, поинтересовался кареглазый. – На самом деле, Джен недавно рассталась с парнем и сейчас ей просто нужна поддержка друзей. Но… ты же не против этого, так? - Я же пошутил, солнце. Мне неважно где ты, с кем ты, – тут же успокоил его Макнамара. Он не был ревнивцем, это уж точно, ведь сам находился в свободных отношениях довольно долгое время. И ему действительно было неважно, с кем Шон и где. Он был уверен в Диасе. Ведь Финн теплее всех их. И он прекрасно это понимал. – Я же знаю, что ты меня любишь. - Да, ты прав, милый. Я люблю тебя больше всех, - Шон мягко поцеловал возлюбленного в губы, совсем легко, даже можно сказать целомудренно. Просто как подтверждение своих слов. – Можешь не волноваться. *** В помещении было невероятно душно и… горячо. Такими же разгоряченными были и парни, которые, издав несколько последних страстных вздохов и признаний в любви, свалились на кровать, обнимая друг друга. Финн нежно убрал с виска Шона капельку пота, появившуюся из-за слишком активных телодвижений. Шон же, в свою очередь, мягко улыбнулся такому незаметному жесту заботы, и улегся головой на плечо парня, слегка потеревшись щекой о голую кожу. Финн всё ещё восстанавливал дыхание, пытаясь вобрать как можно больше воздуха. - Ты знаешь, что я тебя люблю? – немного продышавшись, вновь произнёс Макнамара. Он не переставал напоминать об этом Диасу. Кажется, с начала их отношений не прошло и дня, когда бы Финн не произнёс эту фразу. При кареглазом или без него, он говорил об этом без устали. - Я тоже люблю тебя, - также мягко ответил шатен. Он взглянул на ребра парня, на которых оставались небольшие красные полосы. Кажется, Шон немного перестарался. Диас нежно провёл по ним кончиками пальцем, будто стараясь их загладить, принося Финну немые извинения. – Не больно? - Нет. Всё нормально, дорогой. Они мне очень нравятся, - Макнамара даже не заметил бы их, если бы Шон не обратил внимание. Ну, или заметил бы чуть позже, в душе, раздеваясь перед зеркалом, и они бы вызвали бурю воспоминаний о сегодняшней ночи. Невероятно приятных и возбуждающих воспоминаний. - Ты такой красивый, - внезапно Шону захотелось сделать комплимент своему парню. Кареглазый и так восхищался возлюбленным – его мозгам, его характеру, его темпераменту. Финн, кажется, умел делать абсолютно всё и был хорош во всём. И также прекрасно было его тело – с россыпью небольших татуировок по рукам и телу, с кучей различных шрамов и порезов, такое неидеальное, но безумно очаровательное и… завораживающее своим видом. А находясь так близко, оно становилось опьяняющим. – Я люблю тебя раздетым. – И Шон определенно говорил не только про одежду. - Спасибо большое, сладкий, - поблагодарил Финн и улыбнулся застенчиво, но в то же время немного самодовольно. Он обожал нечастые, но такие приятные комплименты от Шона. Всё же чаще комплиментов Финн ловил его взгляд, полный любви и восторга, и этого взгляда было более чем достаточно. Хотя, признаться, Финну никогда не было достаточно Шона. У него не было чувства перенасыщения. Он всегда хотел ещё и ещё. Ещё времени вместе. Ещё поцелуев. Ещё прикосновений. И Шон никогда не отказывал в добавке. *** Это не было легко, как могло показаться. Ходить с гирями на сердце, думать, правильно ли ты поступил, может, стоило вернуться, стоило простить и дать ещё один шанс – вообще нелегко. Но нельзя было оглядываться на прошлое. Нельзя было жалеть о нём. Финн поступил так, как должен был. Он не мог больше терпеть их говна, которое они то и дело приносили в жизнь парня, отвечая добром лишь изредка, да и не из корыстных ли целей? Что было, то было. Нет смысла жалеть о том, чего нельзя изменить. А особенно о том, что менять не стоило. Но ностальгия всё же изредка просачивалась в мыслях парня. Совсем иногда, чаще, когда он находил что-то связанное с ними. Или когда видел Шона, который так мило препирался с Даниэлем из-за абсолютно чего угодно. Ностальгия пробивала очень резко, будто пулей проходилась сквозь сердце, быстро щемила его, а потом ещё долго не хотела уходить. Финн пытался не зацикливаться. Иногда выходило, иногда нет. Приходилось либо выкуривать все мысли о них, либо… уходить всё глубже, чего делать совершенно не хотелось. OG заполнял всю грудную клетку, и помогал восстановиться. Под травой уже не думалось. Под травой всё таак хорошо притуплялось. Это спасало. Трава и Шон были лучшим спасением Макнамары от таких моментов. Но как же правильно сделал Финн, поджигая мосты после выхода из тюрьмы. Перестав ожидать братьев, которых он безумно любил, но общение с ними приносило ещё больше боли. И наконец сбежав от отца, который не заслужил ни капли внимания и помощи детей, отблагодарив каждого ебанной тюрьмой. Финн был тем ещё везунчиком. Ведь он оказался последним в семье, свободный от той жизни. *** Хитрая ухмылка плавно появилась на лице парня, стоило зеленоглазой девушке положить свою карту. Червовый туз медленно лёг на девятку той же масти, и руки дредастого остались пусты, в то время как подруга уже готовила ещё один ход. - Принцесса, ты мне таак подмастила! – радостно проговорил Финн, собирая всю колоду в охапку и перетасовывая их. - Это нечестно, Финн! Какой ты уже раз выиграл, пятый? И в самом конце игры! – негодовала Кэссиди, которую Макнамара уже успел обойти пару раз. - Тут точно замешана какая-то тёмная магия, - загадочным тоном произнесла Лайла, успокаивающе кладя ладонь на руку Джонс, чтобы немного успокоить пыл девушки. – Признавайся, какому демону душу продал за такое умение играть в карты? - Да ладно вам, ребят, Финн просто хорошо играет, - ярко улыбаясь, заметил Шон. Он действительно был рад, что Лайла и Финн так сдружились, а реакция Кэсс на проигрыш была слишком смешная. - Я продал душу только ради того чтобы заполучить себе этого ангелочка, - мягко улыбнувшись, дредастый кивнул в сторону Диаса, после чего начал раздавать карты. – А умение играть просто пришло с опытом. Да и я просто гений в этой игре. - Хуений, - передразнила его Кэсс. – Если ты ещё раз выиграешь, то я больше не играю с тобой. - Посмотрим, - подмигнув, Макнамара сделал первый ход. Компания у них сложилась действительно чудесная. Финн обожал Шона, кайфовал от дружбы с Кэсс, хоть характер у неё был и непростой, а вот с Лайлой он сразу нашёл общий язык. Джонс и Парк познакомились благодаря парням, которые начали таскать подруг с собой во всякие киношки, а после все зависали либо в какой-то забегаловке, либо в скейт-парке, и, кажется, их флирт уже тоже начинал переростать во что-то. Правда, конечно, пока что всё это оставалось в шипперских мечтах Финна и Шона, но своими заигрываниями девушки подкармливали эти мечты всё больше и больше. Каждая их тусовка оставалась незабываемыми теплыми воспоминаниями в кареглазого. На каждой они занимались, казалось бы, одним и тем же, но всё же все встречи были совершенно уникальными. Куча смеха, веселья, тупых шуточек обо всём и нелепых подколов друг друга – всего этого так не хватало Шону. Друзья у него, конечно, были, но чтобы отношения между ними были настолько доверительными и крепкими – такое, кажется, в первый раз. «Из-за тебя у меня появилась поддержка, забота, друзья, любовь всей жизни… что же ты принесешь ещё, Финн Макнамара?»