Не существую

Когда я впервые появляюсь в этом мире, я рада. Потому что дышу. Потому что живу. И даже тогда, когда я понимаю, что оказалось в ужасном месте, где ставят опыты над людьми, я не отчаиваюсь. Потому что может быть хуже. Всегда может быть хуже. Я не унываю, пусть и улыбка на моих губах слегка натянутая. И в тот момент замечаю его: глаза у мальчишки синие, красивые, немного усталые, а тело худое и бледное, болезненное. Я обнимаю его, чувствуя острое желание почувствовать чужое тепло, потому что все происходящее тянет ноткой сюрреализма. И в тот момент, когда тело мальчишки напрягается, а он сам вскакивает и настороженно спрашивает «Кто здесь?», внезапно осознаю. Я пытаюсь поднять руки, но рук нет. Хочу пошевелить пальцами на ногах, но ног нет. Хочу повернуть голову и осмотреться, но головы нет. Меня нет. То, что можно было бы назвать истерикой, подступает, вот только я продолжаю молчать. Потому что рта тоже нет. Есть лишь этот ребёнок, за которым я продолжаю следовать. Я живу вместе с ним, следую безмолвной тенью. Обнимаю, нежусь в тепле живого человеческого тела. Со временем Ро (образец RO5983, но я не могу называть его так даже в мыслях — тошно) привыкает ко мне. Не шарахается, внезапно чувствуя знакомые ледяные руки. Не дёргается, ощущая холодное мёртвое дыханье. Только прикрывает глаза, расслабляется и улыбается как-то даже радостно. Я могу даже сказать, что люблю его. Пока однажды все не меняется. Очередной эксперемент. Самые настоящие пытки прямо перед глазами, которые не закроешь — потому что глаз нет. Мне больно даже смотреть на это. И еще больнее от того, что это Ро. Но. Когда Ро, этот хмурый несносный мальчишка, возвращается, я понимаю, что что-то не так. Хотя бы потому, что на его левом глазу повязка. Вот только я вижу через неё: и второй глаз, глаз Ро, он… Кроваво-алый. Этот глаз сверкает ярко, в нём меняются числа и он… Смотрит прямо на меня. Вздрагиваю и неверяще мотаю головой. И шокированно замираю, когда Ро обнимает меня до смерти холодными, леденящими руками, напоминающими мои собственные. Я вздрагиваю, ведь словосочетние «до смерти холодными» здесь вовсе не метафора. — Ку-фу-фу, дорогая. — Ро, тот человек, что им был, нежно проводит ладонью по моей щеке. — Я скучал. Ро щурится довольно, словно кот, когда я обнимаю его и утыкаюсь носом в его ключицу. Я могу шевелиться. Я могу уйти. Потому что Ро дал мне такую возможность. Именно сейчас, в этот момент, когда моё тело проявилось, став полу-прозрачным. Но я не сделаю этого. Потому что… Пусть. Пусть он умер. Пусть он не то, чтобы был действительно жив. Пусть его сейчас вряд ли можно назвать человеком — скорее монстром, — и глаз, сияющий красным, тому доказательство, но… Единственный, для кого я существую — это он. Потому что меня нет. Нет и не было. Слегка глажу ребёнка по волосам, задевая ладонью синий хохолок. — Ты же любишь меня, да? — я лишь молча киваю, не в силах вымолвить и слова. Он поворичавается и пронзает меня взглядом своих разноцветных глаз. — И ты ведь не оставишь меня, верно?.. — Ро хватает меня за штанину, а его вкрадчивый шёпот пробирает до мурашек. — Не оставлю. — хрипло соглашаюсь, с лёгким сожалением смотря. Я не оставлю тебя, милый, правда. Никогда. Но и не спасу, как бы ни хотелось. Потому что на самом деле не существую. Ты ведь знаешь. Чувство горечи оседает где-то на языке.