Как увлечь Обломова

      Было только одиннадцать часов утра, а Штольц уже успел переделать массу дел и сейчас направлялся к своему горячо любимому другу — Илье Ильичу Обломову. Он был утомлен, так как ему пришлось выслушивать нуднейшие разговоры на протяжении трех часов. И все ради одной его подписи.       Зайдя в слегка неприбранную квартиру, Штольц застал Обломова в уже привычном положении, которое, однако, каждый раз его огорчало.       — Доброе утро, Илья, — укоризненно воскликнул Штольц. — Опять ты лежишь!       — Ах, Андрей, как я рад тебя видеть! — поднимая взгляд, радостно произнес Обломов.       Штольц внимательно оглядел друга и улыбнулся. Его настроение всегда заметно поднималось при встречах с Ильей, с ним всегда было так комфортно и уютно, что немец не раз задавался мыслью: отчего? Отчего так хорошо рядом с Обломовым? Отчего хочется быть только ближе и ближе к нему? Каждый раз, когда подобные мысли приходили к нему в голову, он отгонял их и старался забыть. Обломов потянулся, зевнул и сел на диване, безукоризненно попадая ногами в тапки. Он был в одном халате, немного растрепан, но умыт и свеж. При взгляде на Штольца, его глаза осветились счастьем. Он понимал, что за время их общения Андрей стал значить для него гораздо больше, чем просто друг и товарищ детства. Обломова тянуло к нему, однако он сам еще не вполне осознал, что это значит.       — Только одиннадцать утра, а ты уже проснулся и даже успел умыться! Какая удивительная активность! — саркастически заметил Штольц, проходя вглубь комнаты.       — Андрей, ты же знаешь меня, так перестань упрекать в том, что вероятно уже никогда не изменится, — ответил Обломов с некоторою печалью в голосе. Однако мгновенно просияв, он добавил: — Зато ты уже успел объехать полстраны, не правда ли? Как дела на работе?       — Неплохо, но давай забудем о моей работе. Лучше расскажи как твои дела, мы не виделись почти месяц! — говорил Штольц, приближаясь к дивану.       — Да вот, в Обломовке опять неурожаи да засухи. Я пишу план по перестройке, может это как-то поможет делу?..       — Илья, Илья, ты пишешь его уже не первый месяц! Тебе надо съездить в Обломовку, только так ты сможешь навести там порядок.       — Да, да, ты конечно прав, да вот все времени нет….- промямлил в ответ Обломов, смущенно улыбаясь.       — Ну, а где же твой Захар? Занят чем-то? — перевел тему Штольц, кладя вещи на запыленный стул.       — Я посылал его на рынок, но он что-то не спешит возвращаться, — отвечал Обломов, вставая с дивана и подходя к другу.       Они встретились взглядами и заключили друг друга в крепкие объятия. Как же приятно было снова ощутить тепло родного тела, почувствовать эту близость, от которой по коже пробегали стаи мурашек, уловить еле заметное дыхание где-то в районе ушей, заставляющее внутри живота все сжиматься и трепетать. Они стояли так несколько минут, даже не замечая, как идет время. Когда друзья, наконец, немного отстранившись, встретились взглядами, на них нахлынула мощнейшая волна эмоций, настолько сильных и будоражащих, что в порыве чувств они приблизились друг к другу еще ближе. Теперь между их губами оставались считанные миллиметры.       Темные глаза Штольца полыхали, выдавая то, что происходило в его сердце, его руки обхватили затылок и спину Обломова, частое дыхание опаляло немного приоткрытые манящие губы. В этот момент он жаждал той запретной близости, которой ему так не хватало, и в которой он так нуждался в последнее время. И теперь, когда он знал, чего хочет, откладывать дальнейшие действия не входило в его намерения. Чувства полностью овладели им, еще немного и они бы начали выплескиваться, захватили бы его без остатка, разрывая последние нити самообладания.       Обломов же мог показаться растерянным, в его чертах читалось удивление, какое может быть на лице у человека, увидевшего первый снег, выпавший на едва ли тронутую холодом землю. Его щеки покрылись легким румянцем, руки, сжимающие плечи Андрея, судорожно напрягались в слабых попытках отстраниться. Его одновременно и притягивал, и пугал взгляд, горящих глаз напротив. Но в его собственных глазах, помимо смущения, проглядывало то трепетное чувство, которое, так сложно описать, но так легко ощутить. Смотря в эти кроткие глаза, можно было разглядеть смешение страсти, вожделения, смятения и нежности.       Они стояли так всего несколько секунд, но воздух вокруг успел стать раскаленной лавой. Там, где встречались их взгляды, все было готово воспламениться, взорваться, говоря о невозможности оставаться более в этом крайне стесняющем положении или, требуя развития. Внезапно Обломов быстро отвел взгляд и опустил голову, делая шаг назад. На лицах обоих была растерянность, они не смели посмотреть друг на друга.       — Андрей, что?.. Что это?.. — Обломов что-то невнятно бормотал, ковыряясь тапкой в полу. Ему хотелось провалиться под землю, в то время как его друг, похоже, начинал наслаждаться происходящим. Выражение лица Штольца быстро перестало быть растерянно-смущенным. Теперь на его губах сквозила игривая улыбка, он начал приближаться к Обломову.       — Илья, ты что же, засмущался? — проговорил немец с усмешкой.       Обломов шагнул назад, стыдливо пряча глаза, и опустился на диван. Он не вполне понимал, что происходило, но внутри все пылало от смущения и понимания того, что когда сильные руки Андрея обнимали его, когда взгляд пронзительных глаз прожигал его насквозь, и учащенное дыхание опаляло губы, он получал необъяснимое наслаждение. Это наслаждение он, однако, боялся принять, допустить, что то, что он чувствовал, не было глупой ошибкой.       Запутавшись в чувствах, Обломов не знал, как ответить Андрею, окончательно выбившему его из колеи и приблизившемуся, к слову сказать, уже почти вплотную к растерянному другу.       — Да брось, Илья, я же вижу, что тебе нравится. — Штольц медленно стянул с себя фрак и отбросил его в сторону, оставаясь в жилете и рубашке. Он поднял одну ногу и поместил колено на диван между ногами Обломова, сидевшего перед ним, немного раздвигая их. Таким образом, Илья, совсем не ожидавший подобного поворота событий, оказывался в безвыходном положении. Штольц, наклонившись к Обломову, взял конец пояса халата и начал медленно тянуть.       — Ах, Андрей, что ты делаешь? — воскликнул Обломов, поднимая глаза на Штольца.       — Илья, давай займемся чем-то более деятельным? — проговорил немец, наклоняясь ближе к другу. На его губах играла еле заметная усмешка. Обломов немного помедлил, а потом неуверенно поднял правую руку и положил на бедро Штольца. Он понимал, что ждать дольше он не в силах, что не может больше противиться желанию, которое пожирает его изнутри. — Ну же смелее, Илья! — выдохнул Штольц сдавленным шепотом, резко дергая пояс халата и наклоняясь почти вплотную к лицу Обломова. Тот резко подался вперед, прижимаясь губами к губам друга.       Поцелуй был не долгим, но пропитанным страстью, так долго таившейся внутри. Он как будто освободил Обломова из оков стеснения, удерживавших его. Рука Ильи скользнула вверх по внутренней части бедра Андрея и немного сжала член через штаны, вызвав судорожный вздох. Однако Обломов не стал задерживаться на одном месте и начал расстегивать жилет, прерывая поцелуй и тяжело дыша другу в губы. Штольц окончательно стянул халат с Обломова и припал губами к шее, оставляя там мокрую дорожку засосов. Он помог Илье снять с себя жилет и снова набросился на его губы, толкая друга на диван и подминая под себя, не прекращая при этом целовать его, немного покусывая губы.       После страстных поцелуев, Штольц перевернул Обломова на живот и приспустил брюки. Илья прикрыл глаза и задержал дыхание, внутренне готовясь к решающему моменту. Но Андрей не стал спешить, вместо этого нагибаясь ближе к другу и шепча тому на ухо:       — Милый, это будет только приятно, я обещаю, — с этими словами Штольц скользнул рукой вниз по животу Обломова, обхватывая вставший член и начиная двигать широкой ладонью, чтобы немного успокоить и отвлечь. — Слышишь? Я обещаю, что больно не будет, я о тебе позабочусь… — Штольц чувствовал вполне понятный страх Ильи, не только по отношению к их физической близости, как он считал, но и по отношению к их открывшимся чувствам в целом. Сейчас, пытаясь выглядеть для любимого человека таким сильным и знающим, Андрей сильно волновался. Вдруг у меня не получится? А если ему не понравится и он решит больше со мной не контактировать? Что, если я все же причиню ему боль, нарушая свое обещание? Такие мысли и сомнения заводили, всегда столь уверенного и энергичного, Штольца в тупик. Но тут его рассуждения прервал тихий, но такой развратный стон, что он, невольно, вынырнул из тяготящих его мыслей.       — Ахх… Боже, Андрей, пожалуйста… Сделай что-нибудь еще… Это… Так хорошо!.. — сладко и уже не вполне осознанно бормотал Илья под плавные поглаживания члена. — «Если он продолжит издавать эти звуки, то я трахну его прямо сейчас, без всяких прелюдий!.. Хотя, с другой стороны… Это значит, что ему все, пока что, нравится…» — уверенность Штольца стала немного больше и, решив продолжить задуманное, он скользнул в карман отброшенного фрака. Достав оттуда небольшую стеклянную бутылочку с маслом. Андрей налил некоторое количество себе на ладонь, неспешно разогревая масло в руке. Услышав, как сидящий сзади Андрей завозился со своей верхней, казалось бы, забытой одеждой, Илья запаниковал. — «Господи, я совсем потерялся… Он ведь не уйдет? Что вообще он во мне нашел? Мог ли я его не правильно понять?» — сомнения, словно заразная болезнь, передались от одного к другому. Будто бы почувствовав, как волнуется Обломов, Андрей поспешил его успокоить: — Эй, я тут, я не ухожу. Ляг и перестань копошиться! — сменил он мягкий, успокаивающий, заботливый голос на почти что приказ. От такого контраста, внутри у Ильи все вскипело, а по позвоночнику побежали мурашки. Он понял, что этот голос — это именно то, что ему требовалось всю жизнь. Решив, что достаточно уже медлить, Штольц, для начала, почти невесомо коснулся ягодиц Ильи, медленно, но верно скользя к анусу. Но, не смотря на то, что он не прекращал поглаживать Илью спереди, дабы отвлечь его от проникновения, тот все равно пугливо дернулся и сжался, когда рука сзади достигла цели. Наклонившись над Обломовом, Андрей нежно коснулся губами его загривка, плавно переходя к ушам, а потом к лопаткам, создавая целые дорожки из поцелуев. Стараясь таким образом отвлечь любимого, Штольц проник в него одним пальцем. За этим сразу же последовал судорожный вздох.       — Нормально? — все же спросил Андрей, комфорт и удовольствие партнера всегда было для него на первом месте, особенно сейчас.       — Да… Пока ничего, но я сомневаюсь, что ты… Как бы это сказать… — его речь прервалась очередным вздохом, — Поместишься в меня… — Илья был рад, что Штольц сейчас не видит его лица, так как был уверен, что красный, как помидор.       — Эй, дорогой, ты себя недооцениваешь… — с улыбкой ответил Андрей, добавляя второй палец и продолжая растягивать Илью. Оглаживая бархатные стеночки и разводя пальцы на манер ножниц, Штольц пытался найти «то самое» место и, наконец, судьба была милостива к нему, позволяя попасть по чувствительному комочку нервов, вызывая у Ильи восторженный стон удовольствия, переходящий даже в почти что крик.       — Андрей! Оааах… Что ты… Сделай так еще раз! Пожалуйста… — все бывшее, по началу, смущение совершенно испарилось, заставляя Илью постанывать и подаваться бедрами навстречу пальцам так, будто он был самой настоящей женщиной для утех. Почему-то это сравнение в его голове заставило Обломова возбудиться еще сильнее. Почувствовав, что Илья на грани, Штольц перестал ему надрачивать и, не обращая внимания на сбитое дыхание, добавил третий палец, одновременно освобождая себя от брюк другой рукой. Сам он был не в лучшем состоянии, чем Илья — член уже стоял колом, а капельки предэякулята поблескивали жемчужинами на головке. Обернувшись, Илья жадно всматривался в немалое достоинство друга. В этот момент, пальцы Андрея покинули его, оставляя после себя холодную пустоту и вызывая разочарованный выдох.       — Ну же, вставь мне уже! — в не свойственной себе манере, потребовал Обломов. На секунду, Штольц очень удивился, внимательно всматриваясь в повернутое к нему лицо Ильи, словно не веря столь смелым его словам. Но потом, усмехнувшись и пробормотав что-то из разряда «это была твоя просьба», направил член в, блестящее от масла, колечко мышц, перед этим смазав себя самого остатками импровизированной смазки.       Не смотря на довольно продолжительную растяжку, Илья все же, почувствовал сильную резь при первом проникновении, на что Андрей сразу коснулся его члена, удерживая его в состоянии возбуждения. Подождав некоторое время, позволяя Обломову привыкнуть, Штольц сделал первый толчок, удачно попадая по простате. Боль прошла, как не бывало — теперь Илья ощущал лишь тягучее удовольствие от плавных и размеренных толчков. Стимуляция с двух сторон довела Обломова до пика, но медленный темп все удерживал его на этой грани, не позволяя перейти через нее.       — Анрее-еей… Прошу, быстрее… Пожалуйста, еще… Еще чуть-чуть, я почти… — невнятно бормотал Илья, пытаясь донести свои желания до мужчины, который, кажется, впал в транс, не издавая никаких звуков, за исключением тяжелого дыхания, размеренно трахая нежное, горячее, столь желанное для него тело. Но, он все же услышал слова Ильи, больше напоминавшие мольбы. Штольц сам был на грани и, решив закончить сладкую пытку, перешел на жесткий темп, схватив Обломова за бедра и все сильнее впечатывая его в диван с каждым толчком. Мысль «у него будут синяки на ногах от моих рук» стала последней и, Штольц излился внутрь Обломова, наваливаясь на него всем своим весом, не сумев удержать себя после столь яркого оргазма. Илья последовал сразу за ним, кончая в руку Андрею, пачкая свой живот и обивку дивана.       Наконец, придя в себя, Андрей сполз с Обломова, до сих пор подрагивающего от сильнейшего оргазма. Немец приобнял за плечи Илью, стараясь привести того в себя. Легкая улыбка играла на его губах в этот момент. Ленивое удовлетворение разнежило его, заставляя желать остаться в таком положении и с этим человеком под боком на всю жизнь. Но, переборов себя, как он делал всегда в своей жизни, Штольц привстал на локте, нежно целуя Илью в губы. Ответив на поцелуй и оправившись от оргазма, Обломов слегка подтянулся наверх, кладя голову на плечо Штольцу и решившись разъяснить их ситуацию сразу, сказал:       — Андрей, я пытался понять, что происходит уже долгое время. Я чувствовал, что в твоем присутствии я не такой, как обычно, другой… Я старался разобраться в себе, но только путался еще больше и тебе сказать боялся, думал, что ты не поймешь меня, оттолкнешь. А я без тебя не могу, Андрей! Ты же не уйдешь теперь?.. Я… я думаю, я тебя люблю! — последнюю фразу Обломов выпалил и теперь лежал, смотря в потолок, смущенно дожидаясь ответа. Штольц вздохнул, привставая на локтях и нагибаясь сверху над Ильей, нежно сказал:       — Илья, я буду всегда с тобой, ведь теперь ты мой, — сказав это, он нежно поцеловал Обломова в губы и улыбнулся. — В последнее время меня тянуло к тебе так сильно, и вот сегодня я уже не мог сдержаться.       — Я рад этому. И кстати…       В этот момент, дверь в комнату открылась, и на пороге появился Захар, глаза которого округлились, а челюсть была готова упасть на пол.