Ведьма для кошки

В деревне Большие петухи всегда жили ведьмы. Нет, не все село сразу, конечно, но одну на окраине сыскать можно было легко. Нынешняя, вопреки всем поверьям, была не рыжей, а черноволосой, но, несмотря на это, уважали ее все. Кто-то просто боялся, а потому глаза опускал да здоровался почтенно; кто-то сам темным вечером за мазями колдовскими бегал, а за это и словом ласковым в угоду награждал. Но как бы дело не стояло, жители Больших петухов знали точно: спорить с ведьмой себе дороже. Клиентура тоже не переводилась: кроме соседских кумушек, пытающихся не первый год молодильное зелье вынюхать, к ней также за наговорами разными ходили - одежду от рвани защитить, мышей из горницы отвадить; причем бегали к ведьме за надобностью еще и из трех соседских деревень. Раны зашептывала, а если хорошо попросить, то и скотину болезненную посмотреть могла, не единожды роды принимала да с того света вытаскивала. Только вот из-за этого-то мужики на нее и не глядели - знахарка, она и есть знахарка, а бабу можно было и без норова найти. - Мамка, а мааамка, а у меня тоже однажды будет кошка как у тебя? - Лишка от усердного любопытства аж глаза выпучила и смачно, с причмокиванием, облизала леденец, что давече ей сунула в руки одна из мамкиных прихожанок. Леденец был красненький, и, выполненный в виде резвого конька, блестел на солнышке - смотреть не насмотришься. - Ага, будет, - отмахнулась женщина, продолжая месить в кадке тесто - одной травой, пущай даже заговоренной, сыт не будешь. А уж если доченька пирожки с малиной любит, то уж точно. - А все кошки - кошки? - Что? - ведьма так и застыла со скалкой в руке, силясь понять, что в этот раз сморозила ее воспитаница. - Ну вот, смотри, у каждой ведьмы есть кошка, а может быть кошка-мужик? - пытаясь объяснить непонятливой матери свои думы, пятилетняя малышка даже отложила леденец, и теперь активно махала руками. - Кот, что ли? Нет, не может, дух нужен женский, а то не сойдутся, - молодая женщина вздохнула устало и снова вернулась к работе. - А это как? - Да вот так - кошка ведь тоже женщина. А женщина женщину может ненавидеть, может бояться или проклинать, но поймет всегда. Такая вот солидарность, - Лишкина мамка уже закончила с замесом, и теперь рвала тесто на будущие пирожки. - Соли... что? Странные ты, мамка, вещи говоришь, - проворчало дите и уставилось в спину матери пристальным взглядом. Потом спросила: - А у всех ведьм такие кошки есть? - Нет, у некоторых нет, - и, предвидя следующий вопрос, продолжила, - так получилось, потом поймешь, - женщина резко развернулась к излишне любопытной дочери и грозно наставила на нее перемазанную вареньем ложку. - А еще их не бывает у тех, кто наставниц не слушает. Я тебе когда сказала птицу покормить? - Ой, - Лишка стрелой вылетела во двор, совсем позабыв про леденец. А ведьма как-то слишком уж печально усмехнулась и покосилась на свою антрацитовую красавицу. Кошка приоткрыла один глаз, подергала ухом, но даже не подумала отвлечься ото сна - в последнее время она все чаще спала, игнорируя свою хозяйку. Лишка появилась в Больших петухах аккурат пять лет назад - подбросили младенца на крыльцо местному старосте. Матери, конечно же, не нашли. Ребенка отнесли к ведьме - а вдруг больная. Да и девать малышку особо некуда - своих много. Так у ведьмы и прижилась, учиться стала - дар оказался небольшой, но больно яркий - к такому и зверье потянется, и люди в обиду не дадут. Девчушка росла хорошенькая, светлая, но уж больно до кошки охочая: - Ну мааамк, ну когда у меня своя кошка будет? - Вот в силу войдешь, тогда и посмотрим. Вот куда ты торопишься? Кошка - это ответственность на всю жизнь. Так хочется взрослой быть? - Таки и на всю? - девочка стояла рядом с матерью и усердно толкла в ступке ромашку для сбора. - Ага, вот когда меня не станет, посмотришь - и моя Веруся издохнет, - сама Веруся на эту реплику отреагировала демонстративным фырком и беснующимся по полу черным хвостом. Но все это счастье не могло продолжаться до бесконечности - на пятнадцатом году жизни Лишки ведьма занедужила. Никакие травы и заговоры не помогали, знахарка таяла на глазах у всей деревни. Глаза ввалились, волосы потускнели, а живой огонек во взгляде исчез без следа. Ноги уже плохо держали еще молодую, казалось бы, женщину, и та все больше времени проводила на печи. Лишка сбивалась с ног днем, пытаясь везде успеть, всех выслушать, помочь, обед приготовить да мать подержать; а вот ночью, когда девушка знала, что мамка спит, давала волю слезам, и только похудевшая, облезлая Веруся была этому свидетель. К весне ведьме стало лучше, на ноги встала, но блеск во взор так и не вернулся. - Шла бы ты, водицы холодной из родника принесла, - покачнувшись, попросила женщина неприкаянную девушку, - Мне бы попить, а ты все равно без дела над душой стоишь. И Лишка, громыхая ведром, побежала ко ключу. Теплый бок прикоснулся к ногам ведьмы, мягкая шерстка легонько щекотала открытую кожу над башмаками. Кошка урчала. Впервые за столько-то лет. Взобралась на руки и заглянула в глаза своей ведьме - прямой взгляд со смешинками на самом дне - хоть что-то не меняется. - Давай, иди, встреть ее, - порывисто оттолкнула от себя кошку женщина, открыв дверь на улицу. Последний раз взглянула на свою старую подругу и, смахнув подступившие слезы, отвернулась. Лишка набрала воды довольно быстро, благо родник был неподалеку, и подивилась, встретив у околицы толпу односельчан с постными лицами. Перед ней они расступились, открыв взору юной ведьмы распластанное у калитки черное тельце. Вот когда меня не станет, посмотришь - и моя Веруся издохнет. Бросилась Лишка к дому, чудом по пути воду не расплескав. Дверь поддалась только с третьего раза - уж больно крепко была заперта. Ворвалась вовнутрь: тишина, на столе стоят еще горячие пирожки, прикрытые салфеткой; муха противно жужжит - все как обычно, только мамки нет. - Мау, - с печи на земляной пол прыгает большая черная кошка - только что глаза не Веруськины. Прогнулась в спине, маленькими шажками, приноравливаясь, двинулась в сторону своей ведьмы. Подошла к ведру и, смешливо фыркнув, полакала холодную ключевую воду. Коснулась теплым боком ее ног, пощекотала мягкой шерсткой и благодарно потерлась головкой о чужие дрожащие колени. Все же хорошо, что хоть что-то остается неизменным.